Книга: Чернигов, Новгород-Северский, Глухов, Путивль

Путивль

Путивль

От Глухова до Путивля дорога пролегает среди широких полей, уходящих к горизонту. Но вот впереди вырисовывается еле заметная темная полоска. Затем она растет и ширится, чтобы вскоре превратиться в ясно различимые силуэты зданий среди густых садов. Еще немного времени — и мы в Пугивле (ил. 133).

Приехав в Путивль, прежде всего нужно пройти на городище- «городок», как зовут его путивляне, где находился замок и где «на заборолах» стояла и плакала Ярославна, ожидая князя Игоря из похода «в поле незнаемое половецкое».

С кромки древнего городища открываются особой прелести ландшафты. Горы в Путивле высокие, как киевские приднепровские или новгород-северские, и поэтому впечатление от луговых просторов такое же захватывающее. Летом среди свежезеленых, а затем скошенных лугов, густо усеянных копнами сена, точно половецкими вежами во время осады, извиваясь двумя серебристыми лентами, течет Сейм. Его русла то сходятся, то расходятся, исчезая в нежной дымке на горизонте.

Когда возник Путивль — неизвестно, однако археологические находки свидетельствуют о существовании здесь крупного поселения задолго до первого летописного упоминания о городе в середине XII в.

В земле северян Путивль, раскинувшийся вдоль реки Сейм, впадающей в Десну, занимал выгодное положение. Он стоял в месте скрещения дорог, ведущих на восток к Волге, на юго- восток- в половецкие степи и на северо-восток — во владимиро-суздальскую землю. В XII в. Путивль становится довольно крупным стольным городом отдельного Путивльского княжества, правда, не очень могущественного, уступавшего Чернигову и Новгороду-Северскому. Это древнее поселение располагалось на мысу, который выдавался продолговатым овалом в сторону Сейма и был окружен с двух сторон глубокими оврагами с маленькой речушкой Путивлькой, теперь совершенно пересохшей. Литературная традиция, основанная на местных преданиях, утверждает, что свое название город получил от этой речушки.

Путивль был хорошо защищен крутыми обрывами с трех сторон и только с северной, напольной стороны, соединялся с прилегающей местностью узким перешейком, который легко было укрепить, устроив глубокий ров, что и было сделано в древности. С этой стороны находились единственные въездные с подъемным мостом ворота в город.

Чрезвычайно скупые летописные известия и незначительные археологические раскопки пока не позволяют с достаточной полнотой осветить развитие исторической топографии Путивля, но тем не менее они дают возможность представить ее хотя бы в самых общих чертах. Как уже сказано, поселение на мысу между рекой Сеймом, речкой Путивлькой и оврагом, позже получившие название «городка», и есть древний детинец Путивля XII в. Его пригород, или окольный город, с первым кольцом укреплений располагался на север и на восток от детинца в виде полудуги, охватывая довольно большой район современной центральной площади.

В летописи под 1146 годом есть краткое известие о том, что во время междоусобных войн черниговские князья, воюя с северскими, «поидоша к Путивлю, на Рождество Христово, и тако приступиша к граду; и не вдашася путивлечи, дондеже приде Изяслав с силою Киевскою. Онем же крепко бьющимся с града». Из этого следует, что путивляне стойко сопротивлялись, а затем признали власть Изяслава. Союзники Изяслава, взяв Путивль, подвергли его разграблению. «И ту двор Святославль раздели на четыре части, и скотницы, бретьяницы, и товар, иже бе не мочно двигнуть, и в погребах было 500 берковсков меду, а вина 80 корчаг; и церковь святого Вознесения всю облупиша, сосуди серебрения, и индитьби, и платы служебные а все шито золотом, и кадильничи две, и кацеи, и евангелие ковано, и книги, и колоколы, и не оставиша ничтоже княже, но все раздаша, и челяди семь сот». Как видно, княжеский двор был очень богат.

Археологические исследования детинца, проведенные В. Богусевичем и академиком Б. Рыбаковым, обнаружили остатки каменного храма, которые позволяют сделать вывод, что он был очень интересным и необычным сооружением для тех времен. В отличие от распространенных в древности трехнефных четырехстолпных зданий с севера и юга у него были выступы в виде апсид-конх, как в памятниках сербской архитектуры. Сколько церковь имела куполов, трудно сказать, вероятнее всего, один. Можно предполагать, что благодаря конхам массив храма был расчлененным и живописным, а силуэт — пирамидальным. Здесь, как в Пятницкой церкви в Чернигове и в Спасо-Преображенском храме монастыря в Новгороде- Северском, стены были украшены сложными пучковыми пилястрами, остатки которых были обнаружены во время археологических исследований.

Опорные столбы в церкви были в плане не крестчатые, а восьмигранные и широко расставлены, потому и интерьер впечатлял, видимо, свободой своего подкупольного пространства. Стилистическая особенность архитектурных деталей — сложного профиля пилястр, перспективных порталов, форма опорных столбов, — а также техника кладки путивльского храма близки памятникам архитектуры конца XII — начала XIII в. Это заставляет усомниться в том, что упоминаемый в летописи храм Вознесения и раскопанные остатки каменного храма являются одним и тем же зданием. Видимо, Вознесенская церковь первоначально была деревянной, а затем на месте ее в конце XII — начале XIII в. была возведена каменная того же названия. На приводимом рисунке дана попытка реконструировать в общих чертах предполагаемый вид церкви Вознесения (ил. 135).

Оригинальность и своеобразие архитектуры путивльского храма наглядно показывают, как во время феодальной раздробленности каждый мало-мальски значительный центр стремился не только обособиться политически, обрести экономическую независимость, но и заявить о своей самостоятельности в области искусства и архитектуры. Подобная тенденция содействовала творческому росту местных сил, созданию многочисленных кадров ремесленников с автохтонными традициями, а это в свою очередь облегчало проникновение народных основ во все сферы духовной жизни общества. Именно в эту эпоху закладываются ростки самобытной культуры отдельных княжеств, послуживших в последующие века основой для формирования литературы, искусства и архитектуры братских русского, украинского и белорусского народов.

Когда в XII в. Путивль стал стольным городом, он, вероятно, продолжал расти, как и в древние времена, в северном и восточном направлениях; таким образом, появился второй пояс укреплений вокруг разросшегося уже второго посада. Затем город занял соседние холмы, расположенные с запада, севера и востока. Так сложилась радиально-полукольцевая система планировки города, укрепленного двумя поясами валов и рвов, которые упирались своими противоположными концами в реку Сейм. Возможно, в начале XIII в. за вторым поясом укреплений начал образовываться третий, который окружал внешний посад.

В 1239 г. Путивль стал первой жертвой татаро-монгольского нашествия, и до XVI в. о нем нигде не упоминается. Известия о городе появляются с 1500 г., когда он входит в состав Московского государства и служит его крайним пограничным пунктом.

1 — церковь Николая Казацкого; 2 — церковь Спаса; 3 — церковь Воскресения; 4 — церковь Вознесения; 5 — Молчанский монастырь; 6 — Конотопские ворота; 7 — Московские ворота; 8 — Глуховские ворота; 9 — Рыльские ворота

В это время на внешнем посаде на южной его оконечности находилось подворье Молчанской пустыни, которое в 1519 г. имело свой храм и какие-то небольшие укрепления. В 1579 г. вместо этого подворья создается монастырь, который, обстраиваясь, превратился в довольно мощное оборонительное укрепление. В грамоте, данной Молчанскому монастырю в 1621 г., о древних укреплениях второго пояса Путивля сказано: «Вокруг города шел по кривой линии ров, за рвом вал …да по посадскую землю, покамест острог стоял, да по конец рва, что пришел к тому же острогу, да по дороге, что лежит от Николы Козацкого, конец того же рову к потоку поверх Крынки и по Стрелецкую пашню».

В конце XVI — начале XVII в. старый вал второго кольца был срыт, ров засыпан, а по внешней стороне были сделаны новые вал и ров, идущие уже вокруг всего города. Они начинались у Сейма при впадении в него реки Крынки за Молчанским монастырем, потом поворачивали на северо-запад, затем на запад и юго-запад опять до реки Сейм. В город вели шесть проездов, для чего через рвы были перекинуты мосты и сделаны ворота, к ним подходили и три главные дороги: северная — Новгород-Северская, западная — Конотопская и восточная — Рыльская.

Сирийский путешественник Павел Алеппский, побывавший в Путивле в 1654 г., писал: «…город обширный, расположенный на высоком месте и поднимается над окрестностями, близ него протекает река. В нем множество плодовых садов и много садиков при домах. . Крепость Путивля большая и великолепная, неодолима и крепка в высшей степени, высока и прочно устроена на высоком основании; вся наполнена домами и жителями… Внутри ее есть другая крепость, еще сильнее и неодолимее, с башнями, стенами, рвами, снабженная множеством пушек больших и малых, кои расположены одни над другими в несколько рядов». Все церкви «выстроены из дерева, или из камня, или из кирпича, бывают как бы высокие и отличаются излишней пестротой. К ним восходят по высокой лестнице, ведущей на возвышенную окружную галерею». В то время в городе имелось четыре монастыря и двадцать четыре церкви.

Множество красивых храмов, колоколен и жилых домов среди зелени садов, охваченных двумя кольцами укреплений с башнями, являли собой величественный городской ландшафт, привольно раскинувшийся на высоких берегах.

Исторически сложившаяся планировка Путивля, отражавшая естественный рост городской селитебной территории, сохранилась до начала XIX в., когда по «высочайше апробованному прожекту» была сделана перепланировка: регулярная прямоугольная сеть улиц была наложена на старую систему без учета уже существующих принципов застройки города и рельефа местности.

Путивль, оказавшись в XIX в. в стороне от железных дорог, постепенно превратился в заштатный уездный город. Строительство этого времени ничего не прибавило к его художественному облику. И он оставался ничем не примечательным городком, хранителем древней славы предков, воспетых в «Слове о полку Игореве», пока вновь его имя не прославилось в подвигах путивльских партизан во время Великой Отечественной войны.

Сразу же после захвата фашистами Путивля здесь были созданы партизанские отряды, которые объединились в Спадщанском лесу в одно соединение под командованием С. Ковпака. За годы борьбы в тылу оккупантов оно превратилось в грозную силу. Достаточно сказать, что лишь за время рейдов по тылам врага в Карпатах партизаны разгромили более 80 гарнизонов и уничтожили свыше 25 тыс. солдат и офицеров противника. За выдающиеся подвиги многие из бойцов соединения были удостоены высоких правительственных наград и звания Героя Советского Союза. С. Ковпаку это звание было присвоено дважды. О великих событиях тех лет в Путивле напоминают многие памятные места. На дороге, ведущей в город из Сум, слева возле шоссе возвышается монумент, изображающий юную девушку и пожилого партизана. На нем надпись: «Город партизанской славы». Он сооружен в 1967 г.

На площади, куда вливается дорога из Глухова, в 1961 г. комиссару отряда С. Рудневу был установлен бронзовый бюст на гранитном постаменте (скульпторы М. Вронский и А. Олейник). Его сын, сражавшийся вместе с отцом, тоже погиб в боях. Бюст юному партизану Радику Рудневу установлен во дворе школы № 1, носящей его имя.

На западной окраине Путивля, в Троицком яру, были расстреляны 1500 советских граждан. Они похоронены в братской могиле, над которой в 1965 г. путивляне установили обелиск. В двух километрах от города находится братская могила советских воинов, погибших в боях с врагом в 1941–1945 гг. Над их могилой в 1965 г. была установлена статуя воина. В сентябре 1971 г. дважды Герою Советского Союза С. А. Ковпаку в Путивле был поставлен монумент, авторами которого являются скульпторы М. Лысенко и В. Сухенко, архитекторы А. Игнащенко и С. Тутученко. Памятник (высота фигуры — 5 м, постамента — 7 м) производит величественное впечатление. Место для монумента выбрано прекрасное и живописное — на Николаевской горке, возвышающейся над рекой Сеймом. На постаменте из тонированного бетона, как природный утес, вырастающий из горы, гордо стоит фигура прославленного партизанского генерала. Он смотрит на беспредельные дали Засеймья, будто принимая парад незримых партизанских полков (ил. 149). В 1966 г. в 12 км от Путивля, в Спадщанском лесу, был открыт мемориальный комплекс, который состоит из Музея партизанской славы, восстановленных партизанских землянок и братских могил. Перед музеем возвышается монумент-бронзовая 5-метровая фигура партизана на 12-метровом пятилучевом постаменте (ил. 150), символизирующем объединение партизан пяти районов Сумщины в один отряд. Авторами этого мемориала являются архитектор С. Тутученко и скульптор Б. Никончук. В годы войны С. Тутученко сражался в соединении С. Ковпака и за свои подвиги был удостоен звания Героя Советского Союза, а после войны принял участие в увековечивании в бронзе и камне подвигов своих друзей- партизан.

Наиболее древние здания Путивля находятся в Молчанском монастыре (ил. 136). Его ансамбль очень выгодно располагается на высоком холме на окраине города. Он с трех сторон окружен крутыми обрывами, а с четвертой в древности был укреплен глубоким рвом с мостом через него. Глядя на архитектуру Молчанского монастыря, следует вспомнить как время постройки ансамбля, так и исторические условия, в которых он создавался. С начала XVI в. Путивль был пограничным форпостом Московского государства, в нем жили не только украинцы, но и русские воеводы, стрельцы, торговые люди. На строительстве храмов, крепостных сооружений и жилых домов работали вместе русские и украинские мастера- наиболее ранний пример творческого содружества русских и украинских зодчих, проникновение в украинскую архитектуру приемов и форм русской архитектуры. Русское влияние заметно прежде всего в деталях зданий: появляются килевидные фронтончики, колонки с дыньками, кессоны-ширинки. Пространственная же композиция, типично украинская, существенно не меняется, она по-прежнему выявляется в башнеобразных формах с их ярусностью и системой заломов.

Первый храм в монастыре, о котором ничего не известно, был деревянным. Около 1630 г. на его месте начали сооружать каменный, оконченный строительством в 1636 г. Павел Алеппский, видевший эту церковь, писал, что уже тогда, то есть в 1654 г., она имела «обширный сводчатый купол, окруженный большой галереей, откуда открывается прелестный вид на реку и поля. Подле этой церкви еще есть и другая, малая, во имя Нерукотворного образа (Спасская), и близ нее красивая колокольня. Под этой церковью много подвалов, склепы и монастырская трапезная с церковью во имя Антония».

В 1666–1669 гг. к главному зданию монастыря, к церкви Рождества богородицы, был пристроен теплый храм, а аркада-галерея у северного фасада, о которой писал Павел Алеппский, была уничтожена. В 1700 г. была построена новая колокольня; в XIX в. часть оборонительных стен и старых келий была разобрана, а вместо них сооружено два больших двухэтажных корпуса.

Главное здание ансамбля Молчанского монастыря — церковь Рождества богородицы (ил. 137) состоит из трех башен типа восьмерик на четверике. Из них центральная — самая высокая — неф церкви Рождества богородицы, к ней с востока примыкает башнеобразный объем алтаря, с севера- теплый храм-придел.

Наиболее древней частью является квадратный в плане алтарь церкви. Его нижняя часть, по преданию, первоначально будто бы была оборонительной башней, а в 1636 г., когда возвели неф церкви, была превращена в алтарь: над кубовидным нижним объемом соорудили высокий восьмерик с декоративным куполом, которому в XVIII в. придали барочную форму и увенчали невысокой главкой. В этой части, собственно башне, сохранились первоначальные своды, а в толще стены небольшого диаметра винтообразные каналы, благодаря которым, находясь в верхней камере, над сводами алтаря, можно было подслушивать, что происходит в нижнем помещении. Древняя кладка продолжается в стенах восьмерика на высоту около трех метров. Окна, которые есть сейчас в нижней части алтарной башни, сделаны позже (они частично разрушили ниши-кессоны).

Чтобы зрительно облегчить тяжелый кубический массив алтарной части и вместе с тем украсить его, мастер декорирует стены четверика по всей их высоте четырьмя рядами кессонов-ширинок, расположенных в шахматном порядке, и сплошным поясом трехуступчатых ниш острой треугольной формы с узким «городчатым» пояском над ними; высокий аттик с тремя декоративными закомарами венчает его стены. Светотень хорошо выявляет нарядное узорочье стен алтаря; они выглядят подобно фрагменту громадной украинской плахты, орнаментированной узором из квадратов «в шашку» с каймой. Треугольные разорванные фронтончики с гирькой, украшающие окна, кессоны-ширинки, колонки с перехватом- дынькой, расположенные вокруг окон, — все это взято из русской архитектуры XVI–XVII вв.

Центральный объем храма Рождества богородицы приподнят на довольно высокий подклет, в котором размещалась трапезная. Ввиду того что подклет шире храма, на уровне пола последнего первоначально с юга и запада была устроена аркада-галерея. Подклет зодчему нужен был не только для чисто практических целей, но также и для того, чтобы зрительно создать впечатление величественности церкви, в то время как галерея-аркада призвана облегчить тяжесть ее кубического массива. Этой задаче подчинен и декор здания. На уровне пола на его фасадах проходит горизонтальный поясок, выявляющий внутреннее пространство, перекрытое сводами. Хотя в интерьере и нет опорных столбов, но на стенах сделаны по традиции, как в древнерусских храмах, лопатки-пилястры.

Выше галереи четверик церкви имеет вид куба. Гладь его стен оживляют с юга и запада перспективные порталы и на каждом фасаде — пилястры и три окна. Над окнами проходит горизонтальный пояс, который вместе с расположенным выше карнизом придают этой части стен вид аттика. И треугольные фронтончики с гирьками, и пилястры, и аттик, безусловно, свидетельствуют о творческой переработке мастером, строящим это сооружение, мотивов архитектуры Возрождения.

Восьмерик, завершающий церковь Рождества богородицы, одной ширины с четвериком. Его грани декорированы пучковыми полуколоннами, а на глади стен очень хорошо читаются оконные проемы в обрамлении полуколоннок, состоящих из дынек, нанизанных как бы бусы и завершенных треугольными, разорванными фронтончиками с гирьками. Первоначальная глава имела характерную для украинской архитектуры грушевидную форму и завершалась фонариком с маковкой. В конце XIX в., во время ремонтных работ, ее переделали, вместо деревянных кружал применили прямые металлические стропила, а над фонариком вместо грушевидной главы возвели луковичную главку.

Теплый храм-придел приставлен вплотную к главной башне с севера и является самой низкой из всех трех башен. Он также представляет собой структуру типа восьмерик на четверике, но отличается от основной башни и от алтарной тем, что его архитектура проще. На каждом фасаде у него только по одному окну, а угловые лопатки-пилястры начинаются только с половины высоты. Грани восьмерика имеют крепованные, как бы наложенные одна на другую неширокие пилястры; его очна, так же как и окна главной башни, украшены наличниками, колонками и фронтончиками. На небольшом расстоянии от верха, так же как и на алтарной башне, здесь проходит карниз. Он декорирован арочками и кронштейнами- гирьками. Ритм арочек и гирек придает венчанию северного придела нарядность.

Внутри собор Рождества богородицы сейчас выглядит бедно, так как нет иконостаса, который когда-то занимал всю его восточную стену. Боковая дверь ведет в северный теплый храм-придел. Его внутреннее пространство более «зажато» и вытянуто ввысь. Переход от четверика к восьмерику здесь осуществлен конструкцией ступенчатых конических арочек- сводов.

Из Молчанского собора происходит очень интересная скульптура XVII в. «Христос в темнице» (ил. 138, Путивльский краеведческий музей). Стреллление искусства того времени изобразить бога как страдающего человека нашло в ней очень яркое воплощение. Христос сидит обнаженный на скамье. Он приподнял правую руку, как бы защищаясь от пощечины. Не только физическая боль, но и унижение его человеческого достоинства доставляют Христу глубокое нравственное страдание, которое внешне выявляется очень сдержанно. У него совершенно русское скуластое лицо, реденькие усы и небольшая раздвоенная бородка. Мастер изображает, скорее, не бога, а русского крепостного крестьянина, холопа.

Рядом с собором Рождества богородицы расположена надвратная колокольня. Она сооружена в 1700 г. и дополнила ансамбль монастыря. Она двухъярусная и завершается очень красивой формы барочным верхом, типичным для украинских деревянных и каменных храмов, который почти на половине высоты был опоясан характерным для того времени карнизиком. Так же как и башни-столпы храма Рождества богородицы, колокольня имеет композицию восьмерик на четверике. Кубический низ с проездом несет ярус звонов с восемью большими проемами. Нижний объем очень сдержанно украшен угловыми пилястрами и карнизом, а ярус звонов — раскрепованными пилястрами на углах граней и оригинальным венчающим карнизом с кронштейнами-раскреповками. У основания восьмерика проходит пояс разномасштабных ниш с вставками ярких поливных изразцов синего, зеленого и золотистого цветов.

Недалеко от центра современного города, на посаде древнего Путивля, расположен Спасский собор. Ранее он был главным храмом Святодуховского монастыря, история которого такова. В XVI в. на этом месте возник девичий монастырь, где каменное строительство развернулось лишь в XVII в. В 1617 г. в нем начали возводить Святодуховскую каменную церковь, строительство которой было окончено через несколько лет. В середине XVII в. с севера к ней была пристроена часовня. В 1693–1697 гг. были сооружены главные ворота монастыря с надвратной церковью с колокольней (ил. 140). В 1770 г. Святодуховский монастырь был упразднен, а каменная церковь переименована в Спасо-Преображенский собор в связи с тем, что существовавший на «городке», на месте древнего, главный храм города того же названия тогда был разобран. Спасо-Преображенский собор является произведением русской архитектуры первой половины XVII в. (ил. 141). Сейчас он представляет собой композицию разномасштабных объемов. Наиболее древняя его часть — основной кубический массив — увенчана пятью декоративными луковичными главками на узеньких круглых шейках-барабанах. С трех сторон его окружает закрытая одноэтажная паперть (к северной стене которой примыкает одноапсидная одноглавая часовня), а с четвертой, восточной, выступает одна невысокая апсида. Таким образом, из довольно низких объемов паперти, часовни и апсиды как бы вырастает могучий куб основного храма. Плоскости его фасадов членятся четырьмя стройными тоненькими полуколонками, перехваченными несколькими также тоненькими поясочками, и завершаются широким многообломным карнизом с глухой стенкой над ним, наподобие аттика, украшенной декоративными арками, имитирующими закомары, С простым и монументальным кубическим объемом храма хорошо сочетаются легкие декоративные главки на высоких изящных барабанах.

Небольшая часовня с апсидой как бы выступает из невысокой паперти собора. Углы паперти обработаны оригинальными спаренными полуколонками с граненой тягой между ними, а углы часовни — пучковыми, состоящими из трех тоненьких полуколонок. Высокий аттик последней украшают четыре декоративные арочки, обведенные многообломным наличником. Хотя часовня построена в формах крупного здания, она очень удачно сочетается с основным кубическим массивом собора.

Сквозь невысокую арку западной паперти открывается вид на огромный иконостас, расположенный в соборе. Низенькое, плохо освещенное помещение паперти своим контрастом с просторным светлым нефом храма и его иконостасом подчеркивает их выразительность.

Интерьер Спасо-Преображенского собора представляет собой до предела простое по форме и ясное по структуре внутреннее пространство, отграниченное четырьмя стенами и перекрытое сомкнутым сводом. Строгость и лаконизм его захватывают. Мастер очень тонко прочувствовал не только несложные пропорции интерьера (сторона нефа относится к высоте, как 1: 2), но и его масштаб по отношению к человеку. Ярким красочным ковром на фоне белых стен выделяется пятиярусный иконостас, поднимающийся на всю высоту храма до начала сводов (ил. 142). Его композиция напоминает не украинские, а русские произведения. Горизонтальные карнизы и вертикальные колонки образуют прямоугольную однообразную сетку, нарушаемую только средним полем, равным по ширине царским вратам во всех трех верхних ярусах.

Видимо, за образец заказчики взяли русский иконостас, но местные мастера внесли в него привычные для себя элементы резьбы и архитектурные детали. Так, царские и боковые врата имеют характерные украинские проемы со срезанными наискось углами. Виноградная лоза, а также другие орнаменты, украшающие колонки и рамы икон, типичны для украинского искусства этого времени. Нам думается, что выбор такой на первый взгляд «сухой», однообразной композиции иконостаса диктовался не только вкусами заказчиков, но и характером интерьера, его лаконичными прямоугольными формами.

К сожалению, его живопись либо переписана, либо скрыта копотью, отчего сказать о ней что-либо определенное пока нельзя.

Из ювелирных изделий, хранящихся в Спасо-Преображенском соборе, заслуживает внимания серебряная люстра работы данцигского мастера — дар Петра I собору (ил. 144). Ее нижний шар украшен прорезным ажурным орнаментом, имеющим прямые аналогии с орнаментами украинских ювелирных изделий. Не исключена возможность, что данцигскому ювелиру вместе с заказом был направлен и «абрис», то есть чертеж, проект люстры, исполненный кем-либо из украинских граверов. В храме имеется, кроме того, несколько икон разного времени, заслуживающих внимания. Одна из них — «Богоматерь Умиление», судя по всему, относится ко второй половине или, быть может, даже к концу XVII в. (ил. 143). Это, безусловно, икона местной работы; Богоматерь с крупными чертами лица женщины из народа с нежностью прильнула щекой к младенцу. Энергичной кистью очерчены ее большие глаза, довольно большой нос и широкий подбородок. Живопись до предела лаконична. Черный контур выразителен. «Обмирщая» образ Богоматери, мастер возвеличивал образ простой женщины, воспевал материнскую любовь, ее чарующую нежность и жертвенность.

Силуэт надвратной церкви с колокольней (ил. 140) Спасо-Преображенского монастыря несколько напоминает украинские деревянные лемковские церкви с их динамичной композицией масс, нарастающих от самого низкого алтарного помещения к более высокому среднему и самой высокой башне-колокольне. В отличие от обычных ворот, над которыми возводились, наподобие крепостной башни, колокольня или столпообразная надвратная церковь, здесь арка проезда находится под средним нефом церкви, а по сторонам проезда расположены служебные помещения. Собственно надвратной церкви отведен второй ярус. Такое поярусное членение здания на фасадах отмечено нешироким карнизом. Сама церковь несложна по плану. Она представляет собой обычную трехчастную украинскую церковь (бабинец-притвор, неф, алтарь) простейшего бескупольного варианта. Ее неф и алтарь перекрыты сомкнутым сводом с распалубками, а над бабинцем-притвором поставлена высокая восьмигранная башня-колокольня с большими открытыми арочными проемами. Декор церкви до чрезвычайности прост: лишь плоские неширокие лопатки, тоненькие полуколонки и пятна проемов оживляют ее фасады. В целом благодаря пропорциям слагаемых частей (низкий алтарь, более высокий неф и самая высокая колокольня) силуэт церкви живописен и динамичен.

Надвратная церковь с колокольней, решенная в украинских формах, вместе с собором, сооруженным в традициях русской архитектуры, ограда с воротами и калитками образуют неповторимый по оригинальности ансамбль. Он как бы символизирует братское содружество русского и украинского народов на протяжении многих веков их славной истории.

На запад от Спасо-Преображенского собора расположена церковь Николая Казацкого (ил. 145). Она построена в 1735–1737 гг. на средства путивльских мещан, которых тогда называли казаками. Храм весьма оригинален: он двухъярусный, а в западной части имеет неглубокий прямоугольный притвор-бабинец, над которым поставлена трехъярусная колокольня, сооруженная, возможно, позже, в 1770-х гг.

Обычно в украинской архитектуре колокольни ставятся отдельно от собственно церкви, и только у карпатских жителей Украины, лемков и бойков, звонница возводится над бабинцем-притвором. В плане церковь Николая Казацкого трехчастная. К среднему, более широкому нефу, как уже говорилось, с запада примыкает притвор-бабинец с колокольней, а с востока — граненая апсида. Неодинаковые по форме и размеру помещения предопределили расчлененность масс здания. В первом ярусе церкви находится нижняя, или теплая, церковь, во втором — холодная. Нижняя перекрыта полуциркульным сводом с большими распалубками, ее апсидная часть — сомкнутым сводом. Верхний храм также перекрыт сводами: притвор — полуциркульным, апсида — сомкнутым с распалубками, а центральный неф — куполом с тремя заломами.

Для архитектуры церкви Николая Казацкого очень характерна четко выраженная ярусность. Первый этаж отмечен карнизом на уровне сводов нижней церкви. Высота второго проходит на уровне карниза притвора и апсиды, а ярусы верха главного помещения образуют три восьмерика на восьмерике. Эти крупные горизонтали зрительно создают ощущение, будто объемы здания идут вверх пятью сужающимися уступами. В то же время ясные вертикальные членения (грани восьмериков и пилястры, которыми декорированы фасады) не теряются в ритме горизонтальных линий и имеют свою логику: с силой устремляясь вверх, они их пересекают, изгибаясь в заломах и выпрямляясь в гранях восьмериков, они снова устремляются вверх. Выразительный облик храма чарует монументальностью и могучим порывом ввысь своих масс. В нем все игра и контраст, все пронизано движением. Освещенные выступающие части (пилястры и наличники) контрастируют с темными пятнами оконных проемов, вертикальные линии пилястр- с горизонтальными карнизами; неподвижности крупного объема нижней части здания противостоит движение его расчлененных частей, и особенно купола-бани; монолиту стены противопоставлены проемы окон и пояс ниш под карнизом второго яруса; белым тягам карнизов, наличникам, колонкам и пилястрам — интенсивный оранжевый цвет стен.

Нижняя церковь благодаря низким сводам и небольшим окнам производит впечатление жилого помещения, теплого и уютного. Но если по лестнице подняться на второй этаж и войти в невысокий притвор, то через его широкую арку откроется вид на светлый неф холодной церкви, уходящий ввысь тремя уступами-ярусами. Высокий четверик переходит при помощи плоских парусов в восьмерик основания купола-бани с тремя заломами. Вертикальные линии граней четверика и восьмерика создают непередаваемое ощущение красоты высотно раскрытого пространства, иллюзию движения и необыкновенную возвышенность образа.

Политическая и экономическая разрозненность отдельных частей Украины в XVI–XVIII вв., казалось бы, должна была привести к дроблению ее искусства на ряд местных изолированных очагов и школ, к его стилистической пестроте.

Какая же сила спасла целостность ее художественной культуры?

Главным препятствием дроблению украинского искусства служило все возрастающее народное национальное самосознание, эстетические идеалы масс. Народное творчество оплодотворяло все сферы духовной деятельности. Единым был, несмотря на все диалектные различия, богатый и своеобразный украинский язык. Народное искусство, народное зодчество и фольклор были едины. Именно этим был обусловлен рост стилистической общности искусства, уходящего своими корнями в творчество трудовых масс. Различия областных художественных школ обогащали украинское искусство отдельными нюансами.

Влияние деревянной архитектуры на каменную, влияние деревянной резьбы на скульптуру, проникновение народных идеалов прекрасного в живопись, в декоративную резьбу по дереву, устных форм речи в литературу в конечном счете вели к формированию единой, подлинной национальной культуры.

Подобную асимметричную композицию масс, как в церкви Николая Казацкого, имели и деревянный Вознесенский храм 1771 г. и Воскресенский храм, сооруженный в 1758 г., ныне не существующие, находившиеся на центральной площади Путивля.

Застройка Путивля в XIX и начале XX в. была одноэтажной, деревянной и изредка каменной. Примером могут служить дом № 7 и ворота на улице Кирова (ил. 147). Их архитектура наивна и непритязательна, наделена определенным лиризмом и прелестью. В других зданиях кирпичный декор создает выразительную светотеневую игру. Но главное очарование города- в его местоположении, в своеобразном рельефе и обилии зелени садов и рощ.

Закончив обзор памятников древнего Путивля, необходимо отметить, что, хотя город и не играл первенствующей роли в истории северской земли ни в древности, ни в последующие века, тем не менее и его мастера внесли достойный вклад в сокровищницу украинской культуры. Как в домонгольскую эпоху искусство Путивля имело стилистическую общность с художественной школой Чернигова, так и в XVII–XVIII вв. оно было близко ей. В то же время его памятникам нельзя отказать в оригинальности и самобытности. Связь с русским искусством воплотилась в памятниках Путивля наиболее рельефно.

Местные мастера очень хорошо умели соотносить свои произведения с ландшафтом. Их творения не подавляют размерами, не противостоят, но тонко и гармонично сливаются с природой.