Книга: Турция. Книга странствий
Стамбул
Стамбул
Рассказывая о Стамбуле, неизбежно рискуешь быть уличенным в повторении общих мест или излишней восторженности. И тем не менее нельзя не упомянуть о том, что это единственный в мире город, расположенный сразу в двух частях света, – в Европе и в Азии. Это город, который четыре раза в своей двухтысячелетней истории был столицей империй: Римской, Византийской, Латинской псевдоимперии крестоносцев и Османской. Это город, который много раз менял свое имя: Византий, Новый Рим, Константинополь (или Царьград в русских летописях) и, наконец, Стамбул. Это город, который многократно переживал сильнейшие катаклизмы: разрушительные землетрясения, пожары, эпидемии, многомесячные осады врагов, приходивших к его стенам и с севера, и с юга, и с востока, и с запада. Это город, который всегда возрождался обновленным, ни на какой другой не похожим и неизменно прекрасным. И, наконец, это город, где среди великолепных декораций, на создание которых не пожалели сил и мать-природа, и лучшие мастера разных эпох и народов, в течение веков разыгрывалась трагедия из многих актов. А действующие лица этой исторической пьесы – римские императоры, византийские придворные интриганы, рыцари креста, предводители народных восстаний, коварные обитательницы гаремов, безжалостно расчищавшие путь к султанскому трону своим детям, – увлеченно разыгрывали свои роли, время от времени облачаясь в новые костюмы и переходя на другой язык. «Не следует браться за описание нравов Константинополя, если вы боитесь слишком смелых эпитетов», – справедливо заметил когда-то французский путешественник Жерар де Нерваль.
Чем же еще может удивить этот город, при рассказе о котором трудно удержаться от частого повторения слова «самый»? Если устроить международный конкурс на звание самого «легендарного места в мире», то по числу легенд и мифов район пролива Босфор, где он расположен, непременно окажется в числе фаворитов.
Сказания об этих местах начали складываться уже тогда, когда там появились первые жители. Удивительная природа побережья Мраморного моря и проливов будила воображение и подсказывала развитие невероятных сюжетов. Так получилось с названием Босфор.
Древний миф гласит, что громовержец Зевс полюбил красавицу Ио, дочь речного бога Инаха. Чтобы спрятать ее от своей ревнивой жены, Геры, царь богов превратил девушку в белоснежную корову. Мстительная Гера, узнав об измене мужа, наслала на Ио злобного овода. Спасаясь от его укусов, бедняжка вынуждена была скитаться по разным странам. В трагедии Эсхила «Прикованный Прометей» рассказывается о встрече Ио с титаном, предсказавшим ей будущее. Вот что Прометей поведал Ио о пути, по которому ей предстоит пройти, чтобы обрести избавление от страданий:
Берега пролива оказались идеальным местом для создания поселения. Здесь было все, что нужно для жизни: прекрасные условия для занятия земледелием и рыболовством, удобная естественная гавань для торговых судов. В эпоху великой греческой колонизации (VIII–VI вв. до н. э.) там появились первые переселенцы. Однако возникновение настоящего города историческая традиция относит к началу 60-х гг. VII в. до н. э. И снова придется обратиться к легендам, большинство из которых сходится на том, что названием своим этот город был обязан человеку по имени Визант. По одним преданиям, он был участником плавания за золотым руном на корабле «Арго». По другим (и эту версию излагал древнегреческий историк Геродот), – полководцем из Мегар (города на Коринфском перешейке). Во время жертвоприношения, которое по обычаю Визант совершал перед закладкой нового города, в небе неожиданно появился коршун. Он схватил сердце жертвенного быка и отнес его в своих когтях куда-то в конец Босфорского мыса. Визант воспринял это событие как изъявление воли богов построить город там, где укажет птица, так как в свое время получил подобное предсказание от дельфийского оракула. Найдя место, куда коршун бросил свою добычу, Визант понял, что боги подсказали ему самое лучшее решение. Так среди холмов Босфорского мыса появился город, названный Византием в честь его основателя.
Быстрому развитию поселения греческих колонистов на Босфорском мысу и превращению его в один из ведущих центров ремесла, торговли и мореходства способствовали благоприятные природные условия. Главным обстоятельством, на многие века вперед предопределившим значимость города на Босфоре, независимо от того, кому он принадлежал и центром какого государства являлся, было его уникальное географическое положение. Однако, находясь на стыке двух континентов, Европы и Азии, в стратегически важном месте (не потерявшем, кстати сказать, своего значения до наших дней), на перекрестке мировых торговых путей, он одинаково был обречен и на процветание, и на разорение, и даже разрушение, которые несли ему бесчисленные захватчики. Исторические источники сообщают, что впервые Византий был разрушен до основания в период греко-персидских войн конца VI – начала V в. до н. э. Возродившись в середине V в. до н. э., город стал яблоком раздора в борьбе между Афинами и Спартой. В середине IV в. до н. э. Византий подвергся осаде со стороны войск македонского царя Филиппа II, отца Александра Великого. Ценой огромных жертв жителям удалось отстоять город и сохранить господство над проливами. В течение первых двух столетий н. э., когда Римская империя вела борьбу за власть над районом Восточного Средиземноморья, Византию удавалось сохранять автономию. Но в 196 г. к городу подошли войска римского легата Септимия Севера и начали осаду, продлившуюся три года. Взяв Византий измором, Север, в отместку за стойкость, проявленную его защитниками, принял решение разрушить в нем все самые значительные постройки и оборонительные сооружения и сделал это. Вплоть до начала IV в. н. э. Византий переживал период упадка.
Однако боги указали когда-то греческим переселенцам воистину одно из чудеснейших мест на земле. Построенный на этом месте город, как Феникс из пепла, возрождался вновь и вновь. Его новое явление миру связано с именем императора Константина, который смог по достоинству оценить исключительно удачное расположение города и решил перенести сюда столицу Римской империи.
Старинный план Константинополя
Предание рассказывает о том, что границы будущего города были начертаны прямо на земле копьем Константина. По размерам территория нового поселения во много раз должна была превосходить прежнюю. Церемония открытия новой столицы состоялась в 330 г., возведена и обустроена она была небывало высокими темпами – за шесть лет. На берегах Босфора собрали лучших мастеров империи: архитекторов, строителей, скульпторов, художников. Всячески поощрялся переезд в новый город торгового и ремесленного населения из других районов Римской империи. В буквальном смысле насильно из Рима переселялись имперские сановники с семьями и многочисленной челядью. В добавление к налоговым и другим льготам, которые получали решившиеся обосноваться на новом месте купцы, ремесленники и другие полезные для будущего развития города граждане, было установлено правило: каждому, построившему себе в городе дом, следует бесплатно выдавать хлеб, масло, вино. Во многом благодаря тому, что власти несколько десятков лет подряд выполняли свое обязательство, население прирастало чрезвычайно быстро и к концу IV в. достигло 100 тыс. человек. Сначала город был наименован «Новым Римом», однако это название не прижилось. В историю он вошел, увековечив имя своего создателя, императора Константина Великого, и до середины XV в. назывался Константинополем.
Стамбул. Площадь Султанахмед (Ипподром), миниатюра XVI века
Стамбул. Площадь Султанахмед (Ипподром), современный вид
Карта Стамбула: 1 – Ипподром; 2 – Змеиная колонна; 3 – Обелиск Феодосия; 4 – Колонна Константина; 5 – Колонна Константина Порфиродного; 6 – Капалы Чарши; 7 – Сюлеймание; 8 – Шахзаде; 9 – Ахмедие; 10 – Топкапы
Столица на Босфоре ничем не должна была уступать городу на Тибре. Еще при жизни ее основателя было сооружено 30 великолепных дворцов и храмов, около 4 тысяч домов для римской знати, цирк, два театра, более 150 бань, примерно столько же хлебопекарен, восемь акведуков и ипподром. Последний занимал важное место в жизни горожан и служил не только для состязания конных колесниц и организации других популярных зрелищ, но и как площадь для собраний – форум.
Знаменитый ипподром, возведенный при Константине Великом, находился там, где в настоящее время стоит мечеть султана Ахмеда и на прилегающей к ней территории.
Длина ипподрома составляла 370 м, ширина – 118 м. Одновременно за зрелищем могли следить 100 тыс. собравшихся. Арену окружали 40 рядов скамей, поддерживаемых арками. Проходы на ярусы и галереи были украшены статуями. В том месте, где сейчас стоит фонтан, подаренный в 1901 г. германским императором Вильгельмом султану Абдул Хамиду II, когда-то возвышалась императорская ложа. Из нее византийский правитель наблюдал за соревнованиями, там же он принимал посетителей, устраивал угощения. Напротив ложи находилась галерея в виде башни, которую украшала четверка лошадей скульптора Лисиппа из Хиоса. Там, где позднее были установлены Обелиск Феодосия, Змеиная колонна и многие другие прекрасные произведения античного искусства, когда-то находилась окруженная рвом арена, на которую выпускали диких зверей. Со временем ипподром перестал использоваться для конных состязаний и стал местом собраний граждан города. После того как турки захватили Константинополь, ипподром перестал существовать. Как память о нем осталось только название места, переведенное на турецкий язык – Атмейданы.
Еще при жизни основателя в Константинополь начали свозить многие замечательные произведения искусства из разных уголков империи. Так, на площади ипподрома появилась бронзовая витая колонна из Дельф, которая когда-то служила подножием знаменитого золотого треножника в храме Аполлона.
В настоящее время находится на площади Атмейданы. При Константине Великом она была привезена из храма Аполлона в Дельфах, где служила основанием для золотого треножника. Когда-то колонна была преподнесена храму в дар от 31 греческого народа. Греки благодарили своих богов за то, что с их помощью смогли разгромить персидское войско.
Восьмиметровая колонна представляла собой три переплетенных змеиных тела. Головы змей на высоте 6,5 м образовывали капитель. По данным письменных источников, в начале XVI в. капитель еще венчала колонну. Сейчас ее нет. Одну из змеиных голов можно увидеть в Археологическом музее Стамбула.
Колонна стоит в углублении. Ее основание находится более чем на два метра ниже поверхности земли.
Из Египта был привезен гранитный обелиск, относящийся ко времени правления фараона Тутмоса III (1525–1473 гг. до н. э.).
Обелиск стоит на площади Атмейданы, перед мечетью султана Ахмеда. Он был привезен из Египта при императоре Феодосии. Обелиск представляет собой монолит из порфира высотой около 18,5 м, поставленный на четыре бронзовых куба, которые расположены по углам пьедестала. На каждой грани пьедестала – барельефы, представляющие сцены из жизни императора Феодосия. Высота колонны вместе с основанием – 25 м.
Обелиск привезли из Египта по морю и доставили на место, где он стоит сейчас, по проложенной для этого случая дороге. С помощью специально сконструированных лесов обелиск был поставлен вертикально. На это потребовалось 32 дня.
Стамбул. Обелиск, подножие обелиска (деталь) и Змеиная колонна
На каждой грани обелиска начертаны надписи египетскими иероглифами. Вот, например, одна из них (восточная грань):
Великолепная колонна римского храма Аполлона стала постаментом для бронзового изображения Константина.
Недалеко от Крытого рынка высится Колонна Константина. В Константинополь она была привезена из Рима. Колонна составлена из восьми гранитных глыб в форме барабанов. Швы между ними были скрыты под опоясывавшими колонну бронзовыми лавровыми венками. На вершине находилась статуя Аполлона. Император Константин приказал поместить вместо стауи бога собственное изображение. Затем его сменило изображение императора Феодосия, которое в 1081 г. было разрушено в результате попадания молнии. При византийском правителе Алексее Комнине на вершине колонны был установлен позолоченный крест.
В царствование султана Мустафы II колонна сильно пострадала во время пожара. Султан приказал укрепить ее у основания камнями и скрепить для сохранности стальными обручами. Отсюда происходит нынешнее турецкое название колонны – Чемберлиташ (Опоясанная обручами).
Стамбул. Чемберлиташ
Стамбул. Феодосиевы стены
На террасе, располагавшейся посреди арены ипподрома, помещалась статуя Геракла работы одного из знаменитейших скульпторов IV в. до н. э., Лисиппа. Там же, на ипподроме, находились четыре покрытых позолотой бронзовых коня его работы.
Большое внимание уделялось возведению оборонительных сооружений. Еще при Константине Великом были сооружены каменные стены. После того как они пострадали во время землетрясения, их пришлось укреплять и помимо них соорудить более мощные новые. Построенные во времена правления императора Феодосия II (первая половина V в.), они пересекали весь Босфорский мыс и тянулись на 5,5 км.
Феодосиевы стены были построены в три ряда. Первый ряд, высотой 5 м, был защищен глубоким рвом (20 м в ширину и до 10 м в глубину). Второй ряд (до 3 м в ширину и 10 м в высоту) имел несколько 15-метровых оборонительных башен. Последний ряд стен (толщиной около 7 м) располагался в 25–30 метрах от второго ряда. Его башни имели высоту от 20 до 40 м. Конструкция укреплений практически исключала возможность подвести под них подкоп, так как основание стен находилось ниже уровня земли на 10–12 м. Морские стены города имели один ряд и также были снабжены башнями. Общая протяженность всех стен Константинополя составляла 16 км. В стенах было устроено несколько ворот, некоторые служили военным целям, а некоторые использовались в мирный период, а во время войны замуровывались. К воротам, которыми горожане пользовались в мирное время, через ров вели деревянные мосты. В случае опасности они немедленно сжигались. Главными воротами Феодосиевых стен были Золотые ворота, сделанные в виде триумфальной арки с тремя пролетами.
Остатки прежних стен и башен сохранились в нескольких местах. Например, Мраморная башня стоит там, где когда-то сходились стены, шедшие вдоль моря, со стенами, защищавшими город со стороны суши.
Немного далее стоят квадратные башни, между которыми прежде находились знаменитые Золотые ворота. За Золотыми воротами видна верхняя часть крепости Едикуле (Семь башен). Во время шутрма Константинополя османами крепость была разрушена, но впоследствии турки отстроили ее заново. Правда, они соорудили лишь четыре башни, а слово «семь» осталось от старого названия.
Долгие годы Едикуле была одной из самых жутких тюрем Османской империи.
Не меньшее внимание римские императоры уделяли строительству портовых сооружений, пакгаузов, гаваней, верфей, ибо одной из основных целей было возрождение деловой активности города, господствующего над проливами и находящегося на пересечении сухопутных торговых путей.
В 395 г. Римская империя разделилась на два государства: Западную империю со столицей в Риме и Восточную со столицей в Константинополе.
Стамбул. Св. София, общий вид
Стамбул. Мозаики Кахрие-джами
Восточная Римская империя, которую чаще называют Византийской или просто Византией, просуществовала до середины XV в. и в период своего расцвета даже имела владения на территории сразу трех континентов: в Европе, в Азии и на севере Африки. Византийские императоры продолжали украшать свою столицу. Ко времени правления Юстиниана I (527–565 гг.) относится сооружение храма св. Софии, который, по мысли императора, должен был превзойти великолепием иерусалимский. История создания храма, как и каждое событие, происходящее на этой земле, было окружено многочисленными легендами. Но любой вымысел меркнет перед вполне реальными сведениями о том, сколько средств и драгоценных материалов пошло на сооружение этой христианской святыни. Работы длились пять лет, одиннадцать месяцев и десять дней и поглотили почти все доходы государства за это время. Сам храм был сложен из кирпича, но для его внутренней отделки использовался дорогой поделочный камень. Восемь колонн из красного порфира были доставлены из храма Артемиды в Эфесе. Со всех концов империи в столицу везли мрамор самых изысканных цветов: белоснежный, розовый, нежно-зеленый, бело-красный. Стены, выложенные этим холодным камнем, благодаря искусству старых мастеров, выглядели так, словно были покрыты дорогими коврами. Дошедшие до нас свидетельства очевидцев позволяют заключить, что пышность убранства и используемой для богослужения священной утвари была воистину сказочной и поражала обилием золота, слоновой кости, редких пород дерева, драгоценных камней, жемчуга и дорогих тканей. Именно это великолепие ослепило когда-то послов крестителя Руси, князя Владимира Святославича, сказавших по возвращении: «Не свемы (не знаем), на небе ли есмы были, или на земли: несть бо на земли такого вида, ни красоты такоя…» Легенда ли это, или действительно настолько сильным был восторг, пережитый во время православного богослужения в храме св. Софии, но тем, кто посетил Константинополь, удалось передать свои ощущения правителю древнерусского государства и, быть может, помочь сделать выбор в пользу принятия христианства по греческому обряду! Кстати, многие дошедшие до нашего времени мозаики св. Софии были сделаны во времена правления императора Василия II (958–1025), выдавшего свою сестру Анну за Владимира Красное Солнышко.
Византийские зодчие огромное значение придавали внутреннему убранству храма и до совершенства развили унаследованное от античного мира искусство мозаики.
В отличие от античных мастеров, использовавших кубики, выточенные из природных материалов, византийцы начали применять наряду с ними смальты – стеклянные сплавы разных цветов. При изготовлении тонированного стекла удавалось добиваться необычных оттенков, в частности, исключительный эффект создавали смальты с тончайшей золотой прокладкой.
Второе достижение византийских мастеров заключалось в умелом использовании освещения храмов. Кубики смальты и камешки разной формы и величины закреплялись на специальной основе под разным наклоном. Поэтому лучи света, проникавшие в храм через окна, а также отблески зажженных свечей многократно отражались в стекле и заставляли краски в буквальном смысле слова сиять. Изображения получались живыми, парящими в пространстве.
Золотистая смальта, которая использовалась для создания фона мозаичных изображений, создавала иллюзию сверхъестественного мира, из которого перед зрителем появлялись фигуры святых.
В Стамбуле лучшие образцы творчества древних мастеров находятся в церкви Хора (Музей Кахрие). Там хорошо сохранились большие по размеру мозаики XIV в.
Следуя градостроительным традициям Римской империи, византийские правители заботились о сооружении водопроводов и хранилищ питьевой воды, столь необходимых огромному городу. При императорах Валенте и Юстиниане было сооружено несколько подземных водохранилищ и акведуков. Для того чтобы в них могла поступать вода, в горах были специально созданы озера. Двухъярусный арочный водопровод Валента возвышался над домами и улицами и тянулся из одного конца города до другого.
Стамбул. Акведук Валента
Стамбул. Еребатан
В годы царствования Юстиниана был построен акведук, по которому из реки Кидарис в город доставлялась вода. Частые осады, которым подвергался город и отсутствие на его территории природных источников с питьевой водой, способных удовлетворить потребности жителей в военное время, заставили византийских правителей позаботиться о сооружении подземных водохранилищ, так называемых цистерн. Несмотря на свое сугубо утилитарное назначение, цистерна представляла собой инженерное сооружение, обладающее при этом безусловными архитектурными достоинствами.
Так, построенная при императоре Юстиниане цистерна Базилики (рядом с храмом св. Софии) была подземным водохранилищем внушительных размеров: 112 м в длину и 61 м в ширину. Его сводчатый потолок поддерживали 336 колонн высотой 15,5 м. Вершины колонн были украшены капителями, что придавало сооружению вид дворцовой залы.
За десять веков своего существования Византийская империя, и особенно ее столица, Константинополь, десятки раз подвергались нападениям со стороны врагов, будь то ближайшие соседи или привлеченные слухами о несметных богатствах пришельцы издалека. В VII в. Константинополь поочередно штурмовали войска персов, аваров и арабов. В IX в. у стен города впервые появились русские воины под предводительством Аскольда и Дира. Всего же военных походов правителей Древнерусского государства на Царьград (именно так Константинополь именуется в летописях) было шесть. По свидетельству знаменитого русского историка В.О. Ключевского, главной целью походов киевских князей к стенам Царьграда было стремление установить торговые отношения с Византией. Вот почему успешность этих походов зависела от того, удалось или нет договориться об условиях ведения торговли. До нас дошли тексты двух договоров князя Олега, один – Игоря и один краткий – Святослава. Главным образом они посвящены подробному описанию порядка ежегодных торговых контактов Руси с Византией. Это было чрезвычайно важно, так как торговый сезон, начинавшийся летом, продолжался шесть месяцев. По договору, русским купцам положено было останавливаться в предместьях Константинополя и вручать чиновникам императора княжескую грамоту. В течение всего пребывания в Константинополе русские торговцы имели право на бесплатное питание и пользование баней. Очевидно, византийцы побаивались русских. Так, купцы, допускавшиеся в город со своими товарами, ни в коем случае не должны были иметь при себе оружия. Одновременно могло пройти не более 50 человек, только через одни ворота и в сопровождении императорского пристава. В договоре, заключенном князем Игорем, специально оговаривалось: «Входяще же Русь в град, да не творят пакости».
Из всех походов русских на Константинополь самый знаменитый – поход князя Олега, и этим мы в какой-то мере обязаны интересу к отечественной истории русских поэтов. А.С. Пушкин в «Песня о вещем Олеге» упоминает о том, как Олег, в знак победы, повесил свой щит на Золотых воротах Царьграда, и ссылается на тот же рассказ летописи в стихотворении «Олегов щит»:
Быть может, так и было на самом деле, а может быть, этот образ, как никакой другой, способствовал укреплению русского боевого духа, но о легендарном щите в связи с русско-турецкой войной 1828–1829 гг. вспоминал и Ф.И. Тютчев:
Так или иначе, но события X в., а именно регулярное появление у Константинополя многочисленных флотилий киевских князей, не идут ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить столице Византии в самом начале XIII в. В 1203 г. к стенам Константинополя подошел флот участников четвертого крестового похода. В следующем году крестоносцы взяли город штурмом, три дня неистово занимались грабежами, а потом, расположившись в нем надолго, продолжали разорять церкви и уничтожать памятники искусства. Так, многие монументы и статуи, выполненные из бронзы и меди, были переплавлены на монеты.
В связи с этим можно считать большой удачей то, что знаменитая четверка коней Лисиппа сохранилась до наших дней, правда, для того чтобы ее увидеть, нужно поехать в Венецию.
Венеция. Собор св. Марка. Кони Лисиппа
История этой четверки коней необыкновенна. За тысячу двести лет своего существования они успели объехать несколько стран и стать свидетелями выдающихся исторических событий.
Из Греции, где они появились, как считается, в мастерской Лисиппа, их перевезли в Рим для того, чтобы украсить триумфальную арку. В IV в. коней доставили в Константинополь, где они были установлены на крыше башни, построенной на ипподроме, напротив императорской ложи. Там они простояли до начала XIII в., когда столицу Византии взяли крестоносцы. Дож Венеции, Энрико Дандоло, пожелал забрать коней в качестве трофея для украшения собора святого Марка. На террасе собора четверка простояла до прихода в Италию французских войск. Наполеон приказал доставить античную скульптуру в Париж. Сначала она венчала вход во дворец Тюильри, затем Триумфальную арку на площади Карусель. Через восемнадцать лет кони снова заняли место над входом собора Сан Марко в Венеции.
Значительно меньше повезло другим монументальным сооружениям, некогда привезенным из обширных владений Римской империи.
Колонна стоит на площади Атмейданы и выглядит так, будто она сложена из поставленных друг на друга довольно грубо обработанных камней.
Воздвигнута она была в X в. при императоре Константине VII и представляла собой пирамидальный обелиск высотой 32 м, покрытый листами позолоченной бронзы с барельефами, на которых были изображены подвиги византийского императора Василия II, приходившегося Константину дедом. Венчала колонну огромная бронзовая сфера. В 1204 г. крестоносцы сорвали с колонны бронзовые листы и верхушку и использовали их для чеканки монет.
Стамбул. Колонна Константина
Стамбул. Крепость Румелихисары
После того как Константинополь пережил штурм, он перенес еще несколько чрезвычайно сильных пожаров. Огонь полностью уничтожил ту часть города, где жили и вели свои дела торговцы и ремесленники. Они были разорены, дотла выгорел район, богатства которого накапливались веками и который был известен далеко за пределами столицы Византии. Крестоносцы сделали город центром так называемой Латинской империи, просуществовавшей совсем недолго. Через пятьдесят с небольшим лет Константинополь вновь стал столицей Византийской империи, однако ни само государство, ни его главный город не смогли вернуть былого могущества.
В середине XV в. над Константинополем нависла страшная опасность. Пришедший к власти султан Мехмед II из династии Османов поставил перед собой задачу закрепиться на Босфоре. Мехмед II был не только выдающимся полководцем, но и умным, жестоким и целеустремленным политиком. Он прекрасно понимал, какие выгоды его государству даст обладание городом, расположенным в столь удачном со всех точек зрения месте. Не случайно, готовя своих воинов к штурму и обещая им богатую добычу, он просил их оставить ему лишь здания и крепостные стены.
К осаде и штурму турки начали готовиться заранее. Первым их шагом было строительство крепости Румелихисары на европейском берегу Босфора, близ Константинополя. Само по себе сооружение крепости в самом узком месте пролива означало, что отныне путь из Черного моря в Средиземное переходит под контроль османов. Византии был брошен вызов, на который она уже не в состоянии была ответить. Попытки вступить с султаном в переговоры ни к чему не привели. Он требовал отдать город.
Стамбул. Крепость «Румелихисары», построенная султаном Мехмедом Фатихом. Вид со стороны Босфора
Султан Мехмед II
В самом начале 1453 г. три турецких полка уже стояли лагерем у городских ворот. Готовя план штурма, Мехмед II, армия которого обладала огромным численным превосходством (150 тыс. воинов против 7 тыс. защитников Константинополя), большое внимание уделил созданию мощной артиллерии. В окрестностях Адрианополя, который в то время был столицей Османского государства, развернули литейное производство. Под руководством мастера Урбана, венгра, принявшего ислам, отлили десятки бронзовых пушек. Самая большая из них была способна стрелять каменными ядрами весом в 30 пудов. В хрониках того времени рассказывается, что эту пушку к стенам Константинополя везли два месяца и что для этого понадобилось 60 волов.
Османам удалось сосредоточить в районе Босфора довольно большой флот (80 военных и 300 грузовых судов), но предпринять штурм Мехмед II решил со стороны суши. На это, кстати, рассчитывали и защитники города, вынужденные оставить стены вдоль морского побережья фактически без защиты.
Штурм Константинополя начался в апреле. Султан обрушил на стены города по всей линии осады огромную мощь своей артиллерии, которой в то время не было равной в Европе. Однако укрепления удалось разрушить лишь частично. Знаменитая пушка Урбана разорвалась, и вместо нее срочно пришлось отливать новую. Как только удавалось пробить брешь в крепостных стенах, туда сейчас же устремлялись турецкие воины, которых защитники города расстреливали из луков, обливали кипящей смолой, забрасывали камнями. Несмотря на колоссальное численное превосходство, турки никак не могли добиться успеха. Кроме того, они проиграли сражение на море и не смогли прорваться в залив Золотой Рог.
Тогда Мехмед II предпринял хитрый маневр, который во многом предопределил дальнейшее развитие событий. Он приказал доставить часть своих судов в залив волоком. Для этого был сооружен деревянный настил, который густо смазали салом. В течение ночи турки смогли протащить к северному берегу Золотого Рога 70 тяжелых кораблей и спустить их на воду. На рассвете византийцы увидели в водах залива турецкую эскадру. Это зрелище не могло не вызвать ужас и панику, так как явилось абсолютно неожиданным. Кроме того, крепостные стены, располагавшиеся вдоль моря, практически не были защищены. Была предпринята отчаянная попытка уничтожить турецкий флот огнем, но она не удалась из-за предательства генуэзцев, жителей района Галата, которые стали поддерживать султана.
В конце мая Мехмед II объявил о начале решающего штурма. Несмотря ни на что он все-таки снова приказал нанести основной удар с суши. Для этого было выбрано место, где глубина рва была самой мелкой. Для удобства стрельбы артиллерия расположилась на холмах. Ночь перед штурмом стала своеобразной психологической атакой. Вокруг всего города, в военном лагере турок и даже на кораблях, горели костры. Гремели барабаны. Готовясь к сражению, воины громко пели и молились.
На рассвете под оглушительные звуки турецких труб и барабанов начался штурм. Первые атаки были отбиты отчаянно сражавшимися защитниками города. Но когда гигантская пушка Урбана пробила брешь в стене, турецкие воины бросились в атаку, овладели одной из башен и водрузили над ней свое знамя. В этом бою героически погиб последний византийский император Константин.
После того как турецкие воины проникли в город, начались грабежи и избиение жителей. Немногим из них удалось попасть на корабли и спастись бегством. Большинство было убито или взято в плен. Одна из легенд повествует о том, что в храме св. Софии шла служба, когда распахнулись двери и ворвались турецкие воины. В этот момент священник, несший в руках чашу, подошел к стене и словно растаял в воздухе. Стали искать потайной ход, простукивали стену, но она оказалась сплошной, крепкой и непроницаемой. Говорят, что иногда из толщи стены доносится глухое бормотание. Это священник произносит прерванную молитву. Творцы легенды верили, что когда-нибудь Святая София будет возвращена христианам. Тогда стена расступится, священник выйдет из нее, вернется к алтарю и продолжит службу, начатую несколько сот лет назад.
Греческий монах
Стамбульский еврей
Итак, в 1453 г. столица Византийской империи пала. Султан Мехмед вошел в историю под именем «Фатих», что означает «Завоеватель». Город на берегу Босфора стал называться Стамбулом. Со временем он стал центром новой, Османской империи и оставался им почти пятьсот лет.
Мехмед Фатих перенес свою резиденцию в Стамбул лишь через несколько лет после разгрома Византии. Как это уже случалось в прошлом, возникла необходимость заселить город на Босфоре заново. Подобно Константину Великому, который, заманивая, поощряя и принуждая, довольно быстро заполнил пространство внутри крепостных стен людьми разных званий и занятий, Мехмед Фатих задался целью создать на руинах Константинополя новый полнокровный центр имперской власти в очень короткие сроки. Султан был крайне заинтересован в привлечении возможно большего числа квалифицированных ремесленников и состоятельных коммерсантов и для этого использовал разнообразные приемы – от предоставления льгот, привилегий и иммунитетов до прямого принуждения. «Султанская» колонизация несла в себе одну очень важную черту, которая определила на многие века вперед уклад жизни города, его нравственный климат, его топографические и этнографические особенности. Речь идет о том, что изначально Стамбул заселялся людьми разных национальностей и вероисповеданий. Первыми его жителями стали турки из Аксарая, армяне из Бурсы, греки из Мореи и с островов Эгейского моря (большинство константинопольских греков были уничтожены, угнаны в рабство или выселены в другие районы). Всячески поощрялось переселение в Стамбул эмигрантов-евреев из Европы. В более позднее время, при Баязиде II, в Стамбуле свободно находили пристанище евреи из Испании, Италии и Португалии, спасавшиеся от инквизиции. В годы правления султана Селима I и Сулеймана I (по мере завоевания новых территорий) в городе появились выходцы с Балкан и арабы из Сирии и Египта. К середине XVI в. в Стамбуле было около 500 тыс. жителей, а к концу XVII в. его население достигало уже 800 тыс. человек. По меркам того времени столица османов считалась одним из самых больших городов мира.
Более половины населения Стамбула составляли мусульмане (преимущественно турки). Среди нетурецкого населения преобладали греки, на втором месте – армяне, на третьем – евреи. Если же говорить о менее значительных по численности группах населения, то в городе можно было найти представителей почти всех народов, населявших Средиземноморье и Ближний Восток. Городские кварталы складывались по признаку принадлежности к одной религии, и жители преимущественно старались селиться рядом со своей церковью.
Расположенный по двум сторонам пролива, Стамбул оказался одновременно в Европе и в Азии. В свою очередь, городской массив на северном берегу Босфора делился на две части проливом Золотой Рог. В самой старой части города, границы которой совпадали с линией крепостных стен, возведенных когда-то Феодосием, постепенно стал складываться центр управления империей и ее религиозный центр. Главный дворцовый комплекс османских правителей, Топкапы сараи (Дворец Топкапы), а также наиболее знаменитые мечети были возведены именно здесь. Вокруг них обосновывалось мусульманское население. Это было вполне закономерно и соотносилось с принципами османской государственности, в соответствии с которыми находиться на службе у султана, военной или чиновничьей, могли лишь те, кто изначально принадлежал к мусульманской общине или был обращен в ислам. Единственное исключение составлял небольшой квартал Фенер, заселенный богатыми греками, потомками византийских аристократов. Из них традиционно выбирали правителей для христианских владений империи, а также пополняли штат переводчиков ведомства иностранных дел. По имени квартала жителей называли фанариотами.
Огромную роль в развитии Стамбула сыграли «имареты» – комплексы, объединявшие религиозные и благотворительные учреждения (мечеть, школу, богадельню, больницу) и торговые учреждения (крытый рынок, рыночную площадь, караван-сарай, гостиницу, склады). Особенность имаретов заключалась в том, что благотворительные учреждения существовали и развивались за счет доходов от коммерческой деятельности. В 1459 г. Мехмед Фатих, созвав высших государственных сановников, повелел им заняться созданием имаретов на любой территории в Стамбуле по их выбору, и это стало первым шагом на пути к возникновению главных районов древней части города с их монументальными религиозными сооружениями, крытыми рынками и гостиницами.
На северном берегу залива Золотой Рог находился район Галаты. Удобная гавань сделала это место одним из известнейших портов и центров торговли Средиземноморья. Во время крестовых походов (конец XI–XIII вв.) в районе Галаты поселилось много венецианских и генуэзских купцов, и со временем возникла богатая колония. В Османский период там появились греческие, армянские, еврейские кварталы, а также кварталы, где обитали выходцы из различных европейских государств. С точки зрения мусульман, все они были «неверными». Поэтому турки, как правило, в Галате не селились. К северу от Галаты, на холмах, располагался район Перы. Со временем он стал одним из самых богатых районов Стамбула. Именно здесь находились резиденции иностранных посольств, главным образом, из стран Западной Европы, особняки известных коммерсантов, христианские храмы.
На азиатской стороне Босфора складывался Ускюдар. Жизнь его населения, также как и в районе Галаты, была связана с торговлей. Здесь жили турки, греки, армяне, персы. Сюда, на северо-запад Малой Азии, прибывали караваны с товарами из Ирана и с Кавказа. Торговля как один из главных видов деятельности накладывала свой отпечаток на облик и характер этого района Стамбула, где сосредоточилось большое количество караван-сараев, рынков, бедестанов, ханов и прочих мест, так или иначе связанных с коммерцией. И в Ускюдаре, и в европейской части появилось много характерных для Востока сооружений – крытых рынков и бедестанов, – сообщавших городу особый колорит. Бедестаны представляли собой крытые торговые ряды, состоящие из десятков лавочек и мастерских и заключенные внутрь огромного каменного здания. Некоторые стамбульские базары возникли в тех местах, где до них прежде существовали византийские. Это, прежде всего, относится к знаменитому Капалы Чарши (Крытому Рынку).
История Капалы Чарши начинается сразу после взятия османами Константинополя. Мехмед II Завоеватель приказал заложить на том месте, где прежде находился византийский рынок, бедестан. В результате было построено сооружение со стенами в полтора метра толщиной, в каждой из которых имелись ворота. Бедестан занимал площадь 1336 кв. м. Его длина составляла 45 м и ширина – 29,5 м. Крышу образовывали 15 куполов. Вокруг бедестана стали возникать торговые улочки, на каждой из которых торговали определенным товаром. Со временем они превратились в крытые галереи, опоясывающие ядро рынка в несколько рядов. Помимо 4400 лавок в комплекс Капалы Чарши со временем вошли 40 постоялых дворов на 2200 комнат и хозяйственных помещений, мечети, бани, около 20 фонтанов. С XVI по XVIII вв. рынок пережил 5 страшных пожаров и 4 землетрясения. Французский путешественник Жерар де Нерваль, посетивший Османскую империю в 50-х гг. прошлого столетия, так описывает свои впечатления от посещения этого места: «Это настоящий каменный лабиринт в чисто византийском духе, здесь можно укрыться от дневного зноя. В огромных галереях с округлыми или стрельчатыми сводами, с резными балками и колоннадами хранятся самые разнообразные товары. Особенно восхищают женские наряды, вышитые ткани и парча, кашемировые шали, ковры, мебель, инкрустированная золотом, серебром и перламутром, ювелирные изделия, а больше всего блестящее оружие, собранное в той части базара, которая называется «бедестан»…»
Страшные пожары 1943 и 1954 гг. уничтожили в Капалы Чарши многие из самых ранних построек. Однако и сейчас это место, где по-прежнему торгуют прекрасными коврами, посудой, ювелирными изделиями и многим другим, является одной из главных достопримечательностей Стамбула, ибо сохраняет особую атмосферу и колорит, присущие старым восточным базарам.
Помимо мечетей и рынков, неповторимый колорит облику и жизни города придавали знаменитые турецкие бани – хамамы. Помимо того, что они представляли собой особый тип архитектурных сооружений, происходившее в них «банное действо» было одним из элементов особой османской культуры. Традиция посещения общественных бань была воспринята османами от византийцев, которые, в свою очередь, переняли ее от Рима. В Османской империи бани стали играть роль места, обладающего целительными свойствами не только для тела, они фактически были своеобразными центрами досуга.
Турецкая баня (старинная миниатюра)
Богатая турчанка со служанкой по пути в баню
Бани в гареме
Интересное описание турецких бань оставил наш соотечественник, Павел Артемьевич Левашов, посетивший Стамбул с дипломатической миссией во второй половине XVIII в.:
«Бани турецкие обыкновенно каменные и покрыты свинцом, с куполами, у которых окна в кровле из выпуклых стекол; внутреннее расположение всех их одинаково, и в каждой из них есть большая галерея, где раздеваются и по выходе пьют кофе. Около же оной кругом построены каморы, как ложи в театре, разной величины. Простые люди парятся в большой бане, знатные же и богатые моются в оных отделениях, за которые платится гораздо дороже: бани нагреваются снизу, и пол у них так бывает горяч, что никак по оному босыми ногами ходить не можно, ради чего надевают деревянные кандуры, сделанные наподобие туфлей.
Женщины в Константинополе ходят в баню каждую неделю по четвергам, поелику пятница у них так как у нас воскресение, почитается, и они за долг поставляют, чтобы накануне оного дни обмываться и обривать или очищать излишние на теле волосы, кроме головы и бровей, и притом и для препровождения времени, потому что каждый турок, каков бы ревнив ни был, однако ж жену свою в баню однажды в неделю отпустить непременно должен, куда они собираются, как на некоторое празднество, или гульбище, и наряжаются в самое лучшее платье, берут с собою кушанье, кофе и всякие фрукты и закуски и так нагие нередко от утра до вечера время с музыкою и с песнями препровождают.
Роскошь их в банях так далеко простирается, что знатные и богатые женщины нарочно надевают себе на руки выше локтя браслеты из драгоценных камней, тако ж их кандуры или оных тесьмы, где нога входит, вынизаны бывают жемчугом и яхонтами… Одним словом, бани для турецких женщин суть земной рай, и для того нигде не видно такого великолепного устроения оных, как в Турции».
Ярким штрихом стамбульского пейзажа, придававшим ему неповторимое обаяние, были изумительные по красоте мечети. Как правило, одно лишь упоминание имени любого знаменитого города немедленно рождает в сознании некий символ, неразрывно с этим городом связанный. Часто таким символом является уникальное архитектурное сооружение. Его контуры, даже едва обозначенные, сразу дают толчок воображению. Колизей – это Рим, Храм Василия Блаженного – Москва, Биг Бен – Лондон. И так далее, и так далее.
Мысль о Стамбуле мгновенно возникает при виде огромного величественного купола, окруженного изящными минаретами, устремленными в небо. Вот как писал об этом Осип Мандельштам:
Базилика святой Софии, и об этом уже говорилось раньше, была возведена при императоре Юстиниане в VI в. н. э. на месте, где прежде уже существовали две церкви. Первая сгорела, вторая же была разрушена во время городского восстания. На постройку храма ушло около шести лет. В результате возникло грандиозное сооружение, купол которого поднимался над землей на высоту 55 м, а в диаметре составлял 31 м.
Вид Стамбула перед заходом солнца
После завоевания Константинополя османами византийский храм по приказу султана Мехмеда II был превращен в мечеть. Крест на куполе, символ христианской религии, был заменен полумесяцем – эмблемой ислама. Внутри храма был выдолблен михраб – ниша в стене, указывающая направление на Мекку. В центральной части здания появились написанные золотом изречения из священной книги мусульман – Корана. Их выполнил османский каллиграф, казаскер Мустафа Иззет-эфенди. Снаружи, по углам здания, последовательно были пристроены четыре минарета: первый – во времена Мехмеда II, второй – при Баязиде II и еще два – при Селиме II. Византийские мозаики были загрунтованы, так как в соответствии с мусульманской традицией изображать человека или какие-либо другие живые существа было запрещено. Интересно, что именно это обстоятельство способствовало сохранению уникальных памятников византийского искусства. Они были расчищены в 30-х гг. XX в. во время реставрации, после проведения которой самая знаменитая стамбульская мечеть была превращена в музей по решению первого президента Турецкой Республики Кемаля Ататюрка. И снова вспоминаются строки Мандельштама:
«Сферическое зданье» с пристроенными к нему минаретами показалось османам настолько совершенным в своем величии, что Айя-Софья стала образцом для стамбульских мечетей последующих эпох. Большая заслуга в этом принадлежит выдающемуся архитектору своего времени, Синану. О нем следует сказать особо. Синан был сыном христианского мастера из города Кайсери. В юности он был завербован в янычары, обращен в ислам и служил в войске султана в качестве военного инженера. Синан за свою очень долгую жизнь (он прожил более 90 лет) участвовал в создании более чем ста больших и малых мечетей, нескольких десятков духовных училищ (медресе), более тридцати дворцов. По его проектам возводились бани (хамам), мавзолеи (тюрбе), больницы, караван-сараи, а также инженерные сооружения – акведуки и мосты. Изучив архитектурные особенности Айя-Софьи (круглый купол венчает прямоугольное пространство), Синан нашел возможность совместить ее с мусульманской архитектурной традицией. Наибольшую славу ему принесли три мечети, две из них находятся в Стамбуле.
Архитектор Синан
Стамбул. Мечеть Сулеймание
Стамбул. Тюрбе Сулеймана I Законодателя
Первая, Сулеймание, была построена в середине XVI в. при Сулеймане I и считалась его личной имперской мечетью. По размерам мечеть Сулеймание приближается к своей знаменитой предшественнице: высота купола – 53 м, диаметр – 26,5 м. Находясь на вершине холма, она представляет собой целый архитектурный комплекс, доминирующий на западном берегу залива Золотой Рог. Его размеры подчеркивают четыре величественных минарета, вырастающие из углов замкнутого пространства двора, окруженного галереей. Сулеймание строилась как имарет. Ей принадлежали: медресе, караван-сараи, больница, медицинская школа, бани, торговые помещения. Внутреннее пространство мечети поражает своей беспредельностью. Стены прорезаны множеством витражей, сквозь которые в помещение проникают разноцветные струи солнечного света. Михраб и минбар (кафедра для проповеди) высечены из белого мрамора.
В саду при мечети находится тюрбе Сулеймана I. Его архитектором был также Синан. Мавзолей султана представляет собой восьмиугольное здание, окруженное галереей, крышу которой поддерживают 29 колонн. Неподалеку находится тюрбе жены Сулеймана, Хюррем-султан, знаменитой Роксоланы.
Роксолана
Роксолана. Этой женщине нельзя не посвятить отдельного рассказа. В течение многих лет она оказывала реальное влияние на политические дела. До конца жизни оставаясь любимейшей женой султана, оплаканная им, она была похоронена рядом с тем местом, где со временем предстояло упокоиться Сулейману I Кануни (Законодателю).
Роксолана была взята в плен в Галиции. В качестве военной добычи она была передана в Стамбуле в дар влиятельному сановнику – Рустем-паше и с его помощью попала в султанский гарем. Известно, что она была славянкой, по одним сведениям, дочерью украинского священника, по другим, – русской или полькой. Некоторые авторы даже называют ее имя – Анастасия Гавриловна Лисовская.
Она сочетала в себе качества, которые резко выделяли ее из среды обитательниц гарема: живость ума, смелость, интуицию, независимость суждений, умение быстро ориентироваться в ситуации и использовать ее к своему благу. Ее внутренним двигателем было непомерное властолюбие. Роксолану часто называли прекрасной, но красавицей она не была. Она умела очаровывать. Ее тело было стройным и гибким, движения грациозными. Она отличалась изяществом манер. За пленительную улыбку и веселый нрав Роксалана получила прозвище Хуррем (Смеющаяся). Под ее влиянием Сулейман I находился два последних десятилетия своей жизни. Роксолане удалось добиться нарушения всех установленных в отношении женщин султана правил. Родив сына, она, вопреки мусульманским обычаям, была признана законной женой султана с соответствующим приданым. Затем ей удалось вместе со свитой переселиться в Большой Дворец, где султан жил, где он занимался государственными делами и где до этого ни одной женщине не разрешалось ночевать. Цель, которую поставила перед собой Хуррем-султан и к которой она шла в буквальном смысле слова по трупам, заключалась в том, чтобы сделать своего старшего сына, Селима, единственным наследником престола. Для этого нужно было устранить остальных, и прежде всего любимца султана, Мустафу.
Хорошо разбираясь в человеческой натуре, Роксолана сумела сыграть на таких страшных чертах характера султана, как жестокость, прирожденная склонность к абсолютной власти и болезненная подозрительность в отношении любого, кто этой власти угрожал. Сделав соучастниками интриги многих доверенных лиц Сулеймана, Роксолана постепенно сумела внушить ему мысль о том, что Мустафа, пользовавшийся большой популярностью среди янычар, готовится сместить отца и завладеть троном. Султан, в конце концов, поверил в клевету. Он призвал сына к себе, и слуги на глазах отца задушили Мустафу шелковым шнурком. Селим, сын Роксоланы, унаследовал трон. В истории Османской империи он печально известен как Селим Пьяница.
Вторая мечеть, прославившая имя Синана, которую сам архитектор называл «произведением времен ученичества», – это мечеть Шахзаде. Если понимать под словом «ученичество» время поиска, то с такой самооценкой вполне можно согласиться. С точки зрения использованных архитектурных решений это был еще один шаг, который Синан сделал в новом направлении.
Стамбул. Архитектор Синан. Мечеть Шахзаде
Мечеть была построена между 1544 и 1548 гг. по приказу Сулеймана I в память о рано умершем принце Мехмеде. (Титул «шахзаде» носил наследник престола, отсюда и название мечети.)
Диаметр центрального купола – 19 м, его высота – 37 м. Поддерживают его 4 полукупола. Мечеть имеет два минарета, украшенных уникальными рельефами. Очертания мечети оставляют впечатление воплощенного совершенства.
Неподалеку от мечети Шахзаде находится тюрбе, где установлены надгробья Мехмеда и Джихангира, младшего сына Роксоланы.
Новое архитектурное решение, использованное великим Синаном при возведении мечети Шахзаде, а именно сочетание огромного купола, поддерживаемого четырьмя полукуполами, особенно рельефно выступает в облике мечети султана Ахмеда. В последние годы ее все чаще называют «голубой мечетью», именем, которое ей сравнительно недавно присвоили экскурсоводы из-за доминирующей во внутренней отделке сине-голубой гаммы. Однако такое название является ошибочным, ибо изначально интерьер мечети выглядел иначе, и никогда за всю свою почти четырехсотлетнюю историю мечеть так не называлась.
Инициатором постройки этого храма был султан Ахмед I, унаследовавший трон в возрасте 14 лет и отличавшийся особой религиозностью. Это, в частности, и являлось одним из объяснений его желания возвести мечеть, которая могла бы соперничать с Айя-Софией. Работы велись с 1609 по 1617 г. под руководством архитектора Седефкара Мехмеда.
Купол мечети диаметром 23,5 м окружен четырьмя полукуполами, между которыми находятся 4 башенки. Своды, поддерживающие купол, опираются на четыре массивных колонны окружностью в 5 м каждая. Высота купола от пола – 43 м.
Возведение мечети султана Ахмеда положило начало новому этапу развития османской архитектуры. Архитектор Мехмед-ага смог добиться еще большего ощущения величины внутреннего пространства, достигнутого во многом благодаря тщательно рассчитанному эффекту от освещения. Характерной особенностью интерьера является наличие 260 окон, через которые вовнутрь проникает много света. Проходя через цветные стекла витражей, этот свет создает в молельном зале таинственную, мистическую атмосферу.
Внутри мечети стены поделены на отдельные секции, перемежающиеся выступами, и отделаны керамическими плитками с растительным и цветочным орнаментом. Всего для этих целей было использовано 21 043 керамических фрагмента.
Внутренний двор мечети выполнен в мраморе и окружен галереей, крыша которой опирается на колонны из розового гранита и мрамора и имеет 30 куполов. В центре двора – изящный фонтан для омовений в виде беседки с 6 колоннами.
Ахмедие – единственная в Стамбуле мечеть, у которой 6 минаретов. 4 из них имеют по 3 балкона, 2 – по 2. Всего балконов 16. В воспоминаниях, оставленных создателем мечети, Седефкаром Мехмедом, говорится, что 16 балконов должны были напоминать о 14 османских султанах и о двух сыновьях Баязида Молниеносного, Эмире Сулеймане и Мусе Челеби.
Султан Ахмед I скончался в 1617 г. и был похоронен в тюрбе рядом с мечетью, созданием которой хотел оставить память о себе.
Стамбул. Мечеть Эйюба
Особое место среди стамбульских мечетей занимает мечеть Эйюба, расположенная у залива Золотой Рог, за линией оборонительных сооружений, окружавших когда-то Константинополь. Это первая мечеть, которую построили османы после того, как захватили столицу Византийской империи. Ее возвели на месте, где, по преданию, погиб знаменосец пророка Мухаммеда, Эйюб Ансари, принимавший участие в штурме города арабами в 670 г. Рядом с мечетью находится тюрбе, в котором покоится прах сподвижника пророка. Мавзолей Эйюба и мечеть являются у турок местом поклонения, святыней. Здесь, по традиции, совершалась церемония вступления во власть, во время которой будущего султана перепоясывали обоюдоострым мечом основателя династии – гази Османа. И тюрбе Эйюба Ансари, и само место вокруг него считаются священными. Сюда испокон веков приходят верующие испросить помощи и поддержки. Наш соотечественник, граф Сергей Шереметев, посетивший Стамбул в конце XIX в., в своих воспоминаниях рассуждает о захватившей его атмосфере умиротворенности, которая царила близ мусульманской святыни, на окружающем ее большом старом кладбище, и приводит такие строки:
Картина Стамбула времен правления османов будет неполной без рассказа о двух главных султанских дворцах, Топкапы и Долмабахче. Захватив столицу Византии и переместив на берега Босфора центр власти своего государства, османские правители были вынуждены заняться обустройством новой резиденции. Они не могли использовать помещения, оставшиеся от византийских императоров, из-за существенных различий в образе жизни христианского монарха и мусульманского владыки. Сначала в центре старого города был возведен небольшой дворец, который довольно быстро перестал удовлетворять запросам Мехмеда II и его окружения. А в 1478 г. закончилось строительство нового здания, ставшего ядром формирования в будущем весьма своеобразного ансамбля. Дворец стали называть Топкапы (Пушечные ворота) по имени одного из порталов, защищенного пушками. С холма, на котором был выстроен дворец, открывался изумительный вид на залив Золотой Рог, на Босфор и Мраморное море, а напротив, на азиатском берегу, был хорошо виден район Юскюдар. Возведение новой резиденции в Стамбуле началось при Мехмеде-Завоевателе. Практически при каждом последующем правителе к комплексу добавлялось что-то новое. В результате площадь, занимаемая парками, дворцами, павильонами и постройками хозяйственного назначения, составила 700 тыс. кв. м, а протяженность стен, возведенных вокруг Топкапы, – 5 км.
Дворец одновременно был и домом османских султанов, и центром, из которого осуществлялось руководство огромной империей. В 1525 г. к Топкапы было специально пристроено здание для заседаний государственного совета – дивана.
В XVI в. диван состоял из 11 высших сановников и собирался на заседания четыре раза в неделю в первой половине дня. Во главе совета стоял великий визирь, который считался вторым лицом в государстве после султана, но довольно часто человек, занимавший эту должность, становился реальным правителем.
Турецкое слово «сарай» (дворец) вошло в европейские языки в несколько измененной форме – «сераль», и под ним часто подразумевался не столько сам дворец, сколько его женская половина – султанский гарем. Дом каждого мусульманина имеет две половины. Одна, селямлык, является мужской и может служить для приема гостей. Другая, гарем, по определению французского поэта и путешественника Теофиля Готье, – место, где «проходит подлинная жизнь турок, жизнь наслаждения и семейной близости, сюда никогда не приглашают ни родственников, ни ближайших друзей». Отгороженная от мира непроницаемыми стенами, личная жизнь султанов была полна таинственности и поэтому окружена домыслами. Европейцы, открывшие для себя Османскую империю и переживавшие моду на все турецкое, испытывали особый интерес к тайнам сераля. Появились романы, поэмы, оперы и картины, сюжеты которых были навеяны скорее фантазиями, чем реальным знанием фактов. Между тем гарем – это особый мир, существовавший по своим, выработанным веками законам, значительно менее романтичный, чем это представлялось в Европе.
Гарем – это самая интимная часть мусульманского жилища, всегда отгороженная стеной. Это та часть дома, в которой обитают женщины и дети. Строго соблюдаемые запреты, налагаемые мусульманской традицией, и наличие глухой стены должны были отгородить обитательниц гарема от мира.
В ранние годы существования Османской империи изоляция султанского гарема от мира была по-настоящему полной, и никто из его обитательниц не мог оказывать ни малейшего влияния на принятие важных решений. Пока на Ближнем Востоке и на Балканах оставались независимые государства, султаны заключали династические браки с дочерями их правителей, равными им по происхождению. В результате подобных «дипломатических» союзов жены становились заложницами межгосударственных отношений, их долг был – произвести на свет наследника и воспитать его. Ни жены, ни матери султанов не имели каких-либо других обязанностей.
Однако в XVI в., когда последние независимые государства были завоеваны османами, отсутствие родовитых невест привело к тому, что гарем постепенно стал пополняться в основном за счет красавиц рабынь, которых султан получал в подарок или покупал. Русский дипломат П.А. Левашов, отрывки из книги которого уже приводились ранее, писал: «Наполняется же оный харем лучшими красавицами, какие только Азия и Европа произвести могут, наблюдая при том, чтобы они были еще и девственницы, особливо Грузия и Мингрелия, как нарочно определенные, производят таковых красавиц для увеселения султанов и для тщетного токмо распаления похоти несчастливых евнухов…» Возросло и количество женщин в гареме. Уже при Сулеймане I их было несколько сотен. А во второй половине XVII в., согласно донесению французского посланника, их было уже больше тысячи.
Постепенно в гареме устанавливались свои порядки и складывалась строгая иерархия. Так, попавшие туда молодые девушки отдавались на попечение дамам постарше. Те должны были обучать их турецкому языку, этикету и другим наукам. П.А. Левашов сообщал: «Воспитывающиеся в хареме девушки разделены на две большие камеры, где они учатся шить, ткать, низать, тако ж музыке, танцевать и другим подобным тому телодвижениям, возбуждающим любовную страсть; которые же покажут себя в том знающими и в привлечении к себе в любовь более других искуснейшими, таковые удостоиваются быть взяты в ближайшие к султану чертоги, и одевают уже их в хорошее платье…»
Большинство рабынь, однако, навсегда оставалось на положении прислуги и выполняло повседневные бытовые обязанности. Но даже и тем, кого прочили в наложницы, не всегда удавалось переступить порог покоев османского правителя. Большинству из обитательниц гарема вообще никогда не удавалось даже увидеть султана, несмотря на то, что он время от времени посещал женскую половину, чтобы повидаться с детьми или навестить заболевшую жену. В этом случае султан надевал обувь, подбитую серебряными гвоздями, и стук гвоздей, оповещавший о его приближении, служил одновременно приказом скрыться. Показаться султану на глаза можно было, только если он сам недвусмысленно выразил такое желание, в противном случае это расценивалось как непочтительное поведение.
Чтобы придать хоть какой-то смысл своему существованию, женщины, занимавшие в гареме относительно привилегированное положение, сочинили некую систему мнимых обязанностей: наиболее счастливыми считались те, кому поручалось прислуживать лично султану, его матери (валиде-султан), матери наследника (баш-хасеки), другим официально признанным женам, заботиться о гардеробе султана, а также нарядах и украшениях его жен. Остальные, главным образом, развлекали друг друга, помогали друг другу ухаживать за собой, сплетничали.
Гарем
Роды в гареме
Поскольку покинуть гарем по собственной воле было практически невозможно, спасение от однообразия и бессмысленности существования можно было найти, лишь испробовав один из двух путей «сделать карьеру». Первый – снискать расположение султана. Если рабыне удавалось родить ребенка, ее статус менялся. Бывали случаи, когда они даже возводились в ранг законных жен, получали содержание, дорогие наряды и украшения, собственную прислугу.
Второй путь – быть выданной замуж за сановника султана и перейти в его гарем, но уже на положении свободной женщины и законной супруги. Главным удовольствием для тех, кому счастье не улыбалось, было участие в дворцовых увеселениях и праздниках. Главным образом, это были свадьбы принцесс, приготовлениями к которым занимался весь гарем. Если султан-отец был еще жив, дочерей у него было немного, и он испытывал к ним привязанность, свадьбы бывали чрезвычайно пышными, а торжества могли продолжаться неделями. Таким образом, бракосочетания султанских дочерей относились к светлой стороне жизни гарема.
Но была и темная сторона. Речь идет о постоянной борьбе за влияние на султана между его собственной матерью, матерью его первенца и другими женами, а также об интригах в интересах многочисленных детей и фаворитов. Учитывая, что со времен Мехмеда II физическое уничтожение возможных претендентов на престол было возведено в ранг закона, воспитывавшиеся в гареме наследники росли с ощущением постоянной угрозы своей жизни. Они знали о том, что в любой момент могут быть задушены в одном из бесчисленных уголков или переходов. Столь же безжалостно уничтожались и возможные конкурентки в борьбе за любовь султана. Их мертвые тела, зашитые в мешки, сбрасывались в Босфор.
Наиболее влиятельными личностями в гареме были мать правящего султана, валиде-султан, и начальник стражи гарема, глава черных евнухов, кызлар агасы. Не заручившись их поддержкой, трудно было рассчитывать на получение важной государственной должности.
Чтобы завершить повествование о судьбах обитательниц гарема, приведем еще одну выдержку из книги русского дипломата: «По смерти султана как его жены, так и наложницы, престарелые девицы, кроме молодых и пригожих, переводятся в старый сераль, где оных запирают вечно оплакивать смерть султана, содержавшего их взаперти, и своих детей, коих новый султан часто давить повелевает».
Женская половина дворца Топкапы в общей сложности занимала 6720 кв. м и располагалась в нескольких зданиях. Гарему принадлежали 259 комнат, 12 складских помещений, 8 бань, 8 залов, больница, 2 больших общих спальни, 2 мечети, 4 кухни, 6 кладовых для еды, бассейн, школа для принцев и собственная тюрьма.
По свидетельству знаменитого средневекового путешественника Эвлия Челеби, в середине XVII в. общая численность тех, кто постоянно находился на территории дворца, достигала 40 тыс., что было равно населению небольшого города. Помимо нескольких крупных предприятий в Стамбуле, работавших исключительно на нужды дворца, в самом Топкапы трудилась целая армия портных, сапожников, скорняков и ювелиров. В огромном здании дворцовой кухни, возникшем еще при Мехмеде Фатихе и перестроенном архитектором Синаном, вокруг 20 отдельных очагов было занято одновременно 1200 человек. К этому следует добавить несколько тысяч стражников, конюхов, садовников и прочую прислугу.
С 1924 г. дворец Топкапы является музеем. Открытые для обозрения внутренние помещения дворцового комплекса (покои султанов, павильоны, библиотека, апартаменты, относящиеся к гарему) позволяют погрузиться в атмосферу жизни османского двора.
Музей демонстрирует несколько уникальных экспозиций. Это впечатляющее собрание ювелирных украшений из сокровищницы османских султанов, коллекции парадного платья, боевого оружия и доспехов, а также выставка старинного китайского фарфора.
В середине XIX в. Топкапы перестал быть резиденцией османских правителей. Еще в 1843 г. султан Абдул Меджид I отдал приказ начать строительство нового дворца на берегу Босфора. Когда-то здесь была небольшая тесная бухта, которую засыпали землей с соседнего холма, чтобы устроить площадку для пикников. Отсюда и происходит название будущего дворца, так как «долма бахче» в переводе с турецкого означает «насыпной сад». Работы возглавил архитектор Карапет Бальян.
Любимая жена султана?– мать наследника
Стамбул. Экспонаты музея Топкапы
Стамбул. Дворец Долмабахче
Фасад дворца длинной в 600 м тянется вдоль европейского берега пролива Босфор. Часто можно встретить утверждение, что в архитектурном отношении Долмабахче, в облике которого отчетливо ощущается европейское влияние, не представляет особенной ценности. Так, граф Шереметев в своих записках о Стамбуле отмечает: «Дворец Долмабахче роскошен, но не изящен, и за исключением султанской бани со стенами из морской пены, остальное – сомнительного и тяжелого вкуса». Тем не менее дворец был резиденцией всех последних османских султанов (за исключением Абдул Хамида, который жил во дворце Йылдыз). Его интерьеры помпезны и вполне соответствуют эпохе движения империи к упадку. Один из примеров – церемониальный зал в центральном здании дворцового ансамбля. Поражает воображение висящая в этом зале хрустальная люстра – подарок английской королевы. В ней 750 светильников, и она весит 4,5 тонны. Всего на отделку интерьеров дворца ушло 14 т золота и 40 т серебра.
В истории Турецкой Республики с именем дворца связаны печальные обстоятельства. Здесь 10 ноября 1938 г. ушел из жизни первый президент страны Мустафа Кемаль Ататюрк.
Старый Стамбул
С 1830-го г. между Европой и Османской империей было установлено регулярное пароходное сообщение. Путешествия в Стамбул вошли в моду. По свидетельству современников, наибольшее внимание привлекали античные колонны, развалины византийских построек, знаменитые мечети и султанский дворец, то есть именно те памятники, которые словно вехи выстроились вдоль долгого исторического пути босфорского феникса.
«Этот город так необычен и прекрасен, – писал посетивший Стамбул в 1852 г. Теофиль Готье, – что начинаешь невольно сомневаться в его реальности. …Этот изумительный пейзаж ближе к миражам фата-морганы, нежели к прозаической действительности. Трепещущее зеркало серебристых вод Золотого Рога отражает все великолепие этого зрелища и вносит свою лепту в его магическое очарование. Корабли на якоре, турецкие лодки с опущенными, словно крылья, парусами выделяются резкими тонами и черным орнаментом снастей на фоне белой дымки, сквозь которую проступает, как греза, город Константина и Мехмеда II».
Оглавление книги
