Книга: Прогулки по Парижу с Борисом Носиком. Книга 2: Правый берег

Лувр

Лувр

Отдохнув в скверике близ башни Сен-Жак, можно двинуться к западу, в направлении знаменитейшего Королевского дворца и еще более знаменитого (может, самого известного в мире) музея искусств – Лувра. Лувр тут совсем близко, и кратчайшим путем мы дойдем до него, двигаясь параллельно Сене по знаменитой улице Риволи. Улица эта проложена была лишь в начале XIX века, на ней расположены знаменитая английская книжная лавка, знаменитый чайный салон начала века (где проголодавшийся англичанин может получить настоящий чай и почти настоящий пудинг), а также знаменитый отель «Мерис», где знаменитому Джорджу Оруэллу доводилось в трудные годы жизни мыть посуду. Ну а в общем-то аркады и лоджии этой торговой улицы захватили нынче истинные короли эпохи – торговцы модной одеждой, так что пока наши спутницы будут томиться у модных витрин, мы могли бы припомнить вкратце историю знаменитого Лувра. То, что мы еще не дошли до цели, нашему рассказу не помеха. Ведь и нынешний Лувр, и стеклянная пирамида во дворе, и толпы туристов, и палатки с сувенирами и репродукциями вряд ли помогут нам представить себе, чем был Лувр изначально. Это был укрепленный замок на правом берегу Сены. Отправляясь в конце XII века (в 1190 году) в очередной (Третий) Крестовый поход в Иерусалим для освобождения Гроба Господня, предусмотрительный король Филипп-Август не только разместил часть сокровищ в надежном квартале Маре у тамплиеров, но и решил по возможности обезопасить оставляемый город. И, поскольку нападение могло грозить с севера, из низовьев Сены (оттуда приходили норманны, да и английский собрат Ричард Львиное Сердце не внушал большого доверия), король решил воздвигнуть крепость на берегу. А вот отчего ей дали это волчье название («лув» значит «волчица») – можно только гадать (может, стая волков забредала сюда из ближнего леса). Позднее, судя по завещанию Людовика VIII, короли хранили свои сокровища в башне этого замка, так что крепость считалась надежной. Мало-помалу французские монархи украшали и совершенствовали замок, приспосабливая его для нормальной королевской жизни. В XIV веке немало сделал для благоустройства этого готического замка король Карл V. Но конечно, и при всех королевских усилиях «удобства» замковой жизни были весьма относительными. Когда Карл V объявлял, что пора бы почистить замковый ров, обитатели Лувра срочно покидали замок – такая стояла вонища во всей округе…

Когда на троне во Франции утвердился просвещенный, ренессансный король Франциск I, он приказал разобрать знаменитую башню и построить ренессансное жилье: сам он, бедняга, столько лет промаялся в плену в Мадриде, что приобрел отвращение ко всем этим тюремным интерьерам. Когда же королева Екатерина Медичи решила из Маре, из зловещего отеля Турнель, перебраться в Лувр, она добилась, чтобы построили Тюильрийский дворец, торцом к Сене – перпендикулярно уже существовавшему зданию, в котором, как она верно заметила, жить было негде, хотя ведь уже и покойный ее муж, а потом и Генрих III пристроили два боковых крыла к прежнему зданию. Название Тюильри дворец получил от двух фабрик черепицы, размещавшихся в нынешнем саду Тюильри («тюиль» и есть «черепица»). Генрих IV соединил Тюильрийский дворец со старым зданием полукилометровой Приречной галереи, а кроме того, велел построить Аполлонову галерею. Это Генрих IV и Мария Медичи положили начало собиранию произведений искусства. Славный король Генрих IV решил, что Лувр вообще должен стать музеем, и больше ничем. У короля даже вошло в привычку селить художников в помещениях Лувра. Прошло чуть ли не четыре столетия до полного осуществления замысла короля. Работы по созданию Большого Лувра завершились к началу третьего тысячелетия нашей эры. Называют разные, всегда астрономические, цифры затрат на обустройство Лувра – от семи миллиардов и больше. При президенте-социалисте Миттеране было выселено из северной части дворца целое Министерство финансов. Для него правительство социалистов построило гигантское, фараоновское здание министерства в Берси и, кстати, не прекращает расширять его обширные подсобки за рекой (в современной Франции больше чиновников, чем в любой из стран Европы).

Конечно, после короля-градостроителя Генриха IV над достройкой и украшением Лувра трудились многочисленные Людовики, два Наполеона и целая армия великих архитекторов, да и гигантское собрание произведений искусства сложилось здесь не за один день. 10 августа 1793 года Лувр был объявлен государственным музеем. Позднее Наполеон тащил сюда сокровища искусства со всего света. Недавний выезд чиновников из дворца освободил еще 22 000 квадратных метров площади, и можете не сомневаться, что все они уже заполнились произведениями искусства. Говорят, что сам Генрих IV приобрел у старенького Леонардо да Винчи портрет загадочной Моны Лизы, супруги Франческо дель Джиоконды. Перед Первой мировой войной портрет был похищен из Лувра, и это стало национальной бедой. Зато, когда картина была обнаружена в Италии и возвращена в Париж, ее встретили оружейным салютом, каким гвардия встречает здесь высоких гостей.

За четырнадцать лет своего президентства Франсуа Миттеран развернул (и даже завершил) в Париже несколько «великих строек». Реализация планов Генриха IV по созданию Большого Лувра может быть, вероятно, отнесена к наиболее удачным из них (прочие попахивают катастрофой, безвкусицей и напрасной утечкой миллиардов), хотя и завершение этого проекта тоже невольно наводит на мысли о странной склонности страны революции и цареубийства к атмосфере монархии. Дело в том, что начало президентства Миттерана совпало с обнаружением смертельной болезни, которую он на протяжении десятилетия (вопреки собственному декрету) скрывал от подданных. Но сам монарх все больше думал в эти годы о памятниках бессмертия, о величии египетских фараонов. И вот во дворе Лувра была построена стеклянная пирамида, застящая старинные фасады и малосовместимая с тяжеловесным старинным дворцом. Пирамида как бы прячет вход в музей Лувра и, конечно, шумный торговый пассаж под Квадратным двором Лувра. И там все тот же базар, все тот же свободный рынок, то же готовое платье. Однако кто же из знатоков-интеллектуалов во Франции стал бы спорить со всесильным монархом, разве он не у себя дома в королевском Лувре, в верноподданном Париже?

Для описания знакомства, даже краткого, с галереями и залами Лувра понадобилась бы целая книга, а может, и две, и три книги: здесь ведь десятки залов, увешанных картинами, многие километры пути – от искусства древней Месопотамии, Персии, Древнего Египта, Анатолии, стран Леванта и Палестины к этрускам, римлянам, к европейскому Средневековью, к французской, итальянской, испанской, голландской, германской живописи – через века, континенты, эпохи…

Отправляясь в музей, заранее выберите себе любимую эпоху, любимую страну, любимых мастеров, и тогда – в путь… Путь неблизок, смена впечатлений утомительна, а еще ведь отвлекают внимание бодрые группы английских школьников, шумные американцы, туристы из Свердловска, дамы из Варшавы, нефтяной шейх с целым питомником жен, до глаз закутанных в чадру…

– Месье, а где Джиоконда? Да-да, и мы к Джиоконде. Мы все к Джиоконде…

– Да там и без вас толпа. Купите себе репродукцию и повесьте дома… Пририсуйте к ней усы – и прославитесь. Один французский чудак на этом карьеру сделал.

Оглавление книги