Книга: Прогулки по Кёнигсбергу

Суп, капуста и сосиски

Суп, капуста и сосиски

На нужды образования в Кёнигсберге не скупились. Особенно для так называемых «простых сословий». Городские власти прекрасно понимали: достаточно лишить молодёжь с рабочей окраины возможности получить приличное образование и влиться в когорту если не «белых воротничков», то, по крайней мере, высокооплачиваемых мастеров-специалистов — и социальный взрыв неминуем. Или — социальная деградация.

Богатые горожане охотно делились своим капиталом: благодаря десяткам фондов, аккумулировавших частные пожертвования, учреждались сотни стипендий для одарённых учеников из малообеспеченных семей. Дети, оставшиеся без попечения родителей, не просто зачислялись (имея способности) в гимназию на казённый кошт — их всячески поощряли учиться, блестящие результаты становились поводом для серьёзного материального вознаграждения.

Учитель, имеющий среднюю учебную нагрузку, получал жалованье вполне достаточное для того, чтобы жить в просторной квартире, содержать детей и неработающую жену, нанимать прислугу (как минимум, горничную), покупать годовой абонемент в театр, раз в неделю посещать излюбленную пивную (плюс оплачивать посиделки жены в дамской кондитерской с приятельницами), выбираться на пикник по случаю праздников и — очень часто — держать открытый стол для пары-тройки учеников победнее. И пусть разносолов на этом столе не бывало — гороховый суп с копчёностями да сосиски с кислой капустой, — но всё же…

Немногие учителя сегодня могут позволить себе такую роскошь, как «нахлебник» из числа учеников!

Учитель в Кёнигсберге жил достойно. И положение в обществе занимал солидное. Отношения в школах на уровне «ученик — преподаватель» были достаточно демократичными (по крайней мере, до 1933 года): скажем, школяры вместе со своими педагогами устраивали традиционные вечеринки по случаю Рождества, сидели за одним столом, открыто пили горячительные напитки, отплясывали и дружно «растирали Salamander» особый способ произнесения тостов в честь почётного гостя. Однако панибратства и фамильярности не было. Учитель оставался непререкаемым авторитетом — потому что вся жизнь его (в идеале) служила весомым аргументом в его пользу.

Оглавление книги