Книга: Московские праздные дни: Метафизический путеводитель по столице и ее календарю

Тайник; свет открыт

Тайник; свет открыт

9 октября — Преставление апостола и евангелиста Иоанна Богослова (начало II века н.э.)

Преставление Иоанна было необычным. По его указанию ученики вырыли могилу, и он сам вошел в нее. Затем, когда могила была открыта, тела Иоанна в ней не оказалось. Еще одно его прозвище –Тайник. Ударение на первый слог.

Возможно, это напоминание о близком уже Покрове, когда под пологом его спрячется самое время. Смерть Иоанна оспаривается, ему приписывают бессмертие, — так следует толковать слова Спасителя, сказанные Иоанну на Тайной вечере.

По другой версии, он прожил двести лет, и смерти его никто не зафиксировал.

Иван-путник. Плели путце –тонкая веревочка, сплетенная из соломы. Она же человечий путь (дао), что поминутно рвется.

10 октября — преподобного Савватия Соловецкого (1436).

Окончание пчелиной девятины.

11 октября 2003 года — 500 лет водке.

Так считают господа поляки. Будто бы в 1503 г. ее изобрели монахи как антисептическое средство.

11 октября 1830 года, Болдино. Пушкин не может выехать в Москву: имение осадила холера. Пишет письмо Гончаровой: «…Передо мной географическая карта –как выбираться в Москву? проще через Кяхту (Забайкалье, граница с Монголией. — А.Б.), нежели напрямую».

12 октября –день открытия Америки

1492 г. Колумб достиг острова Сан-Сальвадор. Новый Свет открыт.

Бабье лето в Москве, если очередные природные катаклизмы не помешают ему состояться во всей красе, в самом деле производит впечатление некоего чуда — праздного, совершенного низачем и нипочему. Весь город как будто затаился, замыслил отдохнуть или хотя бы вздохнуть свободно, загадал это простое желание и Господь на небесах, особо не раздумывая, это желание выполнил.

Богородица, разумеется, она — кому как не ей выполнять такие желания в день своего рождения?

Что-то необыкновенное происходит в эти дни с московским временем. В сентябре время (наше восприятие его) меняется — не по астрономическому принципу, не по закону природы, слагающему или вычитающему количество света и тепла, но по желанию самой Москвы. Она поднимает себя над календарем в то большее помещение, которое невозможно увидеть или рассчитать, но только пребывать в нем; в этом помещении связаны в одно целое астрономия, законы природы и указания истории.

Экспедиция достигаетсвоего Нового Света — синхронно с Колумбом. Это не метафора, а утверждение более или менее основательное. Колумб отправился на поиски земного рая, намереваясь достичь его в тот год, 7000-й от основания мира (1492 от Рождества Христова), когда, согласно древним расчетам, прежнее время должно было исчерпать себя. Такова была метафизическая цель его экспедиции (по крайней мере, такая цель была заявлена как аргумент в пользу отправки оной экспедиции).

И эта цель была достигнута: Новый Свет отворился Колумбу и далее Европе.

Одновременно с этим Москва отправилась в самостоятельное плавание по волнам времени: Константинополь согласно тем расчетам свое земное время остановил — таково было очередное начало Москвы.

Не последнее: уже было сказано, что существование Москвы во времени есть перманентный пульс.

И вот уже в новую эпоху совершается этот сентябрьский пульс Москвы. В 1812 году она исчезает и является вновь.

Толстой становится ее Колумбом. Ему принадлежит открытие Москвы. Это существенно в том смысле, что Новое время во многих его проявлениях было для Москвы отложено. 1812 год был отчасти событием окончательного прихода Нового времени в Москву. Это и фиксирует, об этом составляет свой новейший миф Толстой.

Вслед за ним Москва готова перейти в большее время; теперь она очерчивает (праздничной сферой) все пространство календаря.

Начало новой эпохи отмечено книгой московского Колумба (Толстого) о совершенном устройстве времени.

Москва так захвачена чтением этой книги, что принимает ее за роман «Война и мир» и готова признать автора за литературного пророка. Сам он претендует на большее.

Толстовское преображение Москвы можно принять за продолжение «умных» праздников августа, призванных примирить северянина с неизбежным: с убыванием света, игрой в смерть, осень и зиму.

Но все же этого мало: в сентябре Москва совершает действие более чем ученическое. Она совершает «евангельский» подвиг, погибая при Бородине и воскресая в огне 1812-го года (как появляется до этого в сентябре 1380 года), позволяющий ей встать вровень с Царьградом и самой командовать временем.

Что ей теперь зима? Белая шуба поверх горящей сентябрьской сферы. На сентябрьском пиру Москва проглотила ком (год) времени. Теперь не она во времени, но время в Москве.

Оглавление книги