Книга: Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Замоскворечье, Заяузье, Занеглименье Московские «За»

Замоскворечье, Заяузье, Занеглименье

Московские «За»

Если город стоит на реке, как должна называться та часть, которая от центра города за рекой? Всем понятно: Заречье. А если рек в городе много, как в древней Москве? Тогда вместо реки ставят ее название. Центр, и это тоже всем ясно, как божий день, с момента основания и до сей поры – это Кремль. Он всегда был центром, даже когда – до XIV века – так не назывался, а назывался град. Значит, если под северо-западной стеной Кремля (града) течет река Неглинка, по-тогдатошнему – Неглимна, то место за ней называется восхитительным словом Занеглименье. А если за южной стеной течет река Москва, то просторы за ней называют… нет, до XVI века все же не Замоскворечьем, а Заречьем, поскольку река вроде главная и обозначать ее будто бы нет нужды, понятно же какая. А местность за недальней от центра Яузой называлась, естественно, Заяузьем. Впрочем, прошедшее время уместно будет поставить для Занеглименья тоже. Для него даже в первую очередь: город так быстро расширялся в эту сторону, что про несолидную преграду как-то забыли, и термин просто утратил смысл. Да ее к тому же потом и в трубу заховали… Примерно та же история произошла с Заяузьем: на его территории, как грибы, повырастали слободы – Котельничья, Таганская, Гончарная – и вытеснили собой обобщающее слово. Так прямо и стали говорить: в Гончарах, в Котельниках, на Таганке.

А вот с Заречьем все произошло как раз наоборот. Нет, слободы споро выросли и там, но простор на куски не распался, так и ощущался цельной землей, отдельным миром со своим собственным именем, позже вобравшим в себя название реки, – Замоскворечье. Книжки называют его страной, которую открыл драматург Островский, – это правда, но не совсем. Александр Николаевич родился здесь, на Малой Ордынке, в 1823 году и описал лишь нравы современного ему замоскворецкого населения – в ту пору это были уже главным образом купцы.

Географии Замоскворечья в пьесах Островского нет, как нет там и его истории, которая в этой самой географии отражена. Ну смотрите: вот главная замоскворецкая магистраль – Большая Ордынка, что прямо кричит о том, что была такая Золотая Орда и в нее ездили по этой дороге. Вот две Полянки, Большая и Малая, – они рассказывают о полях, что некогда здесь простирались. Очень давно в Москве появились татары, и было этих поселенцев заметное количество – иначе откуда бы взяться целой Татарской слободе, оставившей нам на память Татарские улицы и переулки. Раз в Москве жили люди разных национальностей, значит, нужны были переводчики-толмачи, которые обитали в районе нынешних Толмачевских переулков. Новокузнецкая улица внятно говорит о том, что со временем кузнецам стало тесно в районе Кузнецкого моста и они начали селиться здесь, в Замоскворечье. Казаки и кадушечники, мастера Кадашевского монетного двора и садовники – кто только не жил в замоскворецких слободах, и все они оставили нам свои вешки, нужно только уметь их «прочитать». Вот мы и учимся.

За компанию – еще об одном московском «За» – Заиконоспасском монастыре. Он-то тут при чем, спросите вы? Очень даже при чем, отвечаем. Дело в том, что монастырь, маковка главного собора которого виднеется из-за Китайгородской стены на площади Революции, по-настоящему называется так: монастырь Всемилостивейшего Спаса на Никольском Крестце, что за Иконным рядом. Так что он полностью в нашу тему: и названием своим, и историей, которую это название обнажает. Стоял, оказывается, на Никольской улице – Никольском крестце, как тогда называли, – торговый ряд, и продавали там иконы. С 1682 года, мы выяснили, его не существует, а память о нем живет. Название монастыря сохранило.

Оглавление книги