Книга: Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века

В поисках древних сокровищ

В поисках древних сокровищ

Тайнами и загадками с давних пор окутаны многие места Петербургской губернии. Не раз искали в наших краях древние клады, оставленные то ли варягами, то ли новгородцами, то ли шведами.

Приневская земля по сей день хранит загадки древних времен. На территории Ленинградской области сохранилось немало следов языческого прошлого. Один из них – загадочный «Бесов камень» в нынешнем Волосовском районе, в глухом лесу между деревнями Сельцо и Муратово.

Известен он также и под другими именами – как «колдун-камень», «камень Белеса» (Белее – покровитель скотоводства, плодородия, охоты и торговли у древних славян).

Камень этот до сих пор окутан тайнами и легендами. Говорят, будто он «прячется» в лесу и не любит подпускать к себе незнакомых людей. Будто бы можно долго плутать в лесу, но так и не дойти до «Бесова камня». Хотя на самом деле расположен камень всего в ста метрах от лесной опушки, да и велик размерами: высотой – до пяти метров, в обхвате – тридцать восемь метров. Валун таких больших размеров – большая редкость. Но так густо растут вокруг него вековые ели, что можно пройти совсем рядом с камнем и не заметить его.

Даже местные жители иногда забывают к нему дорогу – камень словно бы «ускользает» из памяти и «растворяется» в лесу. Местные жители говорят, что в низу камня вырублены какие-то помещения. Их можно было видеть еще лет тридцать назад, но с того времени камень очень сильно ушел в болотистую почву. А на верху камня – ровная площадка с несколькими ступенями, явно искусственного происхождения.

Территория нынешней Ленинградской области вообще богата на различные культовые камни, связанные с верованиями и обычаями древних жителей этих земель. Историки классифицируют типы и виды таких камней. В районах южнее Невы и Ладожского озера наиболее распространены камни-«следовики» – с отпечатками следов человека и животных. На Карельском перешейке и в Прилужье можно встретить «конь-камни», или «седельные камни»: валуны с выемкой, напоминающей седло. Чаще всего культовые камни связаны с христианством: есть «следовики», на которых будто бы отпечатался след Богородицы, святой Параскевы Пятницы, Георгия Победоносца и его коня и даже осла Иисуса Христа. Дождевая вода, накапливавшаяся в каменных «следах», считалась целебной. Языческие камни встречаются реже. Говорят, места вокруг культовых камней особые – мистические, заколдованные.

Что же касается «Бесова камня», то в древние времена камень этот, по всей видимости, являлся языческим капищем – своего рода нерукотворным алтарем, где приносились жертвы богам. Существует версия, что во время борьбы христианства с язычеством камень хотели уничтожить. Об этом свидетельствуют сколы на нижних гранях камня. Будто бы камень пытались раздробить созданием резкого перепада температур: его обложили деревьями, подожгли их, после чего раскаленный валун поливали водой. Однако «Бесов камень» выстоял – от него откололись только небольшие нижние части…

На вершине валуна и сегодня можно разглядеть (правда, очень заросшие мхом) два косых креста и латинские буквы. Так что, по всей видимости, древний валун может служить памятником не только древних языческих времен, но и допетровской истории северо-западных земель. Не исключено, что его использовали финские переселенцы во времена шведского владычества в XVII веке, чтобы обозначить место своего прибытия.

Еще один уникальный камень-валун, по всей вероятности, связанный с допетровской историей приневских земель, расположен за поселком Дружная Горка в нынешнем Гатчинском районе. Среди местных жителей он известен как «Мама-камень». Исследователи склонны считать его пограничным знаком между Россией и Швецией – не случайно на камне сохранились символы: с русской стороны – крест, а со шведской – корона.

…Воображение не только следопытов и кладоискателей, но и ученых-археологов с давних пор манили и манят древние курганы, в изобилии разбросанные на пространстве Петербургской губернии. «В окрестностях Луги много курганов, или "могил", – говорилось в конце XIX века в одном из путеводителей по губернии, – по некоторым из них прошла соха, иные расшевелила слегка, иные обнажила довольно глубоко. Камни, окаймляющие курганы, растаскиваются на домашние потребности. Но печальнее всего – на берегу одного озера стоит полуразрушенная часовня, а около нее совсем разрытые лопатой курганы. Видно, искали клады…»

В 1873-1874 годах выполнялись археологические раскопки сиверских курганов. Работами руководил известный петербургский археолог Л.К. Ивановский. В окрестностях деревни Ново-Сиверской удалось раскопать 314 курганов. Уникальные находки, обнаруженные исследователями, дали возможность определить, что это места старинных захоронений славян (или других народов), и датировать их XI-XIII веками.

Другой известный археолог, генерал Н.Е. Бранденбург, в 1878-1886 годах вел раскопки древних курганов на Волхове. Один из них находился близ села Михаила Архангела (ныне это село вошло в территорию города Волхов-1). Как сообщал Бранденбург в «Кратком журнале курганных раскопок в Новоладожском и Тихвинском уездах», во время раскопок того кургана удалось найти следы могильника языческих славян – остатки обгорелых бревен и сожженные кости. С юго-восточной стороны кургана обнаружили еще один могильник, но более позднего времени. В нем нашли погребенные в несколько рядов 14 скелетов, в том числе три женских, один – юноши и один – старика. Возле останков обнаружили «бусы, большую бронзовую пряжку от пояса, 3 железных ножа, 2 железных кольца, костяной гребень, 8 колец из бронзовой проволоки, фрагмент кости с резьбою и обломок монеты XI века».

…Когда рыли соединительные каналы возле Ладожского озера, также обнаружились находки, чрезвычайно заинтересовавшие геологов и археологов. В 80-х годах XIX века профессор А. Иностранцев предпринял раскопки на южном побережье Ладожского озера и по выявленным находкам представил вероятную картину растительности, которая могла быть в этих местах несколько тысяч лет назад. Обнаружил он и места стоянок первобытных людей. Там нашли многочисленные орудия охоты – каменные и роговые топоры, точила, ножи и другие мелкие каменные и костяные принадлежности. Обнаружили тяжелый почерневший дубовый челнок, грубо выдолбленный из целого дерева.

Впрочем, подавляющее большинство «следопытов» интересовало не столько древнее прошлое припетербургских земель, сколько будто бы запрятанные где-то таинственные клады и мифические сокровища. К примеру, осенью 1911 года в петербургской прессе промелькнуло сообщение о предполагаемом кладе на дне Невы.

«В 42 верстах от Петербурга, вверх по течению реки Невы, в 30 верстах от Шлиссельбурга, находится место близ села Ивановского, где, по преданию, во время боя со шведами затонула шведская галера с крупной суммой денег "звонкой монетой", – сообщал репортер "Петербургской газеты" в сентябре 1911 года. – Что тут действительно было сражение, указывает то, что здесь до сих пор по берегам Невы находят пуговицы от шведских и русских мундиров и другие металлические секции. Текущей осенью компанией частных лиц предполагается обследовать в этой местности дно реки при помощи водолазов на значительном протяжении».

Правда, реально к подводным исследованиям группа частных предпринимателей приступила только весной 1913 года. В районе Ивановских порогов работало две баржи с водолазными приспособлениями и несколько водолазов. В печати это называли «историческими водолазными изысканиями».

«Некоторые осязательные результаты позволяют предпринимателям рассчитывать, что работы их не останутся бесцельными, – замечал современник. – Водолазы на дне порогов нашли несколько чугунных котелков, пистолетов, частей шведского старинного оружия, заржавленных шлемов и других предметов, относящихся к эпохе Карла XII. Правильный ход работ крайне затрудняется слишком быстрым течением Невы в районе Ивановских порогов».

Однако ожидавшейся сенсации не случилось – шведское золото водолазам тогда так и не попалось. С тех пор в этих местах на Ивановских порогах не раз велись работы по углублению русла Невы и очистке его от подводных камней. Сегодня Ивановских порогов больше не существует – они сохранились лишь в названии этого наиболее узкого отрезка Невы. А вот таинственных шведских сокровищ так и не нашли. Может быть, они и сегодня еще лежат на дне Невы?..

Много известно о настоящей «эпидемии кладоискательства», охватившей Россию, и в том числе Петербургскую губернию, с приближением столетнего юбилея Отечественной войны 1812 года. Множились слухи о сокровищах, спрятанных якобы при отступлении наполеоновской армии. Однако предприимчивые мошенники были не прочь использовать юбилейный ажиотаж ради своей выгоды и обмануть доверчивых любителей старины.

Подробности любопытной аферы, с блеском исполненной осенью 1909 года знаменитым петербургским аферистом Сигизмундом Половским, изучил историк Ростислав Николаев. Половского журналисты того времени метко окрестили «рыцарем индустрии мошенничества». Одной из его многочисленных жертв стал известный археолог из Москвы, опытнейший коллекционер редких старинных монет Алексей Рогожин.

Половский долго и кропотливо готовил свою аферу, чтобы успешно завершить ее с абсолютным успехом. Он выведал, что среди крестьян сел Тосно, Саблино и Николаевское с давних пор существует предание: будто бы еще в XVII веке княжка Евпраксия Оболенская, спасаясь бегством от врагов, зарыла где-то здесь, на берегу реки Тосны, свои несметные богатства. Эти сокровища уже не раз искали кладоискатели, но все их попытки оказывались тщетными.

Летом 1909 года Половский приобрел на берегу реки Тосны, в трех верстах от поселка Тосно, небольшой участок земли. Официально – под постройку дачи. Строительство он начал только осенью. Правда, привезенные бревна выглядели слишком тонкими – из них можно было построить только «времянку» или сарай, что вызвало среди местных жителей толки о жадности их нового соседа. Однако вскоре, накануне праздника Покрова, произошло удивительное событие, о котором стало известно по всей округе: рабочие нашли в земле клад – полусгнивший ларец со старинными золотыми монетами.

Половский срочно отправился в Москву, где ему удалось добиться встречи с коллекционером Алексеем Рогожиным. Тот был натурой страстной и кипучей. Выслушав рассказ Половского о кладе и таинственной легенде о сокровищах Евпраксии Оболенской, он загорелся идеей поиска. Аферист предлагал коллекционеру ни много ни мало – финансировать поиски клада. Чтобы все проверить, Рогожин съездил в Тосно, осмотрелся на месте, после чего «компаньоны» заключили договор: Рогожин за 12000 рублей купил у Половского участок с предполагаемым местом клада и получал право на владение всеми ценностями, если таковы будут найдены. Сверх того, Рогожин обязался после каждой новой находки выплачивать компаньону по тринадцать тысяч рублей.

Вскоре начался поиск клада, в считанные дни увенчавшийся успехом: в конце октября рабочие нашли кувшин с 75 золотыми монетами. Монеты достались Рогожину.

Затем Половский внезапно пропал: он сообщил, что, получив телеграмму о болезни своей тетушки, уезжает к ней в Варшаву, но так оттуда и не вернулся. Все контакты с коллекционером он прекратил и как будто в воду канул. Заподозрив неладное, Рогожин отправился в Москву, чтобы провести тщательную экспертизу найденных золотых монет. Обиде не было предела: его, маститого собирателя, сумел обхитрить какой-то ушлый мошенник! Дело в том, что специалисты-эксперты сообщили: обнаруженные на берегу Тосны монеты – вовсе не золотые, а искусная подделка. Все они изготовлены из меди и стоили не больше десяти рублей.

Уязвленный до глубины души Рогожин немедленно свернул все поисковые работы на Тосне и вернулся в Москву. Впрочем, оказалось, что Рогожин – не первый кладоискатель, ставший жертвой афериста Половского…

Оглавление книги