Книга: Берлин: веселая столица, или От рейхстага до кебаба

Между двумя блоками Разделенный Берлин, Берлинская стена

Между двумя блоками

Разделенный Берлин, Берлинская стена

– Ну, покажи мне, где же была стена!

Этот вопрос задавали мне раз за разом все мои знакомые, приезжавшие в гости в Берлин. Между тем стена возникла в Берлине далеко не сразу. В отличие от разделения города на восточную и западную части, которое началось сразу же после взятия города советскими войсками.

Кстати, граница между Восточной и Западной Германией далеко не так очевидно совпадала с продвижением советских войск, с одной стороны, и американских и британских – с другой. Вопреки распространенному заблуждению, граница между будущими ГДР и ФРГ была проведена совершенно не там, где войска встретились друг с другом.

Более того, советские войска освободили от нацистов существенно меньшую территорию, чем оказалась потом под контролем ГДР. Так, крупнейший город Саксонии, Лейпциг, расположенный всего в нескольких десятках километров от границы с Чехословакией, был освобожден американцами. Американцы также освобождали и концлагерь Бухенвальд, который потом окажется в самом сердце коммунистической ГДР и станет одним из центров демонстрации преступлений нацистского режима и роли коммунистического сопротивления.

Например, именно в Бухенвальде содержался и затем был убит лидер немецких коммунистов Эрнст Тельман. Знаменитая встреча на Эльбе произошла всего в 80 км от Берлина. И каждый раз, когда я проезжаю на машине по автобану по направлению на юго-запад, я мысленно отмечаю про себя это место.

Процесс разделения оккупированной Германии между союзными властями был сложным и длительным. В итоге все вопросы о разграничении зон ответственности были отданы на решение совместному органу: Контрольному совету, имевшему представителей всех четырех союзнических властей. Именно Контрольный совет определял основные принципы управления оккупационными зонами – а главное, ответственность и права союзников друг перед другом.

Хотя саму Германию союзники поделили более-менее однозначно, проведя четкую границу между оккупационными зонами. Именно в согласии с этими договоренностями американские войска отошли на восток, оставив советской администрации районы Тюрингии и Саксонии. В Берлине границы между секторами проходили далеко не так очевидно.

Да, здесь действовали свои основополагающие правила: советским властям досталась восточная половина города. При этом граница между Востоком и Западом проходила не строго с севера на юг, а чуть-чуть по диагонали, как бы с северо-запада на юго-восток.

Однако имелось значительное количество исключений. Например, большое количество объектов инфраструктуры, располагавшихся в том или ином секторе, использовалось военной администрацией другого сектора. Простой пример: радиопередающий центр берлинского радио, построенный к Олимпиаде 1936 года и располагающийся на современной Мазуреналлее, глубоко в западной зоне, использовался частично и советской администрацией в духе договоренностей о совместном использовании инфраструктуры.

Точно так же советские вышки радиосвязи располагались и во французской зоне. Одна из таких вышек стояла непосредственно возле возводившегося французами аэродрома Тегель (о том, что с ней случилось, – ниже). Официальные лица каждой зоны оккупации имели право свободно передвигаться по другим зонам, а сам Берлин являлся, по сути, особым территориальным образованием, на которое не распространялись законы Германий. Например, формально в Западном Берлине имелась, хотя и никогда не применялась, смертная казнь, несмотря на то, что в ФРГ она была отменена.

Имелись и более сложные договоренности о разграничении полномочий. Например, городская берлинская электричка, S-Bahn, являлась подразделением гэдээровских железных дорог, которые удивительным образом до последних лет существования ГДР сохраняли название «имперских железных дорог», Reichsbahn.

В соответствии с соглашениями по управлению Берлином, даже по территории Западного Берлина бегали поезда, принадлежащие гэдээровским «имперским железным дорогам», а работники городской электрички из Западного Берлина обязаны были вступать в правящую гэдээровскую партию СЕПГ и платить членские взносы.

Конечно, такие ситуации оставались исключениями. Но они отлично иллюстрируют особость статуса Берлина как точки соприкосновения между восточным и западным блоками. Между тем самой главной особенностью Берлина было то, что именно здесь на протяжении многих лет жители Восточного блока могли свободно перемещаться на территорию Западного блока. Дело в том, что, несмотря на образование в 1949 году сначала (в мае) ФРГ, а затем (в октябре) ГДР, перемещение граждан ГДР в Западный Берлин, формально к ФРГ не относившийся, было относительно свободным.

Здесь надо сказать пару слов о географическом положении Западного Берлина. Не раз я встречал достаточно удивительные представления о том, что Берлин был разделен между Востоком и Западом потому-де, что находился на границе между ГДР и ФРГ. И якобы та часть, которая оставалась в ФРГ, ушла в ФРГ, а та часть, что лежала в ГДР, осталась в коммунистической Германии.

Конечно, это не так. Берлин был разделен на оккупационные сектора не в силу своего географического положения, а потому, что был особым городом: захваченной столицей вражеского государства.

Сам Берлин располагался достаточно центрально внутри ГДР. От западной границы Берлина до ФРГ было около 200 км.

Для сравнения: от восточной границы Берлина до Польши около 80 км. Таким образом, Западный Берлин являлся настоящим анклавом, островом посередине коммунистической Восточной Германии. Сам по себе Западный Берлин действительно напоминал островок: длиной около 30 км с севера на юг и шириной около 15 км с запада на восток. Безопасность Западного Берлина формально гарантировала расположенная в нем «берлинская бригада», объединявшая американские и британские войска, размещенные в городе в соответствии с потсдамскими соглашениями, а также французский гарнизон, не входивший в бригаду. Между тем всем в любой момент было понятно, что несколько тысяч военнослужащих, размещенных в городе, не смогут сделать ничего для противодействия советским войскам, если Варшавский блок действительно захочет захватить Западный Берлин.

Роль солдат США, Британии и Франции была больше психологической: они демонстрировали готовность отдать свои жизни за немцев в случае обострения конфликта между двумя политическими блоками.

Не зря американский плакат 1960 года разъяснял американским же солдатам:

«Солдат, (ты спрашиваешь) почему ты в Берлине? Чтобы берлинцы, наши союзники, а также коммунисты увидели лучших солдат нашей армии. Чтобы защищать жизни американцев и их собственность. Чтобы помогать западноберлинской полиции сохранять закон и порядок. Чтобы сражаться, как черт, если это будет нужно, защищая права американцев и свободный Берлин».

Первое серьезное столкновение двух блоков произошло в 1948 году. 20 июня 1948 года власти трех западных зон (будущей ФРГ) провели денежную реформу, введя в обращение немецкую марку и отменив переходную валюту. Денежная реформа была призвана обнулить существовавшие к 1948 году денежные накопления и дать гражданам возможность заново начать экономическую жизнь с минимальным стартовым капиталом.

Эта реформа, не будучи полностью согласована с властями советской оккупационной зоны, дала советским властям повод полагать, что одной из целей реформы было наводнение восточной оккупационной зоны уже ненужными на западе купюрами старого образца. Это вызвало бы в восточной зоне гиперинфляцию и окончательно подорвало бы местную экономику. В ответ на денежную реформу советские власти объявили о блокаде любого сообщения с Западным Берлином.

Первые следствия блокады стали очевидны уже через три дня. В ночь с 23 на 24 июня 1948 года электростанция Чорневиц, снабжавшая Западный Берлин электричеством, прекратила поставки энергии. Вслед за этим таможенные посты на дорогах, ведущих в Западный Берлин, прекратили пропускать грузы и людей. Город с населением более 2 млн человек оказался полностью отрезанным от внешнего мира.

Блокада наземного сообщения была возможна без нарушения каких бы то ни было договоренностей, поскольку таковых просто не существовало. Очевидно, советские власти полагали, что, отрезав от снабжения двухмиллионный город, они быстро поставят Западный Берлин на грань голодной смерти. А еще скорее в городе наступит коллапс с энергоснабжением и снабжением лекарствами.

Так они смогли бы диктовать Западу любые условия управления оккупированными территориями Германии. Однако советские власти не учли, что в рамках Потсдамских соглашений союзники имели право на три воздушных коридора в Западный Берлин, каждый шириной в 32 км (15 миль), которые было запрещено блокировать. Ответный ход оставался за союзниками, и для него требовались изрядное мужество и техническая подготовка.

Со стороны американцев смелость сделать этот ход взял на себя командующий американской оккупационной зоной генерал Люций Д. Клей. Именно он решил использовать все имеющиеся у союзников воздушно-транспортные самолеты, чтобы с помощью трех коридоров осуществить бесперебойное снабжение Западного Берлина всем необходимым.

Среди американских и британских военных и политиков эта идея была воспринята со скепсисом, однако генерал Клей фактически единолично приказал начать снабжение Западного Берлина. Первые транспортные рейсы на C-47 были отправлены на помощь немцам уже 26 июня – американские самолеты приземлились в аэропорту Темпельхоф в американской зоне.

Вначале транспортные самолеты перевозили по 750 тонн грузов в день, однако вскоре снабжение было оптимизировано. В каждом из коридоров самолеты шли тремя эшелонами на разных высотах так, чтобы между самолетами в одном эшелоне сохранялось безопасное расстояние, а самолет следующего по высоте эшелона шел как бы лесенкой.

Так осуществлялось наиболее плотное заполнение коридоров. Самолеты стартовали из трех основных аэропортов: Гамбурга, Франкфурта и Ганновера (и еще ряда более мелких) и садились в Темпельхофе (американская зона), Гато (британская зона) и спешно построенном Тегеле (французская зона).

Аэропорт Тегель был спешно возведен французами на голом поле и обладал на тот момент самой длинной в Европе взлетно-посадочной полосой. Когда аэродром был завершен, французская администрация обнаружила, что располагавшаяся рядом со взлетной полосой мачта радиопередачи, использовавшаяся советскими войсками, мешает заходу самолетов на посадку.

Мачта формально находилась на территории французской зоны, однако использовалась советским командованием в рамках межзональных соглашений. Недолго думая, французское командование заминировало и взорвало вышку ночью, когда вблизи не было советских военных.

На следующее утро советский комендант срочно вызвал французского коллегу и в бешенстве спросил его:

–?Как вы могли взорвать нашу вышку?

–?Динамитом – могли, – с типичной французской надменностью ответил генерал.

Помимо трех аэродромов, принимавших самолеты союзников, импровизированными посадочными полосами работали и берлинские каналы: британские самолеты-амфибии, взлетавшие из гавани Гамбурга, садились как на озеро Ваннзее, так и на каналы Западного Берлина.

В итоге союзникам удалось довести средний дневной показатель грузооборота до 2 тысяч тонн грузов, а рекорд переброшенных грузов пришелся на 15/16 апреля 1949 года, когда за 1389 полетов в течение 24 часов было доставлено 12?849 тонн груза. Самолеты разгружались практически прямо на взлетной полосе: к еще движущемуся самолету подгонялся грузовик, и грузчики перекидывали мешки на него, чтобы дать возможность пилоту сразу же развернуться и уйти на взлет – за следующей партией груза.

Союзники перевозили в осажденный Берлин буквально все: не только еду, топливо и медикаменты, но и запчасти для техники и даже куда более габаритные объекты. Так, в Западный Берлин была доставлена по частям целая электростанция. Обратными рейсами из Берлина вывозили детей – их отправляли на каникулы в безопасные Гамбург, Франкфурт и другие города.

До сих пор в берлинской культуре одно из важнейших мест занимает образ «изюмного бомбардировщика»: отправляясь в рейсы в Берлин, американские пилоты готовили пакетики со сладостями и прикрепляли к ним парашюты из носовых платков. Заходя на посадку и проходя совсем низко над жилыми кварталами, пилоты выбрасывали из иллюминаторов эти подарки детям Берлина. А дети, в свою очередь, собирались у аэродромов и ждали падающих с неба конфет.

Воздушный мост действовал почти год – до мая 1949 года. За это время американские, британские и французские пилоты совершили почти 280 тысяч рейсов: доставили в Берлин 2,3 млн тонн грузов и перевезли 227 тысяч пассажиров. В результате несчастных случаев погибли 39 британских пилотов и 31 американский пилот, свои жизни отдали также 13 немцев.

Хотя полеты над территорией советской оккупационной зоны внутри коридоров, гарантированных Потсдамскими соглашениями, не могли быть запрещены советскими властями, советские военные всячески пытались помешать снабжению города, производя зенитные обстрелы границ коридоров, а также выполняя опасные маневры истребителей в непосредственной близости от союзнических транспортных самолетов. Всего за время действия воздушного моста было зарегистрировано более 700 подобных попыток.

Тем не менее, к началу мая 1949 года советские власти убедились в бессмысленности блокады. Воздушный мост, придуманный американскими военными, функционировал безукоризненно. Западный Берлин пережил зиму 1948/49 года, моральный дух населения был силен как никогда, и граждане были готовы и дальше выживать в условиях блокады. В результате, 12 мая 1949 года советские войска сняли блокаду города – это было первое поражение советской политики подчинения Германии коммунистическому диктату.

Второй серьезный конфликт вокруг Берлина назрел к 1961 году. Особое положение Западного Берлина состояло в том, что он оставался островком свободного мира посреди коммунистической ГДР. В любой момент граждане Восточной Германии могли просто подойти к пропускному пункту и выйти в Западный Берлин.

Учитывая то, что для властей Западной Германии все они были просто немцами и могли подать заявление о выдаче паспорта ФРГ, ситуация выглядела крайне соблазнительно: по сути, любой житель ГДР мог в любой момент эмигрировать на Запад. Для этого ему нужно было только добраться до Берлина и совершенно легально перейти границу между секторами.

Ситуация выглядела еще более заманчиво, поскольку у очень многих жителей ГДР на Западе оставались родственники – либо постоянно жившие там, либо переселившиеся туда в первые годы после войны, когда потоки беженцев из восточных регионов Германии, а также из ранее принадлежавших Германии территорий, отошедших Польше и Советскому Союзу, буквально захлестнули Германию. Всего в 1945–1949 годах в Германию прибыло около 12 млн перемещенных лиц.

Неудивительно, что идея сбежать из коммунистической ГДР была более чем привлекательной. В период с 1949 по 1961 год она пришла в головы 2,6 млн восточных немцев – 13 % населения страны. Власти ГДР активно задумались над тем, что же им делать в сложившейся ситуации. Тем более, что в первую очередь из ГДР сбегали самые молодые, образованные и успешные немцы.

Поток беженцев нарастал. Только за первую половину августа 1961 года через Западный Берлин в ФРГ сбежали 47 тысяч граждан ГДР. Блокирование этой бреши в границе ГДР стало для властей Восточной Германии делом выживания.

Логичным ответом на проблему открытости Западного Берлина стало возведение печально известной Берлинской стены. Интересно, что еще за два месяца до начала строительства стены высшие чины ГДР всячески отрицали возможность ее появления. На пресс-конференции с западными журналистами 15 июня 1961 года, отвечая на вопрос журналистки газеты Frankfurter Rundschau Аннемари Дохерр о том, как он представляет себе возможную границу внутри Берлина, председатель государственного совета ГДР Вальтер Ульбрихт ответил буквально следующее:

–?Я понимаю ваш вопрос так, что в Западной Германии есть люди, которые хотят, чтобы мы мобилизовали строителей столицы ГДР для того, чтобы построить здесь стену, да? Мне не известно о существовании таких планов. Строители в столице ГДР занимаются в основном строительством жилых домов и работают с полной нагрузкой. Никто не собирается строить стену.

Спустя два месяца, 13 августа 1961 года, стена вокруг Западного Берлина была возведена, а фраза «никто не собирается…» до сих пор остается одной из самых популярных шуток в Германии, когда нужно подчеркнуть бесстыдность вранья со стороны политиков.

Нужно понимать, что стена проходила не только через центр города – она опоясывала весь Западный Берлин, превращая его в изолированный от ГДР остров. Местами стена проходила по берегу водоемов: реки Шпрее или озера Глинике. Местами – шла по центру улицы. Местами – отсекала дома от парков.

В некоторых местах стена шла прямо по кладбищу, делая невозможным посещение могил умерших родственников. В одном из мест, на улице Бернауэр-штрассе, стена огибала церковь – и, по мнению спецслужб, эта церковь мешала прострелу территории рядом со стеной. Территорию было решено держать под прицелом, чтобы не подпускать к стене граждан ГДР, примеривающихся к побегу. Церковь, разумеется, недолго думая снесли.

В августе 1961 года она была действительно только стеной – это были обычные бетонные конструкции высотой около 3,5 метра. Этакий гипертрофированный бетонный забор. Но с течением времени к ней были последовательно добавлены бетонные рвы, ежи и надолбы, металлические сети, бункеры для стрелков, металлические шипы, вмонтированные в землю, а также наблюдательные вышки и прочие технические сооружения.

К моменту падения стены общая протяженность всевозможных ее элементов составляла более 1000 километров, в то время как длина самой границы вокруг Западного Берлина была лишь чуть больше 160 км. Пограничная группа «Центр», созданная для контроля над стеной, располагала к 1989 году 11,5 тысячи военнослужащих и 500 гражданскими специалистами.

Группа «Центр» была оснащена 567 бронетранспортерами и 156 бронемашинами, 48 гранатометами, 48 противотанковыми пушками, 114 огнеметами. В обычные дни на дежурство на стене выходили около 2300 солдат, в случаях повышенной готовности это количество увеличивалось до 2500 военнослужащих.

Сегодня каждый водитель, проезжающий мимо Бранденбургских ворот в самом центре города, видит, как буквально по живому разрезала город стена. Колеса его машины то въезжают в западный сектор, то выезжают в восточный – памятные камни, вмонтированные в асфальт, с точностью до сантиметра показывают, где именно проходила Берлинская стена.

Разрезать живой город далеко не всегда было возможно. Например, берлинская система метро была выстроена таким образом, что некоторые его ветки, соединявшие западные районы, заходили и на восточную территорию. В итоге поезда метро, связывавшие районы Западного Берлина, были вынуждены каждый день без остановок проезжать через подземные станции Восточного Берлина, охранявшиеся восточногерманскими пограничниками, – так называемые вокзалы-призраки.

Неудивительно, что возведение такого сооружения только подстегнуло ощущение жителей ГДР, что их держат взаперти. Особенно это ощущение понятно, если вспомнить, что жители Западной Германии спокойно могли приезжать в ГДР через пропускные пункты. ГДР была нужна валюта, а западные туристы были самыми естественными ее источниками. При этом пропаганда не уставала повторять, что цель строительства стены – это защита от «фашистов» с Запада (стена так и называлась на официальном языке ГДР: Антифашистский защитный вал, или сокращенно Antifaschuwa). Между тем именно жителям ГДР было запрещено даже приближаться к стене. Именно поэтому около стены была создана специальная зона отчуждения, простреливавшаяся пограничниками. Местами эта зона была шириной до 500–800 метров.

Тем не менее, жители ГДР не оставляли попыток перебраться через стену на свободу – несмотря на жестокую реакцию властей, утвердивших приказ о стрельбе на поражение по любому, кто попытается сбежать.

Всего за годы существования стены при попытке побега в Западный Берлин погибло не менее 125 человек. Речь идет только о погибших, личности которых однозначно установлены. Это число не включает в себя лиц, погибших при попытке перехода так называемой внутринемецкой границы – границы между ФРГ и ГДР вне Западного Берлина. Кроме того, личности некоторых погибших не были установлены.

Первой жертвой стены, как называют сегодня немцы людей, погибших при попытке перебраться в Западный Берлин, стала 58-летняя Ида Зикманн. 22 августа, через девять дней после возведения стены и за день до своего 59-летия, она выпрыгнула из окна своей квартиры на четвертом этаже дома на Бернауэрштрассе. Тротуар под окнами принадлежал уже западному сектору.

Хотя Зикманн предварительно сбросила на тротуар матрац, удар был слишком сильным, и она погибла.

Через два дня другой берлинец – 24-летний Гюнтер Лифтин – пытался бежать в Западный Берлин через железнодорожные пути в районе Лертского вокзала. Лифтин был обнаружен полицейскими, но добежал до пограничного канала и попытался добраться до западного сектора вплавь. Полицейские открыли по нему огонь и убили, когда до берега оставалось лишь несколько метров.

Лифтин стал первым жителем ГДР, убитым властями страны при попытке бегства в Западный Берлин.

Год за годом стена поставляла мировой общественности все новые и новые факты бесчеловечной политики властей ГДР. 17 августа 1962 года 22-летний Петер Фехтер был ранен при попытке бегства в Западный Берлин, упал на территории формально относившейся к Восточному Берлину зоны отчуждения, и в течение часа истекал кровью.

Все это время Фехтер криками просил оказать ему помощь, однако пограничники ГДР подошли к нему, только когда он умер – чтобы вынести тело из пограничной зоны.

Впрочем, мученичество Фехтера было бы невозможно без американского участия. По их собственному признанию, американские военнослужащие, несшие в тот день вахту на пропускном пункте «Чарли» и находившиеся в непосредственной близости от умиравшего Фехтера, обратились с запросом к командованию относительно происходящего.

Военный комендант Берлина генерал-майор Альберт Уотсон, узнав об умирающем гражданине ГДР, отдал командиру пропускного пункта четкий приказ:

–?Лейтенант, у вас есть указания. Оставайтесь на позиции. Ничего не предпринимайте.

Очевидно, американское командование боялось, что попытка американских военных вторгнуться на территорию ГДР (а зона отчуждения принадлежала ГДР, так как была устроена Восточной Германией за счет своей земли) может стать поводом для грандиозной эскалации конфликта.

Впрочем, самая страшная трагедия произошла на границе с Западным Берлином 14 марта 1966 года. В этот день в пограничной зоне в районе Трептов патруль ГДР застрелил при попытке перехода границы 10-летнего Йорга Хартманна и 13-летнего Лотара Шлойзенера. Всего пограничники сделали по детям около 40 выстрелов, после чего тела кремировали.

Родителям детей министерство госбезопасности сообщило, что дети погибли из-за несчастного случая на электроподстанции, поэтому их тела полностью сгорели.

Свою кровавую жатву Берлинская стена продолжала собирать вплоть до самого своего падения – последним погибшим от рук пограничников стал Крис Гюфрой, застреленный при попытке бегства из ГДР 5 февраля 1989 года, за девять месяцев до падения стены.

Последняя же смерть на стене произошла 8 марта 1989 года, когда с воздушного шара при попытке бежать сорвался Винфрид Фройденберг. Вначале Фройденберг собирался бежать из ГДР вместе с женой, однако из-за поломки в самодельном воздушном шаре супругам Фройденберг не удалось полностью наполнить шар газом.

В последний момент жена отказалась от побега, и Фройденберг полетел один. Несмотря на сложные метеоусловия, Фройденбергу удалось перелететь через границу, разбился он уже над территорией Западного Берлина – в районе Целендорф, недалеко от дома, в котором я сейчас живу.

Даже симпатизировавшие ГДР немцы не могли понять той жестокости, с которой власти этой страны давали приказы уничтожать собственных граждан, пытавшихся перейти границу. Один из самых показательных в этом плане участков Берлинской стены был поселок Кляйн-Глинике: крошечное поселение на юго-западе Берлина, с населением всего в несколько десятков человек.

Кляйн-Глинике располагался с северной стороны канала, являвшегося южной границей Западного Берлина, однако сам поселок относился к ГДР. Поэтому стена шла вдоль канала с запада на восток, отделяя таким образом южную окраину Западного Берлина от ГДР. Доходила до Кляйн-Глинике, делала резкий поворот на север и окружала Кляйн-Глинике извилистой линией.

Кляйн-Глинике, в котором имелось всего полтора десятка домов, оказывался, таким образом, аппендиксом ГДР внутри Западного Берлина.

Поселок был со всех сторон окружен стеной, находясь внутри города, окруженного стеной со всех сторон. Единственной смычкой Кляйн-Глинике с ГДР был узкий пешеходный мост, на котором стоял дополнительный патруль погранслужбы ГДР.

Несмотря на то что Кляйн-Глинике был неотъемлемой частью ГДР, граждане ГДР могли проходить в него только по спецпропускам, так как сложный рельеф поселка и близость к стене делали Кляйн-Глинике слишком удобным для побегов в Западный Берлин. В самом узком месте Берлинской стены расстояние между стенами с разных сторон поселка не превышало 10 метров. Именно в Кляйн-Глинике, где восточные немцы жили в прямом смысле окруженными стеной, произошла одна из самых драматичных историй побега через стену.

16 февраля 1962 года мать с пятилетним ребенком попыталась перебраться через стену, выпрыгнув с балкона второго этажа поселкового дома – балкон очень удачно нависал над пограничной колючей проволокой. Этому побегу помогали западноберлинские полицейские и пожарные: они натянули спасательный тент. Суета под стеной была замечена пограничниками ГДР.

Пограничники начали стрелять по матери с ребенком, а также по их помощникам. Западноберлинские полицейские открыли ответный огонь. Всего в перестрелке, к счастью, единственной за всю историю Берлинской стены, было выпущено более сотни пуль.

Удивительно, но стрельба обошлась без жертв. Однако готовность пограничников стрелять даже по женщине с пятилетним ребенком показала всем заинтересованным лицам степень ожесточенности пограничных служб ГДР. Сам же дом вскоре после побега был снесен властями – как слишком удобный пункт для бегства через стену.

То, насколько власти ГДР боялись потерять свое население, показывает тот факт, что уголовный кодекс ГДР предусматривал для предпринявших попытку сбежать из страны – так называемое «бегство из республики» – тюремное наказание сроком до восьми лет.

А помощь в бегстве из страны наказывалась тюремным заключением сроком вплоть до пожизненного. Очевидно, власти полагали, что решиться на бегство из страны может не каждый, однако побег невозможен без помощи друзей и знакомых. Так власти пытались отбить у граждан всякую охоту поддерживать друзей в их попытках покинуть ГДР. Всего за историю существования ГДР по статье «бегство из республики» было осуждено около 75 тысяч человек.

Именно Берлинская стена, стыдливо именовавшаяся восточногерманской пропагандой «антифашистским защитным валом», стала самым зримым символом бесчеловечности режима ГДР и самым весомым аргументом в пользу ее разрушения. Идеологическая война, которая велась на границе с Западным Берлином, проигрывалась шаг за шагом. Западный Берлин, развитие которого всячески поддерживалось властями ФРГ, превращался во все более заманчивую витрину ФРГ.

Квинтэссенцией этой заманчивости стала штаб-квартира издательства «Шпрингер». Многоэтажное редакционное здание концерна, построенное в паре сотен метров от стены, было оборудовано огромным световым табло, на котором транслировались последние новости. Чтение «шпрингеровских» новостей было одним из главных окон на Запад. В том числе для жителей, находившихся по другую сторону стены привилегированных домов восточноберлинской Лейпцигерштрассе – местного аналога проспекта Калинина (сегодня – Нового Арбата).

Западная Германия отлично осознавала свою притягательность для восточных немцев. И была уверена, что рано или поздно две части страны объединятся. Единственное, чего не могли предвидеть лидеры ФРГ, – это того, что объединение случится так быстро.

Неудивительно, что стена (и отношение к ней) стала важнейшим фактором самоидентификации жителей Западного Берлина. Министр иностранных дел Германии в правительстве Ангелы Меркель, Гидо Вестервелле, много раз признавался, что одним из сильнейших впечатлений для него, тогда еще школьника-подростка, стала поездка с отцом в Западный Берлин. Сам Вестервелле вырос в ФРГ. Отец повел его к стене, и они вместе забрались на смотровую площадку, с которой можно было взглянуть через границу – на территорию ГДР. Именно тогда, по словам Вестервелле, он понял, что значит жить в свободном мире. И что значит – жить в несвободном.

Кульминацией осознания берлинцами своей роли как островка свободы в сердце коммунистической системы стал визит в Берлин президента США Джона Кеннеди. В июне 1963 года, меньше чем через год после Карибского кризиса, Кеннеди совершил визит в ФРГ. И, в том числе, прилетел в Западный Берлин.

В сопровождении канцлера ФРГ Конрада Аденауэра и уже ушедшего к этому времени в отставку архитектора воздушного моста генерала Клея Кеннеди вышел на трибуну перед районной мэрией округа Шенеберг и выступил перед сотней тысяч собравшихся на площади берлинцев:

–?От имени населения США, живущего в тысячах километрах от вас, на другой стороне Атлантики, я хочу сказать вам, что мои американские соотечественники горды, очень горды тем, что мы можем разделить с вами последние 18 лет истории. Я не знаю ни одного города, который бы был осажден 18 лет подряд и, тем не менее, демонстрировал несломленное желание жить, непоколебимую надежду и такие же силу и единство, как демонстрирует сегодня Западный Берлин, – сказал Кеннеди собравшимся. – Две тысячи лет назад самыми достойными словами, которые мог произнести человек, были: «Я гражданин Рима». Сегодня самые достойные слова, которые может произнести человек в свободном мире: «Я берлинец» …

Все свободные люди, где бы они ни жили, являются сегодня гражданами этого города, Западного Берлина. И поэтому я, как свободный человек, с гордостью могу сказать: «Я берлинец».

На последних словах американского президента площадь утонула в овациях.

Фразу «Я берлинец» Кеннеди произнес на немецком языке. В черновике речи Кеннеди, который хранится в экспозиции музея современной истории Германии в Бонне, отмечено, что сначала в речи планировался целый абзац на немецком. Но Кеннеди, как умелый оратор, вовремя понял, что излишнее усложнение ни к чему – достаточно произнести только одну, но самую важную и яркую фразу. И тем продемонстрировать безграничную солидарность с жителями Западного Берлина. Именно эта фраза вошла в историю.

Спустя некоторое время распространилась легенда, которая гласила, что Кеннеди совершил ошибку, употребив артикль «ein» перед словом «берлинец». Мол, в таком сочетании «берлинец» означает не жителя города, а популярный пончик с наполнителем из фруктового джема, и именно смех над этой ошибкой стал причиной возбуждения слушателей на площади.

Это не так.

Во-первых, в Берлине никто не называет подобный пончик «берлинцем» – так он называется в других городах страны. Сами берлинцы называют его Pfannkuchen, т. е. дословно «пирог со сковороды», а по смыслу – «блинчик».

Во-вторых, поскольку Кеннеди не утверждал прямо, что он живет в Берлине, а говорил о своем духовном родстве с берлинцами, то использование неопределенного артикля здесь вполне оправданно. Действительно же звучавший на площади смех был вызван другой спонтанной шуткой американского президента. Произнеся фразу «Я берлинец» по-немецки, он добавил уже по-английски:

–?Я благодарен переводчику за то, что он перевел мою немецкую фразу.

Дело в том, что переводчик, синхронно переводивший речь с английского, повторил слово в слово и немецкие слова Кеннеди.

Именно в этой своей речи Кеннеди зафиксировал и важнейший тезис необходимости объединения Германии.

–?Эта стена оскорбляет не только историю, она оскорбляет человечность. Эта стена разделяет семьи, отделяет мужей от жен, братьев от сестер. Люди, желающие жить вместе, насильно отделяются друг от друга. Что верно для Берлина, верно и для Германии: подлинный мир в Европе не может быть обеспечен до тех пор, пока каждому четвертому немцу отказано в основополагающих правах свободных выборов.

За восемнадцать лет мира и проверенной надежности нынешнее поколение немцев заслужило право быть свободными, включая право воссоединиться с семьями в длительном мире, в доброй воле по отношению ко всем и каждому.

Неудивительно, что речь Кеннеди в Западном Берлине отлично рифмовалась в 1987 году с речью другого президента США, Рональда Рейгана. На праздновании 750-летия основания Берлина Рейган выступил прямо перед Бранденбургскими воротами и произнес свои слова, обращаясь к будущему президенту СССР Михаилу Горбачеву:

–?Генеральный секретарь Горбачев, если вы ищете мира, если вы ищете процветания для Советского Союза и Восточной Европы, если вы ищете либерализации, придите сюда, к этим воротам. Господин президент, откройте эти ворота. Господин президент, разрушьте эту стену.

Стена была разрушена всего через два года после речи Рейгана. Собственно, падение Берлинской стены произошло еще более стремительно, чем ее возведение. И тоже сопровождалось знаменательной пресс-конференцией руководства ГДР.

В начале ноября 1989 года правительство ГДР уже разрабатывало законопроект по облегчению выезда граждан в Западную Германию. Различные версии законопроекта достаточно хаотично перекидывались между советом министров ГДР, министерством юстиции ГДР и политбюро ЦК СЕПГ.

Вечером 9 ноября член политбюро ЦК СЕПГ Гюнтер Шабовски представлял зарубежным корреспондентам на пресс-конференции то, что считал окончательным вариантом законопроекта. Не зная, что держит в руках куда более либеральную версию законопроекта, которую, по представлению министерства юстиции, его коллеги из политбюро успели подкорректировать в сторону ужесточения в ходе дневного заседания, на котором сам Шабовски не присутствовал.

Именно поэтому, отвечая в 18.53 на вопрос корреспондента итальянского агентства ANSA Риккардо Эрмана о порядке выезда, Шабовски ошибочно заявил, что граждане ГДР могут выезжать из страны, в том числе в Западный Берлин, автоматически получая выездную визу на границе.

В 18.57 корреспондент переспросил члена политбюро, с какого момента новый закон вступает в силу. Шабовски, повертев в руках листок с записями, произнес свою ставшую исторической фразу:

–?Насколько я знаю, это вступает в силу… прямо сейчас, сразу же.

Дальнейшее было делом техники: фраза ушла по каналам информационных агентств и попала в редакции западноберлинских радиостанций. Те немедленно передали в эфир новость о том, что стена открыта для выезда. Через несколько минут первые жители ГДР пришли к пропускным пунктам.

Спустя полчаса количество людей у стены достигло нескольких тысяч. Пограничники не знали, что делать с таким наплывом людей, заявлявших, что разрешение прозвучало из уст члена политбюро. Через несколько минут стена пала.

Интересно, что после избрания Ангелы Меркель канцлером ФРГ немцы долгое время подшучивали над ней: ведь в момент падения стены Меркель, по ее собственному признанию, была в бане и, только выйдя на улицу поздно вечером, обнаружила, что Берлин пришел в движение, и все куда-то радостно идут.

Так падение стены прошло мимо будущего канцлера единой Германии и первой в истории канцлера-женщины, рожденной в Восточной Германии.

Сегодня обломки Берлинской стены в огромном количестве продаются в любом сувенирном магазине немецкой столицы. Лично мне такая коммерциализация этого объекта насилия над жителями собственной страны кажется недопустимой. Ведь на стене погибли десятки людей, а сотни тысяч эта стена разделила на многие годы.

Но это только мое личное мнение.

Туристы же с удовольствием фотографируются на фоне останков стены. Самый длинный кусок стены, так называемая Восточная галерея, East Side Gallery, длится больше километра. Она расположена к востоку от центра, в районе Восточного вокзала. Туристы дают наряженным в форму пограничников ГДР свои паспорта, чтобы те за пару евро вложили в него сувенирную «визу» ГДР.

Впрочем, нет-нет, кто-то из туристов и задаст вопрос: а откуда же столько бетона для сувениров? Ведь стена была разрушена еще двадцать лет назад, ее всю давно уже должны были разобрать на брелоки и сувенирные камешки.

Часто я слышал предположение о том, что под видом обломков стены продаются подделки, слепленные уже сегодня из бетона. Такое подозрение, однако, неверно. Стена была огромным сооружением, протяженностью более 160 км. Более того, это была не одна стена, а несколько стен, проходивших параллельно друг другу.

Поэтому суммарная протяженность стены насчитывала несколько сотен километров. Вдобавок к этому нужно прибавить пулеметные башни, поставленные вдоль стены – они тоже были из бетона – и другие сооружения. До сих пор под Берлином есть складские территории, буквально заставленные целыми блоками стены, привезенными в результате демонтажа.

Из этих вполне подлинных блоков можно наделать еще миллионы сувениров. Особенно, учитывая то, что для сувенира используется лишь один-два кубических сантиметра стены, и то в лучшем случае. Иными словами, правительство ГДР заготовило достаточно бетона для туристического бизнеса объединенного Берлина еще на десятки лет активной торговли.

Оглавление книги