Книга: Лучшие отели мира

Образцовый оазис

Образцовый оазис

От Александрии до оазиса Сива 600 км хорошей дороги. Ерунда, каких-нибудь шесть часов пути на автомобиле. Теперь представьте императора Александра, которому двадцать три века назад втемяшилось в голову добраться от города имени себя, только-только заложенного на берегу Средиземного моря, до таинственного оазиса, вернее, до оракула, предрекавшего судьбу.

Оракул, он же жрец храма Амона в Сиве, должен был ответить Александру на пару несложных вопросов, от которых зависела судьба мира, и ради важной встречи император бросил дела и, взяв самое необходимое – 80 тыс. солдат, конницу и запас воды, вина и продуктов на пару месяцев пути, – ринулся в пустыню. Понятно, что македонское войско в пустыне заблудилось. Песчаная буря разметала экспедиционный корпус, обозы с припасами безнадежно отстали, и даже непобедимый Александр стал терять веру в успех предприятия: слишком уж палило солнце, да и путешествие без воды перестало напоминать легкую прогулку. Один за другим на горизонте возникали миражи. И когда прямо посреди пустыни показались зеркала озер, пальмы и поросль оливковых деревьев, никто даже не поверил, что впереди не очередная обманка, но искомый оазис.

В Сиве, как и везде в Египте, войско Александра было принято на ура. Население оазиса вышло встречать солдат с оливковыми ветвями в руках. Македонцы ведь не казались египтянам завоевателями, они освободили их от персов, и это было главным; кроме того, эллинская культура не казалась здесь чужеродной.

В общем, в Сиве Александру был оказан подобающий герою прием, и оракул открыл императору доступ в святилище Амона, куда вход всем, кроме жреца и фараона, был заказан.

Что происходило в святилище – осталось между Александром и оракулом, версии расходятся. По одной из них, оракул предсказал императору близкую смерть, и Александр, только с матерью поделившись новостью, отправился в Азию, чтобы успеть сколотить великую империю в оставленное судьбой время. По другой – оракул сказал нечто (вроде «Бедное дитя!») Александру на плохом греческом, а тот решил, что жрец объявил его сыном бога («Ты – дитя Амона»), и поспешил назвать себя великим фараоном. В любом случае оракул не мог не видеть близкой кончины Александра, а уж что там сам император подумал, теперь уже неважно.

Теперь, повторимся, путь Александра по пустыне можно проделать за каких-нибудь шесть часов. Сначала дорога идет вдоль моря – через Эль-Аламейн (место большого сражения между танковыми армиями Роммеля и Монтгомери) до городка Марса-Матрух (здесь невероятного цвета морская вода и бесконечные пляжи), потом резко уходит в глубь Ливийской (или, как ее называют здесь, Западной) пустыни, где начинаются каменистые пустоши, пески, дюны. Неожиданно прямо посреди всей этой пустоты, как перед Александром, возникает нечто – нещадно сверкающие на солнце озера и зеленые холмы оазиса. Озера, впрочем, при ближайшем рассмотрении оказываются весьма бесполезными. Сива лежит ниже уровня моря, а потому водоемы, к которым с надеждой стремилось Александрово воинство, солоны и безжизненны, как Мертвое море. Впрочем, в озерах целебная грязь, да и саму соль давно научились использовать в качестве стройматериала. Здесь, в Сиве, соль смешивают с грязью и песком, и получившийся раствор заменяет бетон.

В выстроенном из такого грязебетона отеле я и остановился. Правда, не в самом оазисе, а на подступах к нему, то есть еще в пустыне. Задолго до поездки мне рассказали про удивительную гостиницу, куда тянет всех экофриков (по выражению рассказчика) – от принца Чарльза до Боно. Гостиница называется Adrere Amellal, то есть в переводе с сиванского берберского (тут свой особый язык, на котором никто и нигде больше не говорит) «Белая гора», и стоит эта Белая гора прямо под огромной белой соляной глыбой на берегу одного из двух рассольных озер (с видом на оазис и на барханы Ливийской пустыни). Adrere Amellal – это целая деревня разнокалиберных грязебитных кособоких домишек.

В моей хижине имелись комната с большой кроватью, покрытой домотканым шерстяным покрывалом, ванная и терраса с плетенными из тростника столом и креслами. Глиняный пол в комнате был устлан берберскими верблюжьими ковриками. На полках и столиках были расставлены свечи в подсвечниках, в стены воткнуты крючья для вещей.

Освоившись, я пошел на рекогносцировку. Для начала влез на крышу собственного жилища и обнаружил на ней бар. На вырезанной из глыбы соли барной стойке стояли кривобокие стаканы, произведенные местным стеклодувом. Невдалеке от своего бара я увидел самый большой дом гостиницы-деревни – двухэтажные королевские апартаменты. Именно в них останавливался принц Чарльз. А вот бельгийская королева оказалась дамой скромной – она (ее величество провела в Сиве целую неделю) довольствовалась относительно небольшим номером в две комнаты.

В принципе любые номера Adrere Amellal – а они все разные – достойны внимания. Из меньших по размеру, может оказаться, открывается лучший вид (как из моего, к примеру), а кровати везде примерно одинаковые. Вечером же размер комнаты становится абсолютно неважен. Здесь нет электричества (только холодильник питается от небольшого генератора), и после захода солнца гостиница погружается в романтическую темноту. Номера освещаются свечами, обеденный зал – керосиновыми лампами, территория – масляными факелами и луной.

Обеденных комнат в Adrere Amellal несколько. В среднем сюда приезжают на четыре-пять дней, и, по мысли владельца, каждый вечер гости должны ужинать в новой столовой, не повторяясь. Завтракают гости Adrere Amellal на одной из террас, а обед подается у бассейна, наполненного минеральной водой из подземного источника.

За таким обедом я оказался за одним столом с владельцем отеля господином Муниром и его гостями – несколькими эффектными дамами (одна из них оказалась женой ювелира Лоренса Граффа) и четой депутатов Европарламента. Все они приехали сюда, в пустыню, успокоить нервы, помедитировать, отдохнуть от политики, от бриллиантов, от назойливой роскоши, от повседневной суеты – в общем, от цивилизации в ее западном исполнении. Хоть и продолжают здесь работать мобильные телефоны (к сожалению), но отсутствие электричества дает возможность провести несколько дней без компьютеров, без телевидения. Да и батареи телефонов вскоре разряжаются, и наступает Великое Молчание, прерываемое лишь дружескими застольными беседами.

Не считая электричества, все остальные блага цивилизации в Adrere Amellal наличествуют. В душ бесперебойно подается горячая вода, туалеты оборудованы привычными приспособлениями, постельное белье меняется ежедневно, шампанское охлаждено до нужной температуры, в джин-тоник кладется достаточно льда, повар фантастически готовит сложные блюда, невидимый баттлер всегда где-то рядом.

Что еще нужно? Приключений? Так и с ними все в порядке. Каждый день «Лендроверы» вывозят обитателей Adrere Amellal в пустыню покататься по барханам, съехать на заднице с дюны, насобирать окаменелых ракушек, оставшихся с тех пор, когда Сахара была дном океана. На закате все внедорожники, выехавшие в пустыню, собираются на каком-нибудь холме, и водители, пока солнце уходит за барханы, разводят костер и делают настоящий берберский чай – пряный, сладкий и крепкий. Его разливают в похожие на водочные стопки стаканы, и чай этот в момент, когда наступает кромешная пустынная тьма, кажется невероятно вкусным, ни с чем не сравнимым напитком.

Может, я слегка идеализирую Adrere Amellal. Вполне возможно, в мире есть нечто похожее, только куда более роскошное и красивое. Хотя зачем в таком месте роскошь? Сюда и едут-то именно за простотой, за чем-то очень настоящим – за горячим дыханием пустыни, за берберским гостеприимством, за странным вкусом бордо, пересекшего море и пески, за неожиданными встречами. Бессмысленно ехать в Сиву по стопам Александра. Храм оракула давно разрушен, греческие гробницы разграблены немцами во время войны, остались только источник Клеопатры, две старые, оставшиеся от первых мусульман мечети да развалины деревни Шали.

Оглавление книги