Книга: Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века

«Окном в Европу» могла стать Нарва

«Окном в Европу» могла стать Нарва

Как известно, история не имеет сослагательного наклонения. Однако исторический процесс многовариантен, он представляет собой непрерывный путь через «развилки». Именно они дают возможность глубже понять события и явления, которые мы иногда недооцениваем или попросту не замечаем. Руководитель Исторического общества Ямбурга-Кингисеппа, писатель, журналист, историк и краевед Вадим Аристов доказывает, что по первоначальной задумке Петра Великого именно Нарва должна была стать морской столицей России, а вовсе не те места, где стояла шведская крепость Ниеншанц.

– Вадим Владимирович, вы пытаетесь покуситься на святая святых петербурговедения. Ведь принято считать, что заветной мечтой Петра было утвердиться именно на невских берегах. Говоря словами поэта, «ногою твердой стать при море»…

– Посмотрите, что было до начала Северной войны: шла дипломатическая борьба. О чем переговариваются союзники России? Они против того, чтобы Петр вел русские войска на Нарву. Вместо этого предлагают ему идти на Неву, отвоевывать Ингрию и Карелию. Но Петр категорически стоит на своем – ему в первую очередь нужна Нарва.

Еще за несколько лет до Северной войны в Европе ходили слухи: Петр начнет войну со Швецией и будет брать Нарву. Об этом даже писалось в европейских газетах. Еще один важный момент, который обычно упускают из виду: Петр, уже объявив войну Швеции, оговаривал, что он готов пойти на мир, если Карл XII отдаст ему Нарву. Если до этого он заявлял, что ему нужен или Ниеншанц в устье Невы, или Нарва, то в самом начале войны ему уже была нужна только Нарва.

– Вы думаете, если бы Петру отдали Нарву, он не стал бы отвоевывать Ингрию и основывать Петербург на Неве?

– Ингрию рано или поздно он, конечно, отвоевал бы, но морскую столицу в устье Невы вряд ли бы стал строить. Зачем возводить новый город в таком необустроенном и опасном по природным условиям месте? Нам сегодня легко восхищаться красотой и величием Петербурга на невских берегах. А тогда это были довольно гиблые места. Уже в первый год строительства города случилось наводнение, а за несколько лет до этого вся невская дельта оказалась затопленной водой. Петр пришел на берега Невы, как говорится, не от хорошей жизни. Он начал строить здесь город только после того, как не смог закрепиться на Нарове. Взять Нарву у него пока не было сил, а выход к морю нужен был как можно скорее.

– Но все-таки почему в 1700 году он пошел на Нарву, несмотря на уговоры союзников этого не делать? Почему не стал сразу брать Ниен?

– Чтобы это понять, нужно знать, что представляла собой Нарва в то время. В международной торговле на Балтике это был город-брэнд. Посмотрите на европейские карты XVII века, изображающие район Балтики. Вы не найдете среди них такой, где не было бы Нарвы. И в то же время мало найдете карт, на которых указан Ниеншанц. Как правило, эти карты шведские, так сказать, для внутреннего пользования. Город Ниен был портом, значимым главным образом для шведского государства. Через него в основном велась торговля русских со шведами. А Нарва, которая так же входила в состав Швеции, являлась известным международным портом. В ней русские купцы торговали с основными европейскими странами и знаменитыми торговыми городами того времени – с Англией и Голландией, Францией и Данией, с Любеком и Данцигом.

Нарва и Ниен – это разные по значимости порты и разные по величине торговых оборотов. Да, Ниен тоже получил развитие в XVII веке, но он не смог одержать верх в конкуренции с Нарвой. К концу XVII века именно Нарва стала главным международным торговым портом в Финском заливе. По своим оборотам она обогнала и Ниен, и Выборг, и даже Ревель (Таллинн). Согласно статистике, голландцы с англичанами ходили в основном в Нарву. Английские суда вообще редко бывали в Ниене.

Здесь будет город заложен. Картина Н. Добровольского, 1880 год

По развитию городской инфраструктуры и оборонительным сооружениям Нарву и Ниен просто не сравнить. Нарва была значительно более крупным городом с населением около 5 тысяч человек. К этому нужно добавить почти двухтысячный гарнизон, состоявший в основном из финнов и занимавшийся возведением укреплений вокруг города. В конце XVII века в Нарве были построены одни из самых мощных каменных бастионов в Европе. В этом плане в Прибалтике с Нарвой могла сравниться только Рига. У Ниеншанца не было таких укреплений. Давайте зададимся вопросом: если этот город был настолько значим для шведского королевства и для международной торговли, то почему же шведы укрепляли не его, а Нарву?

– Можно предположить, что армия Петра образца 1700 года смогла бы быстро взять довольно слабую крепость Ниеншанц.Но она все-таки пошла под Нарву, на штурм одной из самых мощных крепостей в Европе…

– Объяснений того, почему Петр в самом начале Северной войны пошел именно под Нарву, в нашей литературе, как правило, не дается. А если объяснение и есть, то чаще всего оно звучит так: Петру нужно было разъединить карельско-финскую и эстонско-лифляндскую группировки шведов. Но ведь ту же самую задачу Петр решил, придя в 1703 году на Неву. Он беспрепятственно мог пойти сюда и в 1700-м и точно также разъединить эти группировки. Тем более что его к этому подталкивали союзники. Но Петр пошел под Нарву…

На мой взгляд, историки Петербурга переоценивают развитие и значимость Ниеншанца и одновременно недооценивают Нарву. В определенном смысле это закономерно и логично, так как Ниен действительно можно назвать предтечей Петербурга. Безусловно, Петербург продолжил традицию морского города, каким был Ниен. Еще раньше тут было русское поселение Невское устье. Правда, на картах Европы оно почему-то не обозначено. По-всей видимости, это было небольшое селение с пристанью, но никак не город.

У петербурговедов укоренилась мнение, что петровскому «парадизу» на Неве не было альтернативы. Считаю этот тезис ошибочным и начинаю свои доказательства с географии. Она показывает, что альтернатива Невскому торговому пути была всегда, издревле. Это путь по рекам Нарова, Россонь и Луга, то есть Нарвский и Лужский торговый путь…

– А как же хрестоматийно известный путь из варяг в греки, проходивший по Неве?

– Никто и не отрицает его существования. Но если один из его маршрутов проходил по Неве, Ладоге и Волхову, то другой – по Нарове и Луге, а третий – по Нарове, Чудскому озеру и реке Великой. И Лужский водный торговый путь в отдельные периоды был намного более активным, чем Невский. Построил бы Петр свой Петербург на Нарове или развил бы в полноценную морскую столицу России город Нарву – у нас было бы сейчас полно исследований именно о тех краях. А раз морская столица тут не возникла, то в массовом сознании укоренилось отношение к этим местам как к малоинтересной периферии, к окраине, которая якобы никогда не была особо значимой для России и Европы. Вот в этом как раз заключается принципиальная ошибка.

Сражение под Нарвой 19 ноября 1700 года. Картина А.Е. Коцебу, 1846 год

Давайте опять обратимся к географии, без знания которой зачастую невозможно понять историю. Нарова – вторая река нынешней Ленинградской области по полноводности. Она похожа на Неву. Сравните: Нева имеет длину 74 км, Нарова – 78 км. Нева вытекает из озера и впадает в залив; Нарова – точно так же. Средняя ширина Невы составляет 300-400 метров. Примерно такая же ширина и у Наровы.

Говоря об удобстве использования Невского водного пути, мы забываем, что на Неве были опасные Ивановские пороги. Кроме того, путь из Невы вел через очень коварную Ладогу – не зря уже при Петре в обход этого озера стали строить Ладожский канал. Затем – река Волхов, на которой снова пороги. Да еще какие – общей длиной более 17 км! На Нарове же пороги, точнее, водопад, – только у Нарвы. Одним словом, путь через Нарову был гораздо более легким и безопасным, нежели по Неве, Ладоге и Волхову. А дальше через Нарову – путь на Псков. Через систему волоков можно дойти до Новгорода, это практиковалось. Однако у нас укоренилась установка: только Нева, и никаких альтернатив! Мы осовремениваем историю, смотрим с позиций сегодняшнего Петербурга, а нужно учитывать реальности XVII – начала XVIII веков и предыдущий исторический опыт морской торговли России.

Вспомните русских правителей до Петра. Почему никто из них ничего не стал строить на Неве? Ведь такая возможность была с древности вплоть до XVII века. Только лишь в начале 1600-х годов эти территории оказались под шведами.

Начнем с Ивана III. Что он делает, введя всю эту территорию в состав Московского государства? В 1492 году строит Ивангород. И вовсе не на Неве, а на Нарове, прямо напротив Нарвы. В нашей литературе Ивангород, как правило, преподносится только как мощная крепость и форпост России на границе. При этом игнорируется тот факт, что уже через несколько лет после своего основания он стал первым морским портом Московского государства на Балтике – альтернативой как немецкой Нарве, так и русскому Новгороду.

– И снова вы покушаетесь на святое… По распространенной ныне в петербурговедении концепции предтечи Северной столицы – Старая Ладога и Новгород. Ивангород в этом ряду даже не упоминается…

– Если судить по логике выхода России к морю, то Ивангород – никак не меньший пра-Петербург, чем Ладога и Новгород. Именно тогда, с конца XV – начала XVI веков, Нарвский и Лужский торговые пути становятся главными. Невский же путь хиреет. Доказательством тому – сравнение состояния городов по Нарове, Луге, Волхову и Ладожскому озеру. Согласно переписи 1500 года, города по Волхову и ладожскому пути стали беднее и малолюднее. А те, что стояли на лужско-наровском пути, были больше по населению и процветали. Это Ямгород (ныне Кингисепп) и Ивангород. Последний фактически стал выполнять торговые функции Новгорода, только уже на самой границе России и в непосредственном соседстве с ближайшим европейским портом Нарвой.

Ивангороду не удалось перетянуть всю торговлю с западной, немецкой, стороны на восточную, русскую. Европейские корабли предпочитали заходить в Нарву. Там было более понятное торговое законодательство и в целом безопаснее, чем на русской стороне.

Что делает в связи с этим Иван IV Грозный? Согласно летописи, в 1557 году он строит новый город в устье реки Наровы, при впадении в нее реки Россони, почти у самого моря. Это первый по-настоящему морской проект Русского государства, реализованный задолго до Петра. Существует гипотеза, что город назывался «Руганы». Просуществовал он около двадцати лет и, очевидно, был сожжен во время Ливонской войны шведами, ибо строился полностью деревянным.

Но еще важнее то, что в 1558 году Иван Грозный берет Нарву. Именно тогда она впервые фактически объединяется с Ивангородом и становится главным морским портом России. Грозный оставляет нарвитянам права городского самоуправления и дает торговые льготы. Кроме того, он переводит в Нарву из Выборга русскую торговую контору. Потоки русских экспортных товаров перенацеливаются на Нарву.

В результате сюда устремляются сотни европейских кораблей. В Нарве селятся русские и иностранные купцы и ремесленники. За 23 года население Нарвы увеличивается с 700-800 человек до 7 тысяч, то есть в 9-10 раз! Столько же людей тогда жило в Стокгольме. Таким образом, Нарва оказывается одним из крупнейших городов на Балтике и самым процветающим и успешным портом Финского залива. По своим показателям международной торговли она значительно обгоняет и Выборг, и Ревель, который в то время стал быстро беднеть.

Мы почему-то часто забываем этот сюжет. А ведь именно Нарву Иван Грозный называл своим любимым детищем. В свою очередь, царь Петр восхищался Грозным. И я уверен, что, начиная войну со Швецией, Петр хотел повторить успешный «нарвский эксперимент» Грозного. По масштабам и активности своей торговли Нарва оставалась непревзойденной вплоть до строительства Петербурга. Когда же он возник, то именно Нарва была его главным конкурентом. Чтобы привлечь в Петербург как можно больше купцов и кораблей, понадобились царские указы о запрете в Нарве торговли целым рядом товаров. Этот факт лишний раз доказывает, что к началу Северной войны именно Нарва в основном выступала предшественницей Петербурга в русской торговле на Балтике. Фактически, наряду с Ниеном, она тоже была пра-Петербургом, как прежде Ладога, Новгород и Ивангород.

– После Ливонской войны Нарва надолго оказалась под шведами. При них она продолжала так же процветать, как и при русских?

– Конец XVI века и первая половина XVII века, когда Нарва вошла в состав Шведского королевства, были временем ее упадка. Однако после Русско-шведской войны 1650-х годов начинается период возрождения города и его нового расцвета. Происходит активное развитие промышленности, мануфактур. Вокруг города, вплоть до устья Наровы, фактически возникает промышленная агломерация, с мануфактурами по производству парусины, пильными мельницы, верфями. В 1645 году шведы присоединили Ивангород к Нарве. Он стал Ивангородским форштадтом единой Нарвы, имевшей теперь две мощных крепости и городские кварталы по обеим сторонам Наровы. После пожара 1659 года, когда непосредственно в Нарве сгорел весь прежний деревянный город, она стала застраиваться новыми каменными зданиями. В 1660-х годах Нарве было дано право чеканить собственную монету. В Стокгольме даже рассматривался вопрос о придании Нарве статуса второй столицы Шведского королевства.

В конце XVII века Нарва процветала и, безусловно, была лакомым куском в случае ее завоевания. Здесь был готовый международный торговый порт, верфи для строительства кораблей, мануфактуры по производству канатов и парусины. Город окружала мощная система бастионов, близкая к укреплениям голландских городов. В Нарве жило активное, мастеровое и грамотное в основной массе население, какого так не хватало Петру в России. Для нарвитянина той поры было нормой знать два-три языка. Вообще, в Нарве конца XVII века звучала немецкая, шведская, русская, эстонская, финская, ижорская и водская речь. Город был важным центром международной торговли, известным купцам разных стран. Здесь постоянно звучали голландский, английский, польский и другие языки, включая армянский и фарси, на котором общались купцы из Персии. Поэтому Петру так хотелось взять этот город, несмотря на противодействие его союзников. И если бы ему удалось получить и удержать за собой Нарву в 1700 году, тогда не было бы никакой необходимости строить новый город на болотах в устье Невы.

В исследовании истории возникновения Петербурга над нами довлеют историографические стереотипы и сам факт развития Северной столицы России на Неве. В конечном итоге этот проект Петра Великого оказался успешным. Поэтому нам сегодня кажется, что по-другому и быть-то ничего не могло. Однако если рассматривать ситуацию, сложившуюся к 1700 году то вовсе не Нева, а Нарова могла стать местом возникновения морской столицы России.

Оглавление книги