Книга: Русский менталитет. Рашен – безбашен? За что русским можно простить любые недостатки

«А он, мятежный, ищет бури…»

«А он, мятежный, ищет бури…»

Российские власти постоянно говорят о необходимости привлечения иностранных инвестиций. А они приходят большей частью с Кипра или Виргинских островов. Это деньги российских компаний, в том числе государственных. Фирмы прячут их в офшоры: боятся, что прибыль и собственность отнимет наше государство.

В одном зарубежном путеводителе сказано: «Вы никогда не угадаете: что стоит за бизнесом в России, как пройдут ваши переговоры? Что является там лучшей гарантией: бумажки? деньги? печать? хорошие связи?» В 1990-х годах финский бизнесмен Владимир фон Витте в Москве втянулся в конфликт с соседней фирмой. Результат? «Пожар в офисе, в лифт бросали какую-то шашку, подкрутили колесо машины, и мы чудом не улетели в кювет». Наши шутники говорят иностранцам – понять загадочную русскую душу вам, может быть, и удастся. Для этого достаточно однажды проснуться в одних трусах, без денег, но с топором в руках. Правда, теперь обстановка стала спокойнее. И все же «Уолл стрит джорнал» советует бизнесменам, отправляющимся в Россию, хорошо говорить по-русски, вооружиться терпением и быть готовым к бытовым неурядицам.

Английская газета «Санди таймс» рассказывает о первых впечатлениях британского бизнесмена, который прибыл на три дня с деловым визитом. Российские коллеги сразу затолкали его в военный вертолет, и над заснеженными просторами началась охота на оленя: «Мне сказали спрыгнуть… Я погрузился в снег по грудь и пытался вытащить убитое животное. Я был весь в крови в центре бури из снега и льда, поднятой лопастями винта. Я думал, что замерзну насмерть». Потом были пьяная ночь в сауне с проститутками и буйный конкурс караоке с российскими партнерами. Англичанин был потрясен: «Правила игры здесь другие – византийщина, безумие и непредсказуемость. Добиться своего здесь непросто, но это будоражит».

Из дневника американского бизнесмена: «Вчера утром приехал в Россию на встречу. Сутки пил с русскими. Чуть не умер. Сегодня весь день опохмелялся с ними же. Лучше бы я умер вчера». Иностранцы спрашивают – сколько стаканов водки на банкете полагается выпить? Как правило, от выпивки лучше не отказываться, но можно пригубить и отставить рюмку в сторону. В России зарубежным деловым людям приходится тратить на переговоры в два раза больше времени, усилий и денег, чем на Западе. С русскими партнерами необходимы частые встречи в неформальной обстановке, в сауне или на даче.

«Практически все строится на личных связях, даже при заключении важных контрактов», – свидетельствует американец Дж. Милчин. Никакие документы и законы не заменяют необходимости найти «нужных» людей и при необходимости сунуть им подарок или взятку. Личные симпатии, взаимные уступки по принципу «рука руку моет», «ты мне – я тебе» решают успех дела. Для успехов предприятия не так важны новые технологии, как хороший контакт с властями и судами.

Для западных менеджеров существует только два вопроса: какой процент на свой капитал они могут получить и какова вероятность получения этого дохода. У американцев считается отличной нормой прибыли 10 % в год. У нас им могут посулить 4200 %, но это их отпугивает. «В России много непредвиденного, – говорит британский топ-менеджер, руководящий добычей нефти в Нижневартовске. – У нас разные представления об успехе: на Западе ценятся долгосрочные достижения, а русские хотят быстрых денег». На Западе надуть можно только раз, и на этом потеряешь репутацию. Российский же бизнес живет по другим правилам, и поэтому обе стороны на переговорах кажутся друг другу наивными. Американцы считают нас трудными партнерами, которым не хватает активности, предприимчивости и надежности.

Иностранцы сетуют на нашу необязательность. У нас любые договоренности могут объявить недействительными. «В России долги платят только трусы – это наша особенность», – констатирует экономист С. Алексашенко. «Иностранцев пугают взяточничество, бездорожье, всевидящее око ФСБ… Но в первую очередь неопределенность в правилах игры», – утверждает А. Яковлев, директор Института предприятий и рынков. Русские с легкостью меняют свои решения в зависимости от ситуации. Но если гость сумеет нашим бизнесменам понравиться, они могут быстро и неожиданно для него вложить в дело большие деньги.

Западным топ-менеджерам в России платят больше, чем на Западе. Но им неприятно, что прослушиваются телефоны, просматривается почта, и непривычно, что русские коллеги ходят с охранниками. Секретаршу в вашу фирму могут внедрить конкуренты. Нельзя хранить компрометирующие документы в офисе, дома, в гараже, на даче.

Завидуя западным зарплатам, у нас не всегда понимают, как там люди работают. Например, в фирме UPS, которая занимается доставкой грузов и бандеролей, американские рабочие получают больше среднего – по 5800 долларов в месяц. Там контролируется каждое движение, все измерено в секундах, даже сколько времени водитель тратит на туалет или на доставание из кармана ключей. Американский журналист Майкл Бом ставит такие фирмы русским в пример. Так рассуждает и Ральф, мой немецкий друг, который жил в Америке. Да, нам нужно повышать производительность труда, соглашаюсь я. Но стоит ли нам превращаться в автоматы для зарабатывания денег? Ральф задумывается и улыбается: «Американцы – идеальные рабы для своих хозяев». А русских трудно превратить в хороших рабов.

Как нам повысить производительность труда? Создать работающим комфортные условия, обеспечить им достойные дома и хороший заработок? Это необходимо, но недостаточно. В Интернете молодой человек возмущается (сохраняю его стиль): «Эти паразиты платят зарплаты, которых только на еду хватает, и еще жалуются на отсутствие трудового энтузиазма у людей. Где хорошо платят, там люди пашут и боятся место потерять, а за 15 тысяч рублей в месяц даже ж… от дивана отрывать не хочется». Так рассуждают многие: повысьте мне зарплату – тогда я начну работать. На Западе иначе: докажите сначала, что вы умеете работать, проявите себя, и тогда вам зарплату повысят.

Что мешает России успешно конкурировать с Западом? Чрезвычайно интересен опыт работы шведского топ-менеджера Б. Андерссона. Он сумел за первый же год вывести завод ГАЗ в Нижнем Новгороде из убытков в 100 миллионов долларов к прибыли в миллиард долларов. Модернизировать гигантский АвтоВАЗ в Тольятти оказалось труднее. Но и там за два с небольшим года швед добился существенного повышения качества автомобилей и выпуска новых моделей, популярных на российском рынке.

Новый шеф лишил топ-менеджеров завода дорогих иномарок и позаботился о том, чтобы у работников были места, удобные для работы, отдыха и общения. Он мог сам в присутствии начальника цеха поднять с пола мусор и выбросить его в урну. А рабочие над ним подшучивали – потихоньку подбросят на пол окурок, а потом снимают на смартфон, как генеральный директор его поднимает. Андерссона не очень-то любили. Ему пришлось уволить больше 30 тысяч (37 %) работников, а государство, главный хозяин завода, не взялось переучить людей и обеспечить им новые места. Швед начал борьбу с российскими поставщиками деталей, требуя повышения качества, снижения цен и своевременных поставок. Войну с коррумпированными структурами Андерссон выиграл, но в результате ему пришлось уйти. «С советских времен все – от продажи запчастей заводу до продажи автомобилей – было большим пирогом, который контролирует группа людей, с которыми лучше не связываться», – объясняют зарубежные эксперты.

«Андерссон взялся за невыполнимую задачу – добиться прогресса в одной, взятой деревне, – говорит Юрий К., житель Тольятти. – У нас для этого понадобилось бы разогнать в Москве половину министров. Он наших людей не понимал. Приедет – с ним целуются, все обещают, а уедет – плюют». Швед хотел дешево производить хорошие машины, а люди со связями привыкли получать субсидии от государства и откаты.

Несмотря на трудности, в России успешно работают немало иностранных бизнесменов. В мире ценятся не только наши дешевые природные ресурсы и географическое положение. Западные эксперты утверждают, что русские отличаются образованностью, компетентностью в производстве, сбыте, технике, инженерии и в высоких технологиях. Для них характерен поиск новых подходов в любом деле.

Шведский бизнесмен Дальгрен, возглавлявший супермаркеты IКЕА в наших городах, доволен: «Когда мы открыли первый магазин, у нас было меньше 5 % товаров, произведенных в России. А сейчас их у нас более 30 %». Вначале его магазин каждый день наводняли проверяющие. Но хитроумный швед заставил каждого из них заполнять анкету: имя, должность, цель проверки, кто их послал и т. п. Причем в трех экземплярах, из которых один – для ФСБ. Толпа инспекторов сразу растаяла. Дальгрен верит в наше будущее. По его мнению, положительные перемены в стране произойдут, когда к власти придут другие люди – те, кто сейчас молод: «Все, что вам нужно, это… избавиться от горе-руководителей, которые работают не на благо страны, а на собственный карман». Иностранцы советуют нам развивать инфраструктуру, преодолеть коррупцию и, самое главное, реформировать судебную систему, обеспечить справедливый суд и соблюдение законов.

Сможет ли Россия повысить производительность труда? Вместо политики «экономического национализма» нам нужна ориентация на открытую экономику. Так считает Ростислав Капелюшников, заместитель директора Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ»: «Сейчас силовые структуры контролируют весь бизнес снизу доверху. Такого тотального контроля над экономикой быть не должно». По его мнению, для повышения производительности труда «надо менять всю политико-экономическую структуру». Иначе будут развиваться только компании, находящиеся под контролем государства. Таким образом, корень российских проблем не в отсутствии у русских предприимчивости, а в сложившихся правилах игры.

Оглавление книги