Книга: Ярославль Тутаев

В древних слободах за Которослью

В древних слободах за Которослью

За переправой через Которосль (находившейся вблизи моста, чуть ниже по течению реки) вдоль Московской дороги в XVI–XVII вв. располагалась Ямская слобода (к юго- востоку от нее начиналась слобода Коровницкая).

На небольшой возвышенности, входящей в панораму Закоторосльной стороны Ярославля — Туговой горе, находится старинное кладбище. С этим местом ярославцы связывают один из самых драматических эпизодов истории города — кровопролитную битву 3 июля 1257 г. местных жителей с отрядом золотоордынского хана, в которой погибло много ярославских дружинников. Здесь в тени деревьев стоит небольшая скромная одноглавая церковь Параскевы Пятницы 1692 г. — еще один образец очень простой по архитектуре церкви с трапезной.

При подходе к кладбищу по дороге, вьющейся по склону холма, в просветах между уютными одноэтажными деревянными домиками виднеется вдали величественная панорама сооружений Спасского монастыря, в солнечные дни очень эффектно освещенных после полудня.

Выше по течению Которосли начиналась самая большая и богатая из ярославских слобод — Толчково. Изделия местных кожевников славились не только на местном, но и на международном рынках. Одним из интересных архитектурных памятников, расположенных здесь, является Федоровская церковь 1687 г. (ул. Емельяна Ярославского, 16). Очень показательна история сооружения этого храма, записанная ее современниками в пространной «Повести … о создании Федоровской церкви». Как и большинство посадских храмов, она создавалась на коллективные средства окрестных жителей, которые принимали участие в обсуждении форм будущей постройки. Так как в качестве образцов были предложены две церкви — Петра-митрополита в Спасской слободе и Вознесения в Кондаковой слободе (обе за Земляным городом), то решили обмерить «обоя стены и величество тоя» и выбрали, как более крупную и значительную, вторую из них. «Того же дня начаша полагати оную меру», то есть разметили план постройки, после чего «весь народ» копал рвы, забивал дубовые сваи, бутил фундаменты. И только после того, как фундаменты были готовы, вызвали строителей («наяша каменноздателей»), которым было продиктовано уже совершенно определенное планово-композиционное решение будущего храма. Свое мастерство и художественный вкус «каменноздатели» могли, таким образом, проявить только в оформлении его фасадов и завершения (илл. 78).

78. Федоровская церковь. 1687

Как и многие посадские храмы того времени (Вознесения, Дмитрия Солунского, Крестовоздвижения), Федоровская церковь вначале не имела галереи. Высокий четверик поднимался прямо с земли, и входом в него служили скромные крыльца, одно из которых с северной стороны сохранилось. Только через полстолетия, в 1736 г., с запада к храму была пристроена существующая ныне закрытая паперть с высоким крыльцом. Еще позже появился южный придел.

Главное внимание в архитектуре Федоровской церкви уделено ее венчающим частям. Декоративные полукружия, завершающие стены, опираются на очень широкий пояс, состоящий из двенадцати профилированных кирпичных рядов. Они являются основным и почти единственным украшением стен. Пучинистые главы на вытянутых барабанах подняты очень высоко. Чувствуется, что силуэт здания был в центре внимания зодчих.

Семь ярусов стенописей главного храма выполнены в 1715 г. Федором Игнатьевым и Федором Федоровым «с товарищами». Творчество этих ведущих мастеров рубежа XVII–XVIII вв. известно по росписям еще нескольких ярославских храмов. Здесь мы имеем дело с одной из наиболее зрелых их работ. Среди них самыми интересными являются росписи на темы прославления богородицы, занимающие шестой ярус сверху. Здесь много реалистических сцен, многое заимствовано из окружающей художников действительности. Кроме того, все сюжеты этого повествования глубоко поэтичны, пронизаны духом романтической сказочности. Начиная от восточного угла южной стены, где изображено, как костромской князь Василий «обретает» икону Федоровской богоматери на вершине сосны, и далее художниками ведется занимательное повествование о чудесах, якобы творимых этой древней реликвией. Преобладают военные сюжеты: победа над Батыем и связанный с ней пожар Костромы, избавление Москвы от Тамерлана, освобождение Царьграда от сарацин, осада литовцами Киево- Печерского монастыря. Изображены пушки, развевающиеся трехцветные петровские флаги. В бесконечном калейдоскопе подробностей нельзя не ощутить той увлеченности, с которой работал здесь талантливый мастер.

79. Церковь Иоанна Предтечи в Толчкове. 1671–1687. Вид с востока

80. Церковь Иоанна Предтечи в Толчкове. Вид с северо-запада

В Федоровской церкви сохранился резной позолоченный иконостас 1705 г. работы мастеров Василия Комара и Степана Вороны. Иконы для него были заказаны лучшим художникам: ярославцу Иллариону Севастьянову и главе костромских изографов Гурию Никитину. В первом ярусе иконостаса сохранилась написанная последним икона «Вседержитель». Она раскрывает еще одну сторону творческой биографии художника, известного главным образом как автора выдающихся стенописей. Образ Вседержителя дышит спокойной уверенностью и величием. Икону отмечает тончайшая ювелирная разделка орнаментации трона, прекрасная проработка мельчайших складок одежды, не нарушающая общей монументальной пластики крупных форм.

В панораме правобережья Которосли господствующее положение занимает церковь Иоанна Предтечи 1671–1687 гг., главный храм Толчковской слободы, вызванный к жизни соперничеством богатых закоторосльных слобод. Строительством этого памятника торгово-ремесленный — Ярославль как бы подвел итог развития и совершенствования форм местного церковного зодчества. Здесь никогда еще не создавалось такого величественного, красочного, сложного и, казалось бы, необычного сооружения.

81. Церковь Иоанна Предтечи в Толчкове. Фрагмент стены

В позднейшее время родилась нелепая легенда о голландском и даже. . бухарском происхождении его авторов. Между тем архитектура церкви целиком исходит из исконных традиций ярославского зодчества и первое впечатление о ее необычности является чисто внешним. Центральный четырехстолпный пятиглавый храм со световыми барабанами окружен с трех сторон широкими папертями, на восточных углах примыкающими к двум симметричным приделам. Крыльца с высокими клинчатыми кровлями с трех сторон оформляют традиционные входы. Даже размеры плана этого храма близки его прототипам и в первую очередь церкви Иоанна Златоуста в Коровницкой слободе.

Лишь одно отступление от старых канонов допускают здесь зодчие. Но именно это, казалось бы, незначительное новшество поразительно изменило традиционный облик храма. Столпообразные приделы, в ярославских памятниках чаще всего увенчанные шатрами, в церкви Иоанна Предтечи потеряли свое автономное значение. Они поднимаются на высоту венчающего карниза главного храма, и каждый завершается пышным пятиглавым «букетом» на высоких и тонких глухих барабанах. Таким образом, высотные объемы сооружения оказались слитыми в единый архитектурный организм (илл. 79, 80). Это дало возможность строителям создать на восточном фасаде грандиозную лаконичную по силуэту стенообразную композицию. Она служит внушительным пьедесталом для тесного скопления пятнадцати глав и вместе с ними несомненно рассчитана на дальнее восприятие. Краснокирпичная поверхность восточной стены храма и приделов, оживленная редкими изразчатыми вставками, выгодно подчеркивает цветистость расписных алтарных полукружий, покрытых геометрическим орнаментом в виде рустов. Ставни окон и массивные полуколонны между апсидами расписаны гроздьями хмеля, причудливо переплетающимися с фантастическими цветами и стилизованным травным орнаментом. Эта живопись плохо сохранилась.

82. Церковь Иоанна Предтечи в Толчкове. Южное крыльцо

83. Колокольня церкви Иоанна Предтечи в Толчкове. Фрагмент

84. Колокольня церкви Иоанна Предтечи в Толчкове

85. Святые ворота церкви Иоанна Предтечи в Толчкове

На остальных фасадах росписи располагаются в виде небольших вкраплений на откосах окон, фронтонах крылец, дверях, оконных ставнях. Эти живописные вставки дополняют и усиливают впечатление огромной нарядности тех частей фасадов, которые доступны ближнему обозрению? Однако главным декоративным материалом стал здесь лекальный фигурный кирпич. В церкви Иоанна Предтечи он впервые полностью заменил тесаный. Формы и размеры его варьируются от простого валика до крупных, пышно орнаментированных блоков. В рисунке наиболее сложных образцов проступают мотивы древней деревянной домовой резьбы (илл. 81).

Насыщенность той или иной части здания керамическим декором по замыслу зодчего зависит от степени удаленности его от зрителя. Сложнее, богаче, изощреннее украшены нижние ярусы и в первую очередь крыльца. Именно это органическое сочетание живописи, поливной и красной керамики, сохранившееся без существенных изменений и сейчас, составляет основную отличительную особенность внешнего облика Иоанно-Предтеченской церкви. С особой силой проявилось здесь стремление средневековых зодчих к праздничности, многокрасочности, узорочью. В лучших традициях ярославского искусства выполнены металлические подзоры и прорезные гребни крылец (илл. 82).

Существующее крутое четырехскатное железное покрытие храма скрывает нижнюю часть барабанов с изразцами. Оно появилось после пожара 1708 г. и сменило древнюю деревянную кровлю. Внутри огромных ложных закомар отчетливо прослеживаются следы более низких полукружий. В процессе строительства первоначальное завершение показалось строителям недостаточно выразительным, и было решено поднять верх карниза, изменив очертания закомар.

Для росписи своего великолепного храма жители Толчковской слободы пригласили самых лучших мастеров «стенного писания». Имена шестнадцати художников, «трудившихся в деле сем» с 5 июня 1694 г. по 6 июля 1695 г., записаны в интерьере в клейме на южной стене. Роспись паперти и северного придела была продолжена ими в 1700 г. Руководителем артели был известный ярославский знаменщик Дмитрий Григорьев Плеханов, в 1660-1680-х гг. выполнявший большие заказы царского двора, Ростовской митрополии, Троице-Сергиевой лавры, Вологды, Ярославля. Вторым знаменщиком был Федор Игнатьев, более молодой, но тоже талантливый и опытный мастер, уже работавший с Дмитрием Плехановым ранее.

Еще в предшествующее время в творчестве ярославских художников монументальный стиль стенописей все больше приобретал повествовательный и декоративный характер. В той или другой мере он присущ всем росписям начала 1690-х гг. (в соборе Толгского монастыря, в церквах Спаса на Городу и Богоявления). Однако самое полное и наиболее совершенное выражение декоративно-повествовательный стиль получил во фресках Толчковского храма.

Тематический диапазон росписей здесь необычайно широк. В этом отношении они не знают равных не только в русском, но и в мировом искусстве. Это настоящая энциклопедия евангельских и библейских сюжетов. Стены главного храма разбиты на максимальное число ярусов: на западной стороне их девять, на восточной восемь. Совершенно уникальным является нижний ярус росписей южной и северной стен. Здесь вместо традиционного для Ярославля орнамента изображены Двенадцать месяцев (святцы) — все святые православной церкви. На западной стене в нижнем ярусе размещены аллегорические композиции «Песни песней», заменившие собой назидательную картину Страшного суда. Два следующих яруса заняты, как обычно, основной темой (житие Иоанна Предтечи), а верхние ярусы целиком посвящены многочисленным евангельским историям. На столпах художники поместили композиции на темы деяний апостольских.

Огромный интерес вызывают росписи галерей с их бесконечными многофигурными иллюстрациями Библии от сотворения мира до падения Иерихона. Как и в галерее церкви Ильи Пророка, здесь много композиций на житийные и назидательные литературные сюжеты: притча «Видение отца о загробных муках его дочери», занимательная повесть «Вирсавия», легенда «О блаженном Тите» и другие. По- прежнему, как и в более ранних памятниках, вольный и предприимчивый дух торгово-ремесленного Ярославля витает над миром образов толчковских росписей. Библейские темы все еще трактуются в жанре назидательной бытовой новеллы, выполненной с огромным художественным темпераментом и мастерством. В сюжете «Соглядатаи», размещенном на своде южной стены, главной темой стало поэтическое прославление плодородия «земли ханаанской». В сцене «Пир Ирода» основное внимание уделено огромному, уставленному яствами пиршественному столу, вокруг которого мчится в танце одетая в русский сарафан Иродиада. На южной стене в композиции «Усекновение главы» в почти балетной позе изгибается палач, занося тяжелый меч над Иоанном Предтечей; жена фараона Пентефрия исступленно и властно тянет к своему ложу молодого Иосифа. По сравнению с предыдущим периодом здесь больше энергичных, порой даже утрированных движений и жестов (илл. 88–92).

86. Интерьер галереи церкви Иоанна Предтечи в Толчкове

87. Каменная скамья северной галереи церкви Иоанна Предтечи в Толчкове

88–91. Фрески галереи церкви Иоанна Предтечи в Толчкове

92. Сцена из Апокалипсиса. Фреска западного крыльца церкви Иоанна Предтечи в Толчкове

Лукаво-снисходительное отношение к грехам человеческим, столь характерное для большинства росписей церкви Ильи Пророка, заменяется в иоанно-предтеченских фресках суровым изобличением соблазна и порока, которые художники стремятся представить в наиболее неприглядном, отталкивающем виде. Росписи Толчковского храма обещают зрителю суровую кару за грехи и отличаются обилием демонологических сюжетов.

В отличие от росписей церкви Богоявления с их теплым золотистым колоритом толчковские стенописи несколько холоднее, в них преобладают зеленоватые и светло-желтые тона. В росписях паперти краски более локальны и значительно суше по цвету. Но они поражают своим превосходным рисунком, особенно мастерски выполненным на скругленных поверхностях распалубок сводов и их гранях.

Сконцентрировав в себе отдельные новшества и достижения предшествующего периода, стенописи Толчковского храма стали высшей точкой развития декоративно-повествовательного стиля ярославской школы живописи конца XVII — начала XVIII в.

Богатый цветистый травный орнамент покрывает в интерьерах храма буквально все архитектурные детали: он украшает фигурные скамьи в галереях и алтаре, резьбу белокаменных порталов и полотна кованых дверей. Орнаментирована даже деревянная лестница в южной апсиде главного храма, ведущая в верхнее помещение за центральным иконостасом (обычное в конструкции ярославских храмов).

В полутьме северного Казанского придела мерцают резные царские врата древнего иконостаса (илл. 93). Тончайшее кружево резьбы вьется по цветному фону. Орнамент, то более сочный и рельефный (в широком верхнем карнизе), то мелкий и Дробный (на узких колонках внизу), не только подчинен, но даже подчеркивает формы этого сложного архитектурного сооружения.

В ином, более крупном масштабе выполнена декоративная, почти объемная резьба барочного иконостаса 1701 г., рассчитанная на необычайно высокий интерьер главного храма.

Расположенная на юго-запад от церкви столпообразная ярусная 45-метровая колокольня украшена необычным для Ярославля декором в виде рустованных и фигурных пилястр, пинаклей на углах восьмериков и резных балясин (илл. 83, 84). Она выстроена несколько позднее самого храма в формах так называемого московского барокко рубежа XVII–XVIII вв.

К югу от церкви Иоанна Предтечи находилась (ныне перестроенная) каменная зимняя церковь конца XVII в. Основной вход на церковную территорию, первоначально окруженную каменной оградой, находился на западной стороне. Здесь строго по центральной оси основного храма сохранились выстроенные одновременно с ним арочные ворота, увенчанные двумя декоративными восьмериками с главкой; их украшения повторяют мотивы убранства фасадов главного сооружения ансамбля (илл. 85).

Далеко за пределами Толчкова, в небольшой загородной Мельницкой слободе в 1668–1672 гг. была поставлена церковь Николы в Меленках (Набережная р. Которосли, 27). Художественная ценность этого скромного, непритязательного в деталях храма — в удачно найденных пропорциях и выразительном силуэте его венчающих частей, служивших как бы последним архитектурным аккордом в панораме правобережья Которосли. Его огромные пучинистые, чешуйчатые главы, рассчитанные на далекое силуэтное восприятие, типичны для облика многих ярославских храмов этого времени. Сейчас крутые полукружия завершения стен и основания барабанов пятиглавия скрыты под поздней кровлей.

В 1705–1707 гг. центральный интерьер Никольской церкви был расписан артелью ярославских мастеров под руководством одного из ведущих художников тех лет, Федора Федорова.

В XVI в. в Ярославле бывали многие иностранные путешественники, купцы, оставившие краткие, выразительные, но часто противоречивые сведения об облике города, его постройках, экономике. К середине XVII в. тон сообщений стал уже единодушным. Родес считал его одним из важнейших торговых городов Европы, который имеет «по сравнению со всеми другими русскими городами большой провоз как сушей, так и водой». Кильбургер характеризовал Ярославль как город «знаменитый во всех отношениях». Многие путешественники отмечали живописность и красоту его естественного местоположения.

93. Царские врата иконостаса Казанского придела церкви Иоанна Предтечи в Толчкове

94. Царские врата иконостаса Казанского придела церкви Иоанна Предтечи в Толчкове. Фрагмент

95. Церковь Иоанна Предтечи в Толчкове. Изразец

96. Кованые створы дверей в церкви Иоанна Предтечи в Толчкове. Фрагмент

Более подробные описания «одного из знатнейших городов России» и его изображения появляются в конце XVII — первой половине XVIII в. Среди них выделяются исторически правдивые сведения голландского художника Карла Лебреня (Корнелия де Бруина), посетившего Ярославль дважды, в 1702 и 1708 гг. По приезде в город, разместившись в Тропиной слободе за Которослью, он «съездил на санях на Волгу, чтобы снять вид с города». По словам художника, «самый город довольно обширен, почти четырехуголен и снаружи очень красив по множеству находящихся в нем каменных церквей. Есть в нем и дома каменные, но большая их часть деревянные, равно как и четыре моста, ведущие от домов к реке. В северной части с реки видны дома с каменной церковью. Со стороны суши он кажется красивее и огромнее, чем с остальных сторон, что зависит от красоты многих церквей, и поэтому его можно принять за один из лучших городов России. Здесь живет множество значительных купцов, изготовляется лучшая юфть, щетина и полотна; но особенно славится и достойна удивления красота здешних женщин, которые в этом отношении превосходят всех женщин России. .».

Изображение панорамы Ярославля со стороны реки, выполненное Лебренем, представляет собой натуралистический, очень вялый, измельченный, строго фронтальный рисунок.

В более условной, но вместе с тем обобщенно-реалистической манере изображен Ярославль на гравюре 1731 г. одного из лучших художников-графиков петровского времени, Алексея Ростовцева. Стремясь показать полюбившийся ему огромный и прекрасный город, художник развернул почти в одну линию фронт берегов Которосли и Волги, частично воспроизвел и глубину застройки. Внизу на первом плане он изобразил закоторосльные и заволжские слободы с Толгским монастырем. Своеобразный живописный силуэт города с вертикалями бесчисленных церквей и массивами крепостных башен сказочно торжествен, но правдив. Несмотря на схематизм, облик главных сооружений вполне достоверен. Флотилии гребных, парусных судов и даже плоты с лесом бороздят тихие воды Волги и ее притока. Под обрывистым откосом у Стрелки высятся судостроительные верфи.

Изображение усадьбы Большой Ярославской мануфактуры, расположенное в левом нижнем углу гравюры, представляет особый интерес. Это единственный достоверный рисунок крупного промышленного комплекса, открывшего новую страницу застройки Ярославля в эпоху петровских преобразований.

Ценность этой гравюры состоит и в том, что здесь дана подробная экспликация всех представленных памятников.

Оглавление книги