Книга: Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя

«Африканская жара» и другие напасти

«Африканская жара» и другие напасти

Чем жила Петербургская губерния вековой давности? Какими радостями, курьезами, проблемами, заботами? Помогут нам в этом любопытном путешествии во времени столичные газеты тех лет, где нередко можно встретить хронику губернской жизни. А временной отрезок выберем произвольно. Например, пусть это будет лето вполне себе благополучного для России 1911-го года…

Начнем с курьезов. «Дуэлянты на пароходе» – так называлась заметка в «Петербургской газете» в конце июля, повествовавшая о том, как странно иногда заканчиваются поездки любителей «отдохнуть с комфортом» на шлиссельбургских пароходах. Так и в этот раз: на пароходе с характерным названием «Поспешный», следовавшем из Петербурга в Шлиссельбург, два господина не поделили между собой… обеденный стол. Один занял его, положил туда свои покупки, другой, не обращая на них внимания, сел за этот стал обедать. Объяснение между «любителями комфорта» закончилось вызовом на дуэль. В качестве секундантов были приглашены случайные свидетели скандала…

К числу губернских курьезов можно отнести появление в деревне Марьино близ Шлиссельбурга лихача-автомобилиста из города. Он поселился на краю деревни с самого начала дачного сезона. Своей бешеной ездой на автомобиле по деревне лихач наводил ужас на всех – и на местных крестьян, и на дачников, для которых автомобиль уже не был диковинкой.

Заслышав шум его «быстроходного автомобиля», люди в страхе разбегались и прижимались к заборам. Уговоры «ехать потише» были тщетными. Правда, однажды он остановил-таки машину и ответ на очередные упреки заявил: «Имею право! Я – начальник Обуховского завода». Затем важно сел в свой автомобиль и укатил.

«Полагаем, что это не начальник завода, а какой-нибудь самозванец, – выражал всеобщее возмущение репортер „Петербургского листка“. – Какой же порядочный человек станет развивать скорость мотора там, где бегают толпы детей? Этот автомобилист, если не изменит своих привычек, еще вспомнит пословицу „нашла коса на камень“. Бывают такие повреждения, которых и отремонтировать нельзя».

Курьезы бывают разные – порой безобидные, а порой и не очень. К подобным грустным курьезам можно отнести случай, произошедший в начале июля в Луге. Беда случилась с отдыхавшим на даче вместе с родителями воспитанником Петербургской торговой школы, сыном чиновника Министерства внутренних дел 13-летним Владимиром Слижевским. В тот жаркий день вместе со сверстниками-дачниками он играл в футбол на берегу реки возле рощи. Во время игры из соседнего леса вдруг раздалось несколько ружейных выстрелов. Мальчик был ранен шальной пулей.

Как выяснилось потом, неподалеку от футбольной площадки компания студентов и гимназистов упражнялась в стрельбе в цель из охотничьих ружей. Вот один из таких горе-стрелков и подстрелил нечаянно юного футболиста. В земской лужской больнице ему пришлось перенести сложную операцию по извлечению пули. А все участники стрельбы успели разбежаться сразу же после того, как увидели печальный исход своей дикой забавы…

Лужский случай можно, наверное, назвать уже даже не курьезом, а чрезвычайным происшествием. ЧП всякого рода в губернии происходило предостаточно. Часть их них была связана с водными артериями. Так, в конце августа 1911 года случилась авария буксирного парохода Забелина на печально известных Ивановских порогах на Неве. Пароход сбился с пути и наскочил на подводный камень, сломав руль и повредив корпус. Несмотря на поданные тревожные свистки и гудки, помощь долго не приходила. Команда парохода уже стала терять надежду на спасение. Оно пришло лишь спустя два часа после катастрофы. Поврежденный пароход после долгих усилий вывели на свободный путь и затем отбуксировали к пристани судоходной дистанции Министерства путей сообщения.

В середине июля случился переполох на станции Гатчина. В поезде, отходившем в Петербург, кто-то из кондукторов заметил огонь в багажном вагоне. Началась паника, поезд немедленно остановили. Как оказалось, в вагоне загорелась кладь от залетевшей с паровоза искры. «Вагон пострадал от огня незначительно, – сообщалось в газетной хронике. – Из-за происшедшего пожара поезд был на станции задержан на целый час».

Нет никакого открытия в том, что ЧП всегда случаются и на производствах. Увы, без них обходиться не удается. К примеру, в начале июля 1911 года беда стряслась на лесопильном заводе Егорова в Островках на Неве. Пострадали два рабочих: одного ударило бревном, другой упал со шлюза с высоты сажени. «Удивительно, что до настоящего времени на многих заводах на реке Неве нет страхования от несчастных случаев рабочих, из которых многие являются единственными кормильцами семьи», – комментировал ситуацию обозреватель одной из газет.

Криминальная хроника губернии также не страдала от отсутствия событий. В середине июля, к примеру, произошло ограбление римско-католического костела в Луге. Бывший лакей местного ксендза Андрей Адамович, подобрав ключи, похитил из кружек для пожертвований 63 рубля. Совершив кражу, он уехал в Петербург, где без зазрения совести прокутил все деньги до последней копейки. Очутившись без гроша в кармане и паспорта, он явился в Гатчину и добровольно отдался в руки полиции…

Настоящим ЧП для губернии стал случай в местности Гарколово Ямбургского уезда. Там пастух Николай Родионов, не будучи в состоянии прокормить своего приемного сына, отвел его в лес, будто бы за грибами, завел в чащу и бросил на произвол судьбы. Мальчику повезло: спустя два дня его, умирающего от голода, случайно нашел лесник. Задержанный вскоре Родионов признался, что он специально оставил ребенка в лесу, дабы избавиться от лишнего рта. Выяснилось, что, действительно, пастух страшно бедствовал, жил впроголодь. Иногда по несколько дней он и его приемыш жили без горячей пищи…

Любопытно будет узнать, какие проблемы беспокоили и тревожили жителей губернии век назад?

Июль 1911 года выдался на редкость жарким. Современники изнывали от зноя и сетовали на «африканскую», «тропическую» жару. Одним из ее последствий в губернии были лесные пожары. Горели целые участки леса в Царскосельском и Петергофском уездах. Из летних лагерей на борьбу со стихией вызвали солдат, а в дачных местностях были наготове местные добровольные пожарные дружины…

Жара загоняла людей в реки и водоемы. А плавать в ту пору умели очень немногие. Результатом становилось большое количество несчастных случаев на воде. В Гатчине много толков и пересудов было по поводу гибели петербургского школьника, который приехал на экскурсию в составе большой (до ста человек) группы учеников городских школ. Близ деревни Пижма, исчерпав культурную программу, ребята решили искупаться. Один из них утонул…

Спутниками жары были ураганы. В конце августа опустошительный ураган пронесся над Ямбургским уездом. В имении Коровина был разрушен до основания дом для рабочих, хлев и рига. Ветром унесено девятнадцать стогов сена. Сорванной во время бури крышей убило местную жительницу.

Против буйства природной стихии жители губернии были бессильны. Как и против эпидемий. Холера – пожалуй, это второе, что, после пожаров, напугало до смерти жителей губернии. Петербуржцы-то уже к ней привыкли. В те годы она с завидным постоянством посещала северную столицу.

7 июля 1911 года петербургскому губернатору поступило срочное телеграфное донесение исправника Соколова о появлении холеры в Ямбургском уезде. В деревне Пески Лужицкой волости заболел местный крестьянин 39-летний Федор Егоров. В земской больнице у него обнаружили все признаки холеры. Через два дня он умер…

Пугали жителей жара, ураганы, холера. А жителей одной отдельно взятой местности в Шлиссельбургском уезде пугал громадных размеров медведь, повадившийся выходить по ночам из своей берлоги и устрашавший своим диким ревом. Крестьяне устраивали на зверя засады, но он всякий раз обходил их и скрывался в лесу. «Несколько дней тому назад медведь растерзал на пастбище матокского удельного имения четырех коров и одну лошадь, – сообщалось в середине августа в „Петербургской газете“. – Пастух, завидев медведя, убежал в деревню и предоставил животных на съедение медведю».

Важная сторона летней губернской жизни – это дачники. Без них жизнь губернии была бы неполной.

«Монотонную жизнь нашей русской Швейцарии необычайно оживило только что состоявшееся открытие „Сиверского спортивного общества“, – сообщал в начале июля из Сиверской корреспондент „Петербургского листка“. – За неделю своего существования оно уже привлекло почти всю сиверскую молодежь и взрослых». На участке земли одного из учредителей общества организовали занятия сокольской и шведской гимнастикой, подвижными играми. Устроили площадку для футбола, построили кегельбан и открытый скетинг-ринг для модного в ту пору катания на роликах.

Важную роль в дачной жизни играли местные «Общества благоустройства», которые, среди прочих дел, занимались и организацией досуга. Так, в местом театре в поселке Высокое близ станция Суйда гастролировала известная исполнительница цыганских романсов Тамара Менжинская. «Местная труппа уже успела завоевать себе симпатии и имеет шумный успех, – отмечалось в прессе. – Оркестр гатчинской пожарной дружины под руководством Ланге, любимцы суйдинцев, в антракте исполнил несколько номеров, вызвавших овации по адресу капельмейстера. Молодежь от души веселилась во время танцев».

Вообще, спортивная и театральная жизнь служили непременным атрибутом практически любой уважающей себя дачной местности. На этом фоне деятельность дачников в Островках по Неве заслуживает особого упоминания. Там, по примеру прошлых лет, они объединялись в церковный хор, который пел на богослужении в местном храме. Как отмечали современники, под опытным руководством священника Лебединского, знатока церковного пения, хор достиг блестящих результатов.

«Небольшая церковь, обладающая сильной акустикой, оглашается стройным пением произведений Архангельского, Балакирева, Чайковского, – рассказывалось в „Петербургской газете“. – Благолепное и музыкальное исполнение богослужения местного причта в связи с хором привлекают в храм массу богомольцев, причем не только из Островков, но и из многих соседних дачных мест».

И, напоследок, о прожектах. В начале июля 1911 года из экспедиции по Петербургской губернии, связанной с проектом Ладожского водопровода, вернулся инженер-полковник Ясюкович. Ему было поручено общее руководство изыскательными работами, которыми занималась городская исполнительная комиссия по устройству канализации и переустройству водоснабжения. Напомним, именно тогда в Петербурге всерьез рассматривался вопрос снабжения города водой из Ладожского озера (вместо невской воды), для чего предполагалось подстроить специальный водовод.

С «летучих изысканий» местности между Петербургом и Ладожским озером он вернулся с самым оптимистичным настроем. «Всего было пройдено верхом около 120 верст, причем намечен путь будущего водопровода, – сообщалось в газетах. – Серьезных препятствий по пути не встречается; попадающиеся болота, хотя и трудно проходимы, но не представляют затруднений для прокладки водопровода, так как неглубоки и лежат настолько высоко, что могут быть осушены простыми канавами. На пути имеются нужные для работы материалы: много камня и прекрасный песок. В общем, было вынесено впечатление, что при этих условиях вся работа может быть закончена не в пять, а в два-три года».

Работы по устройству ладожского водопровода начались только через три года – в 1914 году, однако вскоре их затормозила, а затем и совсем остановила начавшаяся Первая мировая война. А потом проект и вовсе отложили до лучших времен…

Оглавление книги