Книга: Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Английский клуб «…Львы на воротах»

Английский клуб

«…Львы на воротах»

Скажешь «Английский клуб», и знаток Москвы сразу понимающе качнет головой: понятно, речь идет о здании, ныне занимаемом Музеем современной истории России. Так-то оно так, да не совсем: на самом деле «пути» усадьбы на Тверской, 21 (по нынешней, конечно, нумерации) и Английского клуба пересеклись только в 1831 году. До того у каждого была своя судьба. В Английский клуб (интересно, почему не Немецкий? Вероятно, потому, что был устроен на манер английских клубов) жившие в Москве иностранцы объединились в 1772 году. В самом конце XVIII века самодур-император Павел его даже закрывал. (А вот был бы Немецким, заметим еще раз в скобках, и не закрыл бы: известно ведь, как трепетно относился сын немки Екатерины и полунемца Петра III ко всему, что связано с родиной предков.) В 1801 году Павла укокошили заговорщики, а следом, в 1802-м, и клуб открыли. Да только, видно, как все запретное, стал он как магнитом притягивать к себе русскую аристократию. А чтобы не снижать, как сейчас бы сказали, престижности, количество членов клуба ограничили несколькими сотнями. Входил в это число и Пушкин – он стал членом клуба в 1829 году, когда клуб кочевал еще по центру Москвы: то на Страстном базировался, то на Большой Дмитровке.

Тем временем усадьба на Тверской, пережив нескольких хозяев, была перестроена, причем проект перестройки приписывается как раз англичанину, точнее шотландцу, Адаму Менеласу. В это время на воротах появились упомянутые в «Евгении Онегине» львы, не слишком-то напоминающие львов, – все путеводители в один голос объясняют это тем, что крепостному скульптору увидеть настоящего льва было решительно негде. В этом перестроенном дворце и расположился аристократический клуб с прославленной «инфернальной», то есть адской, залой для игры в карты по-крупному и с «детской», но не для детей, а для дедушек, игравших по маленькой. За карточные долги из клуба выгоняли, сперва записав на «черную доску». Попадал на доску и Пушкин, и, если верить Гиляровскому, только деньги, полученные за «Историю Пугачевского бунта», помогли ему отдать долг и восстановить членство в клубе. А когда в 1924 году в бывшем Английском клубе открыли Музей революции, на место, где висела «черная доска», повесили цепи Пугачева. Преемственность, однако.

Оглавление книги