Книга: Мутные воды Меконга

17. Пути расходятся

17. Пути расходятся

Мамочка, привет!

Я нашла турагентство, в котором мне пообещали продлить визу на тридцать дней. Через час они перезвонили и сказали, что смогут продлить только на пятнадцать. Еще через десять минут выяснилось, что на пять. Все дело в том, что близится юбилей Южного Вьетнама и правительство хочет очистить страну от американцев и тараканов.

Потом я посмотрела на дату своей визы и поняла, что «3» легко можно исправить на «23», что я и сделала. После чего отнесла паспорт одному старичку в старом городе, который занимается китайской резьбой по дереву. И спросила его, не мог бы он в точности воспроизвести одну из тех истертых печатей, что ставят для продления виз в провинциальных городах.

— Два доллара, — ответил он.

Ну, разве жизнь не удивительна?

Шапа, раскинувшаяся вблизи вершины высокой горы, была словно постоянно окутана ледяным облаком. Близился конец недели, туристы, явившиеся посмотреть на рынок, уже разъехались, и хозяева гостиниц снова принялись зазывать постояльцев. Я вернулась с простудой, от которой лопалась голова, выудила из рюкзака четвертую «реинкарнацию» моего вьетнамского фена, сунула его себе под нос и залезла под вьетнамское одеяло, бугристое, как мешок с картошкой.

Когда Джей отыскал меня, я сидела над термосом, наполненным кипятком с бальзамом для ингаляций. В мое отсутствие он познакомился с австралийкой Мелиссой. Мелисса оказалась веселой девушкой, которая развелась с мужем, продала свою половину дома и прожила последние четыре месяца в индийском ашраме, где просветленный гуру учил ее левитации. Она призналась, что скучает по своей собаке и думает вернуться к бывшему супругу, если тот купит новый дом. Она устала жить на чемоданах и стирать белье на полу в гостиничной ванной.

При ней было несколько визитных карточек, и когда кончались деньги, она занималась тем ремеслом, которое больше подходило в той или иной ситуации. Сейчас она была массажисткой, а Джей — счастливым клиентом. Мы раскошелились на комнату в единственном гестхаузе, где были и горячая вода, и камин. Мелисса достала несколько пузырьков с экстрактами трав, а я обошла местные забегаловки в поисках кокосового масла, чтобы потом добавить одно к другому. Однако все повара махали руками куда-то в сторону Китая и побережья. Мы заехали слишком высоко в горы, кокосовые пальмы здесь не водились, даже овощи были редкостью — кому придет в голову переводить их на масло? На дне котелков уличных кухонь лежали лишь огромные сгустки застывшего свиного жира.

Я вернулась в гостиницу с пустыми руками и была тут же отправлена за сливочным маслом. Когда я вернулась опять, Мелисса была так довольна, что мне удалось его раздобыть, что щедро предложила сделать мне бесплатный массаж.

Мы разожгли камин, чтобы разогнать вечернюю прохладу. Через пять минут все трое высыпали на балкон, кашляя от дыма, который заполнил всю комнату, не желая улетучиваться в забитую вентиляционную трубу. В конце концов мы пришли к не слишком удачному компромиссу — маленький огонек и открытые окна — и, стуча зубами, уселись на кровать с чашками горячего зеленого чая. Обстановка не слишком настраивала на расслабляющий массаж, и как Мелисса ни старалась, мне было гораздо приятнее прятать покрытые мурашками масляные конечности под одеялом, чем подставлять их ее умелым рукам. Как только она закончила массаж, я тут же бросилась под горячий душ.

Я разделась, придерживая длинные волосы, чтобы не замаслить их о жирные плечи, и повернула горячий кран. Воды не было. Я попробовала другой кран. Из него вырвался фонтан ледяной воды, сопровождаемый клубящимся облаком арктического пара. Я закусила губу, надела чистую одежду и спустилась вниз искать владельца гостиницы.

Он лично проверил кран с горячей водой, прищелкнул языком и постучал по трубе костяшками пальцев. Потом заметил, что в кране над крошечной раковиной горячая вода есть и можно использовать ее, чтобы помыться, так как уже слишком поздно, чтобы чинить душ. Я со скрипом согласилась — больше всего на свете сейчас мне хотелось сбросить одежду, которая вся пропиталась жиром, и отмыться.

Я проводила хозяина до двери и разделась, затем включила горячий кран над раковиной. Тщетно. Я постучала по трубам. По-прежнему никакой воды. Я с отвращением напялила жирную одежду и спустилась вниз.

Дверь зарешетили, заперев нас на третьем этаже. Я молотила кулаками по стеклянным панелям, пока не появился владелец с искаженным злобной гримасой лицом.

— Что вам нужно? — спросил он.

— Горячая вода, — ответила я.

— Сегодня поздно, — повторил он и сказал, что займется водой с утра.

— СЕЙЧАС, — прошипела я.

— НЕТ, — отрезал он.

Я глянула ему за спину, где висели выключатели, и увидела, что мой номер просто отключен. Я подошла и повернула выключатель, а уходя, услышала, как он хлопнул дверью за моей спиной и запер ее на засов. Сидя на полу в ванной, я ждала двадцать минут, пока водонагреватель сделает свою волшебную работу, после чего включила кран. Воды не было. Я спустилась вниз. На этот раз дверь была заперта и выключен весь свет. Через несколько минут упорного стука вышел постоялец и впустил меня. Когда я, извинившись, поведала ему о своей проблеме, он рассмеялся.

— Вчера в этом номере был я, — сообщил он. — Съехал, потому что там надымлено и горячей воды нет.

На этот раз я не просто повернула выключатель, а склеила проводки суперклеем. Через двадцать минут воды по-прежнему не было. Джей предложил поговорить с хозяином, предположив, что его великанский рост произведет должное впечатление. Через двадцать минут он вернулся и принес четыре горячих термоса, которые ему удалось раздобыть на кухне. Я нашла ведро, чтобы хотя бы обтереться губкой, отвернула крышку термоса и принялась выливать его содержимое. Жидкость была густой, черной и безошибочно пахла кофе. В конце концов мы сполоснули несколько бутылок из-под колы, наполнили их водой и сунули в затухающие угольки, надеясь, что стекло не лопнет. Джей вымылся разбавленным кофе, я — разбавленной ледяной водой. Мы потушили остатки огня и тут заметили дым, который шел из-под деревянного пола перед камином. Я отодрала металлическую планку, опоясывающую каменную трубу, и обнаружила, что пламя пробралось в комнату уже на несколько футов. Отправившись спать, владелец гостиницы запер нас на третьем этаже, а в комнате не было детекторов дыма. Я вылила на пол несколько ведер воды и забралась под свалявшееся одеяло, все еще липкая и холодная, источая ароматы нью-йоркской кулинарии и сигары, зажженной не с того конца.

Наутро мы с Джеем договорились отвести хозяина в сторонку и попросить сделать скидку за наш дорогой номер, где не было ни горячей воды, ни нормальной вентиляционной трубы над камином. Владелец, высокомерный франковьетнамец, совершенно вышел из себя, заслышав о нашем предложении, затопал ногами, как злой гном из сказки, и обвинил нас в отсутствии манер, недобросовестности и воровстве. Мы возразили, что сам-то он взял с нас плату за водонагреватель, хотя знал, что тот не работает. В ответ он в бешенстве приказал нам убираться.

Когда мы вернулись в наш старый отель, менеджер так рассердился, что мы посмели остановиться где-то еще, что отказался нас пускать. Стояла середина рыночного уик-энда, и все остальные отели были забиты под завязку. Оставшись без крова, мы с Джеем сели в закусочной и обсудили варианты, которых было не так уж много. Ему не терпелось вернуться в Ханой. И я была с ним согласна. Промозглая ночь и холодный душ сделали свое дело, и простуда переросла в настоящий грипп. Шапа с ее ледяными гостиничными номерами и неизменной сыростью была неподходящим местом для выздоровления. И мне не жалко было уезжать. Как и путешествие по Меконгу, моя вылазка в деревни горных племен оказалась не очень удачной. Я знала, что где-то в этих горах есть деревня, где я могла бы остаться на месяц или два, выучить местный диалект, получше узнать людей и увидеть, как они живут. Но сперва я должна поехать в Ханой, выздороветь, собрать оборудование для съемки и только тогда отправиться в гораздо более долгое путешествие.

Я еще вернусь.

Оглавление книги