Книга: Русский менталитет. Рашен – безбашен? За что русским можно простить любые недостатки

Есть ли в России лишние люди?

Есть ли в России лишние люди?

В XXI веке русские стали жить лучше, чем предыдущие поколения. Но бодрые сведения официальной статистики о среднем уровне доходов населения дают такое же представление о реальной жизни, как средняя температура в больнице о состоянии больных. В мегаполисах возникли оазисы потребления. В центре – кричащая роскошь ресторанов и бутиков, а на окраинах убожество и бедность. Скромно одетую пожилую пенсионерку в шикарный магазин охранники не пустят даже поглазеть – она не пройдет фейс-контроль. Кое-где в Петербурге, проходя между высотными домами, чувствуешь «во человецех благоволение» – зелень, уют и чистота, как за рубежом. Эти дома со скверами защищены от посторонних оградами. А сколько еще у нас кварталов, описанных Заходером: «Как отвратительны эти постройки! Эти дворы – большие помойки, эти зловонные улицы-свалки, всюду бутылки, обломки, осколки – господи, как они мерзки и жалки!»

Когда олигарх Смоленский прибывает в свое поместье в Тверской области поохотиться, деревенские жители перемигиваются: «Баре приехали!» Появились телохранители и кортежи с охранниками, закрытые поселки и учреждения. Есть Рублевка, а есть Бирюлево, спальные районы, которые превращаются в гетто для бедных. Это две разные России, и между ними приходится сооружать охраняемые границы.

Численность среднего класса, придающего государству стабильность, в развитых странах около 70 %. В России доля таких семей гораздо меньше. Как правило, пропуском в средний класс и выше стали не знания и квалификация, а деньги и доступ к власти. «В стране по-человечески живет только 20 % населения. Они могут что-то себе позволить, кроме еды, квартиры и лекарств, – свидетельствует директор Института экономики РАН Р. Гринберг. – Для половины людей речь идет о выживании». Такие едва сводят концы с концами.

«В моем окружении в Москве нет никого, кому не хватало бы денег на жизнь», – говорит молодая женщина, работающая системным администратором. Но как могут москвичи не замечать сторожей, вахтеров, водителей, приезжающих из провинции в столицу в поисках заработка и живущих там в переполненных вагончиках и подвалах? Больше 20 миллионов человек в стране, а из них 12 миллионов работающих, живут за гранью нищеты. Это не алкоголики и наркоманы, а нормальные люди, часто с высшим образованием. Их доходы ниже даже официального, заниженного прожиточного минимума. Откуда у нас столько бедных? Мы живем как в песне: «Кто-то теряет, а кто-то находит». По данным Global Wealth Reports, у нас 1 % самых богатых семей владеет 71 % всех личных активов в стране.

Герой оперы Чайковского «Пиковая дама» Герман одержим страстью к обогащению. «Так бросьте же борьбу, ловите миг удачи. Пусть неудачник плачет, кляня свою судьбу». Его слова могли бы стать сегодня гимном страны. Старинная русская пословица гласила: «Бедность – не порок». Теперь те, у кого нет денег, в глазах большинства – жалкие неудачники, лузеры и лохи. Стал популярным вопрос: «Если ты такой умный, почему ты такой бедный?» Спросите российских школьников, как живет их семья, и больше половины скажет, что хорошо. Они не хотят опозориться перед одноклассниками: быть бедным стыдно. Школьник скорее скажет, что его папа продает на рынке апельсины или трудится стриптизером в гей-клубе, чем признается, что он работает научным сотрудником. Разве не удивительно, что у нас человек, который не любит приобретать, продавать, воровать и обманывать, считается неудачником?

Говорят, что рыночная экономика и демократия обеспечивают всем равенство шансов. Но есть ли оно у нас? Есть ли у бедняка и олигарха равенство в суде? Шансы на успешную карьеру благодаря уму, труду и упорству все ниже. Страна теряет талантливых людей, значит, в лузеров превращаемся мы все. Что же делать сотням тысяч людей – неужели каждому переехать в Москву и поселиться там с 50 таджиками в одной квартире? Могут ли и должны ли инженеры, научные работники, учителя и врачи торговать китайским ширпотребом? Следует ли объявить ту часть населения, которая не занимается бизнесом и торговлей, ленивой и ненужной?

До революции русские писатели рисовали тип «лишнего человека». А какие люди стали лишними в нынешней России? Нужны ли ей дети, пенсионеры, больные, нищие, бомжи? А ученые, инженеры, врачи и писатели? Нужны ли рабочие, фермеры, самостоятельные бизнесмены, все, кто что-то производит? По Конституции Россия провозглашена социальным государством. Но на помощь нуждающимся, на образование и здравоохранение тратится все меньше денег по сравнению с расходами на оборону и чиновничий аппарат. А может быть, мы все сегодня лишние? Похоже, что нашим бюрократам столько народу не нужно. Может быть, им нужны только те, кто обслуживает трубу? Но в Западной Сибири есть люди, которые добывают газ для отопления Европы, а сами газа не получают и топят печки дровами. Это один из российских парадоксов: бедные люди в богатейшей по ресурсам стране!

Нам говорят, что нужна конкуренция, пусть выживают сильнейшие, лучшие, те, кто этого достоин: «Хочешь жить – умей вертеться!» Преуспевающие люди призывают «не скатываться в болото социальной справедливости» и даже предлагают лишить нуждающихся права голоса на выборах – разве такие люди полноценны?

Быстро свалившиеся на голову огромные деньги кое-кому кружат голову. Миллиардер Сергей Полонский разбогател на строительном буме и шесть лет куролесил в Камбодже на собственном тропическом острове, выбрасывая туземцев за борт яхты. Острова и яхту он потерял, остался без жилья и попал в тюрьму – сначала в Камбодже, потом в России. Наш суд признал его виновным в обмане московских дольщиков, но освободил за истечением срока давности. А когда-то на тусовке Полонский выразился круто: «У кого нет миллиарда, могут идти в ж…».

Естественный отбор и борьба за выживание характерны для животного мира. Этот закон Чарлза Дарвина кое-кто распространяет на человеческое общество. Между прочим, Гитлер говорил, что всех больных, слабых и расово неполноценных нужно уничтожать. Весь мир давно признал социальный дарвинизм аморальным, позорным и неприемлемым. У нас сегодня официальной идеологии вроде бы нет. А по сути правящая элита близка к социальному дарвинизму: «Конечно, поорет, кому откушена конечность. Философы о вкусах свой опять затеют спор. Но сильный слабого сожрет, как жрал всегда, извечно – идет, на радость выжившим, естественный отбор» (из дневника).

Оглавление книги