Книга: Остоженка, Пречистенка, Остров и их окрестности
Зубово и Чертолье Между Остоженкой и Пречистенкой
Зубово и Чертолье
Между Остоженкой и Пречистенкой
Между двумя крупными радиальными магистралями, ведущими в юго-западные районы столицы, протянулись восемь параллельных переулков. Они были ареной ожесточенных боев в октябре – ноябре 1917 г. Отряды красногвардейцев продвигались по Пречистенке и Остоженке для захвата одного из основных узлов сопротивления защитников законного Временного правительства – здания штаба Московского военного округа.
Здесь, на участке (№ 5), занятом стоянкой машин (отнюдь не лучшее использование драгоценной городской земли в центре), стоял небольшой домик, где в коммунальной квартире жил Е.П. Петров, соавтор И.А. Ильфа по роману «Золотой теленок». Квартира и была описана там под именем «Воронья слободка». После этого долго еще переполненные московские, да и не только московские квартиры назывались «Вороньими слободками». Современник автора вспоминал: «Такое название Евгений Петрович сперва дал своему реальному жилищу, а потом уже перенес его в роман вместе с похожим описанием обстановки и обитателей этой квартиры. Были в действительной „Вороньей слободке” в Кропоткинском и „ничья” бабушка, и „трудящийся Востока – бывший грузинский князь”, и многие другие персонажи, описанные в романе».
Самый большой из переулков – Кропоткинский – продолжается и за пределы описываемого района. Название ему было дано в 1921 г. в честь ученого и анархиста П.А. Кропоткина, родившегося в одном из его домов. Старое на звание части переулка между Пречистенкой и Остоженкой – Стадная Конюшенная, Стадный, от слободы «стадных» конюхов Остоженского конюшенного двора, расположенного неподалеку. У другой части переулка – от Пречистенки до Большого Левшинского – были другие названия – Казаринов, Языков – по фамилиям домовладельцев. В конце XVIII – начале XIX в. весь переулок именовался Статным и потом Штатным.
На отрезке Кропоткинского переулка до Пречистенки, длиной 440 метров, осталось немного зданий, заслуживающих внимания.
Напротив – трехэтажное строение (№ 6) с эркером в центре, где находился Океанографический институт. Первоначально оно было построено к 1834 г., но в 1910 г. обстраивается справа и слева и на нем делается надстройка. Второй этаж этого здания сдавался «для свадеб, балов и обедов». В советское время дом был занят школой, потом педагогическим техникумом.
В доме № 7, отделанном рустом, построенном в 1914 г. архитектором М.А. Фелькнером, находились частные лечебница и роддом врача А.М. Калугина.
На месте дома № 11 находился участок купцов Шулейкиных – здесь в семье владельца небольшой обойной фабрики в 1895 г. родился известный физик, исследователь моря академик В.В. Шулейкин, первый глава кафедры физики моря физического факультета МГУ, основавший отделение гидрофизического института в Крыму, оставивший интересные воспоминания «Дни прожитые».
Среди зданий в этом переулке выделяется одно из лучших созданий выдающегося русского архитектора Ф.О. Шехтеля – великолепный особняк (№ 13) в стиле модерн, построенный в 1901–1902 гг. В его экспрессивной архитектуре проявляются и подчеркнуто геометризованные формы – черты рационалистической архитектуры XX в.
Яркое творчество Шехтеля вызвало не менее яркие и эмоциональные описания в искусствоведческих трудах. Так, один из искусствоведов считает, что в этом здании «массы предельно напряжены и в своем пластицизме достигли выражения почти „скульптурного оскала”», и далее описывает, как «не получив выхода в пространство, энергийно заряженная масса будоражит форму окна, создавая здесь наибольшее напряжение, и, наконец, прорывается наружу через его огромное зияющее отверстие».
Под «отверстием» имеется в виду действительно огромное окно на главном фасаде дома, освещающее большую гостиную, размеры которой просто подавляют – человек там почти теряется. Эта гостиная более похожа на зал в средневековом замке, камин же под стать всему остальному – он значительно выше человеческого роста. Особенно заметен этот гротескный гигантизм по сравнению с другими помещениями особняка – они вполне нормальны и даже подчеркнуто невелики. Одна из исследовательниц творчества Шехтеля в порыве «научно» объяснить это обстоятельство, написала, что гиперболизированные размеры гостиной были выбраны архитектором потому, что этим он хотел подчеркнуть «связь с историческим настоящим России, с переломностью переживаемого момента и осознанием переломности как факта, имеющего эпохальное значение».
Особняк был заказан дочерью текстильного фабриканта Ивана Бутикова Александрой Дерожинской, позднее ставшей женой одного из директоров Товарищества Зуевской мануфактуры И.И. Зимина. Поэтому в трудах по истории искусства эта работа Шехтеля называется то «домом Дерожинской», то «домом Зиминой». Предполагалось, что росписи для особняка (площадью около 250 квадратных метров!) будут выполнены художником В.Э. Борисовым-Мусатовым.
Но, как писал он, «моя фреска потерпела фиаско… Сделал я четыре акварельных эскиза, и они всем очень понравились… Владелица же палаццо, где нужны эти фрески, благородно ретировалась, предложив за них гроши».
В первые годы советской власти в особняке помещались культурно-просветительное общество Украинской рады (октябрь 1918 г.), норвежское представительство и потом внешкольный отдел Наркомпроса, заведующей которым была Н.К. Крупская, а ее заместительницей З.П. Кржижановская. В 1921 г. здесь поселили делегатов III конгресса Коминтерна. В этом здании находился редакционно-издательский отдел Главполитпросвета, где работал писатель и литературный критик А.К. Воронский. В конце 1920-х – начале 1930-х гг. дом занимали представительства Узбекской, Туркменской и Таджикской ССР, а в конце 1930-х гг. тут была резиденция посла и советника Китайской Республики. Теперь здесь посольство Австралии.
В 1788–1789 гг. в доме на этом участке у своего друга останавливался поэт Г.Р. Державин, а в 1828–1838 гг. жила мемуаристка Е.П. Янькова, чье повествование под названием «Рассказы бабушки» до сих пор служит ценным источником по истории Москвы конца XVIII – начала XIX в. Это был скромный деревянный одноэтажный дом с семью окнами по фасаду, стоявший по красной линии Штатного переулка. Она рассказывала, что «бойкое место на Пречистенке (в доме на углу со Староконюшенным переулком – № 18) мне очень надоело от беспрестанной езды, а тут был переулок малопроезжий, при доме был маленький садик, и напротив, почти из ворот в ворота, дом Катерины Сергеевны Герард с пребольшим и прекрасным садом, который тянулся по переулку против моего дома».
На противоположной стороне переулка – здание (№ 12), поставленное торцом к красной линии. Оно здесь самое старое – на плане 1760 г. обозначены каменные палаты полковника И.И. Ржевского на узком и вытянутом в длину участке, выходящем и в соседний Троицкий переулок. В начале XIX в. домом владел А.И. Герард, инженер, строитель москворецких набережных и мостов. В 1920-х гг. дом занимало представительство Бухарской Социалистической Советской Республики, а здесь теперь находится посольство Арабской Республики Египет. В этом здании жил и умер 28 декабря 1887 г. декабрист А.П. Беляев.
Квартира его выходила в параллельный Штатному Троицкий переулок, который в 1922 г. был переименован в Померанцев переулок по фамилии считавшегося погибшим прапорщика А.А. Померанцева, участника боев в ноябре 1917 г. Он был тяжело ранен неподалеку отсюда, выжил, поступил на физический факультет Московского университета, окончил его и продолжал там работать, став известным ученым, крупным специалистом в области молекулярной физики, но предпочитал не распространяться о своем прошлом.
Старое название переулка – Троицкий – по церкви Троицы, «что в Зубове». Троицкая церковь была выстроена в 1642 г. стрельцами полка Ивана Зубова, от которого и получила название вся окружающая местность. Особенно хороша была шатровая колокольня, самая высокая в Москве, с прорезанными в шатре 32 «слухами» для того, чтобы лучше был слышен звон ее колоколов. На ее месте в 1937 г. возвели мрачный жилой дом (его недавно перекрасили в более жизнерадостные цвета) для работников милиции (Пречистенка, 31, архитектор З.М. Розенфельд), а от церкви осталась лишь ее старинная ограда по переулку с сохранившимся изображением креста на калитке. В доме жили не только милиционеры, но и более важные персоны, к примеру майор государственной безопасности некий Н.И. Антонов-Грицюк, которого в 1937 г. «избрали» в Верховный Совет СССР, а в следующем году арестовали и расстреляли.
На месте дома № 29, построенного в 1911 г. на другом углу Померанцева, в начале XIX столетия стоял двухэтажный каменный дом, владелица которого коллежская асессорша Варвара Краснощекова сдавала первый этаж под «торговую лавочку». В 1806 г. в этом доме жил юрист, «известный Российский Законоискусник» Захар Аникеевич Горюшкин (1748–1821). Биография его удивительна: профессор Московского университета, он не получил никакого образования, кроме умения писать и читать, с 13 лет трудился в качестве чиновника в различных приказах. Хорошо знавший его историк И.М. Снегирев писал, что он, «чувствуя потребность просвещения, в продолжение своей гражданской службы, уже женатый, в свободное время от должности, самоучкою, узнал Русскую Грамматику, Арифметику и Логику, читал все богословские, философские, юридические и исторические книги на Русском языке». Горюшкин превратился в знающего юриста, прославился в Москве искусным разрешением разнообразных казусов, его пригласили в Московский университет и в пансион при нем для преподавания практического законоведения. Горюшкин прославился многими сочинениями, а в особенности «Руководством к познанию Российского законоискусства».
В современном доме № 29/12 (вероятно, 1911 г.) в 1943–1968 гг. в молодости жил биохимик, будущий академик А.Д. Мирзабеков.
Такие же большие жилые дома и на другой стороне переулка (№ 10–12, 1936–1937 гг., архитекторы Л.Ф. Попов, В.Н. Колпакова), появившиеся здесь на месте дворов церковного причта. Дома справа от них расположены на территории обширного участка, протянувшегося почти на 120 метров по переулку и принадлежавшего Трубецким – по ним и переулок одно время назывался Трубецким. В начале XIX в. это владение разделилось на три части, позднее застроенные. На одной из них – нарядный особняк Н.Н. Медынцева (№ 6), построенный в 1907 г. архитектором Ф.Ф. Воскресенским в формах модерна, с использованием, по наблюдению английского искусствоведа Кэтрин Кук, изучавшей московскую архитектуру XIX–XX вв., декоративных мотивов английского и шотландского зодчества. В нем в октябре 1919 г. на основе богатых коллекций бывшего владельца был открыт 4-й пролетарский музей. После его расформирования особняк передали так называемой миссии Нансена, или, как она официально называлась, Международному комитету помощи голодающим России.
Померанцев переулок, дом № 6
В начале 1920-х гг. в России, и особенно в Поволжье, начался страшный голод, спровоцированный бедствиями Гражданской войны и политикой большевиков, отбиравших хлеб у крестьян. На помощь России пришел весь мир, посылавший продовольствие и другую помощь. Работу по организации этой помощи взял на себя в 1921 г. Знаменитый полярный исследователь Фритьоф Нансен. В Россию тогда прислали около 5 миллионов пудов продовольствия, более 40 тысяч пудов медикаментов, нансеновская организация выдала 250 миллионов суточных пайков. Было подсчитано, что организация спасла 6,5 миллиона детей и почти полмиллиона взрослых от смерти. Заслуги Ф. Нансена были признаны присуждением ему Нобелевской премии мира. А советская власть, как писали историки М.Я. Геллер и А.М. Некрич, «продемонстрировала все свои особенности: жестокость, мстительность, устойчивость», и Максим Горький, великий пролетарский писатель, оптимист и гуманист, радостно предсказывал: «…вымрут полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень… и место их займет новое племя – грамотных, разумных, бодрых людей».
В 1923 г., несмотря на продолжавшийся голод, советское правительство отказалось от помощи и закрыло нансеновскую организацию. Сотни тысяч людей оказались приговоренными к голодной смерти, но коммунисты стали продавать хлеб за границу: как объяснял тогда видный коммунист Л.Б. Каменев, «это единственное средство пополнить нашу пустую кассу и покрыть основные расходы по обороне страны».
Особняк в Троицком переулке передали французскому посольству, а после того, как оно переехало в дом Игумнова на Большой Якиманке, тут находился Институт мозга. Теперь же в нем – посольство Гвинеи.
До строительства существующего здания здесь стоял небольшой одноэтажный деревянный дом и при нем маленький флигель, в котором с октября 1889 г. жил П.И. Чайковский. Он переехал сюда из села Фроловского – это была его последняя московская квартира, потом он бывает в Москве наездами, останавливаясь в гостиницах.
Фритьоф Нансен
Он пишет отсюда Н.Ф. фон Мекк 2 октября 1889 г.: «Пречистенка, Троицкий переулок, № 6. Милый, дорогой друг мой! Вчера я наконец приехал в свою московскую резиденцию после шестинедельного странствования». Он побывал у своих родных в Украине, был в Петербурге. «Пока я ездил в Петербург, – продолжает он, – Алексей мой (его долголетний слуга. – Авт.) перебрался со всеми моими пожитками в мою московскую квартиру, которая теперь уже вполне устроена. Квартира очень маленькая, даже слишком маленькая в сравнении с моим последним деревенским домом, но очень милая и уютная».
Чайковский работал не покладая рук: концерты, репетиции, заседания, прослушивания, просмотры. Он писал отсюда: «Мне предстоит готовиться к дирижированию двумя московскими и тремя петербургскими концертами… Программа будет очень сложная и трудная, и, ввиду исключительности этого торжественного случая, я уже теперь начинаю мучительно волноваться. Примите во внимание, что я начал дирижировать своими сочинениями два с половиной года тому назад; чужими же сочинениями никогда не дирижировал! Поэтому моя задача будет особенно трудная! Вообще, предстоящая зима очень пугает меня, и нужно в самом деле огромный запас здоровья, чтобы выйти целым и невредимым из предстоящих мне испытаний».
Он решает отказаться от приглашений в России и за границей и 15 января 1890 г. уехать в Италию, чтобы спокойно работать над «Пиковой дамой».
На противоположной стороне переулка – дом № 9, построенный в 1911 г. архитектором Н.И. Жериховым. В нем были квартиры академиков – востоковеда, специалиста по литературе и истории Турции В.А. Гордлевского и терапевта В.Н. Виноградова, автора многих работ по диагностике рака и туберкулеза. Дом № 7, выстроенный также в 1911 г. по проекту В.Е. Дубовского, выделяется необычным оформлением фасада в виде стилизованной крепостной стены с башнями и зубцами; парадная лестница украшена образцами разноцветных облицовочных камней. Здесь в середине 1920-х гг. (до переезда в поселок Сокол) жил известный график П.Я. Павлинов. Третий большой дом (№ 3, 1915 г., архитектор Д.М. Челищев) своим сумрачным, темно-серым фасадом с крупным рустом несколько напоминает петербургские доходные дома.
В нем после женитьбы на внучке Л.Н. Толстого С.А. Толстой поселился поэт Сергей Есенин. Встреча с ним и обстановка, в которой он жил, описаны В.Г. Лидиным в очерке «Вечер в Померанцевом переулке».
В этом доме жила жена младшего сына Льва Толстого Андрея; после развода с ним она уехала с дочерью Софьей в Англию, а потом вернулась в Россию и в 1914 г. сняла квартиру в этом доме. Софья Андреевна (полная тезка супруги Толстого, которая была ее крестной матерью) вышла замуж за С.М. Сухотина, но брак ее распался, и с июня 1925 г. она жила с Есениным в гражданском браке, который они узаконили 18 сентября 1825 г. в загсе, который находился недалеко, в Малом Могильцевском переулке. Брак этот Есенин заключил, будучи официально женатым на Айседоре Дункан, что никого не остановило, и это обстоятельство послужило основанием для долгих и ожесточенных споров вокруг наследства поэта. «Животрепещемуся» вопросу о множестве женщин Есенина и его разнообразным отношениям с ними посвящена довольно значительная литература – тут и «последняя любовь поэта», и «женщины в жизни и поэзии», и «женщины, любившие поэта», и пр. и пр. И в частности, о последней его спутнице Софье Андреевне, так пострадавшей из-за недолгих и не очень обдуманных отношений с Есениным перед его самоубийством.
Между крупными доходными зданиями вклинился небольшой дом (№ 5), построенный в 1879 г. (архитектор С.А. Елагин), где была квартира музыкального критика, редактора-издателя журнала «Музыка» В.В. Держановского и его жены певицы Е.В. Колосовой-Держановской. У них, приезжая в Москву, останавливался композитор Н.Я. Мясковский и жил здесь в 1918–1919 гг. после переезда из Петрограда.
Величественный дворец, занятый Институтом иностранных языков (теперь он переименован в лингвистический университет, сокращенно МГЛУ (аббревиатура эта звучит довольно странно, студенты шутят: «поступил во МГЛУ», «учусь во МГЛЕ»), в XVIII в. принадлежал московскому генерал-губернатору П.Д. Еропкину, и по его фамилии называется следующий переулок – Еропкинский.
Дворец был выстроен в начале 1770-х гг. с включением в него старинных, еще XVII в., палат. Владелец дворца генерал-поручик, сенатор Петр Дмитриевич Еропкин удостоился от своего биографа таких слов: «Незабвенный спаситель первопрестольной столицы в ужасную годину заразы и мятежа, Петр Дмитриевич сочетал, с нравом предприимчивым, твердость непоколебимую, душу возвышенную, пламенно любил отечество, во всю жизнь свою отличался правдивостью неуклонною, бескорыстием, сердоболием к бедным и принадлежит к числу мужей, имена коих служат украшением русских летописей».
Он прославился тем, что унял «чумный бунт» в Москве, разразившийся во время страшной эпидемии, когда люди умирали десятками тысяч и искали спасения в поклонении Боголюбской иконе Богоматери, висевшей на Варварской башне Китай-города. Толпы собирались там, целовали икону, тем самым способствуя еще большему распространению болезни. Власти, и светские и духовные, запретили эти сборища; невежественные люди в полном отчаянии восстали, убив московского архиепископа Амвросия. Только решительные меры Еропкина спасли положение. Екатерина II наградила Еропкина обычным для нее способом – она пожаловала ему 4 тысячи крепостных, Еропкин же ответил совсем необычным для того времени образом – он отказался, чем прославился еще больше. По воспоминаниям «бабушки» Яньковой, «когда Еропкины живали в Москве, у них был открытый стол, то есть к ним приходили обедать ежедневно кто хотел, будь только опрятно одет и веди себя за столом чинно; и сколько бы за столом ни село человек, всегда для всех доставало кушанья: вот как в то время умели жить знатные господа!».
Еропкинский переулок
После его кончины в 1805 г. дом остался супруге, а после нее племянникам Новосильцовым и князьям Гагариным, которые продали Московскому купеческому обществу всю усадьбу 10 августа 1806 г. за 35 тысяч рублей для помещения в ней Коммерческого училища. Когда приспосабливали здание для нужд нового училища, то его достроили справа, а позади пристроили длинное крыло, видное теперь в Померанцевом переулке. Тогда же главное здание получило третий этаж и торжественный многоколонный портик на арках.
Здесь учились знаменитый русский историк Сергей Михайлович Соловьев (он и жил в здании училища, ибо его отец был преподавателем), а также не менее знаменитый русский писатель И.А. Гончаров, которым посвящены мемориальные доски.
В своих воспоминаниях «Мои записки для детей моих, а если можно, и для других» С.М. Соловьев писал, как «5-го мая 1820 года, в одиннадцать часов пополудни, накануне Вознесения, у священника московского коммерческого училища родился сын Сергей, слабый, хворый недоносок, который целую неделю не открывал глаз и не кричал. – Помню я тесную, плохо меблированную квартиру отца моего, в нижнем этаже, выходившую на большой двор училища, где в послеобеденное время и вечером гуляли воспитанники…».
Здесь есть и мемориальная доска с фамилией мало кому известной: «Здесь с 1931 по 1938 год работал видный деятель международного рабочего движения, швейцарский коммунист Фриц Платтен». Он приехал в Россию еще в начале ХХ в., занимался революционной деятельностью, уехал к себе в Швейцарию, где участвовал в коммунистическом движении. Именно он организовал отправку в нескольких пломбированных вагонах через Германию Ленина с соратниками для подрывной работы в Россию. В Петрограде в первый день новой «коммунистической» эры, 1 января 1918 г., он спас Ленина от верной смерти. Ленин уехал с митинга на автомобиле, где сидели также Платтен и сестра Ленина, и, когда проезжали по мосту, начался обстрел. Он схватил Ленина и пригнул его вниз, а пуля попала в руку Платтена. Шофер ускорил ход и ушел от нападавших.
Советская власть «отблагодарила» Платтена за спасение любимого вождя: его последователи, верные ленинцы, в 1938 г. его арестовали и упекли в Соловецкий лагерь, где вывели за колючую проволоку и 22 апреля (ирония судьбы – в день рождения Ленина) 1942 г. расстреляли.
В 2006 г. на доме открыли мемориальную доску в честь Н.И. и С.И. Вавиловых, которые были отданы в Коммерческое училище, так как будущие известные ученые происходили из купцов. Сергей Вавилов вспоминал: «Оглядываясь на прошлое, вижу теперь, что Коммерческое училище было хорошей средней школой. Программа была правильная, реальная, с большой дозой естествознания, физики, химии, технологии. Имелись совсем недурные кабинеты лаборатории, каковых сейчас иногда не найдешь и в столичных высших школах. Отличная химическая и технологическая лаборатории. Великолепные чертежный и рисовальный классы, большой гимнастический зал, почтенная и большая старая библиотека. Учителя и воспитатели подбирались с толком».
Много позже, в конце 1920-х – начале 1930-х гг., С.И. Вавилов жил рядом, в несохранившемся доме № 16 по Еропкинскому переулку. В его маленьком кабинете написаны такие известные работы, как «Солнечный свет и жизнь Земли» и «Глаз и Солнце». В этом же доме жил профессор Московского университета физик Б.К. Млодзеевский. В правой части четырехэтажного здания № 5 (1900 г., архитектор В.П. Гаврилов) в 1920—1950-х гг. была квартира писателя И.А. Новикова, автора популярных романов, посвященных А.С. Пушкину. Единственный здесь особняк (№ 3) перестроен из здания 1905 г. (инженер Н.И. Тулаев) для О.Н. Чижовой в 1909 г. архитектором Б.Н. Шнаубертом. Здесь находится посольство Королевства Таиланд. Дом № 4 с несколько суровым темным фасадом появился здесь в 1911 г. (проект архитектора К.Ф. Бурова). В нем прошли последние годы знаменитого в Москве модельера Надежды Петровны Ламановой, платья которой носили самые известные модницы. В советское время она угодила в Бутырки, но спас ее Горький, гражданской женой которого была артистка М.Ф. Андреева, одевавшаяся у Ламановой. В своей скромной квартире в Еропкинском переулке она шила уже для новой советской бюрократии. Умерла она в 1941 г. на улице, присев на скамейку в сквере у Большого театра.
Переулок выходит к Пречистенке доходным домом № 25, построенным вместе с соседним (под № 27) на большой усадьбе, которая в конце XVIII – начале XIX в. принадлежала графине Александре Дивиер. На противоположный угол выходит двухэтажный особняк (№ 23) с трехоконным мезонином, внешний вид которого обязан нескольким перестройкам во второй половине позапрошлого века. В начале века он был приобретен генерал-майором Александром Ивановичем Татищевым (1763–1833). Он с младых лет был записан в армию, принимал участие в войнах с Турцией и кампаниях в Польше, но рано занялся хозяйственными делами, стал генерал-кригскомиссаром, ведавшим вопросами вооружения, вещевого и денежного довольствия, медицинского обслуживания армии. В войнах с наполеоновской Францией 1812–1814 гг. он прекрасно справлялся с этими обязанностями. Его подчиненным, главой одной из комиссариатских комиссий был Сергей Львович Пушкин. С 1823 по 1827 г. он военный министр, и он же председательствовал в следственной комиссии по делу декабристов. Как писал один из них, «председатель комиссии Татищев редко вмешивался в разбор дела; он только иногда замечал слишком ретивым ответчикам: „Вы, господа, читали все… и вот куда попали, а я всю жизнь мою читал только священное писание, и смотрите, что заслужил”, – показывая на два ряда звезд, освещавших грудь его».
Особняк в 1822 г. перешел в купеческие руки, несколько раз перестраивался, и современный его вид относится к второй половине XIX в. В 2003 г. он чуть было не был снесен: началась постройка большого офисно-жилого комплекса. Уже заработали бульдозеры и краны, и от татищевского особняка осталась лишь фасадная стена.
Особняк расположен между двумя переулками – Еропкинским и Мансуровским. Угол Мансуровского и Пречистенки занят представительным зданием (№ 21), в котором расположена Российская академия художеств.
Почти на всем протяжении XVIII в. это было владение лейтенанта флота Федора Лукича Талызина, умершего на штатской службе в чине тайного советника, а потом его жены Татьяны Семеновны. Внук его Степан Александрович Талызин продал участок в 1798 г. «девицам Анне и Катерине Чернцовым», а после них владельцем стал генерал-майор Алексей Алексеевич Тучков (он приобрел его в 1810 г. у майорши Екатерины Болтиной) и значительно перестроил главный дом усадьбы. Его внучка Наталья, жена Н.П. Огарева и впоследствии А.И. Герцена, писала о нем: «Дед был чисто русская, широкая натура; он был богат не столько по наследству, сколько по счастливой игре в карты, к которым питал большую страсть, – это был единственный его недостаток. Он был страстный поклонник и знаток живописи и архитектуры; к последней имел даже истинное призвание; в своих деревнях и в подмосковном имении он строил дома, оранжереи, разбивал великолепные сады, на которые приезжали любоваться знакомые; но когда все было доведено до возможного совершенства, он скучал и начинал мечтать о новой артистической работе, и нередко продавал устроенное имение в убыток; покупал новое и с жаром принимался за его устройство… В Москве дед Алексей Алексеевич также перестраивал свои дома до основания, оставляя одни капитальные стены. В доме, куп ленном у кн. Потемкина (наоборот: Потемкин купил у него. – Авт.), он устроил для картинной галереи, которую имел уже несколько лет, освещение сверху, которым все знакомые восхищались; его картинная галерея, замечательная для того времени, заключала несколько ценных оригиналов итальянской и фламандской школы и много хороших копий с картин этих двух школ».
В пожар 1812 г. дом Тучкова, к удивлению многих, остался неповрежденным на сгоревшей Пречистенке: «Этот дом один из окружающих его чудесно уцелел, – писал в дневнике П.В. Победоносцев, профессор Московского университета и отец известного впоследствии обер-прокурора Синода, – сгорели только конюшня и сараи… Картины его вывезены и спасены; библиотека частию пострадала от расхищения».
Благосостояние Тучкова зависело от удачной карточной игры, но вскоре оно пошатнулось и дом пошел на продажу: в конце 1817 г. его приобрел за 230 тысяч граф Сергей Павлович Потемкин. Иногда пишут, что он был близким родственником князя Григория Потемкина-Таврического, но это ошибка – у них общий предок, выехавший из Польши на службу к великому князю Василию в начале XVI столетия, но с тех пор ветви этого рода разошлись далеко. Потемкин был женат на княжне Елизавете Трубецкой – на свадьбе Пушкина она была посаженой матерью невесты.
Муж и жена, как было известно в Москве, не жили вместе, и этим объясняется стихотворная шутка поэта, в которой сопоставляются два невероятных события:
Личность оригинальная, Сергей Павлович Потемкин прославился в Москве приемами, обедами, праздниками, театральными постановками и экстравагантными поступками: так, он строил у себя в имении церковь, а иконостас, изготовленный в Москве, отправил на курьерских тройках, чтобы успеть ко дню своих именин. Знаток московских происшествий Александр Булгаков писал в 1833 г.: «Ну уж обед задал Потемкин! Только что птичьяго молока не было. Большой дом его стоит исковерканный, много начато, ничего не кончено, а на дворе какой-то флигелек отделал он по-царски и транжирит себе, а уже не знаю из каких доходов, ибо дают ему только 30 т. на прожитье». Неудивительно, что в конце концов дом был продан за долги, достигавшие 650 тысяч рублей. В 1837 г. его купил полковник И.Н. Макаров-Зубачев. Его вдова владела этим домом и жертвовала крупные суммы на возобновление Ивановского монастыря.
В 1870 г. дом расширили и отделали по фасаду (проект архитектора П.С. Кампиони). В 1889 г. он перешел к представителям династии богатых текстильщиков Морозовых. Последним владельцем дома перед правлением большевиков был Иван Абрамович Морозов, собиратель новой живописи, для которой архитектор Л.Н. Кекушев в 1905 г. переделывает интерьеры. По словам архитектора И.Е. Бондаренко, «собрание составлялось толково, прекрасно развешивалось, и вообще в его собрании было очень много вкуса».
В советское время коллекцию национализировали и назвали музеем новой западной живописи, объединив его позднее с коллекцией С.И. Щукина, музей просуществовал до 1947 г. Ныне в особняке помещается Академия художеств.
В Мансуровском переулке (название по фамилии бригадирши Аграфены Мансуровой; другие имена – Талызин и Мосальский – также обязаны домовладельцам) находится небольшой двухэтажный домик (№ 3), где собирались ученики Е.Б. Вахтангова, члены 3-й студии Художественного театра, которая поместилась здесь с осени 1914 г. На втором этаже студийцы оборудовали сцену и небольшой, на несколько десятков человек, зрительный зал с простыми венскими стульями, расставленными амфитеатром. Отсюда и начался славный путь Московского театра имени Евгения Вахтангова. Одна из студиек, Цецилия Воллерштейн, взяла себе сценический псевдоним по названию этого московского переулка и стала известной актрисой, и теперь уже многие утверждают, что переулок назван именно по фамилии артистки Ц.Л. Мансуровой. В этом же доме были квартиры Е.Б. Вахтангова, Ю.А. Завадского и В.П. Марецкой. Вахтангов пережил в этой квартире Октябрьский переворот 1917 г. «У нас на Остоженке, – писал он, – в Мансуровском переулке, пальба идет весь день почти непрерывно. Выстрелы ружейные, револьверные и пушечные. Два дня уже не выходим на улицу. Хлеб сегодня не доставили. Кормимся тем, что есть. На ночь забиваем окна, чтоб не проникал свет. Газеты не выходят. В чем дело и кто в кого стреляет – не знаем. Телефон от нас не действует. Кто звонит к нам – тоже ничего не знает. Кто побеждает – „большевики” или правительственные войска – второй день неизвестно. Трамваи остановлены. Вода и свет есть. Когда это кончится?»
Еще сравнительно недавно на углу Мансуровского и Остоженки стоял небольшой дом (№ 34/1), где, как предполагали некоторые исследователи, родился знаменитый драматург Александр Грибоедов.
Вообще говоря, точно неизвестно ни когда родился он, ни где. Достоверно известно только, что он родился 4 января в Москве, и не более того.
Многие исследователи и в XIX, и в ХХ вв. искали в московских церковных метриках запись о его рождении, но все было напрасно. Судя по формулярным спискам Грибоедова, свидетельствам родственников и современников, упоминаются пять вероятных дат: 1790, 1792, 1793, 1794 и 1795 гг. Первой из них трудно поверить, так как из документов известно, что его мать тогда еще не была замужем (правда, ссылаются на роман некой Миклашевич, которая хорошо знала Грибоедова и вывела его в романе, написав, что он был рожден до брака); даты 1792 и 1793 гг. не подходят потому, что в начале июля 1792 г. родилась его старшая сестра Мария (тогда родители снимали дом Федора Вельяминова-Зернова в приходе церкви Спаса на Песках у Арбата). А по поводу даты 1795 г. надо сказать, что исследователи нашли такую запись в метрической книге церкви Успения на Остоженке 1795 г.: «Генваря 13 в доме девицы Прасковьи Ивановны Шушириной у живущего в ее доме секунд-майора Сергея Ивановича Грибоедова родился сын Павел, крещен сего месяца 18 дня. Восприемником был генерал-майор Николай Яковлевич Тиньков». Однако некоторые исследователи не верят метрической записи о его рождении, так как, говорят они, во-первых, при крещении присутствовал только один восприемник, во-вторых, в этой метрической книге было пропущено одно крещение и, в-третьих, вообще ранее не было известно о существовании сына Павла в семье Грибоедовых. Основываясь на этих утверждениях, они считают, что дьячок перепутал имя новорожденного и на самом деле его звали Александром. Но эти доводы не выдерживают критики: при крещении по церковным правилам возможно было присутствие только одного восприемника, Павел мог скончаться в младенческом возрасте, а ошибка в ведомости вообще не относится к рассматриваемому случаю и, таким образом, единственной датой, подходящей для определения года рождения А.С. Грибоедова, остается 1794 г.
Известный москвовед В.В. Сорокин определил, где находился участок майорской дочери девицы Прасковьи Ивановны Шушириной (или Шушериной): на углу Остоженки и Мансуровского переулка, № 34/1, а ее кирпичный одноэтажный дом стоял на самом углу. Можно, конечно, предположить, что семья Грибоедова могла переехать сюда между 1792 и 1795 гг., и Александр мог родиться и здесь, но никаких доказательств этому нет.
Несколько далее по Мансуровскому переулку по той же левой стороне стоит небольшой деревянный домик (№ 9), где в 1926–1932 гг. у своих друзей, театральных работников братьев Топлениновых, часто бывал М.А. Булгаков, а полуподвальное его помещение, по изысканиям московского краеведа Б.С. Мягкова, до мелочей описано в романе «Мастер и Маргарита». Почти такой же небольшой соседний домик (№ 11) принадлежал известному архитектору А.В. Кузнецову, автору таких значительных сооружений, как новый корпус Строгановского училища на Рождественке (дом № 11) и здание Политехнического общества в Малом Харитоньевском переулке (№ 4). Дом в Мансуровском переулке, вероятно, был построен в послепожарные времена. Впервые он зафиксирован на плане 1834 г. и с тех пор мало изменился, только со двора появилась небольшая пристройка, сделанная по проекту хозяина дома в 1915 г.
Там, где переулок выходит к Пречистенке, находятся хозяйственные постройки и флигели крупных усадеб, главные здания которых выходят фасадами на самую улицу.
Правая сторона Мансуровского переулка занята большими жилыми домами. С отступом от красной линии стоит здание, построенное в 1913 г. (архитектор И.А. Герман), а по бокам его – сооружения, появившиеся в советское время, – справа № 8 (1960-е гг., архитектор А. Аркин и другие) и слева № 10 (1939 г., архитектор М.С. Шерфетдинов). Интересно, что в проектном задании на этот последний дом предполагались «монументальные формы» фасада, ибо рядом тогда проектировалась аллея Ильича, значительная радиальная магистраль от Дворца Советов на юго-запад.
Памятником иного времени, времени расцвета модерна, выглядит бывший особняк крестьянина П.В. Лоськова (№ 4), выстроенный в 1906 г. архитектором А.У. Зеленко. В нем была квартира генерала А.А. Брусилова. По воспоминаниям участника боев в октябре 1917 г. большевика К.В. Островитянова, при орудийном обстреле с Воробьевых гор здания штаба Московского военного округа на Пречистенке снаряд попал в это здание и Брусилов был ранен – его лечили поблизости, в больнице доктора Руднева в Серебряном переулке. Теперь в особняке посольство Сирийской Арабской Республики.
До постройки особняка на его месте был небольшой деревянный домик, адрес которого сохранился в протоколах допроса В.И. Ленина: «По возвращении из-за границы я прямо поехал к матери в Москву. Пречистенка, Мансуровский переулок, дом Лоськова (ее тогдашний адрес)».
Соседний Сеченовский переулок выходит к Пречистенке незаурядным памятником классицизма – домом № 19 князя Андрея Николаевича Долгорукова, который в числе самых красивых московских зданий помещен в альбом, составленный М.Ф. Казаковым. Несмотря на то что он давно числится в списке московских достопримечательностей, только недавно история его была выяснена М. Лекомцевым. Автор проекта дворца остался неизвестным, разные исследователи называли Баженова, Матвея или Родиона Казаковых.
Построен он был в 1788–1791 гг. для известного деятеля екатерининского времени М.Н. Кречетникова, умелого и исполнительного сотрудника императрицы. По словам его биографа, «он имел приятную наружность, сердце доброе; был деятелен, храбр, трудолюбив, бескорыстен, но слишком любил прекрасный пол». Он не воспользовался новым дворцом, скончался в 1793 г. вдалеке от Москвы, а дворец был продан Долгоруковым. После пожара 1812 г. его существенно перестроили и, в частности, заложили проезды, ведущие во двор. Известно, что послепожарная отделка, восстановление и ремонт принадлежали Ф. Кампорези.
В семье князя А.Н. Долгорукова было семь сыновей и четыре дочери. Сыновья все выбрали военную карьеру и добились немалых успехов, что неудивительно для обладателей такой фамилии, а один из них даже оказался замешанным в восстании декабристов, зато два других поднялись на самую вершину чиновничьей лестницы. Василий стал шефом жандармов, Владимир – московским генерал-губернатором, и весьма популярным. Он родился в этом доме в 1810 г.
В 1863 г. здесь начало работать Александро-Мариинское училище попечительства о бедных под руководством известной благотворительницы В.Е. Чертовой (в Москве его фамильярно прозвали «чертовским училищем»), преобразованное в институт, где обучались дочери офицеров Московского военного округа и получали профессию домашней учительницы. Этот институт окончила известная драматическая актриса Е.Н. Гоголева: «Насколько я помню, учили нас хорошо. Мы изучали все общеобразовательные предметы, немецкий и французский языки. Желающие могли брать уроки музыки. Можно было учить английский язык. Балерина Станиславская преподавала танцы… Педагоги были, как правило, очень хорошие».
В советское время в здании поселился отдел изобразительных искусств, а потом заняли и занимают по сие время военные. Тут находилась Химакадемия, в 1921 г. Военная академия имени Фрунзе и др.
На левом углу Сеченовского переулка и Пречистенки – замечательный памятник (№ 17). Усадьба принадлежала Гавриилу Ильичу Бибикову, который приобрел ее у обер-полицмейстера, генерал-майора Николая Петровича Архарова (он получил ее в 1780 г. в ходе аукционного торга). Там стояли каменные палаты «в два етажа», по бокам были выстроены два флигеля, а позади, в саду, две деревянные беседки. Через год Архаров продал усадьбу младшему из известных в истории России братьев Бибиковых, Гавриилу Ильичу, перестроившему в 1789 г. старые палаты (которые были включены в новую постройку). С молодости он был военным, получил чин генерал-майора, в отставке занялся обустройством своей подмосковной усадьбы – он купил в 1781 г. Гребнево (около современного города Фрязино), устройством там и в московской усадьбе театра и оркестра. Мемуарист А.Т. Болотов писал, что «музыка в Москве очень была в моде. Считали до 10 тысяч всех музыкантов, и во многих домах были прекрасные музыканты и виртуозы. В особливости щеголял музыкою генерал Гаврило Ильич Бибиков».
Его крепостным был композитор Даниил Кашин. Бибиков заметил его способности, отдал в учение известному тогда Джузеппе Сарти и отпустил на волю. Для обучения балетной труппы приглашались балетмейстеры, и сообщается, что именно Г.И. Бибиков выписал в Россию Петра Иогеля, впоследствии учившего танцам многие поколения московских девиц и юношей.
Дом часто сдавался внаем. В 1831 г. здесь жила генеральша Вера Яковлевна Сольдейн, игравшая видную роль в московском обществе. У нее, вспоминал А.Д. Галахов, «очень обходительной и образованной женщины, интересовавшейся литературой», на вечерах «собирались молодые представители умственной жизни Москвы. Из числа их часто бывал И.В. Киреевский, в то время оскорбленный запрещением своего журнала „Европеец”. Здесь же, на большом балу, в первый раз увидал я Пушкина, кн. П.А. Вяземского и обеих Гончаровых, из которых одна была уже невеста поэта». В 1831 г. Пушкин читал здесь отрывки из «Путешествия Онегина».
Знакомый Пушкина, автор обширных мемуаров граф М.Д. Бутурлин, нанял «огромнейший дом Бибикова», где и состоялась его свадьба 18 ноября 1834 г.
В 1835 г. наследники Г.И. Бибикова продали усадьбу за 50 тысяч рублей Софье Николаевне Давыдовой. Ее муж, знаменитый герой Отечественной войны 1812 г. поэт-партизан Денис Давыдов, долго искал себе подходящий московский дом и остановился на этом. Покупкой он остался очень доволен: «Что это за дом наш, мой друг! Всякий раз, как еду мимо его, любуюсь им; это Hotel или дворец, а не дом», – писал он Вяземскому.
Дворцом этим он недолго утешался – семейные неприятности, безденежье, да и соседство с Пожарным депо (с июня 1835 г.) заставляют продать его.
Он публикует в пушкинском «Современнике» 1836 г. «Челобитную» сенатору А.А. Башилову, который короткое время (с апреля 1831 по март 1832 г.) был директором Комиссии для строения Москвы и руководил работами по благоустройству города, в частности по разбивке Петровского парка (память о Башилове сохранилась в названии улиц Старая и Новая Башиловка):
Стихотворная челобитная не возымела действия, казна отказала, и в марте 1841 г. дворец был продан в частные руки. Дворцом владел барон Григорий Владимирович Розен, участник многих войн 1800-х гг., который отличился при Бородине и других сражениях, был командующим на Кавказе, боролся со свободолюбивыми горцами жестокими военными экспедициями. Его дочерью была известная игуменья Митрофания, «героиня» громкого процесса, осужденная за злоупотребления. Дом же перешел к другой его дочери, Софье, бывшей замужем за действительным статским советником В.С. Аладьиным, а впоследствии принадлежал княгине Е.А. Голицыной, при которой архитектор А. Обер переделал фасады флигелей, где помещался пансион, – на правом, сохранившемся, виден вензель владелицы EG. Впоследствии дом принадлежал баронессе М.А. Шеппинг, которая сдавала его гимназии А.С. Арсеньевой, славившейся качеством преподавания. В гимназии учительствовали известные ученые: философ Л.М. Лопатин, историк С.Ф. Фортунатов, музыкант, будущий знаменитый дирижер Н.С. Голованов и др. Вопреки распространенному мнению о низком уровне женского образования в России, в этой гимназии ученицы третьего класса изучали алгебру, геометрию, анатомию, грамматику славянского языка, особое внимание уделялось иностранным языкам.
В 1920-х гг. тут была средняя школа, а с 1930-х гг. дворец заняли партийные учреждения, в последние годы советской власти тут находился Ленинский райком партии.
В 1930–1933 гг. на месте левого флигеля усадьбы выстроили неприглядный жилой дом (№ 9/17), построенный для сотрудников библиотеки имени Ленина. В нем в 1930-х гг. жила видный деятель русского революционного движения В.Н. Фигнер. Она родилась в 1852 г. и умерла в 1942 г., активно участвовала в народническом движении, провела 20 лет в Шлиссельбургской крепости. После большевистского переворота В.Н. Фигнер занималась литературным трудом, писала воспоминания, вовсю критиковала большевиков, участвовала в работе Общества бывших политкаторжан.
Сеченовский переулок до 1955 г. назывался Полуэктовым по фамилии владельца участка № 4 бригадира В.Б. Полуэктова, а в XVIII в. он носил название Затрапезного – но не по виду его, а по фамилии владельца. Переулок интересен не столько своими произведениями архитектуры – здания в нем весьма обычны (можно обратить внимание на новый жилой дом № 2, в облике которого сказались мотивы творчества архитектора Гауди), сколько знаменитыми жильцами. Так, в доме на месте № 3 в 1884–1896 гг. жил филолог академик Ф.Е. Корш, в доме № 5 (1889 г., архитектор М.Г. Пиотрович) – известный археолог, автор многих обобщающих работ по археологии России В.А. Городцов, а во дворе в трехэтажном корпусе в первые годы советской власти, после переезда из Петрограда, квартировали В.В. Маяковский, муж и жена Брик. Квартира, скорее комната, и совсем маленькая, описана в поэме «Хорошо!»:
И как только эта странная «семья» – Лиля вместе с Осей Брик и с ними Вова со Щеником – втискивалась в комнату площадью 12 квадратных аршин – это около 6 квадратных метров!
На участке № 4 стояли два небольших деревянных дома; в одном из них в конце 1830-х гг. жил педагог, автор мемуаров «Записки человека» А.Д. Галахов, историк русской литературы, у которого здесь бывали В.Г. Белинский, В.П. Боткин, Т.Н. Грановский и др.
В доме № 8 (1904 г., архитектор Н.Д. Бегичев) в течение 42 лет, с 1916 до своей кончины в 1958 г., работал пейзажист, тонкий и лиричный художник Н.П. Крымов. В его квартиру на четвертом этаже часто приходили горячо любившие его ученики – Крымов был и замечательным педагогом, разработавшим целую систему живописного отображения природы. Здесь же была квартира известного юриста А.М. Винавера, преподававшего римское и гражданское право в Москве. Его конечно же в 1938 г. арестовали, продержали в тюрьме шесть лет, но освободили… «по состоянию здоровья», а на самом деле потому, что при более тесных отношениях с Западом понадобились специалисты по римскому праву, но знаниями его не успели воспользоваться: вскоре после освобождения он скончался.
В доме № 7 (1912 г., архитектор Д.М. Челищев; во дворе – здание с надписью на торце, в которой сообщается о времени его постройки: «1915 С соизволения Августейшей Попечительницы Александро-Мариинского института Ея Императорского Высочества Великой Княгини Елисаветы Феодоровны построен сей дом») квартировал членкор респондент АН СССР литературовед Н.Ф. Бельчиков, специалист по литературе и общественной мысли России XIX в. В несохранившемся доме, стоявшем на этом месте, в 1827–1828 гг. жил писатель С.Т. Аксаков, а на месте дома № 3 – филолог Ф.Е. Корш в 1884–1895 гг.
На участке № 6 в 1870—1880-х гг. располагался Ольгинский детский приют, в котором учился один из самых прославленных русских граверов Иван Николаевич Павлов. Он вспоминал, что для мальчиков-шалунов существовало тогда самое жестокое наказание: таких сажали на уроках между двумя девочками…
Дом по красной линии переулка построен в 1826 г., но существенно перестроен в конце XIX в. архитектором К.В. Терским, который и жил в нем вместе с сыном, также архитектором.
Самым известным жильцом этого переулка, давшим ему современное имя, был знаменитый физиолог И.М. Сеченов, о котором его не менее известный современник К.А. Тимирязев сказал, что «ни один русский ученый не имел такого широкого и благотворного влияния на русскую науку и развитие научного духа в нашем обществе, как И.М. Сеченов».
Ученый провел последние годы своей жизни – с 1903 по 1905 г. в здании (1898 г., архитектор К.В. Терской), находящемся во дворе одноэтажного дома № 6, который был построен в 1826 г. Он вел очень скромную жизнь, и певица А.В. Нежданова, дружившая с семьей Сеченова, рассказывала, как он иногда говорил ей: «Вот вы, Тоня, почти еще девочка, только что с консерваторской скамьи, а получаете гораздо больше меня, заслуженного старого профессора». В уютной квартире Сеченова, заполненной книжными шкафами, по воскресеньям собирались его друзья, часто бывали ученые Н.Д. Зелинский, К.А. Тимирязев, Н.А. Умов, А.Н. Веселовский, многие художники и артисты. В связи с пятидесятилетием со дня смерти великого русского биолога была открыта мемориальная доска.
Этот участок граничит с восточной стороны с небольшим владением (№ 7), выходящим на соседний Барыковский переулок. В 1899 г. владельцем был старший брат П.И. Чайковского Николай Ильич. Он был инженером и не поддерживал близких отношений с Петром Ильичом и, даже более того, был одним из тех, кто не одобрял его решения бросить службу и поступить в консерваторию. Как передает М.И. Чайковский – другой брат, Николай Ильич «начал отговаривать брата и между прочим высказал, что надежды на талант Глинки в нем нет и что, стало быть, он осужден на самое жалкое существование музыканта средней руки». Петр Ильич сначала промолчал, но потом «как-то особенно взглянул на Николая и проговорил: „С Глинкой мне, может быть, не сравняться, но увидишь, что ты будешь гордиться родством со мной”. Николай Ильич до сих пор не забывал ни звука его голоса, ни взгляда».
Барыковский переулок до 1922 г. назывался Дурновским по фамилии владельцев. Оба эти названия связаны с одним и тем же зданием – под № 4, в конце XVIII в. (как и современные участки № 2, 6 и 8) принадлежавшим надворному советнику Василию Дурново, который получил позволение устроить домовый храм. По преданию, на его стене пленным мальчиком-турчонком, новообращенным в христианскую веру, был написан образ Спаса, прославившийся чудесами. Этот образ, по рассказам, много раз замазывали, но он все время появлялся снова.
Второе название переулка объясняется тем, что богатый помещик И.И. Барыков, большой хлебосол, дававший по два раза в неделю роскошные обеды, где бывали все важные московские чиновники, заболел и дал обет основать богадельню. По выздоровлении он приобрел участок в Дурновском переулке, выстроил дом (№ 4) Барыковской богадельни для «убежища престарелых женщин», оставил средства на ее содержание и возобновил там 17 ноября 1855 г. Спасский храм. На нечетной стороне переулка в 1912 г. появился пятиэтажный жилой дом № 7 (архитектор Н.И. Жерихов).
Четная сторона переулка в XVIII – начале XIX в. почти вся была занята владениями семьи Дурново, и только в начале XX в. здесь воздвигнуты доходные дома – на месте нового здания стоял дом, выстроенный в 1906 г., № 6 (архитектор Л.В. Стеженский), где в 1920—1930-х гг. жил советский партийный и государственный деятель С.А. Лозовский, бывший во время войны начальником Совинформбюро, которого арестовали и убили в 1952 г., а также дом, построенный в 1913 г., № 8 (архитектор С.Д. Езерский). На Пречистенку выходит самый небольшой здесь дом (№ 15/10), которым в конце XVIII в. владел купец Илларион Казаков, сдававший его первый этаж под питейный дом «Красный кабачок».
Название следующего переулка – Лопухинский, как и многих других здесь, произошло от фамилии домовладельцев – на этот раз усадьбы, выходившей на Пречистенку (№ 11), там, где сейчас помещается музей Л.Н. Толстого. Он находится в одном из самых очаровательных зданий московского ампира. Строился дом в 1817–1822 гг. для гвардии поручика Василия Абрамовича Лопухина (1746–1821) по проекту архитектора А.Г. Григорьева, как считает лучший специалист по его творчеству Е.А. Белецкая. После него дом перешел к сыновьям Абраму и Владимиру, а затем остался за старшим братом. А.В. Лопухин (1774–1835) известен был как переводчик и незаурядный поэт, на которого обратил внимание Жуковский. Лопухин в 1796 г. напечатал гимн Москве, который ни в одном из сборников художественных произведений о Москве не публиковался:
В советское время Лопухинский дом стал музеем Л.Н. Толстого в 1920 г., чему немало способствовала… православная церковь, отлучившая великого писателя и потому, конечно, сообщившая его имени особое уважение коммунистов.
После его смерти почитатели писателя образовали Толстовское общество, поставившее себе целью собирание и сохранение всего связанного с его именем. Через год после смерти писателя общество открыло Толстовскую выставку, экспонаты которой и составили будущий музей, который с 28 декабря 1911 г. помещался в квартире из восьми комнат в бельэтаже дома № 18 на Поварской. В советское время удалось получить охранную грамоту, что спасло экспонаты от революционных погромщиков, и впоследствии музею отдали особняк на Пречистенке, где музей открылся 20 ноября 1921 г.
Музей Толстого хранит и выставляет мемориальные вещи писателя, его родственников и друзей, изображения, издания на многих языках мира. Он – что является уникальной особенностью – хранит все рукописи Льва Толстого, для которых предназначена специальная стальная комната-сейф.
Особенно интересны его интерьеры, где обращают на себя внимание тончайшего рисунка росписи. Этой усадьбе принадлежит дом (№ 8), показанный еще на плане 1816 г. и перестроенный под квартиры в 1894 г. архитектором С.У. Соловьевым.
С левой стороны переулка – доходные дома, построенные в 1910–1911 гг.: № 1а архитектора И.П. Машкова и угловой с Пречистенкой № 5/13 архитектора Г.А. Гельриха для основателя крупнейшей московской торгово-строительной компании. Когда он был закончен, в августе 1911 г., в газетах появилось такое объявление: «Барские квартиры отдаются в доме Я.А. Рекк на Пречистенке, угол Лопухинского переулка в 6, 7, 8 и 9 комнат, кроме передней, 2–3 людских и буфетной, со всеми удобствами: водяным отоплением, электрическим освещением, подъемниками, вакуум-пылесобирателями, холодильниками, газовыми ваннами, с роскошной стильной лепкой, живописью, балконами и гаражами». Он был выстроен на участке, который принадлежал в начале XIX в. княгине Е.С. Шаховской, урожденной Головиной, чья семья была тесно связана с декабристами. В 1874 г. дом был приобретен главой известной в Москве купеческой династии И.В. Щукиным.
Как писал П.И. Щукин, «дом моего отца в Лопухинском переулке был куплен у Толмачевой за очень дорогую цену, значительно большую, чем он действительно стоил… Дом имел форму буквы «Г» и был каменный трехэтажный. При доме имелись: сад, небольшая оранжерея и службы. В саду отец выстроил деревянную беседку. В нижнем этаже дома находились: комнаты для прислуги, чайная конторщиков и кухня, настолько большая, что в ней во время вечеров пятнадцать поваров свободно готовили ужин… Во втором этаже находились: столовая, буфетная, комнаты моих сестер и старших братьев, моя комната, комната гувернантки, комната прислуги и контора».
Между этими домами (№ 1а и 5/13) – особняк (№ 5, строение 1). Инженер Н.Г. Лазарев перестроил здание 1806 г. для того же Я.А. Рекка с отделкой барельефами и лепными венками, где ныне помещается посольство Кении. Ранее это здание занимало Всесоюзное общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев, тут были музей и редакции биобиблиографического словаря и журнала «Каторга и ссылка», где напечатаны ценные исследования и документы по истории революционного движения в России. В 1935 г. Сталин разогнал общество, превратив бывших каторжан в настоящих заключенных.
Левый угол Лопухинского переулка с Остоженкой полностью перестраивается. Там находился небольшой двухэтажный дом с деревянной галереей, связанный с памятью о знаменитом русском историке Сергее Михайловиче Соловьеве. Сюда в 1850 г. въехала его семья и прожила там 5 лет, и в это время в 1851 г. Соловьев выпустил в свет первый том прославившей его имя «Истории России с древнейших времен», а в 1853 г. здесь родился сын Владимир. Этот дом полностью переделан под фотомузей.
На противоположной стороне Лопухинского переулка привлекает внимание дом № 6 с выделенными небольшими аттиками центром и боковыми частями. Он был построен в 1866 г. по проекту архитектора П.Е. Баева для почетной гражданки С.И. Щедриной.
Здание рядом (№ 4) выстроили в 1914–1915 гг. для одной из самых лучших в Москве частных гимназий, которая называлась по фамилии ее основателя Поливановской (см. подробнее в главе 14). Автор проекта этого здания – будущий известный архитектор А.М. Рухлядев, позже руководивший работами по проектированию Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки 1923 г. и Северного речного вокзала.
В конце XVIII – начале XIX в. на месте этих участков был обширный участок тайного советника и сенатора П.А. Обрескова, часто упоминаемого в переписке и мемуарной литературе того времени. Этот участок выходил в соседний Всеволожский переулок, и в нем в 1913 г. вырос шестиэтажный жилой дом (№ 3) много строившего в этих местах архитектора Н.И. Жерихова. На участке, выходящем на угол Остоженки, в доме № 1 жил драматург И.П. Шпажинский, который писал либретто оперы «Чародейка», и Чайковский часто бывал у него в 1886 г. На месте здания АТС, построенного в 1980 г. (архитекторы Н. Афанасьева, Г. Камаева), был небольшой дом (№ 7), где в 1901–1902 гг. жил И.М. Сеченов, а в 1920-х гг. – Я.И. Алкснис, советский военный деятель, один из многих военных руководителей Красной армии, расстрелянных по приказу Сталина перед войной с Германией. Вся четная сторона переулка в XVIII–XIX вв. была занята просторной усадьбой, главный дом которой выходил на Пречистенку (№ 7). Она обычно называется по фамилии многолетних ее владельцев Всеволожских, которые и дали название переулку, но к ним она перешла в 1779 г. от тайного советника Михаила Федоровича Соймонова.
До этого усадьба принадлежала известному ученому и государственному деятелю Михаилу Федоровичу Соймонову, основателю высшего горного образования в России, главы Берг-коллегии и монетных дворов. Позднее его назначили главой Московского опекунского совета, и он прожил до кончины в Москве. Соймонов вместе с князем А.Б. Голицыным основал Московское Благородное собрание.
Его владения выходили и на проезд вдоль Белого города, который был известен по его фамилии – Соймоновский.
Всеволожские – старинная фамилия, произошедшая от Рюриковичей, – шестнадцатого поколения князей Смоленских, представители которой были стольниками, боярами и воеводами и чуть было не стали царскими родственниками. Одна из Всеволожских, дочь касимовского помещика Евфимья Федоровна, была выбрана из 200 девушек невестой царя Алексея Михайловича, но ей так затянули волосы (может быть, и по наущению конкурентов), что она, и так безумно волнуясь, упала в обморок. Родителей обвинили в том, что они сокрыли ее падучую болезнь, и всю семью сослали в Тюмень.
Братья Илья, Сергей и Всеволод Всеволожские принимали активное участие в придворном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, и были награждены чинами и поместьями.
Всеволода Алексеевича Всеволожского (1738–1796), владельца этой большой усадьбы (№ 7) на Пречистенке, назначили обер-прокурором Синода, и к концу жизни он стал действительным тайным советником, сенатором и камергером и кавалером ордена св. Александра Нев ского. Он участвовал в миссии графа Орлова по ликвидации последствий чумной эпидемии 1771 г. в Москве и был в числе судей Емельки Пугачева.
Прямых наследников у В.А. Всеволожского не было, и усадьба перешла к его племяннику лейб-гвардии ротмистру Всеволоду Андреевичу. В 1800 г. дом переделывается: со двора устраивается «в длину всего дома» пристройка, «а с улицы балкон с колоннами».
С.Н. Глинка вспоминал, что в Москве до наполеоновского нашествия славились вечера в этом доме: «Каких только не было тут артистов иностранных? Кажется, теперь еще слышишь волшебные звуки Роде, Боельдье, Ламара и других питомцев Орфея. Им нужна зала? Она готова; освещена: блестит новою мебелью, и в один вечер звуки музыкальные перерезывают тысячи из карманов посетителей в карманы артиста».
«Всеволожские весело любили жить, – вспоминала Е.П. Янькова, – и так как были очень богаты, имея золотые прииски (жена Всеволожского была, кажется, Бекетова (его женой действительно была Елизавета Никитична Бекетова. – Авт.) или Мясникова, наверно не помню), то и давали большие праздники; это все было до двенадцатого года». Театрал С.П. Жихарев записал в дневнике 20 марта 1805 г.:
«У В.А. Всеволожеского еженедельно по четвергам разыгрываются квартеты, в которых участвуют все лучшие музыканты, какие только находятся в Москве… Есть чего послушать! Вся знать бывает на этих концертах». Оркестр Всеволожского входил в число лучших в Москве.
Дом сгорел в пожаре 1812 г., стояли одни стены, окна были заколочены, и в нем никто не жил, а москвичи утверждали, что там водились привидения.
На большом дворе находился манеж, где давались «конныя представления Турньера… в труппе котораго люди отличаются ловкостию и искусством, а лошади послушанием». О манеже в феврале 1851 г. сообщал журнал «Москвитянин»: «Прекрасные лошади, умеренные цены, удобное помещение… По вторникам и субботам играет музыка и общество бывает многочисленно».
В конце 1860-х гг. дом приобрел купец Степанов и отделал его для сдачи внаем под квартиры и помещения для различных учреждений. Тут помещались гимназия Л.И. Поливанова, Высшие женские курсы (там преподавали известные ученые С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, В.И. Герье, А.Г. Столетов и др.), яхт-клуб, затем – Политехнический музей. Дела Степанова пошатнулись, и дом остался за кредитным обществом, еще долго слыл «домом с привидениями»: «Когда скажешь извозчику: „Вези в дом бывшего Степанова”, он откликнется: „А, это там, где домовые!”»
Дом в 1878 г. приобрело военное ведомство для разных учреждений. С тех пор он и занят военными.
В события октября 1917 г. дом, занятый штабом Московского военного округа, стал центром борьбы узурпаторов с законной властью.
Очевидно, что некоторые строения на этом участке остались за Всеволожскими, так как здесь родился один из выдающихся русских биологов, много пострадавший от советской власти, Н.В. Тимофеев-Ресовский, мать которого происходила из этого рода.
- Глава XIII В ЛАБИРИНТЕ АРБАТСКИХ ПЕРЕУЛКОВ Между Пречистенкой и Арбатом
- Зубово Голову не теряем
- Глава XII ЗУБОВО И ЧЕРТОЛЬЕ Между Остоженкой и Пречистенкой
- Основатель Москвы — Юрий Долгорукий.
- Планы Ловейко: закончились, не начавшись
- Давид
- Способы уменьшения объема багажа
- «Нежелательные элементы»
- БАРТОЛОМЕО ДИАШ — ТАЙНА НЕПРИЗНАНИЯ
- Политические партии
- Прибытие
- История Парижа