Книга: Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Крепость

Крепость

От зданий, стоявших на северной вершине Капитолия, не осталось никаких следов. По крайней мере, во время строительства Алтаря Отечества («пишущей машинки») ничего существенного найдено не было. Возможно, какие-то остатки древних строений сохранились под церковью Санта-Мария-ин-Арачели. Эти два здания — церковь и Алтарь Отечества — покрывают практически всю территорию капитолийской крепости.

Крепость — в первую очередь оборонительное сооружение. Она сохраняла военное значение по крайней мере до I века н. э., но самая известная стычка произошла там в 387 году до н. э. В тот год, по преданию, у цизальпинских (т. е. «живущих по нашу сторону Альп») галлов, населявших нынешнюю Северную Италию, возник конфликт с римскими эмиссарами. Не умея или не желая решить дело дипломатическими способами, галлы бросились в поход на Рим. Это было так неожиданно, что среди римлян началась страшная паника. Бросая пожитки, дома, престарелых родственников, римляне толпой хлынули из Города в окрестные деревни и этрусские поселения. Мужчин осталось так мало, что Рим было решено сдать без боя, окопавшись на Капитолии.

«Горе побежденным!» Французская гравюра конца XIX века (художник Поль Леюгер).

Знатные старики добровольно остались в незащищенном городе, обрекая себя на мученическую смерть, чтобы не ухудшать боеспособность защитников отечества. Галлы вошли в Город, но действовали осторожно, подозревая подвох, и на штурм не решались. В одну из ночей галльские лазутчики смогли пробраться к Крепости так тихо, что их не услышали ни сторожа, ни даже собаки, испокон веков охранявшие весь Капитолийский холм. К счастью для римлян, врагов почуяли гуси. Эти птицы были посвящены богине Юноне, и только потому оголодавшие солдаты их до сих пор не съели. Разбуженные гусиным гоготом римляне бросились в контратаку и, находясь в стратегически выгодном положении, быстро сбросили галльский авангард с холма. Во главе римского гарнизона оказался бывший консул Марк Манлий Капитолин.

У Манлия в Крепости был фамильный дом (поэтому его и звали «Капитолин»). Но прошло несколько лет, и место, где он жил и где снискал славу, стало местом его гибели. Вот как это произошло.

После изгнания галлов Манлий стал подозревать, что в римском государстве что-то прогнило. Вроде бы от внешнего врага избавились, собрали богатую военную добычу, а простым людям (то есть плебеям — в ту историческую эпоху это было почти одно и то же) жить легче не стало. Некоторых за долги даже продавали в рабство. Тогда Манлий, пользуясь своей репутацией спасителя отечества, стал все громче возвышать голос в поддержку плебеев и намекать, что сенаторы втихую разделили (как сейчас сказали бы, «распилили») между собой трофейные богатства. Патрициям это страшно не понравилось. Через некоторое время Манлия обвинили в том, в чем чаще всего обвиняют слишком рьяных борцов с государством: в измене (и, конечно, в том, что он и сам приворовывал). Судить его сначала принялись на Марсовом поле. Оттуда был прекрасно виден Капитолий, и Манлий в ответ на каждую реплику обвинителя выразительно простирал руку в ту сторону: мол, смотрите, сограждане, что я своей кровью спас для вашего блага. Пришлось назначить суд за городской чертой, у Флументанских ворот, откуда Капитолий не был виден. Там наконец обвинение настояло на своем, и Манлия приговорили к смерти. А чтобы взбунтовавшиеся плебеи не устроили погром, отдельным указом патрициям запретили селиться на Капитолийском холме, а дом Манлия снесли от греха подальше. Позже на этом месте был построен храм Юноны Монеты.

По обычаю, государственных преступников (в число которых попал злосчастный Манлий) казнили, сбрасывая их с Тарпейской скалы. Про этот топоним у римлян, конечно, тоже была древняя легенда. Когда сабиняне, у которых римляне похитили дочерей, пошли на Рим войной, весталка Тарпея предательски открыла им городские ворота. Сабинские воины носили на левом запястье золотые браслеты; Тарпея опрометчиво попросила в награду за помощь «то, что у вас на левой руке». Она не подумала о том, что предателей никто не любит (да и что за доблесть — войти в город через ворота, открытые женщиной) и что у каждого сабинянина в левой руке — тяжелый щит. Воины забросали Тарпею своими щитами. Предательница была похоронена на скале, получившей ее имя, и с тех пор римляне сбрасывали оттуда изменников государства и прочих особо опасных преступников. Казнь на Тарпейской скале была хуже смерти, потому что влекла за собой вечный позор. Именно так поспешили поступить со злополучным Манлием Капитолином его враги-патриции.

Скала до наших дней не сохранилась, но где она была — предположить можно. Все древние источники сходятся в том, что смотреть на казнь изменников собирался весь народ, и собирался, конечно, на Форуме. Так что Тарпейская скала находилась где-то в южной части Капитолия — примерно там, где сейчас извивается короткая улица Виа ди Монте Тарпео. Если бы казни продолжались по сей день, то, возможно, смотреть на них было бы удобнее не с Форума, а с соседней площади — Пьяцца делла Консолационе.

Сабиняне сокрушают Тарпею щитами. Гравюра XVIII века (художник Аугустын Мирыс).

На территории капитолийской Крепости проводилось еще одно важное государственное дело, а именно ауспиции, или птицегадания. В просвещенные времена Цицерон (сам служивший некоторое время авгуром) писал: удивительно, что когда один гадатель встречает другого, они не смеются. Но гадание в Риме всегда считалось делом государственной важности, и на Капитолии под него была выделена специальная площадка — Auguraculum. В словаре Брокгауза этот термин переводится как «наблюдательный шатер», но, скорее всего, речь шла об открытом со всех сторон пространстве; освященное место считалось храмом (templum), даже если на нем не стояло никакого здания.

Печень из Пьяченцы.

Площадка авгуров находилась, вероятнее всего, в северо-восточном квадрате Крепости, нависая над Форумом — где-то недалеко от нынешней апсиды Санта-Мария-ин-Арачели.

Оглавление книги