Книга: Кнайпы Львова

«Лувр»

«Лувр»

Во Львове трудно было бы найти еще две такие кофейни, как «Варшава» и «Лувр», которые имели бы столько общего и одновременно столько же различий. А чем дальше, тем эти различия все сильнее проявляли себя.

Обе кофейни жили двойной жизнью, одной — днем, а другой — ночью. Причем, их активность днем была полной противоположностью вечерней. Обе находились недалеко друг от друга и открылись в одно и то же время, а потому длительный период имели характер купеческо-светских заведений. Обе должны были делиться между собой тем самым контингентом посетителей, которые, кочуя от одной к другой, прибегали невольно к сравнениям, стимулируя владельцев к еще более яростной конкуренции.

Они были как две сестры, которые хотя и не имели внешнего сходства, однако получили с рождения одни и те же условия для развития. Но позже им выпала разная судьба. И вследствие различия этих судеб с возрастом углубилась и разница их характеров.

Кофейня «Лувр» только дважды поменяла свое название (со времени постройки дома в 1913 г. называлась «Ренессанс», с 23 декабря 1926 г. — «Лувр», а с 31 августа 1935 г. — «Риц»), зато владельцев меняла множество раз (первым владельцем был известный ресторатор Лясоцкий), и за свою бурную жизнь пробовала искать счастья с каждым, как загульная девка.

В 1930-х годах многие кофейни уже потеряли первоначальный блеск своей молодости и состарились преждевременно. Некоторые, находясь в значительно лучших условиях, пытались прибегнуть к поверхностным косметическим действиям, чтобы хоть как-то сохранить свои прелести. Кофейня «Лувр» принадлежала к тем, которые, обеднев, посерев и потеряв многое из своих юношеских порывов, еще оставались на поверхности житейского моря благодаря верности своих завсегдатаев.

Кофейня «Лувр» занимала партер угольного дома на ул. Костюшко и ул. Третьего Мая, 12 (до недавнего времени — ресторан «Фестивальный»). В 1913 г. интерьер оформила пражская фирма по проекту Романа Фелинского. Зал украшало огромное полотно Ф. Вигживальского, изображавшее площадь Рынок в средние века.

В 1921 г. кофейню посетил Ю. Пилсудский. Это событие показалось владельцу кнайпы настолько знаменательным, что он на колонне, возле которой сидел высокий посетитель, разместил мемориальную таблицу с надписью «Здесь сидел 20 марта 1921 г. председатель Государства и Верховный Вождь Юзеф Пилсудский», а три места за столиком зарезервировал навсегда для офицеров.

Когда-то это был самый большой и интеллигентный ресторан во всей Галичине. Но уже в 1930-х годах, как выразился современник, кофейня производила впечатление торговой биржи, установленной в кабаре. Дело в том, что в 1920-х годах при экономическом кризисе здесь, как и в немалом количестве центральных кнайп, изобиловала «черная биржа», звучали нервные возгласы и хлопанье ладоней, хрустели банкноты, рвались бумаги, трещали сюртуки. С изменением названия и экономической ситуации «черная биржа» исчезла, зато появилась эстрада и кабаре-представления, но по старой памяти добрую часть постоянной публики все еще составляли купцы и маклеры.

Сюда охотно приходили елегантные пани. Время от времени происходили своеобразные ярмарки, организованные студенческим союзом, — выставлялись картины на продажу.

12 ноября 1932 г. во время студенческой манифестации были разрушены многие витрины и стекла в магазинах на улице Третьего Мая, разбиты были также и стекла «Лувра».

В 30-х здесь собирались украинские писатели Богдан Нижанкивский, Анатоль и Ярослав Курдыдыки, Владимир Ковальчук. Частенько засиживался за картами Осип Навроцкий, один из основоположников Украинской военной организации, а впоследствии организатор и Украинской дивизии УНО, наведывались прокуратор Лев Петрушевич, адвокат и писатель Степан Шухевич, д-р Степан Беляк, профессор Грыць Мыкытей, политический деятель Роман Сушко, кооператоры Юлиан Шепарович, Андрей Палий, Андрей Мудрык.

Приходил также выдающийся политик, посол австрийского парламента, председатель Украинской национально-демократической партии, Владимир Бачинский. Роман Купчинский описывал его как человека низкого роста, толстого, всегда одетого в темное и с белой хризантемой в петлице сюртука. Из круглого, налитого лица выглядывали быстрые интеллигентные глаза, сиявшие иногда сарказмом, иногда юмором.

Был убежден, а может, только делал вид, в непобедимости своих чар, как Амант.

— Пан, от одного моего взгляда женщины млеют.

Любил общество и много вечеров просиживал в кофейнях или ресторанах. «Однажды сидело нас несколько человек в кофейне, — вспоминал Купчинский. — Недалеко от нас сидела какая-то красивая молодая пани с мужем.

Бачинский раз за разом посылал в ее сторону убийственные сладкие взгляды и довольно улыбался.

Через некоторое время пара встала и вышла.

— Ух, — вздохнул в отчаянии Бачинский. — Трагедия моей жизни. Я подготовлю почву, а потом такой вот болван даже не догадывается, почему дома жена так его страстно целует!

И, сделав артистическую паузу, вздохнул еще раз и продекламировал на лемковском диалекте (то есть с ударением на предпоследнем слоге):

Через неделю поместил Павло Ковжун его карикатуру и этот двустих. Бачинский купил оригинал и повесил его над кроватью.

Имел не только чувство юмора, но и культуру…»

Как вспоминал Юзеф Виттлин, кофейня «Ренессанс» славилась хорошей кухней и богатым погребом. Как-то получил приглашение от своего студента. «Я вошел, когда большой оркестр под управлением известного Шварцманоффа настраивал инструменты для попурри из «Тоски». Едва успеваю сесть за мраморную столешницу, надеясь разве что на кофе с пирожным, появляется официант и с подозрительной предупредительностью накрывает стол снежно-белой скатертью. Далее приносят серебряную утварь, ставят миски с холодным мясом и рыбами по-еврейски и по-арийски, открывают бутылки с водкой и пивом, — еще миг — и поставят ведра с бутылками шампанского и будут стрелять пробки…

Завязался разговор. От водочки к ветчинке, от бифштекса к шницельку, и в конце вылезло шило из мешка. Оказалось, что дочь одного из владельцев «Ренессанса» является моей ученицей в гимназии, и за отвращение к «Пану Тадеушу» справедливо ждала от меня плохой оценки. Так что этот бал был только артиллерийской подготовкой к генеральному штурму, который собирался совершить коллега, предлагая мне взятку за хорошую оценку».

Когда Виттлин понял, к чему идет, сорвал с шеи салфетку и позвал официанта, но коллега не дал ему заплатить. Не желая устраивать в людной кофейне скандал, он покинул с возмущением локаль.

Реклама 11 октября 1929 г. сообщала, что с 1 октября здесь есть аттракционная программа: «Black and Wite, большое английское балетное ревю. Элли Майлис, феноменальная танцовщица, и Самойло, богатырский тенор. Начало в 10.30 вечера. Вторая часть в 1.30 ночи в баре».

9 февраля 1939 г. кофейню «Риц» закрыли из-за банкротства.

Как композитор Людкевич продавал часы

«Одной из самых колоритных фигур львовской богемы был композитор Станислав Людкевич, или «Сясь», как его все называли, — рассказывает Эдвард Козак. — Приличный, с черными усиками и большим, черным галстуком, в жизни производил впечатление большого ребенка. Эту детскость немало также подчеркивало смягченное до шепелявости произношение.

Людкевич имел какие-то странные купеческие амбиции. Верил, что имеет большой купеческий талант, и ценил его в себе, наверное, выше композиторского таланта.

Раз сидел он в кофейне «Риц» в обществе д-ра Михайла Рудницкого и Влодзя Гирняка, родного брата известного актера Иосифа.

— Может, кто-то из панов купит часы? — предложил Людкевич.

— Ну, покажите, — заинтересовался Влодзё Гирняк.

Людкевич вытащил часы, Влодзё осмотрел его и спрашивает:

— Сколько хотите, доктор?

— Продам очень дешево: двадцать пять злотых.

— Много!

Торг-в-торг согласились на двадцать. Гирняк вытягивает 15 злотых, протягивает Людкевичу и говорит:

— Здесь пятнадцать злотых, а пять я вам был должен, значит, мы в расчете.

Композитор взял деньги и глубоко задумался.

— Погодите, погодите, тут что-то не так…

В разговор вмешался Михайло Рудницкий.

— Ну, хорошо. Должен вам Гирняк пять злотых?

— Да, пан добродий! И уже давно должен был отдать.

— Так все ясно, как солнце: пятнадцать он дает наличными, а пять был вам должен, то есть вместе двадцать. Верно?

— Ага, так, так, — сказал Людкевич и спрятал деньги.

Но дома досчитался, что его «надули». На другой день пришел в кофейню, где уже сидел за столиком В. Гирняк и улыбался улыбкой маленькой птички, которая обманула старого лиса.

Людкевич, не снимая с головы шляпы, подошел к столику, минутку постоял молча и сказал только одно слово:

— Тьфу!

Затем отошел и сел далеко, за другой столик.

Ромцё Пашкивский

«Кто из львовян не помнит Ромця Пашкивского?.. — еще одна история от Э. Козака. — Завсегдатай кофеен, хороший партнер в бридж, изрядный кавалер, и даже «повеса», ходил по Львову и собирал темы для сатирического журнала «Зыз». Иногда, когда не хватало материала, писал небольшие фельетоны и подписывал их псевдонимом «Раднерад».

Однажды в кофейне «Риц» подошел Пашкивский к композитору Людкевичу (называемому Сясь) и говорит:

— Доктор, дайте сигарету.

— Да что вы! Знаете, что я не курю.

— Ну, дайте конфету.

— Какую конфету? Я не ношу конфет!

А Пашкивский полушепотом:

— Это так? Для девушек всегда есть конфеты, а для меня, вашего приятеля, не имеете?

— И каких девушек? Чего вы от меня хотите?!

Людкевич, смущенный, сорвался с кресла и отошел к другому столику. Но потом, подумав, вернулся обратно в Пашкивскому и спрашивает:

— Слушайте, в отношении этих девушек… Вы только так пошутили, или действительно знаете что?..

Рассказывал потом Пашкивский, что когда выходил с Людкевичем из «Рица», то композитор всунул ему в карман целую сумку конфет…»

6 апреля 1919 г. вечера при музыке в кофейне «Ренессанс» в течение целого года организовывали женские общества. Прибыль шла для вдов и сирот, на другие благотворительные мероприятия. В программе — военный оркестр, буфет, почта, фантовая лотерея (можно было выиграть гречневую крупу, белую муку, сахар и другие деликатесы военного времени).

3 мая 1919 г. Какой-то жандарм впал в ярость во время концерта в кофейне «Ренессанс».

31 января 1920 г. В кофейне «Ренессанс» открыта клубная комната, которую облюбовали для своих мероприятий различные организации.

8 марта 1923 г. Ночные авантюры. Минувшая ночь оказалась богатой авантюрами. В кофейне «Ренессанс» группа гостей по неведомым причинам учинила большой скандал.

20 апреля 1923 г. Реклама: Лига женщин устраивает веселые весенние вечера в кофейне «Ренессанс». Выручка пойдет на летние колонии для бедных детей. В программе вечера концерт-оркестр, различные неожиданности и шутки, ревю и розыгрыш новейших моделей парижских шляпок, а также американская лицитация произведений искусства и гадания профессионального графолога.

28 апреля 1923 г. Ломбард или кофейня? В прошлом году в декабре играл в знаменитом «Ренессансе» слушатель Политехники пан Т. Г. При расплате не хватило ему 12 тысяч марок, так он заложил официанту серебряную папиросницу стоимостью 200 тысяч с тем, что на следующий день выкупит. Когда Т. Г. появился, ему сообщили, что того официанта нет. Так много раз. В какой-то раз Т. Г. таки застал того официанта, а тот сообщил, что папиросницу взял сын владельца «Ренессанса» Станислав Матусив. Но тот заявил, что папиросницы не брал и ничего подобного не слышал. В полиции Матусив таки признался, что папиросницу потерял. Под угрозой суда должен вернуть 200 тысяч марок, как эквивалент стоимости залога.

3 мая 1923 г. Густав Матусив, сын Григория, владелец известного локаля «Ренессанс» и совладелец торгового дома «Меркурий», продал недавно за 12 миллионов марок купцу Кайфману локаль-бюро на ул. Галицкой, 3. Пикантность этой трансакции заключается в том, что локаль принадлежит бедной вдове Кальтовой, которая жила с его аренды. Поскольку Кальтова всячески сопротивлялась продаже, Матусив пригрозил, что упакует ее сына в тюрьму, а саму выбросит на улицу. Сын Кальтовой отправился искать справедливости в полицию. Следствие продолжается.

9 мая 1923 г. Облава на валютчиков в «Ренессансе»: конфискована валюта, акции на нефтяные участки.

17 июня 1923 г. Биржа поменяла локаль. Вчера нефтяные биржевики на фоне распри с владельцем «Ренессанса» демонстративно встали и оставили локаль. Теперь нефтяная биржа перенеслась за столики «Сан-Суси».

24 июля 1923 г. Счастливая находка. Честность превратилась в феномен в послевоенные времена, но именно честным назовем поступок Бруно Френкеля, диспонента нефтяной фирмы, который нашел под столиком в «Ренессансе»

25 штук акций стоимостью несколько миллионов марок и, после предъявления документов, вернул акции счастливому владельцу.

29 августа 1923 г. Отныне стоимость входа в «Ренессанс» составляет 7000 марок. (Для сравнения: цена «Газеты Львовской» была тогда 1000 марок). Владелец поставил 2 столика у входа, кассиры продают билетики на кофе или чай. За день «Ренессанс» посещает около 2000 гостей, следовательно, нововведение приносит 14 миллионов прибыли. В интерес вошла полиция.

5 октября 1923 г. Публика в кофейне «Ренессанс». Вчера в полночь банковский кассир Валериан Лукасевич демонстрировал коллеге Стефану Славинскому револьвер и неосторожно выстрелил в пол, чем вызвал, разумеется, легкую тревогу.

Оглавление книги