Книга: Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым. 36 увлекательных путешествий по Северной столице

Прощание с Гаусвальд?

Прощание с Гаусвальд?

Каменный остров – средний по величине из трех островов. Происхождение названия вроде бы понятно: от какого-то камня или камней. Первый историк Петербурга Андрей Богданов пишет: «Почему сей остров назван Каменным, о том неизвестно, но разве по сим двум догадкам:

что близ ево в Малой Неве лежит в воде камень болшой, которой из воды виден, и оной от течения реки немалую струю производит на воде;

или на нем было сперва много лежащих каменьев».[73]

Единственным свидетельством тех времен остается дуб, по преданию, посаженный Петром Первым. Он недавно погиб, но рядом, из его желудя, прорастили новый дубок, так что традиция «петровского дуба» не прервалась. Вообще, легенды все время приписывают Петру страсть сажать дубы, везде, где только можно. Видимо, это объясняется тем, что дуб – символ мощи, величия, царь деревьев. Значит, царю его и сажать…

Место, где рос дуб, посаженный Петром. 2013 год

Остров был сначала во владении великого канцлера Г. И. Головкина. Есть предание, что Каменный остров Головкин получил в дар от Петра за победу над шведским флотом в устье Невы в мае 1703 года. А Михаил Пыляев пишет о нем, что «граф Головкин ловко умел лавировать между опасными интригами тогдашних царедворцев и пережил превратности петербургских карьер, мирно смежив очи в своем дворце». Дом Головкина был единственным тогда домом на Каменном острове, и стоял напротив Аптекарского острова. Можно представить, что это была обычная усадьба петровского времени – небольшой дом, обширный сад, обязательный огород, ферма. На ассамблеях у Головкина часто бывал Петр, о чем сохранились записи в царском путевом журнале.

Благоустройством острова вплотную занялся следующий владелец острова – канцлер А. П. Бестужев-Рюмин. Кстати, названия близлежащих Новой и Старой Деревни появились как раз в период работ на острове. Бестужев-Рюмин переселил на берега Невы крестьян из своих украинских имений. Они-то и построили большой деревянный загородный дом, разбили парк, укрепили берега. На острове появились охотничьи домики и даже «воксал», где желающие могли поесть ухи из только что выловленной рыбы. Кстати, здесь же находилась и тоня, любой желающий мог за 1 руб. 50 коп. закинуть невод. Были на острове и модные в те времена парковые затеи: павильон «Эрмитаж», дорожки, стриженые боскеты.

В 1775 году Екатерина II дарит остров наследнику великому князю Павлу Петровичу. Он очень любил эти места. По его повелению на месте деревянного дворца Бестужева-Рюмина строится каменный дворец, названный Каменноостровским (набережная Малой Невки, 1). На его освящение в 1787 году написал стихи Державин.

Автор дворца долгое время был неизвестен, но вот в последнем справочнике КГИОПа появилось имя Юрия Фельтена. Сохранился и сам дворец, и служебные корпуса с воротами. А неподалеку – любимая церковь Павла I – церковь Иоанна Предтечи. Ее-то уж точно построил Фельтен в модных тогда готических формах. Собственно, это часовня при дворце – романтическая и в то же время очень простая. Стрельчатые окна, кирпичные неоштукатуренные стены, внутри – «готические» своды.

Церковь Иоанна Предтечи на Каменном острове

Вокруг церкви было кладбище мальтийских рыцарей, закрытое и уничтоженное только в 1807 году. Прах рыцарей перенесли на Смоленское кладбище. Интересно то, что церковь была православной, а на кладбище погребали рыцарей и православного, и католического вероисповедования, правда, в разных частях кладбища.

Павел I очень любил каменноостровскую церковь, часто приходил сюда молиться, даже ночью. А через дорогу находился основанный Павлом Инвалидный дом для ветеранов морских сражений. Старики жили в этом доме, получали кров и стол и подрабатывали перевозом через Малую Невку. В Петербурге был обычай, что перевоз через Неву открывался не раньше, чем ее пересечет катер коменданта Петропавловской крепости. И на Малой Невке тоже был какое-то время свой обычай – пока старик Паюсов, ветеран морских сражений екатерининского времени, кавалер нескольких орденов и медалей, не спустит лодку на воду – перевоза через реку нет.

Но вернемся к Каменноостровскому дворцу. Он был любимым местом пребывания не только Павла I, но и его наследника. Став императором, Александр Павлович проводил здесь много времени, часто прогуливался по парку, придерживаясь определенного маршрута. В 1811 году сад вокруг дворца перепланировал по проекту Тома де Томона садовый мастер Лямин. Кстати, где-то здесь похоронили любимого коня Павла I Бутона, на котором после смерти отца ездил и Александр I.

Интересно, что на празднества, которые устраивались летом на Каменном острове, свободно допускалась публика. Запрета не было ни мужику, ни барину – и народ теснился на террасе перед бальным залом, чтобы заглянуть в окно и увидеть царя-батюшку.

С Каменноостровским дворцом связаны различные легенды, скажем, о сне майора Батурина. В 1812 году, когда шла война с Наполеоном, Александр I приказал вывезти «Медного Всадника» в Вологду. Тогда некий майор Батурин увидел сон – будто бы «Медный Всадник» съезжает с пьедестала и едет по улицам к Каменному острову. Он въезжает во двор Каменноостровского дворца и говорит, вышедшему к нему навстречу Александру I: «Покуда я на месте, моему городу нечего опасаться». Есть еще легенда о лимоне. В Каменноостровской оранжерее Александра поразила красота экзотического лимонного дерева. Он приказал выставить у дерева караульный пост и немедленно доложить ему, когда созреет первый лимон. Однажды караульный задремал и проснулся от стука упавшего на пол лимона. Бедняга перепугался, схватил лимон и кинулся прямо в спальню царя, и разбудил его истошным криком: «Лимон! Лимон созрел!». Сначала император решил, что во дворце пожар, но потом разобрался, посмеялся и присвоил солдату офицерский чин. Новоиспеченного офицера долго еще дразнили «лимонным лейтенантом».

Каменноостровский дворец. Западный фасад

Из событий исторических, происходивших в Каменно-островском дворце – свидание Александра I и М. И. Кутузова 8 августа 1812 года перед отправкой полководца в действующую армию.

А еще Каменноостровский дворец был свидетелем печальной истории любви императрицы Елизаветы Алексеевны, жены Александра I, и красавца-гвардейца Алексея Охотникова.

Надо сказать, что брак Александра и Луизы Баденской (в православии Елизаветы Алексеевны), казалось, обречен на счастье. Юная пара пленяла всех красотой, их называли «Амур и Психея», и Державин написал на их обручение стихи.

Но после смерти Павла супруги отдалились друг от друга, Александр увлекся Марией Нарышкиной, она родила ему дочь. Елизавета продолжала исполнять обязанности императрицы, но ее супружество стало чисто формальным. И вот в 1805 году в ее окружении появляется Алексей Охотников. Роман длился около двух лет, и тайные свидания влюбленных проходили здесь, в Каменноостровском дворце. Елизавета родила от Охотникова дочь Лизу. Но в 1806 году при выходе из театра Охотников был ранен в спину кинжалом неизвестными лицами. Говорили, что это сделано было по приказу брата Александра великого князя Константина, который то ли приревновал невестку, то ли решил пресечь скандал в царском семействе. На могиле Охотникова на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры безутешная Елизавета поставила мраморный памятник: скала со сломанным грозой дубом, у подножия скалы – женская фигура в покрывале с погребальной урной в руках. Дневники Елизаветы Алексеевны и ее письма к Охотникову после ее смерти сжег император Николай I. Но в одной из записных книжек Елизаветы Алексеевны сохранились стихи, выписанные ею из какой-то книги в июле 1807 года, через несколько месяцев после смерти Охотникова:

Еще одно очень интересное здание на Каменном острове – деревянный театр (набережная Большой Невки, 26), построенный в 1827 году за 40 дней архитектором Смарагдом Шустовым. Открытие театра состоялось 1 июля 1827 года комедией Василия Каратыгина «Двое за четверых», водевилем князя Шаховского «Казак-стихотворец» и балетным дивертисментом, составленным Михаилом Виельгорским. Здесь давались спектакли летом, задник сцены мог подниматься, и пьеса игралась под настоящей луной, среди настоящих кустов и деревьев. Недалеко от театра были дачи, где жили летом воспитанницы театрального училища. (N. B. Театр недавно отреставрирован, сцена оборудована чудесами техники. Здание театра передано БДТ им. Г. А. Товстоногова. Ждем гениальных спектаклей.)

Уже в александровские времена остров стал застраиваться дачами петербургской знати. Это были летние, деревянные, но довольно пышные дома, окруженные садами. Дачи на Каменном острове имели Долгорукие, Салтыковы, Строгановы, Мордвиновы. Здесь давались великолепные праздники, парки и сады были украшены всякими затеями: китайскими павильонами, греческими колоннадами, резными русскими избами. Остров стал настолько популярным, что Александру I даже пришлось издать специальный указ о том, что строиться на Каменном острове можно было только по его личному разрешению.

Известно, что в 1836 году на даче (к сожалению, несохранившейся) провел лето Пушкин с семьей. Кстати, в церкви Иоанна Предтечи на Каменном острове была крещена его младшая дочь Наталья. Именно на этой даче были созданы «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» и «Когда за городом задумчив я брожу…».

После смерти Александра I дворец унаследовала Елизавета Алексеевна, но она вскоре умерла, и дворец и остров отошли к младшему брату Николая I Михаилу Павловичу, затем – к его вдове Елене Павловне.

Елена Павловна любила уединенную жизнь, и сад вокруг дворца был закрыт для посещения публикой. А еще Елена Павловна обожала музыку – и на Каменном острове в то время давались концерты, в том числе концерты на воде, и проходили музыкальные вечера.

В дальнейшем остров перешел к единственной дочери Михаила Павловича и Елены Павловны Екатерине. И, начиная со средины XIX века, потихоньку начал менять свой облик.

Наступил «век девятнадцатый железный». На Каменном острове начали появляться дачи новых хозяев – банкиров, фабрикантов, железнодорожных королей. И острову суждено было войти во все учебники русской архитектуры, потому что именно здесь были построены великолепные дачи в стиле модерн. Действительно, у берегов Большого канала сохранилась группа особняков и дач, составляющих своеобразный ансамбль. Среди них и дома, построенные по заказу, и собственные дома архитекторов. А, как известно, именно при проектировании и постройке собственного дома архитектор может ярче всего выразить себя, он наиболее свободен. И вот такой «заповедник модерна» сохранился на Каменном острове.

Модерн – удивительно красивый и свободный стиль. В чем-то он – символ конца «старых времен», начала нового, неизведанного. Поэт Вадим Шефнер писал о петербургском модерне, передавая именно это ощущение порога:

В 1897 году владельцы Каменного острова разбили его на участки для сдачи в долгосрочную аренду. Среди условий аренды было требование, чтобы новое строительство не нарушало «вид парка», дома запрещалось огораживать глухими заборами. Хорошо было бы, если бы таким правилам следовали и сейчас. Иногда просто страшно идти по Сестрорецку или Комарову и видеть одни только глухие заборы, заборы и заборы…

И на перекрестке двух аллей (2-й Березовой и Большой) молодые архитекторы Владимир Чагин и Василий Шене построили дачу для жены булочного мастера Е. К. Гаусвальд. Под этим именем «Дача Гаусвальд» она и вошла во все книги, посвященные Каменному острову. Стиль дачи, по мнению некоторых архитекторов, «новый с преобладанием мотивов американских деревянных построек». Несколько неожиданно, правда? Мы скорее привыкли искать корни модерна в Англии, Скандинавии… Конечно, в даче Гаусвальд использованы только элементы американской архитектуры, нам она напоминает романтический миниатюрный замок. Дача сохранилась, ее можно видеть, особенно хороша она осенью, в окружении пожелтевшей листвы.

На другом берегу Большого канала – собственный дом архитектора Василия Шене. Здание более строгое, ближе к нашему понятию «петербургского модерна». А вот рядом – особняк архитектора Романа Мельцера, пожалуй, самая фантастическая постройка острова. То ли русская изба, то ли терем, недаром его называют и «домом Бабы-яги», и «домом-сказкой». Мельцер построил его в 1904–1906 годах.

Тут я немного отвлекусь. И дом Мельцера, и другие постройки острова знакомы мне с детства. Как-то так получилось, что родители в детстве часто водили нас с братом именно на Каменный остров. Особняк Мельцера мы с братом тогда называли «вороньей слободкой». Не помню, что там помещалось, кажется, дом был даже заколочен, поэтому производил впечатление темное, угрюмое, загадочное. Сейчас он отреставрирован, но вы его не увидите. Там какая-то очень важная, чуть ли не правительственная резиденция. Поэтому нам придется довольствоваться видом крыши особняка и фотографиями в книжках.

Дача Гаусвальд. 2013 год

Каменный остров. Особняк Фолленвейдера. 2013 год

В отличие от нашего правительства датскому консульству, видимо, скрывать нечего, или оно просто с большим уважением относится к простым российским гражданам. Потому что здесь же на Большой аллее датчане заняли особняк Э. Фолленвейдера, или «замок», как все его называют, отреставрировали его и не огородили глухим забором, а поставили прозрачную сетку. Так что «замок» можно легко рассмотреть. Это тоже творение архитектора Мельцера. Он построил его для швейцарского подданного, знаменитого портного, поставщика императорского двора. Считается, что особняк Фолленвейдера – одна из первых в Петербурге построек в духе «северного модерна».[75]

Каменный остров. Дача Половцова. 2013 год

Можно долго бродить по Каменному острову и любоваться (увы, чаще всего из-за глухих заборов) дачами и особняками в стиле «модерн». Но здесь же можно встретить и образцы другого архитектурного стиля, так называемого неоклассицизма. Один из самых известных его образцов – особняк А. А. Половцова находится на Каменном острове. Монументальное здание с колоннами и сегодня поражает своим размахом. Оно строилось на том месте, где находилась построенная в начале XIX века деревянная дача барона Людвига Штиглица. Его сыну Александру мы обязаны Балтийской железной дорогой и Петербургским училищем технического рисования (до недавнего времени – Мухинским училищем). Родных детей у Александра Людвиговича не было, и его приемная дочь Надежда получила сказочное наследство. Интересно, что Надежда была подкидышем, но это не помешало найти ей знатного мужа – Половцова – потому что ходили слухи, что отцом Надежды был великий князь Михаил Павлович.

Для строительства особняка на Каменном острове Половцовы приглашают в 1911 году архитектора Ивана Фомина. Это одна из лучших работ архитектора. Ему удалось построить роскошное здание, напоминающее барскую усадьбу былых времен. Кстати, по требованию заказчика Фомин сохраняет от старого особняка Штиглица деревянный свод танцевального зала, украшенный росписью.

Итак, перед революцией Каменный остров – уютный уголок для отдыха. Зелень, прекрасные особняки – как мы бы сейчас сказали: тихий элитный район. И Николай Агнивцев, вспоминая:

несомненно, имел в виду соседний Крестовский остров, а вовсе не тихий Каменный.

После революции Каменный – в запустении. Дачи и особняки покинуты своими владельцами, крыши протекают, кое-какие деревянные строения разобраны на дрова.

Но вот в 1920 году Исполком Петроградского Совета принимает решение организовать на Каменном острове дома коллективного отдыха трудящихся. Под дома отдыха отводится 30 дач. Необходимо было отремонтировать их, приспособить для новых целей, очистить прилегающую территорию от мусора.

20 июня 1920 года состоялось торжественное открытие домов отдыха. Оформить остров поручили тому же Ивану Фомину – создателю особняка Половцова.

Сравним два описания деятельности Фомина. 1911 год, особняк Половцова: «Пластичная скульптурная композиция… роскошные полы из черно-белого мрамора… анфилада парадных залов». И другое: «в распоряжении художника были лишь самые простые и непрочные материалы – дерево и гипс (кстати, взятый из запасов хирургических отделений петроградских больниц)». Какой контраст! Интересно, что чувствовал Фомин, когда его детище со всеми его анфиладами и бальными залами переделывали под санаторий?!

Так или иначе, Каменный остров, переименованный в остров Трудящихся, стал местом отдыха. Его часто посещали различные делегации, так в июле 1920 года на остров приехал в сопровождении делегатов Второго конгресса Коммунистического интернационала В. И. Ленин. А осенью того же года на Каменном побывал английский писатель-фантаст Герберт Уэллс. Он описал один из здешних домов отдыха в знаменитой книге «Россия во мгле». «Это начинание, – пишет он, – показалось мне одновременно и превосходным, и довольно курьезным. Дом отдыха – прекрасная дача с большим парком, оранжереей и подсобными помещениями. В столовой – белые скатерти, цветы и т. д. И рабочий должен вести себя в соответствии с этой изящной обстановкой; это один из методов его перевоспитания… Мне рассказывали, что, если отдыхающий забудется и, откашлявшись, по старой доброй привычке сплюнет на пол, служитель обводит это место мелом и предлагает ему вытереть оскверненный паркет… Но ведь, в конце концов, стремление перевоспитать рабочих, поместив их в культурную обстановку, само по себе не может вызывать возражений…»[76]

Каменный остров надолго стал местом отдыха. В 1964 году Исполком Ленсовета даже принял решение о создании на острове городского парка «Тихий отдых». Интересно, действует ли оно до сих пор?

Остается сказать несколько слов о современной судьбе острова. В Каменноостровском дворце находится военный санаторий.[77] Храм Иоанна Предтечи передан церкви. О заборах я уже говорила, надо, наверное, вернуть людям возможность любоваться великолепными творениями эпохи модерна. Недалеко от дачи Гаусвальд развернуто какое-то новое строительство… боюсь я за судьбу парка «Тихий отдых». Каналы надо бы почистить, некоторые дачи (из тех, что не прячутся за глухими заборами), привести в порядок. Пока еще Каменный остров – место приятное для неторопливых прогулок, к чему я всех и призываю.

Оглавление книги