Книга: Архитектура г. Оренбурга XVIII—XX веков
Второй период существования города-крепости
Второй период существования города-крепости
После осады Оренбурга зимой 1773—1774 гг. многое необходимо было восстанавливать и реконструировать. Касалось это и казачьей слободы, уничтоженной по приказу губернатора Рейнсдорпа, когда повстанцы приближались к Оренбургу. Работ значительно прибавилось после городского пожара 1786 г. Это было время, когда Оренбург с 1781 г. по 1796 г. не имел статуса губернского центра. Возвращение этого статуса явилось причиной серьезной инвентаризации казенных построек, исполнения подробных планов города-крепости и чертежей всех построек, что дает возможность более детального описания застройки. Произошли некоторые изменения в подходе к планировке, так как начали делить улицы на передние и задние там, где нужно была производить новую застройку.
Независимо от планировки и застройки, сразу после крестьянской войны занялись реконструкцией крепостной ограды, что предполагалось и ранее. Возник вопрос усиления обороноспособности в сторону северо-востока, где существует возвышенность. В эту сторону предлагалось добавить кавальеры (сооружение внутри бастиона, повторяющее его конфигурацию, но значительно выше него). Основная функция — усиление и увеличение дальности стрельбы. Профиль бастиона с кавальером показан на рисунке на плане города-крепости 1778 г. По всем 11 полигонам проектированы равелины — укрепления для прикрытия куртины. Думали о них ещё до крестьянской войны.
Кордегардия и инженерные дома.
Значительное внимание обращено на самих строителей. Если раньше контора строений находилась вне крепости с западной стороны, то теперь назначили новое место для построек «Инженерного двора». Позже на отведенном месте (совр. Советская 48—50) построили одноэтажные дома в стиле российского казенного барокко — прямоугольный в плане объем с высокой крышей, проемы и наличники которого решены в духе барокко. Здесь инженерная команда оставалась до 1919 г., но уже в двухэтажных зданиях.
Наиболее заметным зданием, возведенным в эти годы, представляются казармы, получившие название «Верхние». Это название у них есть уже в 1778 г, на чертеже, приведенном Н. Л. Крашенинниковой в упоминавшейся ранее статье. На плане 1778 г. этого ещё нет. Можно, однако, предположить, что здание начали строить в этом году, так как план датирован маем месяцем, и времени для закладки и начала строительства оставалось ещё достаточно. На подробном плане 1797 г., связанном с инвентаризацией, об этом здании сказано в экспликации: «Каменные казармы для солдат о двух этажах, покрытые листовым железом. Стены оной прочны, но внутри полы, потолки, печи и окончины требуют поправления».[20] Постройка в основных чертах сохранилась, ей более 200 лет.
Верхние казармы.
Верхние казармы стоят ниже набережной на три с лишним метра и на расстоянии от ее края около 150 м. Поэтому с противоположного берега Урала, который значительно ниже правого, крутого, их не было видно, дальше был лес, а за ним уже слишком удаленная местность, чтобы оттуда можно было производить наблюдения. Постройка длиной в 35 саж. (ок. 75 м) состоит из центрального объема длиной в 9 саж. и высотой в 5 саж. Именно он по-настоящему двухэтажный на цокольном этаже. По обе стороны от него постройки в один этаж на цокольном этаже, к нему ведут по две лестницы в четырех точках-площадках. Лестницы шли вдоль стен. На площадку выходил коридор, на который выходили четыре одинаковых помещения, по два с каждой стороны. Они имели по два оконных проема, в торцах здания к ним прибавлялось ещё по два, так как торцевые стены имели по четыре проема на каждом этаже. Каждые 4 помещения отделялись от соседней группы капитальными стенами, что внешне выделялось более широкими простенками. Структура здания должна была обеспечить достаточно быстрый выход подразделений из казарм. Здание возвели к северу от Введенского собора на расстоянии около 100 м от него, так что оно, находясь и значительно ниже на склоне, не препятствовало нормальному восприятию храма.
Это была первая капитальная постройка на территории свободной от такой застройки от набережной и до госпиталя, относительно совр. города до ул. Брыкина. Здесь появлялись только казенные дома на короткое время. Возможной причиной такого положения было обеспечение доступа чистого воздуха к госпиталю. Центральный и боковые объемы завершаются вальмовыми крышами. Здание всегда оставалось в военном ведомстве, в последние годы оно пустует. Соответствующие службы должны бы им заняться и принять его на государственную охрану как памятник истории и культуры.
Крепостные ворота
Изменения в фортификации коснулись крепостных ворот, они стали значительно отличаться друг от друга. Уральские остались в своем прежнем облике. Значительны изменения у Орских ворот. Их перенесли на середину куртины, подъезжать к воротам нужно было по длинной дамбе через ров, который был здесь широким, в дамбе был небольшой мост. Ворота имели проезд значительной высоты, поскольку через них проезжали с сеном, сенной базар был рядом. Внешний вид — фасад с восточной стороны — показан на рисунке, так они выглядели уже в 1840-е годы, сначала он не имел ещё такого декора, тем более декоративных зубцов. Более ранние чертежи не показывают фасадов, а дают продольные разрезы и планы ворот.
Орские ворота.
Сакмарские ворота с мостом. 1801 г.
Похожим по общему объему был фасад главных ворот, Сакмарских. В 1801 г. мост был ещё деревянный, позже здесь, по свидетельству путешественника Т. Ю. Базинера, приезжавшего в 1842 г. в Оренбург, построили каменный. Ширина фасада ворот — около 8,5 м, высота вместе с парапетом — 7,7 м, высота въездного проема — 4,2 м, такой же была и его ширина, длина проезда ворот — 11,7 м. На воротах был, разумеется, и герб, так как это были главные ворота.
Чернореченские ворота.
Значительно стали отличаться Чернореченские ворота. Длина проезда — 16,76 м — была больше, чем у других, а высота его — 2,7 м при ширине около 4,6 м. Въездная арка же всего 1,8 м, высотой и шириной около 4 м, т.е. больше чем 1:2; высота же со стороны города — 2,4 м. Фасад ворот не показан на чертежах. Его вид, помещаемый с чертежами, предположителен, арка могла быть только коробового типа. Причина такого решения ворот, очевидно, одна: здесь прогоняли домашний скот с городского пастбища, находившегося на пойме. Никаких больших возов пропускать тут не следовало, в городе же знали о назначении ворот, и высота въезда с этой стороны была на два фута больше, что позволило бы сделать даже полуциркульную арку.
Кордегардии у ворот тоже немного отличались, но не так значительно как ворота. Немного странным может казаться, что самая большая и репрезентативная кордегардия была у Орских ворот. Одна из причин состоит, возможно, в том, что кордегардия строилась позже других, когда ворота перенесли на середину куртины. Поставили её справа от ворот, если въезжать в крепость. У остальных ворот кордегардии находились слева. У Сакмарских ворот согласно плану 1811 г. кордегардия немного выступала за красную линию, примерно на половину своей ширины, которая была 3 саж. 4 фута.
Длина кордегардии была 6 саж. 1 фт., высота до крыши — 1 саж. 3,5 фт. Имела она три проема по уличному фасаду, средний дверной. Над ним на крыше выступало слуховое окно, на чердак из коридора вела лестница. По сторонам коридора были две комнаты, в правой и постоянные нары. В отличие от остальных кордегардий при Сакмарской не было туалета. Посчитали, очевидно, допустимым использование такового у двора инженерного ведомства, которое было рядом.
Кордегардия у Чернореченских ворот отличалась только тем, что имела пристроенный снаружи каменный туалет, вход в который был со двора. Пристрой находился на оси симметрии. Ещё незначительное отличие в размерах: длина на один фут короче, ширина основного объема на ? фута меньше. Пристрой выступал на 1 саж. 3 фт.
Уральская кордегардия отличалась от Чернореченской только высотой и тем, что в неё поднимались по двум ступенькам — 2 фута. Была она на один фут длиннее и на фут шире.
На рисунке показана Сакмарская кордегардия как типовая. У Орских ворот новая кордегардия своим основным объемом мало отличалась от других. Небольшая разница была здесь в том, что коридор расширился так же как и левое помещение, где на главный фасад стали выходить два оконных проема. Туалет выступал как небольшой пристрой, но выходил не на улицу, а в коридор. Общая длина здания — 7 саж. 1 фт. Асимметрия главного фасада прикрывалась галереей, выступавшей почти на сажень. Ограничивалась она пятью столбами и ступенями, выступающими в центре на три стороны. У этой кордегардии оконные проемы были ещё по одному на обоих торцах, в то время как у остальных трех оконный проем был только в левом торце, выходившем в сторону ворот. На рисунке показаны план и разрез, по оси симметрии. Фасад не дается, так как чертежи были исполнены без учета необходимости выполнения по ним вида главного фасада.
Троицкая церковь, планы разных периодов.
В годы после осады кроме реконструкции крепости обращалось внимание на Троицкую церковь, в которой отслужили молебен в благодарность за спасение от пугачевцев. В ней, возможно, проходили основные богослужения, поскольку с топливом было очень трудно во время осады, а здесь при меньшем объеме было и теплее. Иначе не совсем ясно, почему именно в этом храме служили благодарственный молебен. Судя по тому, что на плане 1778 г. церковь показана на прежнем месте, а на плане 1797 г. она находится у красной линии квартала и на чертежах тех же лет она без барабана и купола, строить её стали до 1786 г., когда случился городской пожар. После него нужно было восстанавливать. Троицкая же церковь возводилась рядом с первой, чтобы не прерывать богослужения. В экспликации к плану 1797 г. сказано, что каменная церковь сгорела в 1786 г. и остались одни стены, и служба в ней не отправлялась.
Строиться она начала, очевидно, при Рейнсдорпе. Закончили её восстановление к 1800 г., когда её вторично освятили. Оставалось построить колокольню, которую возвели в 1807. Через 20 лет к основному объему добавили приделы, а в 1867 г. вокруг храма завершили постройку ограды. Опять пострадало здание в 1879 г. при весеннем городском пожаре. Восстановили и освятили её снова в 1882 г. С тех пор и до своего закрытия она прослужила почти половину века.
Троицкая церковь (в основе чертежи и снимки).
На помещаемом рисунке дан план Троицкой церкви и контуры её первого здания. Общий ее вид показан на рисунке, основанном на фотографиях, особенность которых в том, что снимки делались сбоку с той же стороны улицы, поскольку и западный фасад невозможно было снять прямо с запада, так как Троицкая улица не имела достаточной ширины. Судя по наличию колоннад на боковых фасадах, храм собирались построить в стиле классицизма, но дальнейшие изменения не позволили сделать этого. Получалось своеобразное смешение, включающее и традиционно российское решение колокольни, её завершения. Уместно отметить повторяющуюся в некоторых дореволюционных публикациях ошибку, когда пишут, что каменная церковь построена в 1774 году. Это связано с отсутствием интереса к исторической картографии.
Очень сильно в 1786 г. пострадала Петропавловская церковь. Здание обгорело, в частности, верхние ряды кладки барабана, как представляется, поскольку барабан стал ниже. Восстановление и освящение церкви затянулось, последнее в связи с направлением алтарной апсиды и, соответственно, алтаря, который оказался как и ранее, обращенным на ЮЮВ. Церковь была и бесприходной, так как приписанный к ней полк был давно расформирован. К восстановлению её приступили лишь в 1804 г. благодаря активному содействию военного губернатора, князя Г. С. Волконского. До карниза купола стало приблизительно на 1,5 м меньше. Эта небольшая разница значительно повлияла на восприятие постройки, исчезла определенная «громадность» или «огромность» храма, его своеобразие. Колокольня сохранила свою высоту (около 17,2 м до карниза), но изменилось её завершение, что видно на чертеже. Позже всё завершал небольшой купол.
Петропавловская церковь после 1810 г.
Храм получил ещё и придел с западной стороны — Крестовоздвиженский притвор с алтарем во имя Воздвижения Святого Животворящего Креста Господня. Алтарь был направлен тоже на ЮЮВ. Освящен он в 1810 г. Храм снова стал военным. Декор остался в том же барочном духе, возведение пристроя с одной стороны, что нарушало бывшую симметрию, в определенной степени согласовывалось со стилем. Архитектором мог быть губернский архитектор С. Шестаков, служивший в Оренбурге в 1806 г. Более ранние проекты мог исполнять архитектор полиции Гарезин, служивший здесь с 1780 г. В эти годы были и способные военные инженеры, они тоже разбирались в архитектуре.
В связи с наличием значительного числа людей магометанского вероисповедания в Оренбургском крае Императрица Екатерина II повелела при мечетях строить школы. В Оренбурге около Менового двора в 1782—1784 гг. построили мечеть, а в 1789 г. появилась и школа. Расположение её и мечети можно видеть на чертеже. Мечеть и школа находились в прямоугольнике, обнесенном стеной высотой в 1 саж. Площадь была более 3-х га. Относительно современного города площадка эта ничем не отмечена, можно только дать общее расположение. Она находилась приблизительно в 200 м к югу от Беляевской улицы и к западу от Илекской, к северу от ул. Карачинской.
Хотя никаких следов от неё не осталось и невозможно пока сказать, долго ли комплекс просуществовал, описание её можно дать.
Территория совр. Пугачей к востоку от ул. Донгузской. Середина четырехугольника была приблизительно в районе перекрестка совр. улиц Есенина и Гвардейской, если на единственном плане Оренбурга с окрестностями, озаглавленном: «План Губернскаго города Оренбурга», всё снято правильно. Отнести его можно к 1798 г., город стал губернским в 1796 г., год дать на снятие ситуации и затем — исполнение плана.
Направление улиц Пугачей не совпадает со сторонами прямоугольника, так как следов от него ко времени появления поселка, очевидно, не оставалось. Есть ещё один план без даты, полностью повторяющий упоминавшийся, только общее оформление иное, выявляющее стиль барроко. В заглавии нет слова «план». Он, вероятно, скопирован с первого, так как там есть приписка автора: «Губернский землемер, коллежский асессор Тимофей Афанасьев».
Мечеть хорошо видна на гравюре, вероятно, хорошо известной, поскольку она публиковалась в работах по истории города. Школа почти не привлекала учащихся, так как функционировала лишь летом, когда шла торговля на Меновом дворе. О школе и по поводу школьных помещений на чертеже 1797 г. написано: «...все оныя строении находятся в довольно хорошей прочности».
Помещаемые чертежи мечети показывают, что храму придали определенную пышность, возведя два минарета высотой в 10 саж., выделяется портал со ступенями сегментного плана. В тексте о помещениях школы сказано, что они только временно бывают заняты, зимой они пустуют. Можно подчеркнуть, что во всех помещениях были печи, следовательно, предполагалось постоянное их использование.
Мечеть и школы около Менового двора.
Данных о времени функционирования комплекса нет, и на дальнейших планах он не показан, находясь ещё южнее Менового двора и относясь не к городской земле, а к земле Менового двора, который был в ведомстве таможни. Прямоугольник школы не был связан ориентировкой с Меновым двором, хотя и находился рядом. Ориентирован он был по центральной оси мечети, направленной на Мекку. Направление улицы Есенина не очень далеко от него, так что нельзя исключить и возможность того, что стены поставили не совсем точно по мечети; в этом случае влияние каких-то остатков ограждения исключать, как представляется, не стоит.
Вскоре появилась мечеть и в самом городе-крепости. Место её связано, видимо, с восстановлением застройки после пожара 1786 года, так как находится в средней части квартала между совр. ул. Каширина и пер. Левашова. Место оставили в квартале «для азиатцев» при перепланировке 1786 г. Император Александр в Именном «повелении» от 6 мая 1802 г. сказал, что мечеть нужно строить «в ободрение жительствующих в Оренбурге и по торговому промыслу приезжающих туда ж в немалом числе разных магометанскаго звания народов, и по прошению, представленному от Трухменскаго Пиргали Хана», одновременно указывалось, что строение «состоять должно без всякого лишнего великолепия и единственно так только, чтоб с приличием могло производиться богослужение». Проект прислали из столицы. В сопроводительной бумаге министр внутренних дел Кочубей указывал: «Чтобы по плану сему было немедленно приступлено к постройке здания». Всё было выполнено, и уже в октябре 1804 года полицмейстер, которому был поручен надзор, доложил военному губернатору, князю Г. С. Волконскому о завершении строительства мечети.[21] Так появилось первое здание, которое внесло в крепость восточный колорит.
Открыли мечеть в 1805. г. Прямоугольное в плане здание с апсидой на юго-западе и минаретом на противоположном торце поставлено, как и полагается, наискось в квартале. В первые годы оно хорошо было видно с площади, так как северная часть квартала между совр. ул. Каширина и Советской на расстояние около 70 м была ещё свободной от новой застройки. От гауптвахты же можно было, посмотрев направо, увидеть Вознесенскую церковь, а посмотрев налево, обратить внимание на мечеть. Во второй половине XIX в. мечеть перестраивалась, стала выше. Здание сохранилось, утратив минарет и связанную с ним часть со стороны ул. Каширина. Сейчас это жилой дом.
В конце XVIII — начале XIX вв. постройки были в большинстве одноэтажными, часть из них снова носила характер времянок. Пожар не затронул только юго-западный сектор. Это участок к югу от совр. пер. Ивановского и к западу от ул. 9-го Января. Благодаря этому ширина улиц сохранилась без изменений; немного местами изменилась масштабность, поскольку раньше все постройки высотой здесь не выделялись.
В остальных частях города решено было, не меняя планировочной схемы, расширить часть улиц «передних», оставив «задние» такими, как были до того.
На передние улицы выходили бы постройки жилые, а на задние — хозяйственные. Полностью такую схему осуществить не было возможности, поскольку число кварталов по обе стороны от главной улицы должно быть четным, в Оренбурге же их было три. В некоторой степени это получилось к востоку от главной улицы, где совр. Пролетарская осталась в своей прежней первоначальной ширине, а Комсомольская стала шире. Это по застройке заметно и в настоящее время.
Появились «образцовые» проекты, какие теперь назвали бы «типовые». Дома были одноэтажными. Проектов для каменных домов было 4, для деревянных домов на каменном фундаменте — 5, для деревянных домов «самой меньшей» пропорции — 6, для военнослужащих нижних чинов — 7[22]. Ничем существенным постройки не выделялись, объемы были, разумеется, разными, число проемов было нечетным.
Вне крепости на северо-западе появился загородный дом губернатора. Строился он, очевидно, при губернаторе Рейнсдорпе во второй половине 1770-х годов, поскольку с 1781 г. и до 1796 г. город был областным. На чертеже к плану 1797 г. он представлен находящимся в хорошем состоянии. Это была постройка преимущественно для отдыха в летнее время года, судя по небольшому количеству печей: 8 или 9 на 558 кв. м при высоте потолка более 2-х м. Зимнее проживание тоже не исключено, так как часть помещений имела малую площадь. При главном здании имелись надворные постройки, двор был прямоугольным, состоял из двух частей. В одной находились людские, каретник и конюшня, в другой — канцелярия, оранжерея и дом для садовников. Была также и караульня.
Загородный дом губернатора.
В целом можно сказать, что всё было сделано для удобной службы на свежем воздухе пригорода. Лицевой фасад выходил на юго-восток, то есть смотрел на город. Постройка была с мезонином, узкий балкон которого выходил на эту сторону. Всё это находилось на территории современного госпиталя. Выход был во двор, к нему можно было въезжать под «зонтик» значительной ширины, для этого был пандус. Крыша, в том числе и на мезонине, была вальмовой. Оконные проемы обрамлялись наличниками. Средняя часть навеса над входом являлась одновременно балконом, опиравшимся на столбы, как и остальные концы навеса.
Расположение дома губернатора — 1, госпиталя — 2, сада — 3.
К западу от подворья заложили казенный сад. Он располагался на значительно более низком месте, уходя на пойму. Сейчас в его начале больница, а далее стадион. На рисунке помещен лицевой фасад загородного дома. На схематическом чертеже показано расположение дома (1) и сада (3) относительно госпиталя (2), составившего основу современного здания. Существование загородного дома оказалось не очень долгим: с 1805 г. в нем никто не жил, князь Г. С. Волконский, служивший в Оренбурге в 1803—1817 гг., перестал пользоваться им. Здание обветшало, в 1825 г. его продали на слом[23]. Летние развлечения устраивались в садовом павильоне.
После упразднения губернии организовалась в 1782 г. Пограничная экспедиция под началом обер-коменданта Оренбурга. Соответственно появились и постройки. Вскоре экспедицию переименовали в комиссию. Отвели ей место во всю ширину квартала, где сейчас дом 7 по ул. Советской. Каменное здание П-образное в плане, одноэтажное, лицевой фасад его получил своеобразный декор. Вид его дан на рисунке. Этот дом лег в основу существующего и ныне. Сначала он получил второй этаж, но здание Пограничной комиссии могло и полностью перестраиваться с использованием фундамента.
Лицевой фасад дома Пограничной комиссии.
Могло строиться оно и «вырастая» из старого здания, в обе стороны добавив по оконному проему на концах, где было их по два, частично переложив лицевую стену и заменив полуциркульное завершение проемов на прямоугольное. Развиваться стал и П-образный план. Он начал увеличиваться внутрь двора, становясь довольно сложным для описания. Декор стал носить чисто восточный характер, на совершенно гладких стенах всё выполнено в штукатурке, включая рустованные столбы. То было уже время эклектики, прямоугольные проемы окон получили килевидное обрамление. С 1850 г. при комиссии начала действовать русско-киргизская школа. Это и было, видимо, стимулом или причиной такого решения фасада. Здание так и осталось за учебными заведениями, которые менялись; последним в дореволюционные годы была киргизская (казахская) учительская школа.
Дальше к югу по той же стороне построили дом обер-коменданта — деревянный на каменном фундаменте, при нем флигель той же высоты и конструкции. Пол был на более высокой отметке, чем у многих других домов, над уровнем грунта 120—130 см. Ширина постройки около 12 м, длина более 27 м. Вид у него гораздо строже, чем у Пограничной комиссии. Оконные проемы обрамлены прямыми наличниками с ровными карнизами, на лицевом фасаде 9 проемов, средний из них — дверной. Здесь, соответственно, крыльцо с навесом и ступеньками на обе стороны. Из сеней проход вел только в одну сторону, где находилась приемная, чтобы попасть в помещения с другой стороны от входа, нужно было обойти почти весь дом или идти со двора.
В планировке четко отражено функциональное назначение постройки — служить официальной приемной и квартирой. Назначением флигеля, вероятно, было помещать видных приезжающих гостей, так как в экспликации к чертежам он показан как «покои порозжие». Людские избы и другие служебные помещения находились во дворе. Дом с флигелем показан на рисунке вместе со следовавшими за ним по главной улице в южную сторону постройками. К 1840 г. этот дом был полностью перестроен, о чем будет сказано в связи с управлением военного губернатора В. А. Перовского.
За домом обер-коменданта на рисунке видно выходившее на главную улицу крыло постройки, помещавшее его же канцелярию — ордонансгауз. Это часть Г-образной в плане каменной постройки длиной вдоль главной улицы около 32,1 м. Длинная часть постройки вдоль переулка — 64,5 м. В конце её небольшой выступ вдоль параллельного главной улице переулка. Постройка одноэтажная, каменная, появилась ещё до пожара 1786 г., но он её не затронул. Была ли она сразу каменной, сказать нельзя, поскольку на первых планах не всегда указан материал. Только на плане 1778 г., где постройка П-образная, она, очевидно, каменная, так как в 1797 г. в экспликации сказано, что в крышах и потолках встречаются ветхости, которые «требуют поправления», само же здание каменное. Перестроили это главное крыло в первые годы правления В. А. Перовского, оставив его одноэтажным, но значительно расширив его. Лицевой фасад дан на рисунке.
Западная сторона главной улицы с севера на юг: дом обер-коменданта с флигелем, ордонансгауз, губернаторский дом с хозяйственным пристроем.
Дальше по этой стороне улицы оставался упоминавшийся ранее губернаторский дом, каменный, одноэтажный. Главная постройка, начинаясь с набережной, протянулась на 55 м и далее до переулка дополнялась на 24 м продолжением, построенным уступом значительно ниже, потому что уклон был больше. Последняя часть служила хозяйственным целям. Лицевой фасад имел 20 проемов, один из них в средней части — дверной. Угловое помещение имело 4 окна на улицу и 3 на набережную, остальные проемы организовывались парами, что несколько оживляло фасад. Это здание составляло одну из сторон прямоугольника, образованного по северной стороне длиной в 91 м, канцелярией и амбарами, по западной — кухнями, каретником и конюшнями. Южная сторона была отгорожена каменным забором с деревянной караульней. По оси ворот проезд был и на северной стороне. С обеих сторон по южной линии были небольшие выступы навстречу друг другу от концов зданий: западный участок на 21 м, восточный на 17 м.
Остальное пространство оставалось свободным. Закончили строить, видимо, к 1760 году, в проекте было ещё строительство пышного двухэтажного дворца, что не осуществилось. Позже, после Отечественной войны 1812 года, здесь возвели двухэтажную постройку для училища военных кантонистов. Основной карпус губернаторского дома показан на рисунке удаляющимся в сторону набережной. К 1797 году здание было в нормальном состоянии, только потолки требовали поправления.
Двигаясь в конце XVIII в. в обратную сторону от набережной, можно было увидеть ещё сохранившийся фахверковый флигель губернской канцелярии, стоявший, однако, пустым из-за ветхости. Далее стоял сохранившийся до настоящего времени дом бывш. П. И. Рычкова, где была казенная аптека, для которой и устроили, вероятно, вход с улицы, показанный на рисунке (с. 30). Когда жил в нем П. И. Рычков, входа этого, очевидно, не было, поскольку в частных домах предпочитали выходить во двор.
Лютеранская церковь в XIX после перестройки.
Далее шла Лютеранская церковь, деревянная, на каменном фундаменте. Постройка к концу XVIII в. оказалась обветшавшей как снаружи, так и внутри. В 1811 г. и в 1843 г. её перестраивали, при одной из перестроек она стала кирпичной, оставаясь на том же фундаменте. На рисунке дан вид после второй перестройки. Представляется, что первая перестройка оставила церковь деревянной, поскольку каменную постройку всего через три десятилетия перестраивать неразумно, особенно, если иметь в виду, что община производила все на собственные средства. Это, разумеется, лишь предположение.
Восточная сторона главной улицы:
1. Квартира начальника инженеров.
2. Лютеранская церковь.
3. Казенная аптека со службами.
После церкви, напротив обер-комендантского дома, находилось дворовое место кригсцалмейстерской комиссии, как подписано на чертеже. В экспликации к плану текст такой: «Дом ведомства казанскаго комиссариатскаго депо занимаемой оренбургским комиссионером...»
Постройка появилась, вероятно, после городского пожара, так как она характеризуется хорошим состоянием, деревянная. На рисунке дана вся сторона дворового места, выходившая на главную улицу. За забором заложен сад на площади около 600 кв. м. За садом и вдоль южной стороны были подсобные постройки. Сад разросся, постройки перешли в ведение инженерного округа, в конце 1840-х — начале 1850-х годов это была квартира командира округа.
Далее по этой стороне улицы стояли дома в частном владении, но в конце XVIII в. к северу от инженерного было только одно частное дворовое место, дальше квартал пустовал так же как и половина следующего.
Дальше по главной улице нужно отметить Пограничный суд, занимавший видное место в городе, — у перекрестка с Гостинодворской улицей напротив Гостиного двора. Одноэтажная постройка на каменном фундаменте просуществовала здесь не очень долго, или, возможно, передана в частные руки, так как на отдельных планах здесь отмечено подобие плана того дома.
Почтовый дом.
Неудачным оказалось строительство почтового дома в западном торце квартала между совр. ул. Пушкинской и Ленинской, который выходил на площадь. Строился он, вероятно, в самом конце 1770-х — начале 1780-х гг. На плане 1778 г. ничего здесь не выделено, а на чертеже 1797 г. указано, что необходимо произвести ремонт. Двухэтажное каменное здание было в то время редкостью в городе-крепости. Было также редкостью, а тогда и единственным случаем читать: «имеет трещины и требует немедленной починки, полы же, потолки и всё прочее в доме в хорошем состоянии». Лицевой фасад дан на рисунке, это один из образцовых фасадов тех лет. На верхнем этаже показаны покои почтмейстера и пара пустых комнат. На нижнем этаже находилась почтовая контора, жилые комнаты приказчиков. В надворной постройке — комнаты для ямщиков. Во дворе были и конюшни, и другие помещения. Главное здание, как оказалось, построили без соответствующих связей в стенах, трещины были сквозные; существовали и другие недочеты. Приходилось ремонтировать его не раз. В конце концов, постройку в 1835 г. разобрали, а почту перевели в другой дом, который для неё сняли. В частном доме почта находилась около 40 лет.
Недалеко от почтового дома в те годы возвышался другой высокий дом, о котором много раз упоминается в разных публикациях, связанных с историей. Это известный дом бывш. Тимашева, которого несколько лет тому назад не стало (Советская, 32). Дом не только исторический, но интересный и в плане архитектуры. Он двухэтажный, с мезонином, нижний этаж каменный, остальные деревянные. Особенность его в том, что на главном фасаде четное число проемов на каждом этаже, и ось симметрии проходит по простенкам, пересекая только проем чердачного окна над мезонином, что противоречит классицизму. Считается, что здание построено в 1776 г., но при рассматривании подробного плана Оренбурга 1797 г. оказалось, что на этом месте есть постройка, но совершенно не соответствующая этому дому и несколько смещенная к югу. План её, помеченный как частной постройки, новой после пожара, представляет собой прямоугольник размером около 21 м на 15 м, с открытой серединой около 15 м на 10 м. Нельзя исключить, что так показали начало строительства, и это был как раз единственный каменный дом, но нанесли его немного небрежно, главный фасад был несколько длиннее. Но, так или иначе, датировка ошибочна. В любом случае дом строился в последние годы XVIII в. и не позже первого десятилетия XIX в., когда в декабре 1809 г. вышел строгий указ о строительстве частных домов по утвержденным «образцовым» фасадам, что исключало любой отход от принципов классицизма, один из которых — нечетное число проемов по главному фасаду.
Значительного внимания заслуживает пункт экспликации под латинской литерой «Ф» на плане 1778 г.: «Место назначенное к постройке вновь инженернаго двора». Оно показано около кордегардии при Сакмарских воротах. Перед крестьянской войной инженерный двор находился вне крепости с западной стороны, назывался раньше конторой строений. Первые годы контора находилась в крепости к северу от подворья генерал-майора, расположенного к западу от губернаторского на набережной. Теперь вдоль улицы инженерам отвели 40 саж., к северу было только место кордегардии, а с юга протянулась постройка соляных амбаров до конца квартала.
Два главных одноэтажных каменных здания, длиной около 25,5 м каждое, поставили вдоль улицы, между ними осталось свободное пространство, отделенное от улиц забором с воротами. Эти места остаются занятыми до наших дней в том же порядке. Строить их начали, очевидно, сразу, так как на плане 1797 г. в экспликации дается перечисление занимающих здания специалистов и начальства. Пропорции при длине в 25,5 м и высоте до крыши немного более 5 м представляются удачными. Высота в интерьере была немного больше 4 м. Плоскость стены лицевого фасада разделили пилястрами на 7 частей, где в каждой были оконные проемы. Углы зданий тоже выделили пилястрами тосканского ордера, как и антаблемент и карниз. Спокойный тон несколько оживлялся наличниками с барочными ушками, хотя прямоугольными, и прямыми карнизами.
На крышах было по два слуховых окна, но в одном здании они находились по вертикалям над третьими с обеих сторон окнами, на другом же устроены несколько шире. Забор сделали в виде заплота, тройные ворота поставили в центре. Таким образом, соблюдена была строгая симметрия, что видно на помещаемом рисунке (с. 32). Во дворе было несколько деревянных служб, в том числе конюшни. В этих постройках инженерная команда просуществовала более 80 лет, имея в своем распоряжении постройки на противоположной стороне улицы. В 1880-х годах вместо одноэтажных возвели двухэтажные здания, существующие и в настоящее время, одно из них при этом стало длиннее, получив и территорию бывшей кордегардии, так как крепости уже не было.
Резиденция военных губернаторов в начале XIX века.
Завершая общее описание переходного периода XVIII—XIX вв., нужно отметить резиденцию военного губернатора, которая находилась недалеко от Троицкой церкви. Дом внешне совершенно ничем не выделялся: гладкие стены, 10 оконных проемов без украшенных наличников и определенного ритма, наличники прямые: 3 окна с малыми простенками, 2 окна разделены разными простенками, другие четыре с одинаковой ширины простенками, примыкающие через узкий простенок к остальным окнам. Деревянный дом с пристроем в сторону двора, длина — 25 м, ширина основной части — 10 м. Выход во двор, где находились людские избы, каретник, конюшня и погреб. Между домом и соседним дворовым местом были только ворота, для забора места не было. Эту постройку, видимо, купили у частного лица. Жили только Н. Н. Бахметев (1798—1803) и Г. С. Волконский (1803—1817). П. К. Эссен тут, видимо, сразу жить не стал, а поселился в здании бывшей губернской канцелярии.
В первой четверти XIX в., наряду с одноэтажными типовыми постройками, появилось несколько заметных казенных построек. Князь Г. С. Волконский позаботился о назначении официального городского архитектора в его ведение. Им стал Михайла Павлович Малахов, который служил губернским секретарем, хотя ранее обучался в Академии художеств архитектуре и принимал участие в строительство ряда видных зданий в Петербурге (в Оренбург его, возможно, направили за прегрешения). Архитектором в Оренбурге он пробыл с 1809 г. по начало 1815 г., когда уехал в Екатеринбург, где с его именем связано много зданий. В эти годы по его проектам построены два дома на плац-парадной площади для генералов, штаб- и обер-офицеров. Оба каменные, двухэтажные.
Дом для помещения штаб- и обер-офицеров, арх. М. П. Малахов. Стены его вошли в конструкцию совр. здания ОГПУ.
Одно здание возведено там, где сейчас главный корпус педуниверситета. Дом ориентировался на площадь и не доходил по обе стороны приблизительно на десять метров до краевых линий с одной стороны Губернской, а с другой — Мечетной улиц (совр. Каширина). По обе стороны были ворота, так как выходили из дома во двор, на площадь прямого выхода не было, как можно заметить на рисунке. В 1860-е гг. стены дома вошли в конструкцию большего здания, в XX в. надстроенного, и существует до сих пор.
Второй дом существует (Каширина, 31) внешне, до недавнего времени, когда оконные переплеты заменили пластиковыми, он мало изменился. Здесь допустимо сделать замечание, что переплеты являются существенным элементом фасадов, и замена их на зданиях историко-культурной значимости может производиться только при повторении того же рисунка и сохранении цветового решения. Стиль обеих построек — классицизм.
По его же проекту в 1814 г. построено здание городского самоуправления. «С дозволения начальства» его строили на средства городского общества. Здание состояло из центрального двухэтажного объема и двух небольших одноэтажных крыльев. Лицевой фасад центрального объема имел по три проема на каждом этаже, на первом средний — дверной. Фасад решен с применением ионического ордера — полуколонн и пилястр по углам. Окна обрамлены спокойного духа наличниками. Этот объем дошел без внешних изменений, только появился у него фронтон вместо ската вальмовой крыши. Нельзя исключить, что он был сразу в проекте, но средств на него не было. Крылья здания перестроены в двухэтажные и значительно удлинены, сохраняя тот же стиль. Теперь здесь находится музей ИЗО.
Штаб Оренбургского отдельного корпуса, на углу Губернской и Водяной ул.
В эти же годы построено здание для штаба Оренбургского отдельного корпуса. Высокий одноэтажный дом с мезонином значительной величины, деревянный на каменном фундаменте и выделяющемся цоколе. По лицевому фасаду 13 оконных проемов, в мезонине пять, но меньшей высоты. Мезонин не отделен от нижнего этажа какой-либо тягой, а наоборот, объединен с ним полуколоннами ионического ордера. Здание построили на углу Губернской и Водяной улиц (сейчас здесь другой дом по Советской, 16). Длина дома по главной улице — 30,6 м, вдоль Водяной — около 30 м вместе со связью и дополнительной постройкой. Все помещения без исключения были служебными. Всё остальное находилось в надворных постройках. Появилось потом каменное здание архива, позже, в середине века, и каменная типография штаба. На рисунке дан главный фасад вместе с забором по Губернской улице, которая вскоре стала называться Николаевской.
Построено было здание для Неплюевского училища по проекту Г. Ф. Генса, ставшего и директором училища. Генс с 1820 г. был начальником инженеров Оренбургского корпуса. Строилось здание на месте, где некоторое время жили военные губернаторы, почти напротив Троицкой церкви. Г. Ф. Генc проектировал и строил это здание[24]. За проект его наградили золотой медалью. В 1825 г. училище открылось. Здание сохранилось (Ленинская, 25), чертежей же, к сожалению, не сохранилось, а здание значительно перестроено в духе модерна.
Значительный шаг к улучшению вида города-крепости сделан был при управлении военного губернатора В. А. Перовского (1833—1841), генерал-губернатора (1851—1857). В. А. Перовский одной из множества своих задач поставил освобождение города-крепости от неприглядных построек, а другой — улучшение вида имеющихся и строительство новых казенных зданий. Тем, кто не мог отремонтировать или заменить свои ветхие, разваливающиеся дома, выдавалось по 50 бревен и 50 рублей для строительства в распланированной по радиально-кольцевой схеме слободе к северу от крепости. Слобода получила название «Новая слободка». Застройка началась в 1838 г. Всего освободилось 221 дворовое место. Свободные места расширяли, где было возможно или необходимо. Новые поселенцы строили дома по утвержденным проектам.
Ордонансгауз, лицевой фасад после перестройки.
В первые же годы управления был перестроен ордонансгауз, касаясь корпуса, выходившего на Николаевскую. Он стал в два раза шире, а во двор, вдоль свободной стороны, стала выходить открытая веранда. Совершенно изменился лицевой фасад, полностью соответствуя стилю классицизма, что видно на рисунке, где показана и каменная ограда с воротами во двор.
Новый дом обер-коменданта.
Полностью перестроили дом обер-коменданта, который стал каменным и двухэтажным. Лицевой фасад решен центральным слабовыступающим ризалитом, балконом по всей его ширине и венчающей аттиковой стенкой с датой окончания строительства. Ограждение дворовой части было аналогично таковому у ордонансгауза. Последнее, как и общность стиля, придавали этому участку квартала некоторые ансамблевые качества. На рисунке дом показан почти в том же ракурсе, как и прежний деревянный. Далее к северу был одноэтажный, уже упоминавшийся дом Пограничной комиссии, а за ней недавно построенный, ей же принадлежащий двухэтажный дом, каменный, сохранившийся, судя по его плану, до настоящего времени.
На другой стороне главной улицы, лицом на набережную, шла перестройка торца квартала. Комплекс бывшей губернской канцелярии лишился своего первоначального назначения, перейдя в военное ведомство. Военный губернатор П. К. Эссен (1817—1830) занял дом под квартиру, но здание требовало не только ремонта, необходима была и перестройка для его расширения. Начиная с 1827 г. до 1832 г., когда появился проект нового здания, было два проекта расширения здания. Но оба не совсем удовлетворяли потребности.
Новое здание проектировал архитектор Генрих (потом Андрей) Гопиус, который по просьбе военного губернатора П. П. Сухтелена (1830—1833) был прислан президентом Академии художеств А. Н. Олениным. Гопиус уже имел опыт. Строить, однако, не начали, так как вскоре сменился глава. При В. А. Перовском проект был несколько переработан и утвержден им в 1836 г. Строить же стали, разобрав старую постройку и все приготовив в 1839 г., когда 5 мая Государь Император «разсмотреть изволил» проект.
Возведено здание на месте главной постройки и западного Г-образного фахверкового флигеля. Тот, что был с восточной стороны, перестроили: удлинили в северную сторону, поставили мезонин, переложили стену, выходящую на набережную, устроив 5 оконных проемов вместо шести, собранных парами. Дальше на восток построили каретник, конюшню и пр. Так очень небольшой ширины участок перекрыл выход улицы (тогда именовавшейся Почтовой) на набережную.
Резиденция военного губернатора, затем генерал-губернатора. Арх. Г. Гопиус.
Новое здание возведено согласно принципам позднего классицизма. Оно сохранилось, но с изменениями, значительно исказившими его облик. Поэтому здесь помещен рисунок, выполненный на основе проектного фасада. В плане постройка была П-образной с выступающим во двор полукругом главной лестничной клетки. Позже, когда в 1880-е гг. здесь поместили Казенную палату, крыло вдоль стороны Николаевской удлинили. Здание двухэтажное, с антресольным этажом, окна которого выходили только во двор. Проемы первого этажа с прямоугольным завершением, а бельэтажа с полуциркульным, которое выделяется архивольтами, соединенными горизонтальными полочками вдоль всего фасада.
Первый этаж рустован, этажи отделены подоконной и междуэтажной тягами. Выделен цоколь с глухими узкими проемами. Середина лицевого фасада выделяется балконом, опирающимся на четыре пилона с картушами. Это выделяет и портал, к которому ведут ступени лестницы, по сторонам же вдоль стен пандусы, позволяющие подъезжать прямо ко входу. Здание венчает антаблемент дорического ордера. Стена же поднимается выше карниза, напоминая с первого взгляда парапет, если не видеть крыши. Среднюю часть фасада завершает аттиковая стенка. Дальше на крыше бельведер. Симметрию нарушает одно — наличие эркера на западном фасаде около угла главного фасада. Первоначально по обеим сторонам проектировались балконы. Судя по фотографиям XIX в. не было лишь картушей на пилонах под балконом.
Почти всё оказалось утраченным в 1930-е — 1950-е годы, остался лишь сам объем, но и его фасады изменились, получив добавление проемов: в антресольном этаже пробили оконные проемы, не обращая внимания на нарушение ритмики фриза, где исчезли в ряде случаев и части триглифов. В бывших хозяйственных постройках тоже не обошлось без изменений. В недавнее время в бывшем конюшенном доме, где в нижнем этаже ещё раньше сделали оконные проемы, совершенно изменили вид мезонина, где вместо пяти оконных проемов сделали три и полностью изменили структуру крыши, повернув ее на 90 градусов, так что фронтон на набережную уже не смотрит.
Знаковой постройкой при В. А. Перовском стало возведение дома Благородного собрания. Авторство проекта вызвало во второй половине XX в. споры и заблуждения, так как не обнаружили графических документов. Считалось, что автор проекта А. П. Брюллов, но в его архивах чертежей не обнаружили. Тогда появилась идея, исходившая из сравнения с другими постройками, что автором является К. А. Тон, хотя в это время он занимался преимущественно строительством церковных зданий. Потом появились в публикации воспоминания генерала И. Ф. Бларамберга, который был близко знаком с В. А. Перовским, присутствовал на открытии здания Благородного собрания. Он четко написал, что автор проекта А. П. Брюллов. Причина поисков, очевидно, в том, что писал свои воспоминания И. Ф. Бларамберг на немецком языке, перевод же появился не очень давно.
Здание Благородного собрания. Проект арх. А. П. Брюллова.
Здание Благородного собрания построено в стиле позднего классицизма, который называли и стилем Ампир, но затем этот термин остался только там, где есть военная символика. Парадный фасад решен в виде двух сильно выступающих боковых ризалитов, соединенных террасой над цокольным этажом. Это создает атмосферу отдаленности главного фасада и, соответственно, интерьера зала от улицы, окна его уходят куда-то в глубь здания. Этому способствует и отсутствие какого-либо вертикального подразделения обращенных к террасе стен ризалитов. Дворовой или садовый фасад тоже решен в виде двух ризалитов, но здесь между ними выступает полукруглый объем западной стороны гостиной с крыльцом и огибающей его с двух сторон лестницей, что сразу объединяет внутреннее и внешнее пространство, здание как будто раскрывается.
В обработке фасадов применен дорический ордер с двойными пилястрами на ризалитах, фланкирующими тройные оконные проемы. Пилястры разделяют и большие полуциркульного завершения оконные проемы на лицевом фасаде между ризалитами. Проемы завершаются пышными архивольтами с розетками.
Интерьер отличался большим изяществом отделки, сохранившейся лишь частично. Главный фасад в качестве ограждения крыши украшала балюстрада, она утрачена, очевидно, в 1879 г. в связи с городским пожаром, в зоне которого оказалась постройка. В настоящее время идет реставрация здания вместе с некоторой реконструкцией, балюстрада должна быть восстановлена. Следует заметить, что входной тамбур появился в 1860-е или 1870-е гг. Он не только нарушает симметрию, но и отделан абсолютно безграмотно, с грубым нарушением пропорций дорического ордера и применением несуществующих капителей. Изменились немного пропорции здания, оно «утонуло» на 50—70 см из-за подъема т.н. культурного слоя. Понижение уровня улицы планируется, но не датировано.
Не обошлось без содействия В. А. Перовского и строительство дома 28 по Советской. Дом построен в 1836—1838 гг. как частный особняк винного откупщика А. И. Еникуцева. Автор проекта не установлен, но, вероятно, им был архитектор Г. Гопиус. Дом возведен на месте упоминавшейся постройки на винных подвалах, относившейся к гражданскому ведомству. Переход в частные руки не был прост, и В. А. Перовский, которому наличие такого сооружения при центральной площади вряд ли могло нравиться, помог, очевидно, надворному советнику Еникуцеву приобрести место. В 1852 г., вернувшись в Оренбург генерал-губернатором, он купил этот дом для своей канцелярии.
Здание построено в стиле позднего классицизма. Выделяется увенчанный фронтоном центральный портик ионического ордера, поднятый на уровень бельэтажа и опирающийся на аркаду. Ему подчинены два боковых портика с полуколоннами и без фронтонов. Торцевые фасады, обработанные по тому же принципу, также парадны, что способствует целостному восприятию постройки. Над оконными проемами бельэтажа выделяются филенки с орнаментами. На боковых портиках те же лепные украшения. Можно выделить, что хорошо выявляется отсутствие наличников, характерное для этого стиля, который воздействует плоскостью стены. Стилю соответствует и планировка интерьера: так, в бельэтаже анфилада залов размещается вдоль главного фасада.
Самой выделяющейся постройкой времени правления В. А. Перовского является комплекс Караван-Сарая. Строился он для управления Башкиро-Мещеряцкого войска. Название условное, никакой торговли здесь не было, как часто заблуждаются. Строительство началось весной 1838 г., хотя проект Император утвердил ещё в начале 1837 г. Видимо, потребовался год для подготовки как стройматериалов, так и обеспечения денежными средствами. Обо всем этом и об архитектуре сказано в отдельной брошюре[25]. Поэтому здесь разговор пойдет в основном об архитектуре.
Заказ на проектирование был сначала сделан архитектору Казанского университета М. Коринфскому. В сентябре в Казань послали АПЗ. Но через три недели, 6 октября 1836 г., аналогичное задание В. А Перовский послал своему другу А. П. Брюллову. Нужно подчеркнуть, что никакого конкурса не было. Наиболее вероятных предположений может быть два: 1. Перовский получил уже какие-то сведения о работе Корифского, и она его не удовлетворила. 2. Решил на всякий случай попросить и своего друга, так как ему хотелось иметь работы уже с весны.
Проект Корифского не понравился, так как характер здания не соответствовал его назначению и «даже мечеть слишком похожа на христианский храм». Перовский предложил исполнить новый проект, добавив о намерении строить комплекс вне города. В связи с этим изменением места строительства Перовский написал Брюллову ещё раньше, разрешая не ограничиваться размерами, но просил соблюдать экономию, поскольку очень дороги рабочие и особенно мастера.
А. П. Брюллов учел всё. Комплекс Караван-Сарая состоит из основного корпуса, мечети и минарета, к основному корпусу с двух противоположных сторон примыкают хозяйственные пристрои, называвшиеся «черными дворами», где были конюшни, амбары, погреба.
Главный корпус имеет внутренний двор, полускрытый с одной стороны. В центре двора и одновременно на главной оси симметрии комплекса находится мечеть. На этой же оси, имеющей направление с северо-северо-востока на юго-юго-запад, со стороны въезда во двор поставлен минарет. Мечеть с минаретом ориентированы на Мекку. Соответственно ориентирован и весь комплекс. Выходящий на ССВ фасад самый протяженный: его длина составляет 86 м 22 см. Ширина этого корпуса около 10 м. Оба примыкающие к нему крыла имеют длину 49 м 46 см и ширину 16 м. Объемы с южной стороны длиной 25 м 62 см и шириной 10 м 90 см. Высота главного корпуса до крыши 8 м 50 см.
Мечеть восьмиугольная в плане, 4 из её граней параллельны стенам корпуса, поперечник — 12 м 79 см, высота от фундамента до верха купола 13 м 90 см. Минарет высотой 38 м 76 см.
Одно из ансамблевых качеств Караван-Сарая —«соразмерность отдельных частей комплекса, стройность общего силуэта, согласованность всей композиции», — как пишет архитектор Б. Г. Калимуллин[26], подчеркивает он и развитие композиции в высоту: «С низких, горизонтально протяженных стен хозяйственных пристроев взгляд переходит к стенам основного здания и угловым башенкам над крышей, следует выше к куполу мечети, затем поднимается к минарету, его конусному завершению, шпилю и, наконец, уходит в необъятный простор неба».
Анализируя архитектурный образ комплекса, Б. Г. Калимуллин приходит к заключению, что в нем отражена схема летнего башкирского аула. Ассоциацию с аулом усиливают возвышающиеся над крышей угловые башенки, которые напоминают легкие летние юрты.
Интерьеры основного корпуса предельно просты, никакой пышности нет и у фасадов. А. П. Брюллов полностью учел замечание В. А. Перовского о том, что мастера в Оренбурге редки, и они очень дороги. Прямоугольные оконные проемы фасадов, как внешних, так и дворовых, заглублены в нишах, имеющих трехлепестковые или килевидные арки. Это решение придает зданию восточный колорит. Внешние углы здания выделены сужающимися кверху ризалитами, каждый из которых завершен башенкой. Переход к ней решен расширяющимся кверху сталактитовым фризом. Ризалиты с башенками расположены попарно и выделяют также вход во внутренний двор.
Центральный элемент комплекса — мечеть. Ее восьмиугольная форма необычна. Есть два мнения на этот счет. Б. Г. Калимуллин считает, что А. П. Брюллов стремился придать мечети форму тирмэ (юрта старейшины в центре летнего башкирского аула). Другое мнение в последние годы высказал архитектор С. Е. Смирнов, он считает, что весь комплекс создан «по архитектурным образам древнего Булгара».[27]
Конструктивно в мечети три элемента: восемь одинаковых стен, купол и контрфорсы по всем восьми углам, гасящие боковой распор купола. Большие стрельчатые окна придают зданию определенную легкость, а их арки служат для передачи давления купола на стены в углах здания, усиленных контрфорсами. Если интерьеры корпуса предельно просты, то интерьер мечети был достаточно репрезентативен. Это обширный зал, лишенный мебели, только напротив входа, несколько правее оси, на которой стоит минарет, находилась деревянная кафедра с шатровым верхом, увенчанным шпилем с позолоченной луной.
В обработке интерьера применены пилястры, играющие не только декоративную, но и конструктивную роль: они усиливают стены по углам здания. Карниз, отделяющий купол от стен, составлен из классических профилей или обломов. Капители пилястр являются одновременно пятами арок. Лицевая сторона их имеет форму неправильного пятигранника и, по определению Б. Г. Калимуллина, напоминает нагрудник башкирки.
Большое впечатление производил интерьер купола, разделенный горизонтально на три части, верхняя из которых решена в виде синего неба. В центре его расположено сияние, лучи которого образуют восьмиугольную звезду, вокруг сияния 8 полумесяцев и множество восьмиугольных звезд. Все это позолочено. От середины сияния опускалась хрустальная люстра. В описании, помещенном в брошюре «Караван-Сарай»[28], где, к сожалению, не указан более ранний источник, откуда оно взято, говорится: «люстра, убранная бесчисленным множеством небольших 6-гранных хрустальных призм, такими же хрустальными частицами украшены богатые канделябры, утвержденные по углам стены. Солнечные лучи, проходя сквозь разноцветные стекла разных рам, принимают радужныя различныя тени и потом, переламываясь и отражаясь в несчетном числе этих кристаллов, производят необыкновенный эффект на посетителя». Описание это относится, вероятно, к последней четверти XIX в. В средней части купола, разделенной на восемь полей радиальными тягами, размещены лепные узоры и большие восьмиконечные звезды в центре каждого поля. На стенах, оштукатуренных под мрамор, были помещены изречения из Корана — одно короткое над входом: «Во имя бога милостиваго».
Необходимо отметить, что в прошлом, когда строился и завершался Караван-Сарай и затем вплоть до 80-х гг. XIX в., он производил несколько иное эмоциональное воздействие, поэтому что и окружение, и масштабность были другими. Комплекс стал и ниже по отношению к местности — к проезжей части улиц и тротуарам.
Комплекс Караван-Сарая с птичьего полета.
Интересен выбор места. Хотя город был ещё крепостью, вопрос об упразднении которой ещё не стоял, Караван-Сарай поставлен явно в расчете на то, что рано или поздно крепости не будет, город расширится, и минарет мечети будет выполнять определенную градообразующую роль: он поставлен точно в створе Введенской улицы (совр. 9-го Января). Видимо, решая вопрос о месте комплекса, строители считали, что потомки выведут улицу прямо на Караван-Сарай. Так, к сожалению, не случилось.
После упразднения Башкиро-Мещеряцкого войска в 1865 г. комплекс стал заниматься гражданским губернатором, затем другими организациями. В 1921 г. здесь открылся Башкирский педагогический техникум, работал он до 1936 года включительно. Потом в нем помещались различные службы. Мечеть, где одно время было общежитие педтехникума, затем с 1954 г. поместила планетарий. В 1993 г. она возвращена верующим. В интерьере очень много утрачено. Восстановить лепной арабский шрифт возможности пока не было.
В последние годы ухудшилось восприятие комплекса из-за надстроек второго этажа на хозяйственных дворах, особенно с северо-западной стороны. Осталась и связь между мечетью и минаретом, так как её не сняли до передачи мечети верующим.
До Караван-Сарая вне города появилось здание госпиталя. После Отечественной войны 1812 г. построили здание, которое прикрывало пустовавший загородный губернаторский дом (на рисунке 2), а в первой половине 1830-х гг. построили новое здание, принятое в эксплуатацию в мае 1836 г.; оно составляет основу современного здания. Постройка проектировалась с соблюдением правил классицизма. Двухэтажное здание, лицевой фасад которого выделяется ризалитом с семью проемами на каждом этаже, увенчанным аттиковой стенкой с орлом с широким размахом крыльев в соответствии с принятым в те годы рисунком. На дворовом фасаде два выступающих на оба этажа тамбура с лестничными клетками и входами. На лицевом фасаде один дверной проем. Всего на каждом этаже по 27 проемов. По обе стороны от аттиковой стенки установлено ограждение крыши. Состоит оно из металлических решеток, опирающихся на тумбы, четко поставленные над простенками после каждых двух оконных проемов.
Частный дом вдовы генерал-майора Елизаветы Кузьминой, 1845 г.
Теперь можно возвратиться в город-крепость, где в эти годы ещё многое строилось или перестраивалось. На чертеже 1845 года показан уже существующий частный дом, принадлежащий вдове генерал-майора Елизавете Кузьминой. Видный каменный дом с мезонином на высоком цоколе стоял на Неплюевской ул. (Ленинской, 33) по южной стороне. Относительно современной ситуации он находится к западу от усадебного места музея ИЗО. Вот краткое описание его в те годы: на первом этаже 9 оконных проемов, в мезонине 5 проемов, один из которых, дверной, ведет на балкон, который протянут на всю ширину мезонина и опирается на шестиколонный портик ионического ордера. В настоящее время здесь одноэтажный дом с девятью оконными проемами, но без мезонина. Зато в полуподвальном этаже есть торговое помещение. Большинство других признаков свидетельствует о том, что основная часть постройки сохранилась.
Важным, хотя и не очень заметным в плане архитектуры, было здание градской полиции, учрежденной в 1798 г. Ранее была другая полиция, очевидно, другого ведомства. Находилась она на винных подвалах, что упоминалось выше. Потом, в 1830-е гг., началось строительство дома, где помещается теперь областной архив. С северной стороны, где сейчас вход с улицы, пристроя не было, строили здание строго симметричным. При полиции был пожарный обоз, поэтому над средней частью объема поднималась пожарная вышка. Позже вышку перенесли на другое здание во дворе, где она простояла довольно долго. Нужно отметить, что здание закончили строить в 1840-е гг., на плане 1836 г. здесь ещё деревянное здание полиции, что не совсем верно. Дом не был деревянным, а заливным из алебастра с гравием, заливка была в форме из досок. Такая постройка не подходила для климата с морозными зимами, появились сквозные трещины и пр. Поэтому полицию и построили каменной.
На упомянутом плане есть и другие постройки, отмеченные готовыми, хотя они ещё строились. Так, под № 52 указан «каменный трехэтажный дом Инженернаго и Генеральнаго штаба управления» (сейчас школа № 30), хотя до окончания строительства было ещё далеко. Здание будущей школы строили с соблюдением правил классицизма. Трехэтажное каменное П-образное в плане, с выступающим между крыльями объемом лестницы, здание на лицевом фасаде украшено ещё четырехколонным портиком, поддерживающим балкон. В решении фасадов применен дорический ордер. Нижний этаж не был высоким, там помещались преимущественно подсобные службы. Выделяются два верхних этажа. Оконные проемы третьего этажа, согласно чертежу 1847 г., имели полуциркульное завершение.
Школа № 30, 1840-е гг. Здание предусматривалось для Инженерного и Генерального штаба управления, но помещало разные учебные заведения.
Если это не была копия проектного чертежа, то после 1879 года полуциркульное завершение осталось только у трех проемов в средней части лицевого фасада, остальные же получили прямоугольное завершение при реставрации после городского пожара. Два нижних этажа были рустованными изначально. К порталу нужно было подниматься со стороны улицы по ступенькам или пользоваться пандусами по сторонам портика. Ныне подъема здесь нет, так как уровень улицы и тротуара повысился. Достраивалось здание уже после отъезда В. А. Перовского, и назначение его изменилось. На нижний этаж юго-западного участка постройки перевели главную гауптвахту, находившуюся во время строительства в двух других местах, последним из которых было специальное здание, перекрывавшее Мечетный пер. (Каширина) со стороны площади. Можно ещё отметить, что на плане 1837 г. гауптвахта показана ещё на месте школы № 30.[29] О трехэтажном здании следует добавить, что оно сохранилось, но крылья его значительно удлинили. Центральную часть лицевого фасада выделили аттиковой стенкой. Фриз в этом отрезке с триглифами, весь остальной фриз выделен меандром. Карниз поддерживают узкие модульоны, на карнизе же, опоясывающем площадку балкона, они нормальных пропорций. Между окнами с полуциркульным завершением и по их сторонам можно заметить фрагменты пилястр, которые, вероятно, были добавлены при реставрации. Тогда же, очевидно, появился и меандр, поскольку им обрабатываются обычно полочки, на фризе он не устраивается (в журнале «Всемирная иллюстрация» 1871 г. помещен рисунок этого здания, где все окна 3-го этажа полуциркульные и над ними до карниза вся стена гладкая[30]). Рисунок подтверждает предположение о некоторой реконструкции здания после 1879 г., когда эклектический подход был очень развит. После принятия здания в нем поместили 2-й эскадрон Неплюевского училища, которое называлось уже кадетским корпусом. Здание так и осталось постройкой учебных заведений. Учебным заведениям принадлежала и одноэтажная постройка, отгораживающая двор от Почтовой ул. (Пролетарская). Она сохранилась в основных чертах.
Другой постройкой тех же лет стал расположенный к северу от училища манеж — большое каменное одноэтажное высокое здание с большими оконными проемами с полукруглым завершением, сохранившимися до наших дней превращенными в ниши, полукруглые в плане. На упоминавшемся плане 1837 г. манеж показан. Мнение, что постройка была сначала деревянной, ошибочно. Параллельно манежу вдоль Почтовой ул. построили одноэтажный дом тептярской школы. В 1850 г. он стал домом топографов.
Отдельно выделяется место соляных амбаров, инженерных домов в южную сторону вдоль главной улицы до перекрестка. Появились они в едином длинном здании во второй половине 1750-х гг., на плане 1752 г. здесь ничего нет. На плане 1760 г. амбары названы: «соляное коммисарство». Просуществовали они здесь немного дольше полувека, на плане 1828 г. их нет, а в 1825 г. амбары показаны. При В. А. Перовском южный торец квартала выделен единым дворовым местом, отделенным от построек инженерной команды промежутком значительной ширины. На подробном плане 1854 г. владельцем показан войсковой старшина Корин. Вероятно это отец Д. П. Корина, войскового архитектора ОКВ, окончившего в 1864 г. строительное училище в Петербурге.
Во второй период управления В. А. Перовского в Оренбурге добавилось ещё два заметных здания, очень разных. Одно из них вне города-крепости, связано оно с Башкиро-Мещеряцким войском. Называли его «Цейхгауз степного войска». Структурно оно ничем особенным не выделяется — довольно протяженное одноэтажное каменное здание с парными оконными проемами, средняя часть главного фасада выделяется слабо выступающим ризалитом с тремя парами окон с сандриками, и увенчанным аттиковой стенкой, в центре которой помещена дата завершения постройки — 1855 г. Выделяется же оно облицовкой глазурованным кирпичом с башкирским рисунком орнамента (сейчас Парковый пр., 10).
В городе-крепости же на набережной построено здание, похожее на средневековый замок. В эти годы стилизация была в моде, которая в столицах началась как всегда гораздо раньше. Так в церковном зодчестве архитектор К. А. Тон создал в Петербурге ряд церковных зданий в 1840-х — 1850-х годах, в которых он соединял или приспосабливал старинный русский стиль и мотивы в духе ренессанса; шатры и кокошники. А. П. Брюллов в конце 1830-х гг. использовал в композиции Петрикирхе мотивы архитектуры романского стиля, существовавшего в Западной Европе в X—XII веках. Он же построил в парке в Парголово церковь в готическом стиле. Стилизация появлялась в столице ещё в 20-е годы XIX в. Оренбургский замок завершен строительством в основном в 1856 году, что указано на его главном фасаде, обращенном в западную сторону. Здание строилось для помещения архива генерал-губернаторства и кредитной кладовой. Построено здание в стиле неоготики.
Музей истории города, бывш. архив и кредитная кладовая ген.-губернатора. Ул. Набережная, 29.
Этот стиль выбран с подчеркнутой строгостью форм, очевидно, исходя из назначения постройки. Сравнительно малая площадь оконных проемов обусловлена тем, что в хранилищах изобилия света не нужно. Здание решено в виде нескольких разновысоких объемов, самые низкие из них высотой около 10,6 м до карниза, самые высокие вместе с зубцами, венчающими карниз — около 11,4 м. Постройки в плане расположены Г-образно не в одну линию. Ширина их от 25 до 27 м округленно. Объемы зрительно связаны башней, функция которой, за исключением помещения для часов, чисто декоративная. Высота её около 17,5 м. Место для постройки определилось тем, что ранее здесь была денежная кладовая с погребом. В новом здании погреб также устроили. Расположение в непосредственной близости от Преображенского собора снижало восприятие храма, но иного места в окружающей ситуации не было. По своему назначению постройка служила, видимо, около четверти века. После упразднения генерал-губернаторства в 1881 году здесь поместили главную гауптвахту. Мнение, что последняя была тут с самого начала, ошибочно. В доказательство можно привести текст подписи в экспликации на плане конца 1870-х гг. (план без даты, но есть уже железная дорога и вокзал), где сказано: «Замок кредитная кладовая». Автор проекта неизвестен, в одном из архивных документов оказано, что проект поступил из инженерной команды. Упоминание крепостного Скалочкина ошибочно, это был подрядчик.
В Оренбурге известен один архитектор — П. Ф. Коровин, с 1845 г. он был архитектором Казенной палаты Оренбургской губернии. К инженерной команде отношения он не имел, но полностью исключить его из возможных авторов нельзя.
Неподалеку от этих заметных зданий появилась ещё одна постройка: вместо куртины между Преображенским полубастионом и Успенским бастионом поставили каменную оборонительную казарму, ров перед ней сохранили. Здание фильтровальной станции занимает в наши дни часть её фундамента.
В годы управления В. А. Перовского улучшился вид частных построек, обывательских, как их называли. Распространение получили не только постройки на каменном фундаменте, но и постройки — «на каменном полуэтаже деревянный дом», то есть на цокольном этаже. В первый период своего управления В. А. Перовский добивался разрешения на устройство костела, так как в Оренбурге было довольно много поляков. Разрешили, однако, только походную церковь. Но потом в 1844 г. заложили и в 1847 г. освятили капитально построенный храм. Результаты управления В. А. Перовского можно заметить на плане 1854 г., где дана ситуация 1853 г., но только в городе-крепости. Здесь построек, не принадлежащих обывателям, было не более 60, не включая, разумеется, подсобные, если это касалось дворовых мест. Всюду указан материал построек, когда это отдельно стоящие склады и т.п. Так, было три деревянных колодца и три каменных пороховых погреба, деревянные и каменные провиантские склады. Несколько отдельных построек находилось около Преображенского собора. Это денежная кладовая, каменный и деревянный цейхгаузы и каменный резервуар. На месте большинства из них построили вскоре большое здание для архива и казны.
В целом силуэт Оренбурга в середине XIX в. не был однообразным. По главной планировочной оси из линии одноэтажных, но значительной высоты зданий, выделялись постройки с мезонинами, а в южной половине еще двух- и трехэтажные. Среди последних особенно выделялся и описанный выше (на с. 76) дом бывш. винного откупщика Еникуцева, который стал канцелярией генерал-губернатора.
Католическая церковь, возвращена верующим в 1994 г., восстановлен внешний вид. Ул. 8-го Марта, 24.
Значительное оживление вносили церкви и их колокольни, своеобразием выделялась и Лютеранская церковь. Восточный колорит вносил минарет мечети на Мечетном переулке, параллельном Губернской улице, ставшей уже Николаевской. По второй планировочной оси Неплюевской улицы тоже выделялось несколько построек. В западной части выделялись постройки Неплюевского училища и Троицкая церковь, а в восточной — зелень садов и постройка Пансиона благородных девиц. На этой стороне крепости выделялась ещё Католическая церковь со своей звонницей, поставленной на западном торце. С западной стороны крепости за эспланадой в слободке на фоне не очень богатых тогда её построек как раз выросла Покровская церковь. К северу от крепости выделялся госпиталь, хотя расположен на более низкой отметке; и комплекс Караван-Сарая с молодым садом с соснами. В Новой слободке, где выделяющихся построек ещё не было, так как застраивали её выехавшие из города бедные поселенцы, получавшие по 50 бревен, в конце 1850-х гг. выросла Воскресенская церковь, которая не сохранилась в XX веке.
Следующий за В. А. Перовским генерал-губернатор А. А. Катенин ничего особенного в застройку не внес. Занимался он за свое короткое правление главным образом войсками и походами. За ним этот пост занял А. Е. Безак (1860—1864). К этому времени оренбургская крепость потеряла свое значение, оказавшись в тылу. Но еще раньше, в 1859 г., поднимался вопрос о срытии некоторых куртин крепостного вала, на что получили «Высочайшее соизволение». Потребовалось официальное указание об упразднении крепости, но пока указа не было о полном срытий крепостной ограды, можно было срыть несколько куртин, что и было сделано по приказу нового начальника. Указ об упразднении крепости вышел в июле 1862 года. Тогда стали разбирать уже всё, в том числе и ворота, У некоторых военных была мысль оставить Уральские ворота на месте. Так, к сожалению, не получилось, а это был бы интересный памятник.
Срытие требовало времени и рабочих, если землю кидали в ров, то каменную «одежду», которая имелась у ряда сооружений, нужно было разбирать и увозить. Закончилось срытие вала в 1864 г., но с восточной стороны бастионы Неплюевский, Успенский и Преображенский были оставлены. С этой стороны вместо Никольского и фон Штокманского решили построить казармы. Их и построили, выдвинув вперед более чем на 100 м., так как были тут как раз предмостные укрепления. Постройки получили название Константиновских казарм. Главные их двухэтажные длинные здания сохранились, их можно отличить по направлению объемов, которое не совпадает с направлением улиц. С этой стороны застройка на бывшей эспланаде была запрещена. С северной и западной сторон выделили полосы под застройку и оставили также открытые площади.
В 1862 г. в России отмечалось 1000-летие Руси. В ознаменование этой даты городской голова Степан Деев в 1863 г. пожертвовал тысячу рублей серебром на устройство сада на площади (совр. Ленинский сад). А. П. Безак приложил значительное старание к устройству постоянного водопровода. На этом закончился период существования крепости. По западной стороне появилась улица, совпадающая с основным направлением крепостной ограды. По императорскому указу эта улица получила название улицы Безак (совр. Бурзянцева). Горожане же избрали его первым почетным гражданином Оренбурга.
Областной краеведческий музей, пам. арх. респ. значения. Арх. (предп.) Г. Гопиус. Советская, 28.
Завершая описание первого периода развития города, следует назвать архитекторов и видных инженеров, служивших здесь во второй его половине. Сначала же необходимо отметить существующее примерно с 50-х годов прошлого, XX века заблуждение, которое касается авторства проекта «замка» на набережной. Как уже упоминалось выше, автор не установлен. Но в публикациях встречается архитектор Скалочкин, бывший крепостной и пр. Да, крестьянин Скалочкин принимал, видимо, участие в строительстве этого здания, но в качестве подрядчика. Подряжался он, например, устраивать отопление в здании современного областного краеведческого музея. Имел в Оренбурге свой дом, показанный на плане 1854 г. на углу Троицкой и Солдатского переулка, на дворовом месте в 880 кв. м. В экспликации под № 490 сказано: «крестьянину Скалочкину», больше ничего не добавлено.
В списке не везде даны инициалы и точные даты. Фамилии в алфавитном порядке. 1. Агапиев. В инженерной команде в 1821—1835. 2. Я. И. Алфеев — губ. архит. в 1830—1852. 3. А. Г. Белов — архит. Оренбургской удельной конторы в 1855—1858. 4. А. П. Брюллов — арх., автор зд. Благородного собрания и комп. Караван-Сарая. 5. Генрих (потом Андрей) Гопиус — арх. Уральского войска с 1830-х гг. 6. Г. Ф. Генс — командир инж. команды с 1820-х гг. 7. П. И. Готгард — участвовал в надстройке Троицкой церкви в 1840-е гг. 8. И. И. Домбровский — губ. арх. с 1855 г. 9. П. Ф. Корин — арх. казен. пал. Оренбургской губ. с 1845 г. 10. М. П. Малахов — арх. в Оренбурге в 1809—1815 гг. 11. Е. Ф. Паскаль — проф. архит., в 1845 г. проект, надстр. колокольни Троицкой церкви. 12. — Мацулевич — арх. в 1860-е гг. 13. К. И. Реймерс — губ. арх. в 1860-е гг. 14. С. Шестаков — губ. архит. нач. XIX в. 15. Щербаков — губ. архит. в 1819—1820 гг.
Примечание: указанные даты работы не означают, что в другие годы специалист не мог служить и на других должностях в г. Оренбурге.
Оглавление книги
