Книга: Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Жилой квартал

Жилой квартал

Центральный из римских холмов, овеянный преданиями глубокой древности, Палатин был самым престижным жилым кварталом Города. В конце республиканской эпохи он превратился в своего рода римскую Рублевку: все политические и околополитические деятели, трепетно относившиеся к вопросам престижа, старались поселиться на его склонах. Там стоял дом семейства Гракхов, из которого вышли братья-реформаторы II века до н. э., там жил Тиберий Клавдий Нерон, отец императора Тиберия, там жил Марк Антоний, соратник Цезаря и будущий муж Клеопатры.

Как в новое время путь к государственному Олимпу нередко ведет через юридический факультет, так и в Риме люди с политическими амбициями начинали карьеру с ораторских упражнений. Селились они тоже, конечно, на Палатине, поближе к неофициальному средоточию власти. Там жил знаменитый оратор Луций Лициний Красс, учитель Цицерона; там жил Квинт Гортензий Гортал, самый востребованный адвокат Рима до того, как в полную силу зажглась звезда Цицерона; и, наконец, там, в опасной близости от своего заклятого врага Клодия (о нем мы подробнее расскажем в главе про Остию), поселился и сам Цицерон.

К храму Аполлона примыкает жилой комплекс, который по традиции связывают с первой императорской семьей Рима — семьей Августа. Те развалины, которые называют «дом Ливии» (жены Августа), — это, возможно, бывший дом оратора Гортензия, купленный Августом. Правда, Гортензий был известен пристрастием к роскоши, а быт Августа Светоний описывает как исключительно скромный («В простоте его обстановки и утвари можно убедиться и теперь по сохранившимся столам и ложам, которые вряд ли удовлетворили бы и простого обывателя»[19]), но не надо забывать, что «аскету снится пир, от которого чревоугодника бы стошнило», и роскошь цицероновских времен вполне могла обернуться скромностью времен августовских. Август сорок лет спал в одной и той же комнате (римляне обычно летом перебирались с южной стороны дома на северную), а для уединенных занятий держал чердачок, который называл «Сиракузами» и «мастеровушкой», и только когда болел, переезжал на виллу Мецената на Эсквилин — считалось, что там лучше воздух.

Сохранившиеся росписи в «доме Ливии» изображают гирлянды фруктов и цветов, пейзажи в египетском стиле, а в центральной комнате — мифологические сцены. На одной стене изображены нимфа Галатея и влюбленный в нее морской гигант Полифем, на другой — Ио, которую стережет Аргус. По бокам длинной стены расположены две маленькие картины в греческом стиле, называемые пинакс, «дощечка», — они ценились очень высоко и закрывались специальными дверцами; на обеих — трехфигурные композиции, изображающие знатных женщин. При раскопках были обнаружены свинцовые водопроводные трубы с клеймами — императора Домициана, некой Юлии Августы (это могла быть почти какая угодно знатная дама императорского дома) и Л. Пескенния Эрота, подрядчика времен императоров Северов.

Так называемый «дом Августа», что стоит рядом, возможно, находится на том месте, которое Август действительно хотел использовать для расширения своего жилища, но отказался от этой мысли, когда в стройплощадку ударила молния (удар молнии означал, что боги намерены застолбить участок для себя). Август отдал участок государству и на собственные деньги стал строить там храм Аполлона с прилегающим портиком. Чтобы скомпенсировать расходы императора, Сенат предложил купить новый дом за государственный счет. Мы не знаем, принял ли Август это предложение, но знаем, что он и дальше предпочитал жить в своем старом палатинском доме, некогда принадлежавшем Гортензию.

Часть комнат «дома Августа» погребена под фундаментом храма Аполлона, а из огромного количества фрагментов росписей, найденных при раскопках, кое-что удалось сложить, и на результаты можно полюбоваться в Антикварии. Некоторые фрески сохранились непосредственно на стенах, хотя их художественные достоинства невелики.

Наконец, дом, где Август родился, тоже находился где-то на Палатине, возле «Бычьих голов» (что это — мы не знаем); во всяком случае, некий юноша Гай Леторий, обвиненный в прелюбодействе, умолял Сенат смягчить ему наказание, оправдываясь в числе прочего тем, что он — владелец и как бы блюститель земли, которой при появлении на свет коснулся божественный Август. (Римских младенцев первым делом клали у ног отца, и тот, поднимая ребенка на руки, официально признавал его своим.) Дальнейшая судьба Летория неизвестна, но на месте рождения Августа Сенат постановил соорудить святилище.

Оглавление книги