Книга: Музеи Парижа

Музей Родена

Музей Родена

Неподалеку от площади Инвалидов на левом берегу Сены находится музей Родена, один из самых своеобразных в Париже.

В конце XIX – начале XX века Огюст Роден (1840-1917) был широкоизвестным мастером. Став богатым человеком, скульптор решил создать музей в Медоне, где у него был загородный дом. В то же время писатели, художники, музыканты начали кампанию за организацию музея Родена в Париже. «Я всецело за музей Родена, – говорил К. Моне, – и счастлив выразить мой восторг перед великим мастером». «Никто в большей степени, чем он, – писал К. Дебюсси, – не достоин такого удивительного создания». «Кто из французских министров не почтет за честь, – спрашивал Ромэн Роллан,-получить в свое ведение подобное собрание?» «Слава Родена. .. непоколебима. Было бы очень хорошо, если бы его старые глаза, до того как они навсегда закроются, увидели бы самое превосходное выражение энтузиазма – исторический памятник, в котором были бы собраны все его произведения». Эти слсГва принадлежали Верхарну. Все говорили об открытии музея в отеле Бирон, носящем имя одного из владельцев. Особняк, построенный в XVIII веке, стал в 1901-х годах собственностью государства. Что разместить в нем? Каких только предложений не выдвигалось! .. Ресторан, театр, административное учреждение. .. А жильцы менялись и менялись. .. В их числе был и Роден. «Когда Роден вошел в отель Бирон, – вспоминает один из его друзей, – он думал только о том, чтобы как-то устроить в нем мастерскую, никаких других мыслей при виде разгрома и запустения в доме у него не было. .. Роден приезжал из Медона рано и сразу же запирался со своей моделью в зале, где работал крайне напряженно. . . Медленно прогуливаясь по заросшим аллеям парка отеля Бирон, Роден оттачивал свои мысли. А когда наступали теплые дни, он проводил волнующие часы под кронами яблонь и айвы этого чудесного маленького леса!»

О. Роден. Граждане Кале. 1884-1886 гг.

Этот отрывок показывает, насколько тесно были связаны последние годы жизни скульптора с отелем. И идея организации здесь музея была органичной, само собой разумеющейся. Государство предоставляло Родену отель Бирон. Роден дарил свои коллекции государству.

Вход в музей с улицы Варенн. За высокой стеной – густой, разросшийся сад. Посетителя все время не покидает чувство, что старый мастер находится где-то поблизости, тем более что на каждом шагу встречаются его творения. Слева от главной дорожки скульптурная композиция «Врата ада» (1880-1917), навеянная «Божественной комедией» Данте. Роден называл ее своим «Ноевым ковчегом». Действительно, «Врата ада» являлись для скульптора своего рода источником новых и новых сюжетов: Уголино над телами детей, влюбленные Паоло и Франческа, Адам и Ева, «Мыслитель», «Три тени»… Каждая из этих групп и фигур зажила под рукой ваятеля самостоятельной жизнью, а ансамбль продолжал волновать Родена до конца его дней. К эпизодам из «Божественной комедии» прибавлялись образы, созданные собственной фантазией. Задача передать «адский вихрь», который, «отдыха не зная, мчит сонмы душ среди окрестной мглы», оказалась трудно разрешимой пластически. Фигуры вырывались из архитектурных рамок, теряли объемность и трехмерность, ансамбль распадался на отдельные куски. В этих трудностях нельзя не видеть выражения кризиса монументальной скульптуры на рубеже XIX-XX столетий. Роден мучительно бился над «Вратами», и будь он жив, он наверняка продолжал бы работу.

Неподалеку от «Врат ада» на песчаной площадке стоят «Граждане Кале» (1884-1886) – одно из лучших произведений Родена. Если во «Вратах ада» господствовали тоска, страдание, то «Граждане Кале» утверждают величие и силу человеческого духа. Шесть почетных жителей города Кале идут на смерть ради спасения сограждан. Старинные хроники сохранили их имена, а скульптор наделил каждого индивидуальным характером. Один из смертников не в силах освободиться от мучающего его вопроса: нужна ли жертва? Вот второй – старик, опустивший голову, с трудом передвигает ноги. Его поступок глубоко осознан, продуман. А рядом совсем иной человек. В отчаянии он заламывает руку. Особенно величаво, как бы завершая всю гамму психологических характеристик, решен образ Жана д'Эр. Это настоящий герой, самоотверженный, решительный и в то же время исполненный горечи и негодования. Он скорбит за свою страну и идет на смерть, понимая, что приносимая им жертва не бессмысленна, а необходима. Не случайно именно в его сильных руках ключ от города. По замыслу скульптора группа должна была стоять на одном уровне с прохожими, без всякого постамента. Такая композиция открывала новые, дополнительные возможности. В самом деле, когда подходишь к героям Родена, как-то невольно «берешь с них мерку», сопоставляешь себя с ними не только физически (по росту), но и морально, нравственно. Сила духа, стойкость, раздумье, выраженные в этих образах, настолько всеобъемлющи, что заставляют спросить себя: «а способен ли я на такое?» Чувства и мысли Родена – это чувства и мысли с большой буквы. Они не оставляют равнодушных.

О. Роден. Портрет Далу. 1883 г.

Справа от отеля Бирон, в тенистой глуши парка, перед посетителем встает еще один образ. Это В. Гюго, над проектом памятника которому Роден работал начиная с 1897 года. Скульптор встречался с писателем и лепил его портрет с натуры. Однако памятник получил символическое звучание. Тяготение к символике было вообще характерно для Родена, но нередко он нарушал обобщенно-символический замысел введением натуралистических подробностей, предельной конкретизацией образа. В памятнике Гюго детально моделированное обнаженное старческое тело и трактованная как станковый портрет голова явно противоречат аллегории.

Иное дело памятник Бальзаку (1897). В залах отеля Бирон собраны этюды к нему; Бальзак обнаженный, голова Бальзака. Но сама статуя находится не в музее, а на углу бульваров Распай и Монпарнас. Бальзак изображен в накинутом на плечи халате, с отекшим лицом и растрепанными волосами, но ни одна, решительно ни одна деталь не кажется обыденной, повседневной. Это не просто портрет, а сконцентрированное, пластическое выражение творчества писателя, всех тех десятков томов, тысяч и тысяч строчек, которые вышли из-под его пера, всей могучей жизненной правды его искусства. Это «художественное определение» места писателя в истории французской литературы.

Но вернемся в отель Бирон. Сколько статуй, групп, статуэток, набросков посвящено теме любви! Первые нежные прикосновения, сплетенные в страстном объятии тела, мольба об ушедшем – все разные, новые варианты темы. Порою скульптор кажется грубым, позы его героев слишком смелыми, а ракурсы рискованными. Иногда проявляются элементы сентиментальности, салонной слащавости, эротики. Но лучшие работы говорят о полнокровном реализме творчества мастера. В них воспета любовь одухотворенная и поэтичная. «Для тех, кто умеет видеть,- не уставал повторять скульптор,- обнаженное тело полно глубочайшего смысла». Друг за другом проходят перед глазами пленительные образы женщин. И вдруг среди страстных прекрасных фигур появляется старуха – «Та, которая была прекрасной Ольмиер» (80-е годы). Плавность контура сменилась дробностью, округлость форм – угловатостью. «Ольмиер» – трагическая поэма старости, увядания, бессилия. .. Но старость для Родена – лишь звено жизненного пути. Коснувшись ее, он вновь возвращается к ликующей молодости, его рука, подобно «Руке творца», начинает создавать трепетные, гибкие тела.

Роден был признанным портретистом. И в этой области он отдал дань моде, господствующим художественным вкусам. В некоторых женских портретах чувствуется тяготение к внешней красивости, поиски живописных эффектов. Портреты мужчин более содержательны. Особенно запоминается бюст скульптора Далу (1883), которого Роден хорошо знал. Нервный, порывистый Далу прекрасен внутренней красотой, свойственной личностям творческим, активным. Его «одержимость» великолепно понята собратом по искусству.

О. Роден. Мыслитель

В музее посетитель встречается не только с пластикой, но и с рисунками. Почти всегда это рисунки обнаженной натуры. Женщина скручивает пышную копну волос в прическу, женщина, стоящая спиной, резко изогнулась, как бы отталкиваясь руками от чего-то невидимого, женщина сидит, подобрав под себя ноги и охват-ив их руками. Везде главное выразительное средство – линия, то плавная, текучая, то прерывистая, словно уточняющая свое место среди множества себе подобных. Легкая моделировка, иногда подцветка придают формам округлость, объемность, но не заглушают трепетного росчерка карандаша или пера. Рисунки для Родена были «подсобным материалом», в них он изучал движение, отбрасывал детали и сосредоточивал свое внимание на основном.

В отель Бирон хочется вернуться еще и еще. Здесь не только знакомишься с законченными произведениями, но и приобщаешься к творческой лаборатории мастера, видишь рождение замыслов.

Представление о Родене еще больше расширяется после поездки в Медон. Пройдя тенистую аллею, подходишь к двухэтажному дому с остроконечной крышей. За ним музей-ателье. Повторения, варианты произведений Родена, античные, восточные скульптуры, фрагменты архитектуры придают медонскому собранию пестрый, эклектичный характер. Экспозиция не так уютна, не так насыщена, как в отеле Бирон. И все же память о Родене живет и в Медоне, тем более что здесь находится его могила. Скульптор похоронен в саду, и над его прахом торжественно и печально возвышается фигура «Мыслителя» (1880). Обнаженный титан сидит, подперев подбородок рукой. Его раздумья невеселы, они согнули мощную спину, сделали печальным лицо. Глубокие тени падают из-под нависшей шапки волос, на переносице залегли резкие морщины, а слегка смещенный от движения руки рот делает лицо асимметричным. Если посмотреть на статую справа, то кажется, что человек, задумавшись, закусил зубами руку. Но не только голова, все тело титана как бы мыслит, ищет выхода из сложного клубка противоречий. Справа движение согнутых рук и ноги, резкая линия лба и носа, наклон спины делают фигуру пружинистой, предельно напряженной; с другой стороны впечатление меняется – левая рука безвольно опустилась на колено, пальцы не обхватывают его, а повисают в воздухе, «бездействуют».

Прошло почти пятьдесят лет, как не стало Родена, но над его могилой бодрствует «Мыслитель». Скульптор всегда утверждал, что искусство – это «радость разума. .. восторг ума. . . это высочайшая миссия человека, работа мысли, ищущей понимания мира и делающей этот мир понятным».

Оглавление книги