Книга: Московские праздные дни: Метафизический путеводитель по столице и ее календарю

Пророк

Пророк

В конце июля 1826 года, после посещения церкви в Святых Горах Пушкин пишет «Пророка». Это стихотворение написано за пределами пушкинского праздничного цикла 1825-го года, но является его прямым следствием. Оно своей плотностью как будто уравновешивает весь праздничный, многовоздушный, все-пространственный год «Годунова». Это равенство года и подытоживающего его стихотворения необыкновенно.

Июльские стихи: вертикальные, знающие полную меру высоты.

И горний ангелов полет, и гад морских подводный ход.

Пик года миновал, впереди все бездны осени.

Стихотворение-пароль: впереди трудные времена, испытания и потери, однако июльское целое за спиной со всею силой ощутимо. Все пустоты будущего открыты пророку, но полнота (глагола), способная их обнять, преодолеть, ему также теперь известна.

Поиски нового рецепта — исцеления времени, убывающего, уходящего — продолжаются. Летняя Пасха пока только совет («врача», преподобного, пророка) — текст, слово о времени.

Пушкинский опыт прост и вместе неповторим, мгновенен. Та синхронность слова и события, которая отличает сочинение на любом языке, сделанное в момент перевода на этот язык Евангелия, и которая в высшей степени свойственна Пушкину, никак не может быть повторена. Это требует совместной веры сочинителя и слушателя в то, что сию секунду совершается чудо. Такое происходит один раз, и в этот момент как будто все времена открыты слову (пророка).

Но далее, если следовать этой логике, слово неизбежно должно отойти, отслоиться от оригинала, от события — от Пушкина. От полдня, от июля, от Рублева, от Кремля.

И слово отходит, делается само о себе, становится литературой: так начинается «русский август» — эпоха, которая после Пушкина и Серафима. Очень важно сознавать это «после», это положение на спуске после события.

Хорошо узнаваемое время — не столько веры, сколько слова о вере, грамоты верования.

Умная, книжная эпоха. Середина XIX века: царствие литературы, оборачивание всего и вся в слово. В бумагу, на которой написано слово, написан рецепт, совет врача, писателя-пророка-целителя.

Август весь в таких рецептах, в том числе праздничных. Неудивительно, что его открывают врачи.

Оглавление книги