Книга: Исторические районы Петербурга от А до Я

Выборгская сторона

Выборгская сторона

В первые годы существования Петербурга территория города разделялась Невой на две стороны – Карельскую (ее также называли Финской и Шведской) на правом берегу и Ингерманландскую на левом. Была еще одна сторона – Канцевская: так называлась территория в устье реки Охты, на месте бывшего шведского города Ниена, который на Руси звали Канцы.

Чуть позже за Ингерманландской стороной закрепилось название Адмиралтейской, а за Карельской стороной – Выборгской. Свое название последняя получила от начинавшейся тут древней дороги на Выборг.

В мае 1718 г. острова и стороны стали первыми официальными административными единицами, когда в связи с учреждением полиции город разделили на пять частей: Петербургскую, Адмиралтейскую, Московскую, Выборгскую и Васильевский остров. Спустя почти двадцать лет, при новом разделении города, Выборгская сторона административно вошла в Петербургскую, а в результате реформы городского управления 1782 г. Выборгская стала самостоятельной.

В 1710-х гг. в честь Полтавской битвы на Выборгской стороне построили деревянную церковь, а в 1728 – 1740 гг. на ее месте возвели нынешний каменный Сампсониевский собор, освященный в честь Сампсония Странноприимца, поскольку битва произошла именно в его день. Рядом с ним находилось одно из старейших городских кладбищ, от которого ныне осталось лишь несколько могил. В 1909 г. рядом с собором, в честь двухсотлетия Полтавской битвы, установили памятник Петру I. Как отмечается в энциклопедии «Санкт-Петербург», скульптура эта не являлась оригинальным произведением, а представляла собой бронзовую отливку с модели скульптора М.М. Антокольского, неоднократно тиражированной и впервые установленной в 1884 г. в Нижнем парке Петергофа. Аналогичные скульптуры использовались для памятников Петру I в Шлиссельбурге, Кронштадте, Архангельске, Таганроге и других городах. Средства на отливку и установку бронзовой статуи в память Полтавской победы дали графы Сергей и Александр Дмитриевичи Шереметевы – потомки фельдмаршала графа Бориса Петровича, сподвижника Петра Великого.

Простоял памятник у Сампсониевского собора почти тридцать лет, пока в 1929 г. его не сняли. Правда, памятнику повезло – его не пустили в переплавку, а отправили в запасники Третьяковской галереи, где он находится и сегодня. К 300-летию Петербурга памятник основателю города вернулся на свое историческое место к Сампсониевскому собору. Москвичи не согласились расстаться с оригиналом, и в Петербурге установили его точную копию…

В конце XVIII в. Выборгская сторона состояла из трех кварталов и нескольких слобод. Одной из них была Госпитальная слобода. Так в XVIII в. называлась территория от нынешней улицы Лебедева до Сахарного переулка. Здесь жили служащие двух госпиталей, расположенных на Выборгской стороне. Основаны они были еще в петровское время: в 1717 г. – Генеральный сухопутный госпиталь, а в 1719 г. – Генеральный адмиралтейский госпиталь. При них имелись медико-хирургические школы, в которых велось обучение лекарей и учеников. Работавшие здесь доктора нередко имели широкую известность. К примеру, в середине XVIII в. управляющим сухопутного госпиталя назначается врач И.А. Полетика, который был приглашен на два года в германский город Киль профессором Медицинской академии.

Впоследствии на основе этих двух госпиталей образовали Медико-хирургическую академию – нынешнюю Военно-медицинскую. А память о Госпитальной слободе еще долго сохранялась в названиях проходившей в ней улиц: до 1858 г. Саратовская улица именовалась 1-й Госпитальной улицей, Астраханская – 2-й Госпитальной, а Оренбургская – 3-й Госпитальной.

В северной части Выборгской стороны, ближе к Черной речке, в начале XVIII в. находились казармы батальона городовых дел и Сенявина слобода, где жили работные люди и низшие чины Канцелярии городовых дел.

Сампсониевский проспект. Открытка начала ХХ в.

В XIX в. Выборгская сторона стала одним из центров промышленности, хотя еще в петровское время здесь стали появляться предприятия, одним из которых был основанный в 1720 г. частный сахарный завод. На развитие Выборгской стороны и рост ее населения серьезно повлияло также сооружение в 1860-х гг. Финляндской железной дороги, соединившей Петербург с Гельсингфорсом, и появление Финляндского вокзала. К началу ХХ в. здесь находились десятки крупнейших предприятий столицы, в том числе «Новый Лесснер», «Русское Рено», завод Нобеля и многие другие «гиганты» тогдашнего Петербурга.

Большинство этих построек сохранились до наших дней, и застройка Выборгской стороны может считаться уникальным образцом промышленной архитектуры конца XIX – начала ХХ в. Для того времени она являлась неотъемлемой частью образа города. Возводя сооружения утилитарного назначения, архитекторы нередко использовали приемы культового зодчества, а заводские башни часто напоминают средневековые крепости. Заводские трубы играли, наравне с храмами, роль высотных доминант.

До совсем недавнего времени промышленная архитектура Петербурга не удостаивалась интереса (а главное – уважения) историков и краеведов. Только в последние годы пришло понимание, что промышленная архитектура заслуживает такого же серьезного отношения, как и другие направления зодчества. На Западе отношение к «промарту» прошлых веков – бережное и трепетное. Старинные заводские корпуса там нередко используют под музеи, культурные и деловые центры, гостиницы и современное престижное жилье. Такие примеры можно увидеть в Берлине, Гамбурге, Манчестере, Лондоне, да и совсем рядом с Пе тербургом – в финском Тампере. Так что у Выборгской стороны есть замечательные примеры для подражания…

Финляндский проспект на Выборгской стороне. Открытка начала ХХ в.

Так сложилось исторически, что еще одной чертой Выборгской стороны стало средоточие здесь тюрем. Наверно, сей факт нельзя считать неоспоримым достоинством Выборгской стороны, но это данность, от которой некуда деться, а потому нет смысла ее замалчивать. Тем более что тюремная история на Выборгской стороне насчитывает больше века…

На Нижегородской улице (ныне – ул. Академика Лебедева, 39) в 1876 г. появилась военная тюрьма, построенная по проекту инженер-полковника Г.С. Войницкого (ныне – психиатрическая больница). На Арсенальной улице (ныне – дом № 9) в 1912 г. появилась женская тюрьма. До этого отдельной женской тюрьмы в Петербурге не существовало, и заключенных женщин содержали в городской пересыльной тюрьме.

Однако самой знаменитой тюрьмой на Выборгской стороне являются «Кресты», расположенные между Арсенальной набережной и улицей Комсомола. Свою историю тюрьма ведет с начала 1868 г., когда для краткосрочных арестантов здесь приспособили здание бывшего винного склада. Когда же в 1879 г. в результате тюремной реформы возникло Главное тюремное управление, оно решило возвести на этом месте новую пятиэтажную тюрьму, взяв за образец одиночную немецкую систему камер. Таким образом, в 1885 – 1889 гг. по проекту архитектора А.О. Томишко построили самую большую в Европе одиночную тюрьму, из-за формы здания получившую название «Кресты».

Среди узников «Крестов» в различные времена петербургско-ленинградской истории были и уголовники, и политические заключенные. К примеру, в апреле 1907 г. в «Кресты» попали шестеро адвокатов, они понесли наказание за то, что в октябре 1905 г. убеждали суд примкнуть к всеобщей политической стачке, а в мае 1908 г. арестантами «Крестов» стали бывшие депутаты первой Государственной думы, осужденные за знаменитое «выборгское воззвание», в котором они призывали до созыва нового народного представительства не давать «ни копейки в казну, ни одного солдата в армию».

В августе 1907 г. возле тюрьмы произошел один из самых громких террористических актов, совершенных боевиками-революционерами, – убийство начальника «Крестов» полковника Анатолия Андреевича Иванова. Он стал одной из жертв войны, объявленной режиму «борцами с самодержавием». Застрелив Иванова, убийца сумел добраться до Финляндского вокзала, и только здесь его смогли настичь полицейские. Свое имя он наотрез отказался назвать. «Вам его никогда не узнать, – заявил террорист. – Я член боевой организации и исполнил приговор». Полицейское дознание и следствие по делу об убийстве начальника «Крестов» в тот же день, 13 августа, было закончено и передано на рассмотрение военно-окружного суда. На следующий день суд приговорил преступника к смертной казни через повешение. В ночь с 15 на 16 августа приговор привели в исполнение…

Исторически сложилось так, что население Выборгской стороны, как, впрочем, и всего Петербурга, отличалось многонациональным и многоконфессиональным характером, и никогда здесь не случалось столкновений и конфликтов на межнациональной почве. Представители различных народов тогдашней Российской империи, жившие на Выборгской стороне и в северных предместьях Петербурга, старались сохранять черты и традиции своей родины. Среди местных жителей было немало финнов, эстонцев, латышей, шведов, немцев, поляков и представителей других национальностей.

По воспоминаниям писателя Льва Успенского, чье детство прошло на Выборгской стороне, в начале ХХ в. она была едва ли не наполовину заселена финнами, что придавало этим местам особенный колорит. Историки считают, что это, конечно, преувеличение, хотя действительно, Выборгская сторона отличалась самой высокой концентрацией финского населения в Петербурге. Они приезжали из Финляндии на заработки, причем многие из них оседали в столице. Характерно, что поблизости от Финляндского вокзала селились финны, работавшие на железной дороге.

«На Выборгской стороне чуть ли не в каждом третьем доме имелась булочная, – вспоминал потом Лев Успенский. – Были обыкновенные, русские; были финские, где продавались „финские сэпики“, „финский крэкер“, выборгские, удивительно вкусные, кренделя – лиловато-коричневые с поверхности, с угольками и соломинками, припекшимися к их нижней светлой стороне… На булочной против Военно-медицинской академии красовалась вывеска: „Суомаляйелей пякауппа“, и двое старичков-финнов – булочники, – отлично знавшие меня, приветливо улыбаясь бело-розовыми улыбками, отвешивали мне балабушку душистого, совсем особенного, полубелого хлеба…»

Выборгская сторона являлась и одним из мест притяжения петербургских шведов. Кстати, ведь именно на Выборгской стороне находились заводы, основанные шведами-иностранцами, – «Машиностроительный завод Людвиг Нобель» и телефонный завод Эриксона. На 1910 г. на Выборгской стороне жило 19 % питерских шведов, причем это были, главным образом, владельцы, администрация и рабочие заводов, а также часть персонала Финляндской железной дороги.

Немало жило на Выборгской стороне эстонцев и латышей, они, так же, как и финны, приезжали в Петербург на заработки и для учебы. Среди эстонцев доминировали крестьяне, приехавшие из северной части Эстляндии. Мужчины работали, главным образом, на заводах и фабриках, а женщины нанимались в качестве прислуги. Эстонцы и латыши, приехавшие в Петербург на учебу (на Выборгской стороне их интересовал, главным образом, Лесной институт), жили обычно небольшими «колониями», снимая жилье у обывателей Выборгской стороны.

Кроме того, на Выборгской стороне жило много поляков, те устраивались работать на заводы, были ремесленниками, владельцами мастерских, ресторанов, отелей и меблированных комнат. Много поляков училось в Лесном и Политехническом институтах. В конце 1880-х гг. вместе с поляками, учившимися в Технологическом институте, они создали «Коло польской молодежи в Петербурге». Почти полвека, до 1919 г., на Выборгской стороне просуществовала Польская студенческая кухня – место встреч, собраний, вечеринок студентов-поляков различных петербургских учебных заведений.

Выборгская сторона служила одним из центром притяжения петербургских поляков еще и потому, что здесь с середины XIX в. находилось римско-католическое кладбище – по тем временам самое большое (!) в Европе. До середины XIX в. в Петербурге не существовало отдельного католического кладбища – захоронения производились на специальных участках на православных и лютеранских кладбищах. В 1839 г. дочь Николая I вышла замуж за герцога Максимилиана Лейхтенбергского – католика по вероисповеданию. Духовником герцога стал доминиканский монах Лукашевич, который был адептом идеи создания в Петербурге католического кладбища и собирал средства для этой цели.

Через посредство герцога идея устройства кладбища проложила себе дорогу. В 1852 г. католическое духовенство обратилось в МВД с просьбой отвести участок земли на Куликовом поле. Однако смерть герцога помешала этим планам. Городская дума ответила отказом, и разрешение на отвод земли удалось получить только спустя четыре года. В мае 1856 г. освятили территорию кладбища и уложили закладной камень костела Пресвятой Девы Марии. Спустя три года, в начале июня 1859 г., построенный костел освятили (ныне на углу Минеральной и Арсенальной улиц).

За время существования кладбища, которое стало самым крупным католическим некрополем России, здесь похоронено около 40 тысяч католиков различных национальностей – поляков, немцев, французов, итальянцев и т. д. Тут обрели покой многие выдающиеся деятели российской науки и культуры, в том числе создатель костела архитектор Николай Бенуа, профессор психиатрии Ян Мержеевский, художник-акварелист Людвиг Премацции и многие другие. Кроме того, Выборгское кладбище стало местом упокоения представителей католического духовенства, в частности нескольких римско-католических митрополитов Могилевских.

Кстати, по соседству с римско-католическим кладбищем находилось холерное кладбище. Его устроили во время эпидемии холеры 1831 г., выбрав место на Куликовом поле. Так называлась обширная территория на Выборгской стороне, к северу от нынешнего Финляндского вокзала, входившая в учебный артиллерийский полигон «для пушечной и мортирной экзерциции». Свое имя она получила из-за множества куликов, гнездившихся здесь.

Еще одно кладбище, возникшее на Выборгской стороне еще в XVIII в., называлось Богословским. Оно исторически предназначалось для захоронения жителей Выборгской стороны. Однако сложилось так, что это кладбище еще в начале XIX в. пришло в запустение, так что в 1832 г. военный министр граф А.И. Чернышев сообщал, что «на Богословском кладбище за неимением ограды кости человеческие обнажаются хищными зверями и пасется городское стадо». Весной 1841 г. последовало «высочайшее повеление» об открытии нового некрополя на Выборгской стороне, оно унаследовало название кладбища, упраздненного на Куликовом поле, – Богословского. Впоследствии оно неоднократно менялась в размерах, но тем не менее сохранилось и сегодня является единственным сохранившимся историческим некрополем Выборгской стороны.

Кстати, в особой братской могиле на Богословском кладбище хоронили останки «безродных» горожан, то есть невостребованных родственниками и отправленных для студенческих опытов в анатомический институт при Императорской Военно-медицинской академии, недалеко от Финляндского вокзала. Сюда каждый год привозили сотни трупов, предназначенных для практических занятий студентов по анатомии…

Естественно, Выборгскую сторону никак было нельзя назвать аристократической частью города. Что касается некоторых улиц – туда жителям города просто не рекомендовали соваться. К числу особо «буйных» и «беспокойных» улиц относились Тимофеевская (ныне – улица Ватутина) и Александровская (впоследствии улица Полетаева, упразднена в 1965 г.).

«Тимофеевская улица на Выборгской стороне изобилует трактирами и всякими притонами, – сообщалось в августе 1897 г. в „Петербургском листке“. – Пьяные мастеровые и рабочие с стоящих на Большой Неве судов пристают к прохожим, сталкивая их с тротуаров и сбивая с них шляпы. Боже вас избави что-либо заметить этой пьяной ораве – вас не только что обругают самыми отборными словами, но даже изобьют. На всей этой улице стоят всего лишь два городовых, которым часто очень трудно сладить с этой толпой. Единственной грозой безобразников служат разъезды конных жандармов, но так как таковые довольно редки и не всегда под рукой, то почти и не приносят существенной пользы».

Не менее злачную репутацию имела и Александровская улица. «Населена рабочим людом, всегда была местом всевозможных скандалов и безобразий, – говорилось о ней в „Петербургском листке“ в конце августа того же 1897 г. – Со времени же открытия на этой улице трактира „Нева“ безобразий стало еще больше. Пьяные рабочие с заводов и с огородов при выходе из трактира и портерных лавок устраивают на улице драки, распевают неприличные песни и, в довершение всего этого, пристают еще к прохожим. Все это происходит почти ежедневно, вплоть до закрытия заведений, а о праздничных днях и говорить нечего.

Местная полицейская власть, в виду своей малочисленности, часто бывает не в состоянии предупредить столкновения пьяных безобразников с обывателями. Что же касается дворников, то последние сами часто бывают виновниками возникновения скандалов».

В 1920 – 1930-х гг. на Выборгской стороне стало разворачиваться новое жилищное строительство. Так, на месте громадного пустыря у Бабурина переулка (ныне – ул. Смолячкова) в 1927 – 1931 гг. вырос огромный жилмассив для рабочих, вошедший в историю города под именем «Бабуринского» (архитекторы Г.А. Симонов, Т.Д. Каценеленбоген, В.А. Жуковская).

«По другую сторону Бабурина переулка, до Нейшлотского переулка, близ фабрики-кухни и Сампсониевского собора раскинулся громадный сад, устроенный в последние годы на месте болотистого пустыря и создающий зеленое пятно в самой населенной части района, – говорилось в путеводителе по Ленинграду 1933 г. – В день пятидесятилетия со дня смерти Карла Маркса (16 марта 1933 г.) в саду состоялось торжественное открытие бюста-памятника К. Марксу, и саду присвоено его имя».

Громадный участок между Флюговым переулком (ныне – Кантемировская ул.) и Батениной улицей (ныне – ул. Александра Матросова) заняли шесть корпусов «Городка текстильщиков», выстроенного в 1929 – 1931 гг. на средства Ленинградтекстиля, Ленсовета и пайщиков (архитектор Н.Ф. Рыбин).

Грандиозное строительство с 1930 г. развернулось за Батениной улицей. Здесь возвели знаменитый «Батенинский жилмассив» (ныне – Лесной пр., 37, 39), ставшим одним из крупнейших жилых комплексов в предвоенном Ленинграде (авторами проекта стали архитекторы Г.А. Симонов, Б.Р. Рубаненко, Т.Д. Каценеленбоген и др.). Он включает в себя здания универмага «Выборгский», бани, прачечной, детского сада и яслей.

«До самого последнего времени здесь существовали огороды, сваливался на самых низких участках мусор, и лишь в одном месте одиноко стояли два больших пятиэтажных дома, – говорилось в путеводителе по Ленинграду 1933 г. – Один из них был построен в 1913 г. „Товариществом борьбы с жилищной нуждой“ и состоял из меблированных комнат для одиноких рабочих, второй остался недостроенным из-за войны. В 1919 – 1920 гг., в связи с закрытием фабрик и заводов, первый дом опустел, стал быстро разрушаться и расхищаться. С началом НЭПа он был восстановлен, а его сосед достроен и заселен. Теперь эти дома входят маленькой частичкой в грандиозный жилой массив, частично уже отстроенный и заселенный рабочими Выборгского района».

По соседству с «Батенинским жилмассивом», на углу Лесного проспекта и нынешней Кантемировской улицы, построили три корпуса «Дома специалистов» – так его называли в 1930-х гг., так именуют его старожилы и сегодня. Дом построили в 1934 – 1937 гг. архитекторы Г.А. Симонов, Б.Р. Рубаненко, Л.К. Абрамов, Т.Д. Каценеленбоген для ученых, научных работников, инженеров, деятелей культуры. Здесь в разное время жили академики С.П. Королев, И.В. Курчатов, В.Г. Хлопин, В.И. Смирнов и др., художник Н.И. Альтман, кинорежиссер М.И. Ромм, а также множество видных инженеров, профессоров, врачей, искусствоведов, историков, которые внесли огромный вклад в отечественную и мировую науку, технику и культуру. Последний год жизни провел здесь вернувшийся из эмиграции писатель А.И. Куприн. Одним словом, если бы повесить мемориальную доску в честь всех знаменитостей, когда-либо живших здесь, не хватило бы поверхностей стен этого дома.

«Дом специалистов» со стороны Лесного проспекта. Фото автора, февраль 2010 г.

«Вместе со страной пережил дом страшные 1930-е годы, когда состав жильцов наполовину изменился, – отмечает один из нынешних жильцов дома, профессор, доктор технических наук Владимир Ртищев. – Пережил блокаду, превратившую в руины два корпуса дома; послевоенную разруху; „ленинградское дело“ и другие напасти». В 1940 – 1950-х гг. дом считался элитным, здесь жили партработники высшего звена. Потом, в 1960-х гг., представители советской элиты покинули дом, и здесь остались дети довоенной интеллигенции и новые поселенцы. И сегодня в доме живет немало представителей петербургской интеллигенции, а фасад дома отмечен блокадной реликвией: здесь сохранена надпись об опасной стороне при артобстреле…

Тем не менее, несмотря на радикальные изменения облика Выборгской стороны, многие ее места, в частности вдоль проспекта Карла Маркса (бывшего и нынешнего Большого Сампсониевского) и набережной, продолжали сохранять прежний облик.

«Здесь мы попадаем в типичную обстановку рабочего района, – отмечалось в путеводителе по Ленинграду 1931 г. – Маленькие деревянные или многоэтажные доходные каменные дома своими бедными мрачными и облупленными фасадами с часто прорезанными небольшими окнами говорят нам о маленьких рабочих квартирах, где каждый вершок используется для жилья, где мало воздуха, света. Тут же кирпично-красные и серо-бетонные корпуса фабрик и заводов. Улицы узкие, грубо мощенные, мрачные и пыльные – вот черты этой местности, сохранившей облик дореволюционного прошлого, со времени революции постепенно меняющего свой характер. Это особенно ясно видно на отходящем вправо от пр. Карла Маркса Ломанском переулке (ныне – ул. Комиссара Смирнова. – С. Г.), хорошо вымощенном, с ровными, широкими тротуарами и фонарями яркого электрического освещения».

Блокадная реликвия на фасаде «Дома специалистов» (Лесной пр., 61). Фото автора, февраль 2010 г.

Именно на Ломанском переулке в день десятой годовщины Октябрьской революции открылся Дом культуры (ныне – Выборгский ДК культуры) – с библиотекой, читальней, тематическими кабинетами, лекционными залами, «тихими комнатами», радиобазой, шахматно-шашечным клубом, антирелигиозным университетом, райсоветами Общества пролетарского туризма и экскурсий, детскими комнатами и т. д.

«В Доме культуры помещается также выставка „Выборгский район“, устроенная районным краеведческим обществом и райистпарткомиссией, – говорилось в уже упомянутом путеводителе 1931 г. – В летнее время Дом культуры переносит центр своей работы в грандиозный сад с летним театром, оркестром, тиром, читальней, спортивной площадкой и т. п.».

Почти по соседству с Домом культуры, на углу Выборгской улицы и Лесного проспекта, находилась церковь Иоанна Предтечи. Для местных партийных пропагандистов она служила едва ли не врагом № 1. «Колокольный трезвон срывает работу Выборгского Дома культуры», – гласил заголовок одной из статей в «Ленинградской правде» в сентябре 1928 г. Автор негодовал: «В праздничные дни, когда работа Дома культуры в самом разгаре, с колокольни церкви раздается „нестерпимый стопудовый звон“!» «Мы никому не мешаем сноситься с богом, как кому заблагорассудится, – говорилось в „Ленправде“. – Но мы категорически требуем, чтобы нам не мешали вести нашу культурную работу. На последнем двухчасовом докладе тов. Молотова большинство присутствующих не могли слышать отдельных мест из его речи. Церковь мешает также расположенному напротив районному Дому молодежи им. Плеханова. Из-за звона совершенно невозможно спокойно отдохнуть после работы живущим вблизи церкви рабочим».

На следующий день газета снова вышла под аншлагами: «Довольно терпеть колокольный трезвон!» Массированная кампания против Иоанно-Предтеченской церкви набирала обороты. «Колокольным трезвоном эта церковь думает отвлечь рабочих и работниц, посещающих Выборгский Дом культуры, от разумных и культурных развлечений, – возмущалась председательница фабкома „Красной Работницы“. – Но этого нельзя допустить!»

На страницах газеты сразу же появились многочисленные и, естественно, единодушные предложения «трудящихся»: церковь закрыть, устроить в ней рабочую школу. «Церковь Иоанна Предтечи должна быть закрыта, – отмечал председатель завкома завода им. Карла Маркса. – Я сам живу вблизи Выборгского Дома культуры. Должен заявить, что у рабочих, живущих в этом районе, нет возможности спокойно отдохнуть вечером, после работы. В ушах все время – гул, колокольный трезвон».

Битва против Иоанно-Предтеченской церкви, разумеется, окончилась «сокрушительной победой пролетариата», да иначе и быть не могло. В 1930 г. храм закрыли, колокольню, купола и шатры разобрали, а помещение приспособили под рабочий спортивный клуб. В таком изуродованном виде церковь дошла до нашего времени…

Оглавление книги