Книга: Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя

Как спасали Рюрикову крепость

Как спасали Рюрикову крепость

Сегодняшний облик башен и стен легендарной Староладожской крепости, – в значительной степени, творение рук отечественных реставраторов второй половины ХХ века. Действительно, столетие назад, когда о древней крепости, которую тогда чаще называли «Рюриковой», уже вовсю начали говорить, она представляла собой живописные развалины. Это великолепно иллюстрируют уникальные цветные фотографии С.М. Прокудина-Горского.

«На остроконечном полуострове, омываемом Волховом и рекой Ладожкой, выдвинулась вросшая в землю зубчатая развалина из дикого камня, а сзади раскинулись холмистые зеленые поля», – говорилось в 1902 году в книге Е. Нелидовой «Русь в ее столицах», в томе, посвященном Старой Ладоге.

Крепость, немало пострадавшая от времени и войн, лежала в руинах уже к концу XVII века. Недаром, когда Петр I в 1699 году затребовал указом выписку из описных новгородских книг о состоянии казенных зданий и имуществ, ему было сообщено о состоянии крепости в Ладоге следующее: почти все башни «сгнили, стоят без кровли и от мокроты сыплятся и валятся врознь», мосты все прогнили и провалились.

К сожалению, на протяжении двух веков ремонтно-восстановительными работами в Старой Ладоге практически никто не занимался. Дело дошло до того, что остатки старых стен стали грозить обрушением и представлять немалую опасность для окружающих – главным образом, для тех, кто шел на молитву в древнюю церковь Георгия Победоносца.

К тому времени храм также находился в печальном состоянии. По свидетельствам современников, вся штукатурка снаружи осыпалась и местами обвалилась, а крыша, рамы и пол почти совсем прогнили. Стекол во многих рамах не было, и оконные отверстия затыкались старинными холщовыми ризами. Фрески были покрыты слоем копоти и пыли. Медлить было больше нельзя, и в 1902 году, после поданного Николаю II прошения, удалось получить средства на ремонт храма Георгия. В июле 1904 года церковь освятили заново после ремонта – в самый разгар Русско-японской войны.

В фондах Строительного отделения столичного губернского правления, находящемся в ЦГИА Санкт-Петербурга, сохранилось любопытное дело под названием «О поддержании воротной башни и части стен крепости Рюрика в Старой Ладоге».

В нем, к примеру, можно найти рапорт гражданского инженера П. Пономарева, подготовленный им 23 марта 1906 года в упомянутое выше Строительное отделение. Он сообщал, что, согласно приказанию губернатора от 25 апреля 1903 года, буквально через два дня был произведен осмотр стены и башни Рюриковой крепости. Выяснилось, что еще в 1900 году Императорское Археологическое общество выделило деньги, в количестве четырехсот рублей, на укрепление прохода к церкви. Однако на стены башни и на саму стену, прилегающую к дороге, средств не отпустили – «за неимением» таковых.

«Денег для поддержания памятника старины в должном виде, по словам священника церкви Добровольского, не имеется, и на месте было условлено, что до исходатайствования им средств нужно нанять сторожа, следящего, чтобы в опасных местах не было скопления народу, – отмечал гражданский инженер Пономарев. – Башня и стена настолько в запущенном виде, что могут быть или разобраны для безопасности, или капитально ремонтированы для восстановления памятника. Сведений о поступлении каких-либо средств на должный ремонт до сих пор получено не было».

Так выглядела в 1909 году Рюрикова крепость в Старой Ладоге. Фото С.М. Прокудина-Горского

В июне того же 1906 года губернатор Санкт-Петербурга Зиновьев, обращаясь в Губернскую земскую управу, обращал внимание на то, что богомольцы, проходящие в Свято-Георгиевскую церковь внутри Рюриковой крепости, вынуждены рисковать своей жизнью, поскольку «висящие каменные глыбы на полуразвалившихся стенах крепости угрожают своим падением».

Губернатор напоминал, что в распоряжении Губернского земства есть средства на поддержание древних памятников истории, а потому настоятельно просил Губернскую земскую управу, по предварительному соглашению с Императорской Археологической комиссией, «распорядиться укреплением прохода к церкви внутри крепости Рюрика, а также стен и башни ее с последующим меня уведомлением».

Вид на село Старая Ладога, реку Ладожку и руины Рюриковой крепости. Фото С.М. Прокудина-Горского. 1909 год

По всей видимости, после запроса губернатора дело сдвинулось с мертвой точки, и уже в сентябре 1906 года Губернская земская управа рапортовала в Строительное отделение, что «работы по укреплению прохода в воротной башне и самой башне в Староладожской крепости производятся на средства губернского земства под наблюдением гражданского инженера Н.Ф. Романченко».

Управа аттестовала Николая Филипповича Романченко как прекрасного специалиста «по части памятников старины вообще и, в частности, хорошо знакомого с условиями Старой Ладоги».

Управа поручила Николаю Филипповичу «принять на себя ведение работ по временному укреплению прохода в воротную башню и самой башни и открыла на этот предмет кредит из губернских сумм в размере до 500 рублей». В свою очередь, Императорская Археологическая комиссия уведомила Губернскую управу, что с ее стороны нет никаких препятствий к производству ремонтно-восстановительных работ к Рюриковой крепости под наблюдением Романченко.

Часовня в руинах Воротной башни Рюриковой крепости. Фото С.М. Прокудина-Горского. 1909 год

Историк архитектуры, коллекционер, действительный член Археологического института Н.Ф. Романченко, действительно, был знатоком Старого Ладоги.

Кроме того, он был председателем Старо-Ладожского церковно-приходского попечительства. Восстановительные работы, проводившиеся в начале ХХ века в Рюриковой крепости и вокруг нее, были связаны в том числе и с его именем.

Руины Рюриковой крепости. Фото С.М. Прокудина-Горского. 1909 год

Так, именно он занимался ремонтом древней Георгиевской церкви. Как отмечает известный искусствовед Владимир Дмитриевич Сарабьянов, вопрос о необходимости научной реставрации церкви был остро поставлен еще одним из основоположников русской реставрационной школы академиком В.В. Сусловым в 1890-х годах, но отсутствие средств не позволило тогда же приступить к реализации этих планов. Только в 1902 году на выделенную государством субсидию в храме удалось провести ремонтно-реставрационные работы, контроль за которыми осуществляла Императорская Археологическая комиссия. Ее председатель граф А.А. Бобринский привлек для осуществления контроля инженера Н.Ф. Романченко.

С.М. Прокудин-Горский. Церковь Иоанна Предтечи на Малышевой горе. Старая Ладога, 1909 год

Ремонт Георгиевской церкви считали в ту пору как последним словом реставрационной науки и практики, однако в дальнейшем оказалось, что это утверждение было поспешным. Дело в том, что при ремонте использовался цемент, который к тому времени еще редко использовался при реставрации объектов старины. Между тем, как отмечает В.Д. Сарабьянов, в ходе работ 1903–1904 годов в Георгиевской церкви Старой Ладоги наружную обмазку полностью заменили на цементную штукатурку, а также установили новый цементный карниз под четырехскатную кровлю.

«Эти работы явились одним из первых и печальных опытов широкого применения цемента в архитектурной реставрации – его губительные последствия, проявившиеся уже в ближайшие годы, ликвидировались затем в течение нескольких десятилетий, – констатирует В.Д. Сарабьянов. – Одним из первых тревогу забил историк древнерусского искусства К.К. Романов, в мае 1916 года посетивший Старую Ладогу и Георгиевскую церковь. В его заключении говорится о разрушении цоколей стен и об отслоении цементной обмазки, которая «отпадает крупными кусками, обнажая осыпающуюся кладку». Внутри церкви им была отмечена повышенная сырость, а на фресках – налет плесени и выступавших кристаллов солей, которые были окончательно удалены лишь в ходе последней реставрации».

С.М. Прокудин-Горский. Монастырь Св. Николая Чудотворца. Старая Ладога, 1909 год

Впрочем, все это было потом, а тогда, в начале ХХ века, когда в короткий срок удалось возродить к жизни древний Георгиевский храм и возобновить пришедшую в полную ветхость деревянную церковь Дмитрия Солунского, Николай Филиппович Романченко торжествовал.

В ту пору он посвятил несколько своих книг Старой Ладоге, среди них – «Святыни и древности Старой Ладоги» (1902 г.), «Древности Старой Ладоги в памятниках зодчества» (1905–1906 гг.). Кроме того, Старой Ладоге посвящалась созданная им и отдельно опубликованная в 1905 году стихотворная поэма «по случаю закладки возобновленной, древней церкви св. Димитрия Солунского, в Старой Ладоге, 15 июля 1901 г.». В ней были и такие строки, навеянные древнерусскими балладами:

А завершалась поэма жизнеутверждающими строками, повествовавшими о возрождении церкви Дмитрия Солунского:

Оглавление книги