Степан колья тешет. Крестьяне ставили «охранные» колья на Красной горке и по углам двора, чтобы к избе не могли подойти ведьмы. Хозяин шестигодовалого петуха — мы еще с ним познакомимся — выносил на горку насест. (Для мягкой посадки ведьм?)

Звезда явлена: открыты все румбы, отовсюду веет сквозняк нового времени (произвола, свободы «Я»).

Со всех сторон грозит опасность. Молись, посылай свои «Спаси и помилуй» во все стороны.

На горку, где накануне забивали колья и вешали старые тряпки, ведунья приносит угли и все старье сжигает. Старики приносили солому, на которой спали. Зло переходило в золу. Недалеко — слова похожи.

С этого дня до Крещения женщинам запрещено играть в карты, не то куры будут клевать огурцы.

Резали поросенка к Васильеву вечеру. Еще гусей: по их внутренностям гадали о зиме. Если печень и селезенка раздуты, зима будет теплая и пасмурная.

Гусь наглотался сумерек, небесной гущи.

«Щедрый вечер», встреча Старого Нового года.

На новогодний стол является свинина.

Первое гадание с петухом.

Церковь в этот день празднует Обрезание Господне. Как уже было сказано, это праздник закрытый, сокровенный, притом, что один из важнейших в кругу церковных отмечаний. Несомненно, одна из причин его сокровенности — окружение святочной тьмы. Со всех сторон младенца обступает темное роение Святок; ему нужна защита, он замкнут под покров строгого церковного обряда.

Чистят курятники, ладят насесты, окуривают стены, чтобы куры не болели и весь год хорошо неслись. В этот день ничего не употребляли из курицы и яйца.

Нечистая сила об эти дни одевалась перьями. Имя ее — Лихоманка. На голове кика, из белого и черного пера. У нее три клюва. Одежда из шкуры подъярка (ягненка). Курьи лапы. Лицо желтое, зоб набит, глаза голодные. Порченая немочь. Где пройдет — три года куры нестись не будут. Насылает куриную слепоту и ломоту.

Лихоманка ищет двор с семилетним черным петухом. Ему поклоняется, квохчет, омывает насест слюной. Черный петух в этот день откладывал в навоз яйцо. 4 июня из оного яйца проклюнется царь змей Василиск. Тогда наступит засуха, пойдут пожары, в деревне погибнет все молодое. Чтобы предупредить напасть, около курятника, где жил петух, женщина, рожденная в этот день, отрясала сухой болотный мох. Бабы лепили лепешки из золы (сверху для маскировки должна быть мука, если не жалко зимой муки) и подбрасывали их у мостков, по которым должна пройти Лихоманка. Она от голодухи все лепешки проглотит, зола-то (зло) ей все нутро и сожжет.

Вешали в курятнике «бога» — камень с отверстием посередине. В Московской губернии в роли «бога» часто выступал стоптанный и дырявый лапоть. Последний был призван мирить кур с домовым.

На Малахия дом метелками обмахивай. От нечистой силы, готовой в этот день напасть на человека. В одной рубашке выходили во двор и остукивали дом по четырем углам. Затем то же самое проделывали внутри. Это отгоняло нечистого.

Ведьмы отыгрывались на животных. После кур наступала очередь лошадей и коров. Коров ведьмы задаивали до смерти, лошадь запускали скакать всю ночь до изнеможения. За помощью от ведьм обращались к домовому, кормили его овсяной кашей, задабривали. Коровам старались постелить побольше соломы. Отирали ею же тощие коровьи бока.

В этот день всем миром гнали черта из деревни. Надевали тулупы наизнанку, брали кочерги и ожиги, за лыковые пояса затыкали сковороды. С огнем ходили по деревне, кричали: «Выходи, нечистая!» Кто попадался в тулупе ненаизнанку, получал по загривку. Зажигали костер, начинали гулянье, прыгали через огонь.

И черт отступал.

В последние святые дни нельзя было плести лапти (родится кривой) и шить (родится слепой).

Так проще всего истолковать происходящее на Святки: списать все на черта — он двоит свет, испытывает звезду темнотою, жизнь смертью.

Так же просто судить о зеркале или плоскости воды (то же зеркало): вода двоит свет, потому и представляется многознающей стихией. Половина святочных обрядов связана с водой или зеркалами — в них заглядывали, как в мир иной.

Смотрели и слушали большее время, обстоящее первый свет. О нем, о большем времени, судить непросто.

Подблюдные песни пели во время общих гаданий во все святочные вечера. Сегодня — главный из них. На стол ставилось блюдо, наполненное водой с положенными в него украшениями девушек. Под пение, по очереди, не глядя, они вынимали из блюда украшения. Если дева вытащит свое колечко, слова песни сбудутся: «прикатилося зерно ко яхонту». Выйдет замуж.

Еще одно предбрачное гадание. Под подушку клали гребень с красной лентой и спрашивали: «Кто придет меня чесать?» Тогда обязательно во сне являлся суженый. Притом еще судили по тому, как он чешет. Ласково или дерет, а может, и за косу таскает. Такой и будет мужнин характер.

Пелись также (уже в компании с юношами) посиделочные песни. Под них плясали кадриль, лансье и польку.

Ряженые последний вечер бегали вокруг домов с горящими головнями, стучали в окна медвежьей лапой.

На утренней заре – последние попытки гаданий. Не стукнет ли воротное кольцо?

В стуке можно было прочитать имя суженого. (Хорошо имя — железное или деревянное.) Об эти же часы жгли перед зеркалом свечу. Сало для свечи припасено было с осени, из убитой змеи. Змеиную свечу зажигали и говорили в зеркало: «Как эта свеча изгаснет, так и ты (имярек) изгасни по мне!» Так же можно было выворожить суженого.