Книга: Из истории Москвы

Седельный прибор Бориса Годунова.

Чрезвычайно интересно пристальнее всмотреться в этот план и произвести его транскрипцию в больших размерах. Кремль представляется здесь в виде неправильного треугольника; он окружен со всех сторон не только стенами, но и водой: Москвы, Неглинной и особого водяного рва. В некоторых местах идет не одна стена, а две и даже три. Большая стена покрыта двускатной, не существующей теперь кровлей. Башни имеют форму и высоту иные, чем при Михаиле Феодоровиче и после него. У ворот видны мосты.

Некоторые храмы, как, например, пятиглавый Чудовский собор, имеют иной вид, чем в последующее время. В Кремле были деревянные мостовые.

Очень любопытно изображение на плане перед Кремлем части Китай-города, именно — Красной площади с находящимися на ней строениями. Справа, на северной стороне, в стене Китай-города возвышаются покрытые двускатной кровлей ворота Неглиненские, ныне Воскресенские; за ними виден через Неглинную мост; перед мостом, со стороны Тверской улицы, по обеим сторонам — торговые лавки. От Неглиненских ворот стена Китай-города, переходя через ров, смыкается с кремлевской стеной у ее наугольной Неглиненской башни. Здесь, внутри Китай-города, видно двойное строение под двумя двускатными крышами: здесь же находится Старый земский двор. Тут же, у Никольских ворот, стоит на колесах пушка большого размера. Далее, к югу, «на рву», между Никольскими и Спасскими воротами, пять малых церквей. Против них, на противоположной стороне Красной площади, с востока, выдвигается передняя сторона каменных торговых рядов, построенных в 1596 году. За рядами, против Спасских ворот, видно Лобное место, обнесенное круглой оградой. Близ него, «на рву», знаменитый Покровский собор о девяти верхах. Собор изображен с открытыми лестницами в верхний ярус и с главками вокруг среднего шатрового верха, как на рисунках Олеария и Мейерберга, ныне уже не существующими. Подле него трехъярусная колокольница, покрытая тремя шатровыми верхами, в которых видны колокола. Далее, к Москворецким воротам, — четыре ряда торговых лавок, в которых продавались сапоги. За этими лавками — две небольшие церкви, вероятно, Николы Москворецкого и Спаса Смоленского. Наконец, у Москвы-реки, в стене Китая намечены Москворецкие ворота, так же, как и Неглиненские, под двускатной крышей. От них стена идет через ров и примыкает к Кремлю у Беклемишевской угловой башни…

Возвращаемся затем к концу царствования Годунова.

13 апреля 1505 года Борис Феодорович встал с постели, по-видимому, здоровым, и казался бодрым и за обедом ел охотно и много. После обеда он взошел на вышку, с которой часто любовался Москвой; но вдруг спустился оттуда и сказал, что ему дурно, что у него сильное колотье внутри. Бросились за врачом. Видно было, что приходил смертный час. У царя хлынула кровь из носа и ушей, и он упал без чувств. Прибежали патриарх и духовенство, едва успели приобщить умиравшего; наскоро совершили над полумертвым обряд иноческого пострижения и нарекли его Боголепом. На другой день его, без всякой пышности, похоронили в Архангельском соборе; но здесь недолго оставался в покое злосчастный царь. Лжедимитрий I приказал вытащить его тело из собора (через пробитую специально стену) и похоронить вместе с сыном и женой в Варсонофьевском монастыре, что на Убогих домах. Но и здесь не оставили в покое несчастного праха Бориса: отсюда он был переправлен к Троице, где, отторгнутый от других царей, пребывает и доселе. Но ему и не подобает лежать под сводами того собора, где почивает св. Димитрий царевич.

Борис умер 55 лет. Перед смертью ото всех несчастий он сильно поседел.

Приводим выше снимок с золотой печати (буллы) царя Бориса, привешенной к договору между Россией и Данией (1602 года). Примечательно, что в титуле, выбитом на этой печати, Борис именует себя самодержцем. Сохранилась и печать его сына Феодора Борисовича, приложенная к грамоте, хранящейся в Вене в королевском архиве (1604 года).

Оглавление книги