Книга: Крым великолепный. Книга для путешественников

Севастополь

Севастополь

Впервые российские военные моряки обследовали крымскую бухту Ахтиар в 1773 году. Была составлена карта бухты.

Название Ахтиар («Белый обрыв») она получила по имени татарской деревни, расположенной на берегу.

Командующий русскими войсками в Крыму Александр Васильевич Суворов сразу понял, что «подобной гавани не найдется на всем Черном море, здесь флот будет надежно защищен».

По приказу Суворова у входа в Ахтиарскую бухту возвели редут, а после вхождения Крыма в состав Российской империи на берегу началось строительство главной базы Черноморского флота, которую назвали Севастополем, «Величественным городом».

Тридцать защищенных от ветров севастопольских бухт привлекали людей с древнейших времен. Две с половиной тысячи лет назад гераклейские греки основали на берегу Ахтиара небольшую колонию, которая вскоре стала крупным торговым, ремесленным и земледельческим центром. Свой город среди садов и виноградников греки назвали Херсонес (греч. полуостров).

Скифы и тавры начали привозить в Херсонес зерно, скот, рабов, обменивая их на вино, металлические изделия и предметы роскоши. К началу новой эры Херсонес Таврический стал главным городом-полисом на Крымском полуострове. На торговле невольниками счастливую жизнь не построишь, и под скифскими ударами Херсонес отдал свою независимость Боспорскому царству, а после его разгрома железными легионами Юлия Цезаря в городе-порту появился римский гарнизон. После гибели Римской империи Херсонес вошел в состав Византии. Кочевые племена готов и гуннов до Херсонеса не доходили.

В 988 году Херсонес, или Корсунь, как его называли славяне, после долгой осады был взят войском киевского князя Владимира Святославича.

После завоевания Крыма монголо-татарами Херсонес в 1299 году был сожжен ордой темника Ногая. В конце XIV века войско хана Золотой Орды Эдигея окончательно уничтожило Херсонес, закончив его долгую историю города-посредника. Во времена владычества в Крыму Османской империи жизнь в Херсонесе так и не возродилась.

После присоединения Крымского полуострова к России Севастополь быстро превратился в мощную морскую крепость и красивый город. Вместе с ним рос и мужал Черноморский флот, грандиозную славу которому принесли победы адмирала Федора Ушакова.

Когда в мае 1787 года императрица Екатерина Великая прибыла в Севастополь, Черноморский флот состоял из одиннадцати линейных кораблей и восьми фрегатов. После того, когда по приказу Потемкина его возглавил Ушаков, который «бил турок везде, где их видел», османские эскадры стали убегать от русских кораблей без боя.

Благодаря российским военным гениям адмиралам Ушакову, Лазареву, Корнилову, Нахимову Черноморский флот, девизом которого стали слова «Врагов России не считают – их бьют», стремительно атаковал турецкие суда прямо из походного строя, искусно маневрировал, успешно топил вражеские флагманские суда, эффективно использовал резерв и никогда не знал себе равных на Черном море.

Мужество защитников Севастополя получило всемирную известность во время Крымской войны 1854–1855 годов. Под огнем объединенной англо-французской армии моряки и жители построили семь мощных бастионов, на которых севастопольские герои почти год яростно отбивались от сильнейшего врага. В штурмах погибли великие адмиралы Корнилов, Нахимов, Истомин, но город держался несмотря ни на что. К концу осады в Севастополе уцелело только несколько зданий.

Только через двадцать лет Россия смогла залечить раны Крымской войны. Черноморский флот был возрожден, а вместе с ним возродился и Севастополь, до которого в 1876 году дошла железная дорога.

Торгового порта в городе больше не было, и на главной военно-морской базе России в Черном море началось строительство боевых кораблей.

Севастополь стал главным городом Крыма, начало в нем развиваться и курортное дело.

В годы советской власти Севастополь был значительно укреплен, и его вторая оборона 1941–1942 годов вошла в историю Великой Отечественной войны. Защитники города двести пятьдесят дней и ночей проявляли массовый героизм, обороняя город от врага.

Бомбежки и обстрелы стерли каменный Севастополь практически до фундамента. Оккупация города, ценой огромных потерь взятого немцами в июне 1942 года, закончилась 9 мая 1944 года, после взятия советскими войсками Сапун-горы.

После войны Севастополь на протяжении двадцати лет восстанавливала вся страна. В 1965 году за свои выдающиеся подвиги и мужество защитников он получил звание города-героя.

Для утверждения Киевской Руси среди существовавших в конце X века европейских государств ее князь Владимир Святославич с войском отправился в поход на византийский Херсонес в Крыму. В обращении к дружине князь сказал:

Войско Владимира Святославича осадило Херсонес, но долго не могло его взять. У города князь Владимир встретил священника Анастасия, который, узнав, что он хочет принять христианство от Византии, помог князю овладеть городом, показав место, откуда в Херсонес поступает пресная вода. Вскоре оставшийся без воды Херсонес сдался на почетных условиях.

Из Константинополя приехали почетные послы и сестра императора Византии. Владимир с дружиной приняли христианство, князь обвенчался с принцессой, и после заключения мирного договора русское войско вернулось в Киев.

Гений Черноморского флота адмирал Федор Ушаков провел более сорока морских боев и сражений с превосходящими силами врага, во всех одержал победы, в битвах не потерял ни одного корабля, и при этом ни один из его офицеров и матросов не попал в плен. Он заслуженно является родоначальником российской военно-морской школы искусства боя.

В начале очередной Русско-турецкой войны бриг Черноморского флота «Меркурий», с восемнадцатью пушками и ста членами команды на борту, при совершении разведывательного похода в густом тумане вынесло к Босфору, где на якорях стояла огромная турецкая эскадра. Увидев казавшийся легкой добычей российский корабль, его атаковали старший и младший флагманы турецкого флота во главе с командующим капудан-пашой. Капитан брига Александр Казарский и его команда не теряли времени даром, бриг успел развернуться и, захватив ветер парусами на верхушках мачт, рванулся от берега в море.

Турецкие линейные корабли «Селим-бей» и «Реал-бей», имевшие на своих бортах двести пушек и мортир и тысячу матросов, подняв армады своих парусов, нагнали «Меркурий» и выстрелами из носовых пушек уверенно приказали русскому кораблю сдаться. Османы почему-то забыли, что со времен Петра и Екатерины Великих российские воины привыкли только побеждать. Команда «Меркурия» решила драться несмотря ни на что, а перед гибелью сцепиться с «Селим-беем» и взорвать свою пороховую крюйт-камеру. Капитан-лейтенант Казарский положил у ее входа два заряженных пистолета, при помощи которых последний из оставшихся в живых должен был в случае захвата взорвать корабль, и над Босфором раздался русский рык: «Мы готовы на все, а туркам живыми не дадимся». На часах российской военной славы было половина второго жаркого южного 14 мая 1828 года. Невиданный в морской истории бой начался.

Турки забыли, что Черноморский флот не сдается. Отчаянный «Меркурий» полетел на огромные корабли врага, и даже море под ним дрожало от увиденного зрелища. Начался неравный бой, и черный дым от сотен орудийных и ружейных выстрелов медленно и неотвратимо затянул южное небо.

Четыре бесконечных часа гремели частые залпы, но «Меркурий», благодаря своему искусному маневрированию и точной стрельбе по рангоутам османов, ни разу так и не подставился под их убийственный бортовой залп. К пяти часам дня «Селим-бей» с разнесенными в клочья парусами лежал в дрейфе, а «Реал-бей», гнавшийся за израненным «Меркурием», был остановлен внезапно вздыбившимся Черным морем, спокойно перед этим пропустившим геройский российский корабль.

Великолепный «Меркурий», имея на борту четыреста повреждений и пробоин, двадцать из которых было ниже ватерлинии, четверых убитых и восьмерых раненых, возвращался к своим товарищам по оружию, и за его кормой развевался непобедимый Андреевский флаг.

С 8 по 20 сентября 1854 года черноморские моряки и севастопольцы на пустом месте построили восемь бастионов, которые надежно прикрыли от врага главную базу России на Черном море, не дав многократно превосходящим по количеству и вооружению англо-франко-турецким войскам с ходу ворваться в город.

Приказ командующего обороной Севастополя адмирала Владимира Корнилова гласил:

Начальник Севастопольского гарнизона по какой-то причине не доставил вовремя на Малахов курган необходимые для его обороны строительные материалы, а это могло закончиться взятием стратегического узла обороны. Командующий обороной адмирал Истомин развернул свои мортиры прямо на дом коменданта, после чего Корниловский бастион незамедлительно получил все необходимое и выстоял в очередном штурме. Защитники Малахова кургана говорили об Истомине: «Наш адмирал всегда в самый кипяток лезет».

В начале июня 1855 года 40 тысяч русских воинов в Севастополе противостояли 170 тысячам английских и французских солдат и 10 тысячам турок, среди которых были сформированы специальные подразделения, добивавшие раненых российских героев после боев.

6 июня после страшной четвертой бомбардировки Севастополя начался его небывалый штурм, изображенный на знаменитой панораме Франца Рубо.

На батарею полковника Жерве, прикрывавшую Малахов курган справа, ворвалась французская бригада, и триста солдат Полтавского полка сначала попятились назад, отбиваясь штыками и огнем. Начался отчаянный бой, вошедший в историю Крымской войны.

Попытка французов окружить и взять Малахов курган была остановлена любимцем севастопольцев генералом Хрулевым, который повел в контратаку вставших за ним солдат Павловского и Якутского полков. На его фланге шли в бой и сто сорок солдат Севского полка во главе с поручиком Островским, возвращавшихся с лопатами после ночных восстановительных работ.

«В штыки! Навались, ребята!» – отдал команду Хрулев. Российские воины навалились на французов, и полетели клочки по закоулочкам. Над русским фронтом загремело: «Души их за драку на нашей земле!»

Русские в минуты окружили французов, и у Малахова кургана разразился отчаянный штыковой бой. В бешенстве два зуава бросились взрывать батарейный пороховой погреб, но на их пути будто ниоткуда возник один из якутцев и со словами: «Шалишь, сюда не суйся, пошли догонять своих» – заколол обоих взрывателей, которые упали на трупы усеявших батарею Жерве товарищей по оружию.

Рота Севского полка атаковала врагов с лопатами и ружьями наперевес и с криками «Вот мы вас сейчас проводим!». Во главе их крушил черенками двух сломавшихся лопат один из севцев-великанов, и французы, никогда не видевшие такой атаки, в панике бежали от русских героев сквозь амбразуры батареи и куда попало.

У Малахова кургана не осталось ни одного живого французского солдата. Трижды разъяренные поражением французы пытались отбить у русских ключевую батарею, но раз за разом отступали перед русскими штыками и лопатами под возгласы защитников: «Бить проклятую саранчу насмерть, а мы не отступим!»

Один из французских офицеров вспоминал: «Несколько часов этого небывалого боя вокруг меня были только оторванные головы, руки и ноги. Кровь лилась потоками, и трупы лежали кучами высотой в два метра». Русские солдаты и матросы вытирали кровавый пот и говорили: «Смотрите, братцы, сколько народу мы навалили, батюшки-светы. Ну, царство им небесное, эти уже на новый штурм не сунутся».

Когда 6 июня защитники Третьего бастиона отбили очередной штурм английских солдат, все поле перед ним было завалено тысячами трупов в красных мундирах. Увидевший это ужасающее зрелище главнокомандующий английской армией, совсем не впечатлительный лорд Раглан, умер.

28 июня 1855 года на Малаховом кургане со словами «не всякая пуля в лоб» выстрелом снайпера в висок был убит заменивший убитого ядром адмирала Корнилова адмирал Нахимов, всегда лично руководивший обороной бастионов и стрельбой корабельных мортир, наносивших врагу огромный урон.

Во время осады главнокомандующий русскими войсками в Севастополе после страшной бомбардировки спросил у защитников Второго бастиона: «Много ли вас здесь осталось, ребята?», на что получил спокойный ответ героев-защитников: «Дня на три хватит, ваше сиятельство».

Защитники Севастополя не только оборонялись, но и совершали дерзкие вылазки. Из донесений командованию:

В ноябре 1854 года на брустверах французов и англичан появилась не темная, а светлая земля, и начальнику инженерной службы Севастополя генералу Эдуарду Тотлебену доложили, что неприятель роет под бастионы подкопы.

Русские саперы вырыли перед главными бастионами на глубине шесть и двенадцать метров в два этажа длинные галереи, из которых вывели в сторону противника десятки слуховых рукавов длиной до семидесяти метров, главные из которых находились перед Четвертым бастионом. Из-за недостатка воздуха саперы работали без свечей в полной темноте, и солдаты называли их «кротами».

В конце декабря 1854 года русская военная разведка в Париже сделала копию секретного плана осады Севастополя, на котором в том числе были показаны оба французских подкопа к Четвертому бастиону, являвшемуся вместе с Малаховым курганом ключевым местом обороны города. Оказалось, что Тотлебен ранее абсолютно точно определил их направление и правильно вырыл против них контрподкопы.

В ночь на 17 января 1855 года русские слухачи услышали звуки работы приближающихся французских саперов. В контрподкоп тут же прибыл Тотлебен и лично установил четыре бочонка с порохом весом более двух центнеров с двумя запалами. Когда слухачи стали отличать у французов работу киркой от работы ломом, все русские солдаты и матросы отошли в казематы и укрытия. В девять часов вечера страшная контрмина была взорвана так, что ужасающие горящие пороховые газы яростно прорвались во французскую минную галерею, из нее в траншеи и казематы врага и в секунды стерли в них все живое и мертвое в прах и пепел.

Обе армии услышали, как страшный подземный грохот удалялся от Четвертого бастиона, где образовалась совсем небольшая воронка, к французским укреплениям, а затем из них до самого неба ударил огромный фонтан пламени и повалил черный дым, хорошо видимый даже темной зимней ночью.

В течение осады русские саперы во главе с «обер-кротом» капитаном Мельниковым взорвали еще десять контрмин против новых вражеских подкопов.

Шок от успехов севастопольцев был так велик, что французы, говорившие, что «русские постоянно были у нас под ногами», 27 августа не решились штурмовать Четвертый бастион, опасаясь тысячами взлететь на воздух. Их опасения были справедливы: в случае штурма бастиона их ждали две тонны мин, грамотно установленных русскими саперами.

Всего за время минной войны русские «кроты» произвели восемьдесят три успешных взрыва, нанесших врагу сильный урон. Французы, в свою очередь, произвели более сотни подземных взрывов, но далеко от русских бастионов.

За все время Первой обороны Севастополя в 1854–1855 годах англо-французские войска выпустили по городу и бастионам полтора миллиона снарядов и бомб и тридцать миллионов пуль. Русские войска потратили на врагов миллион бомб и семнадцать миллионов пуль и вывели из строя лучшие части союзных армий. Апофеозом героизма защитников Севастополя стал последний день обороны города 27 августа 1855 года. Хроника обороны бастионов в этот день потрясает.

27 августа Первый бастион на берегу Севастопольской бухты яростно защищал Второй бастион и не дал врагам зайти ему в тыл, неоднократно делая вылазки.

На рассвете тысячи французов атаковали Второй бастион у балки Ушакова. Навстречу французам под прикрытием пятидесяти орудий Первого бастиона бросились воины Олонецкого, Белозерского и Кременчугского полков.

Три тысячи российских героев с ревом «Вон проклятых с бастиона!» ужасающим штыковым ударом вышибли 10 тысяч французов за валы в их собственные траншеи. Накрыв мортирным огнем Первый бастион, французские солдаты трижды штурмовали Второй бастион, но корабли Черноморского флота «Владимир», «Херсонес» и «Одесса» под огнем союзной эскадры совершили немыслимый маневр, встали у самого берега Килен-балки и прикрыли своей огневой мощью залитых кровью, но стоявших как вкопанные защитников Второго бастиона.

В два часа дня после обстрела две огромные колонны французов, потеряв при атаке половину своего состава, ворвались на Второй бастион и подняли на нем свое знамя. Русские герои выстроились вокруг командира Кременчугского полка генерала Сабашинского, и наш железный еж страшным штыковым ударом и сотнями гранат атаковавших по флангам егерей и пластунов стер прорвавшихся врагов в пыль. Когда развеялся черный дым, вокруг Второго бастиона лежали горы французских трупов во главе с тремя генералами. Атаки на Второй бастион были прекращены.

Весь день 27 августа 11 тысяч английских солдат штурмовали Третий бастион на Бомбардирской высоте и сумели ворваться в него. В ответ они получили бешеный штыковой удар Селенгинского полка во главе с его командиром полковником Мезенцевым. Русские герои погибли все, но потрясенные увиденным боем остатки англичан больше Третий бастион не штурмовали.

Четвертый бастион на Бульварной высоте с ровным полем перед ним являлся вместе с Малаховым курганом ключом обороны Севастополя. Французы безуспешно атаковали его целый год, полностью проиграв минную войну, и смогли приблизиться своими укреплениями к нему только на сто пятьдесят метров. Все защитники бастиона поклялись не отступать ни за что и сдержали клятву. Четвертый бастион вошел в историю Первой обороны Севастополя под именем Девственный, потому что на него ни разу не ступала вражеская нога.

Весь день 27 августа 6 тысяч французов безуспешно атаковали Четвертый бастион, стойкость защитников которого была изумительна.

Пятый бастион, который французы называли Bastion Central, был выстроен у Городского оврага. На рассвете 27 августа 10 тысяч французов тремя колоннами атаковали 3 тысячи его защитников, но были встречены мастерски организованным орудийным огнем и штыками русских воинов и разбиты наголову. Остатки французов больше не атаковали Пятый бастион, что очень помогло защитникам Четвертого бастиона, поскольку французы не могли бросить на него большие силы, опасаясь удара с фланга.

Шестой и Седьмой бастионы находились на холмах и у моря в труднодоступной для ударов местности. 27 августа они не штурмовались, а только обстреливались, но его защитники ответным огнем не допускали французов и англичан в тыл Пятого бастиона и не давали им прорваться в Севастополь со стороны моря.

На Малаховом кургане, доминирующем над городом, был возведен Корниловский бастион, и враги хорошо знали, что это центр севастопольской обороны. Курган беспрерывно обстреливался почти год, а отчаянные русские солдаты и матросы швабрами с мокрыми тряпками тушили бомбы с горевшими фитилями на крышах пороховых погребов. Защитники кургана постоянно смотрели смерти в глаза и отчаянно дрались за свою родину.

Позднее уцелевшие в огне герои вспоминали:

Летом 1855 года российские газеты писали: «Наши воины бестрепетно стоят в урагане смерти, поражают врагов, падают под их убийственным огнем и тут же заменяются другими, готовыми испытать ту же участь. Надо видеть этих героев и научиться благоговеть перед ними. Называть здесь героев – это значит называть всех».

В ночь на 27 августа Малахов курган под обстрелом сотен орудий, среди которых были десятки мортир, превратился в груду исковерканной земли. На рассвете французские траншеи были уже в 40 метрах от Корниловского бастиона, с которого из орудий стреляли русские артиллеристы в белых рубахах с Георгиевскими крестами на груди.

На рассвете на Малаховом кургане, где все время взлетали вверх люди, камни и бревна, стреляли только два русских орудия. Любимец французских солдат генерал Боске воскликнул «Ударим в сердце русской армии!», и 10 тысяч французов с расстояния в сорок шагов бросились вперед.

В ответ русские ударили в штыки, и на Корниловском бастионе начался многочасовой ад. Это был не бой, а ужасающая резня, о которой чудом оставшиеся в живых участники вспоминали:

Днем над Малаховым курганом взвилось французское знамя, и на русских бастионах раздался протяжный стон. Генерал Хрулев в ярости разодрал рубаху на груди и повел на французов, которых было вдесятеро больше, Ладожский полк. Как смерч ворвались русские на Корниловский бастион. Бомбы пролетали даже под конем отчаянного генерала. Израненного Хрулева унесли в тыл, а ладожцы во главе с генералом Юферевым начали невероятный штыковой бой и сбросили с Малахова кургана чужое знамя.

Остатки ладожцев, у которых давно не было патронов, а только бесстрашные сердца и яростные штыки, тонули в море французов, и генерал Юферев на предложение сдаться от имени своих героев ответил врагам плевком под их ноги. Железный Ладожский полк лег на месте весь, и над Малаховым курганом опять взвилось французское знамя.

Пятьсот солдат Модлинского полка на виду обеих армий бросились в атаку на шесть тысяч французов и опять сбросили чужое знамя с Корниловского бастиона. Французы вновь установили на вершине свое знамя, но семьдесят оставшихся в живых модлинцев во главе с поручиком Анкудовичем снова снесли с кургана вражеский флаг.

В очередной раз море французов залило заваленную трупами вершину кургана. Но сорок израненных, едва державшихся на ногах солдат Модлинского полка ринулись в атаку. Шестеро из них, страшные как сама французская смерть, прорвались к флагу, сбили его с высоты и повисли на французских штыках.

Поредевшие на две трети французы с ужасом спрашивали друг у друга: «Кто были эти герои?» – и некому было им ответить.

Мертвый Малахов курган, защитникам которого было незнакомо слово «отступать», молчал, почти полностью утонув в крови. Генерал Боске устало рухнул на барабан и сказал, что «средств одолеть русских в природе не существует».

Потрясенная Россия в один голос говорила о героях Севастополя: «Быть на Малаховом кургане означало быть на Голгофе. Тысячи людей легли на нем, никто себя не пожалел, все как один подставили грудь под ядра. Здесь что ни шаг, то кровь, что ни камень, то жизнь. Здесь пролитой крови меры нет».

Осада Севастополя потрясла и Европу, а защитники Севастополя не без юмора вспоминали о своих врагах:

Севастополь состоит из Центральной, Корабельной и Северной частей. Они разделены главными – Северной и Южной – бухтами. Севастополь является не только крупным морским портом, но также промышленным, научным и культурным центром.

Население города вместе с отдыхающими летом может достигать полумиллиона человек, но пляжей в бухтах и пригородах достаточно.

В Севастополе сотни исторических и культурных достопримечательностей: Национальный заповедник «Херсонес Таврический», краеведческий музей, «Панорама обороны Севастополя 1854–1855 годов», Малахов курган, памятник Затопленным кораблям, памятники героям Корнилову, Нахимову, Тотлебену, Казарскому, диорама «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года», Музей истории Черноморского флота, Художественный музей, Графская пристань, Исторический и Приморский бульвары, Свято-Владимирский собор, Покровский собор, храм Святых Апостолов Петра и Павла, церковь Всех Святых, храм-часовня Святого Николая, херсонесский Свято-Владимирский собор, Русский драматический театр имени Луначарского.

В городе работают знаменитый Севастопольский завод красного мускатного шампанского, винзавод «Инкерман», выпускающий эталонное каберне, океанариум, Театр зверей, дельфинарий.

Графская пристань давно стала визитной карточкой Крыма. Она была построена в 1787 году перед приездом в Севастополь императрицы Екатерины Великой. В 1846 году парадная пристань была реконструирована и названа Графской в честь адмирала графа М. Войновича.

У Графской пристани принимают военные парады, проходят народные праздники, с нее открывается красивый вид на берег и бухты.

На холме у пристани расположено Братское кладбище защитников Севастополя, павших во время двух его героических оборон.

С площади Адмирала Нахимова в 1783 году начал строиться Севастополь. В 1898 году на ней был установлен памятник великому флотоводцу. Рядом расположен Мемориал героической обороны Севастополя в годы Великой Отечественной войны.

Приморский бульвар является любимым местом отдыха севастопольцев и гостей города-героя. Более ста лет в море, вблизи Приморского бульвара, стоит воздвигнутый в память Первой обороны Севастополя памятник Затопленным кораблям.

Неподалеку, на Матросском бульваре, находится первый в Севастополе, возведенный в 1839 году, памятник бригу «Меркурий» и его командиру. На памятнике лаконичная надпись: «Казарскому. Потомству в пример». Парусный бриг «Меркурий» под командованием А. Казарского в ходе Русско-турецкой войны 1828 года совершил великий подвиг, прославивший Черноморский флот во всем мире.

В соборе Святого Владимира на площади Лазарева нашли свой последний приют герои Крымской войны Лазарев, Корнилов, Нахимов, Истомин и еще девять русских адмиралов.

В здании середины XIX века работает Музей истории Черноморского флота, в котором собраны интереснейшие материалы и документы по истории знаменитого российского флота, личные вещи Корнилова, Нахимова, Пирогова.

Художественный музей Севастополя обладает почти десятью тысячами произведений живописи и скульптуры, в том числе из коллекции царского Ливадийского дворца.

На Корабельной стороне расположен Малахов курган, сыгравший выдающуюся роль в двух оборонах города-героя. На месте гибели адмирала Корнилова установлен памятник со словами: «Отстаивайте Севастополь!»

У Южной бухты находится Исторический бульвар и памятник адмиралу Ушакову. Рядом – мемориал знаменитого Четвертого бастиона с памятником герою Первой обороны генералу Тотлебену. На всех семи мемориальных бастионах Первой обороны установлено множество исторических памятных знаков, посвященных героям-севастопольцам.

На Историческом бульваре расположена панорама «Оборона Севастополя 1854–1855 годов». Огромная картина площадью почти в тысячу квадратных метров показывает момент штурма Севастополя 6 июня 1855 года. В здании работает Музей обороны Севастополя и диорама подземной минной войны.

В честь десятичасового штурма Сапун-горы на ней разбили парк Славы с Вечным огнем, здесь работает диорама «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года». С горы, на которой выставлена военная техника времен Великой Отечественной войны, открывается интересный вид на Севастополь.

На северной стороне у села Любимовка расположена знаменитая Тридцатая батарея, превращенная в мемориальный музей. Ее четыре орудия двенадцатого калибра за сорок километров бросали на фашистов снаряды весом полтонны.

Тридцатая батарея выиграла сражение у немецких мортир «Карл» и «Дора», которые выстреливали двухметровые снаряды весом в семь тонн.

Севастопольский краеведческий музей содержит материалы об истории Юго-Западного Крыма. На улице Древней расположен археологический заповедник «Херсонес Таврический», который называют «русскими Помпеями».

Между Малаховым курганом и Сапун-горой в самом начале XX века на территории в сто гектаров была построена усадьба Максимова с огромным парком. На каменистое место, где в свое время находились дачи античного Херсонеса, привезли плодородную землю, на которой специалисты Никитского ботанического сада высадили множество экзотических растений со всего света. Здесь устроили фонтаны, искусственные озера, гроты, развели плодовые сады и виноградники античных сортов.

Эффектный усадебный дом с колоннами и балконами был построен на террасах и увит плющом. Дачу Максимова заслуженно называли «севастопольской Францией». Во времена советской власти в ней устроили санаторий.

К югу от Севастополя расположен мыс Фиолент («Тигровый»), где у подножия отвесных желто-серых скал находится Яшмовый пляж с хрустально-чистой водой и грот Дианы.

По легенде, на Фиоленте находилось святилище богини тавров Девы, одной из жриц в нем была Ифигения, дочь греческого царя Агамемнона.

В IX веке на Фиоленте был построен Георгиевский монастырь у целебного источника – отсюда к морю вела крутая лестница в 800 ступеней. Монастырь устроен на скале Святого Явления, где, по легенде, спасал гибнущих моряков Георгий Победоносец.

Недалеко от Фиолента расположено урочище Батилиман, от которого начинается Южный берег Крыма. Он входит в заказник «Мыс Айя», в котором растет 500 видов растений, в том числе реликтовые сосны Станкевича, двухсотлетние деревья высотой около десяти метров и диаметром ствола более метра. Батилиман за сухой климат, отсутствие ветра и жару называют «крымской Африкой». В хаосе его скал находятся небольшие пляжи с прозрачной водой, к которым нужно спускаться с высоты тридцать метров. Многие здесь ловят крабов и мидий.

Очень интересен Инкерман с легендарной Монастырской горой и крепостью Каламита, являвшейся форпостом княжества Феодоро.

В 1-м тысячелетии до н. э. в начале Севастопольской бухты стали добывать инкерманский камень, белый плотный известняк, из которого были построены многие крымские шедевры. За столетия в каменоломнях Инкермана пробили множество штолен и галерей, составивших сложный лабиринт.

В VI веке на Монастырской горе византийцы построили пограничную крепость Каламита.

У целебного источника, прямо в отвесной скале, бежавшие в VIII веке из Византии монахи выдолбили пещерный монастырь в честь святого Климента.

В 1475 году взявшие Крым турки назвали крепость Инкерманом («Пещерной крепостью»).

В древних подземельях работает винный завод марочных вин «Инкерман», на котором учился делать вино Жерар Депардье. Завод находится на глубине до тридцати метров в штольнях каменоломни, где круглый год сохраняется идеальная для вина температура в 12 градусов тепла.

Завод производит вино по древнейшей технологии без использования спирта и сахара, с долгой выдержкой бутылок в подземных известковых галереях. Это делает инкерманские вина легкими и освежающими. Среди вин «Инкермана» хорошо известно тягучее темно-рубиновое вино «Тайна Херсонеса», со сложным шоколадно-кофейным букетом, а также знаменитый портвейн «Красный крымский».

В лазурной Балаклавской бухте, о которой писал Гомер, тавры и греки поселились три тысячи лет назад. В «Одиссее» великий грек описал, как здесь от людоедов-великанов ушел хитроумный царь Итаки.

В XIV веке на крепостной горе генуэзцы построили крепость Чембало, в которой впервые в Крыму было применено огнестрельное оружие.

В 1475 году Чембало захватили турки и дали ему название Балык-Юве («Рыбье гнездо»). Балаклава постепенно превратилась в рыбацкий поселок с разрушенной крепостью и оставалась такой до середины XIX века.

Во время Крымской войны 1854–1855 годов в Балаклаве была база английского флота.

В начале XX века на Балаклавскую бухту стали обращать внимание богатые путешественники и отдыхающие, и она быстро превратилась в дачный поселок.

Во время штурма и осады фашистами Крыма Балаклаву, которую называли «малым Севастополем», враги смогли взять только на восьмой месяц боев.

В начале 1960-х годов из балаклавской горы Таврос вынули 200 тысяч кубометров камня и построили секретный подземный центр с противоядерной защитой для дислокации и ремонта подводных лодок Черноморского флота.

После 1995 года в Балаклаве действует Военно-морской музей, который проводит экскурсии по подземному городу площадью 15 квадратных километров.

В Балаклаве сохранилась церковь Двенадцати Апостолов XIV века.

Существуют свидетельства, что в Севастополе и его окрестностях, на Малаховом кургане, Историческом бульваре, в Лазаревских казармах, начали появляться миражи времен Крымской войны. Рассказывают о призраке «белом монахе», появляющемся по ночам в Херсонесе в виде столба, перемещающегося по скалам, что может сделать ночные прогулки опасными.

В один из октябрьских дней 1916 года, ночью, в носовой части огромной «Императрицы Марии», стоявшей в Севастопольской бухте, вдруг начался страшный пожар. Приказ отбуксировать флагман на мелководье выполнен не был. Взорвавшийся пороховой склад разворотил нос корабля, и через час линейный корабль новейшей постройки перевернулся и затонул. Военная комиссия так и не установила точную причину взрыва, который посчитали диверсией немецкой разведки.

Мортирами «Императрицы Марии» была вооружена знаменитая Тридцатая батарея.

А в один из октябрьских дней 1955 года, опять же ночью, в носовой части огромного «Новороссийска» вдруг прогремел сильный взрыв, разворотивший нос флагмана Черноморского флота Советского Союза.

Приказ вывести корабль из Севастопольской бухты на мелководье вновь не был выполнен. И через час флагман перевернулся и затонул. Военная комиссия не смогла установить точную причину гибели корабля. Посчитали, что это была диверсия боевых пловцов итальянской разведки. Ранее «Новороссийск» носил название «Юлий Цезарь» и входил в состав ВМФ Италии.

Оглавление книги