Книга: Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Комиций и курия

Комиций и курия

В царские и ранние республиканские времена самой важной точкой Форума, а значит и Рима, был Комиций — место народных собраний. Это было открытое пространство, над которым иногда — вероятно, в непогоду — натягивали парусиновый полог. Позже на нем построили нечто вроде амфитеатра, на ступенях которого представители разных римских родов голосовали в собрании. На ступенях римляне стояли, а не сидели, и привычку сидеть на народных сходках, принятую на греческом Востоке, считали проявлением изнеженности (исключение — Сенат).

Открытое пространство в Риме могло считаться священным — для этого было достаточно, чтобы его освятили жрецы. Такое освященное место называлось словом templum, что чаще всего переводится как «храм». Из-за этого необычного словоупотребления археологи нового времени долго считали, что Комиций — это здание, и искали его следы.

На Комиции располагалось несколько памятников римским героям и один необычный памятник растению — фиговое дерево, посаженное там в память о другом фиговом дереве, под которым, по легенде, волчица нашла Ромула и Рема. Когда дерево засыхало, это считалось важным знамением, и жрецы со всей торжественностью заменяли его на новое.

Между Комицием и Форумом (возможно, там, где сейчас стоит арка Септимия Севера) находилась открытая платформа, предназначенная для иностранных послов. Место это было почетное, но называлось оно не очень почетным словом «Грекостасис», что означает примерно «стоянка для греков» (иностранные послы по преимуществу представляли грекоязычный Восток).

Комиций, по словам Тита Ливия, был «прихожей курии», то есть здания Сената. Первую курию построили на Комиции в легендарные времена царя Тулла Гостилия. Гостилиева курия была, вероятно, простым зданием во вкусе республиканской строгости. В 100 году до н. э., в год рождения Юлия Цезаря, она стала местом расправы с трибуном и народным любимцем Луцием Сатурнином. В это время римскую республику уже лихорадило вовсю. Диктатор Марий, в руках которого в этот момент была сосредоточена почти вся государственная власть, был многим обязан своим сторонникам Сатурнину и Главции, но их популистская деятельность ставила его во все более двусмысленное положение в среде знати; когда громилы Сатурнина и Главции убили невыгодного для их хозяев кандидата в консулы, возмущение достигло предела, и Марию было поручено разобраться с ситуацией. Марий разрывался на части; однажды вечером к нему одновременно пришли сенаторы, требующие приструнить Сатурнина, и сам Сатурнин, который хотел прижать к ногтю сенаторов — и Марий под предлогом расстройства желудка бегал из одного конца своего дома в другой и бессовестно врал всем. На следующий день на Форуме разыгрался настоящий бой. Сатурнин со сторонниками потерпел поражение и окопался на Капитолийском холме; противники перерезали внешние коммуникации, и сатурнинцы, лишенные провианта и воды, были вынуждены сдаться. Плененного Сатурнина привели в курию с намерением предать его сенаторскому суду, но многие аристократы были так взбешены, что забрались на крышу, проломили в ней дыру и забросали Сатурнина камнями.

В 80 году до н. э. курию отреставрировал следующий харизматический лидер, Сулла, но в этом виде она простояла недолго: тридцать лет спустя борьба двух политических соперников, Клодия и Милона, выплеснулась на улицы в виде бурных рукопашных стычек между сторонниками соответствующих партий; однажды на Аппиевой дороге приверженцы Милона встретили самого Клодия и убили его. Взбешенные клодианцы приволокли тело своего предводителя в курию и устроили там погребальный костер. На этом история Гостилиевой курии закончилась: она сгорела.

В философском диалоге Цицерона «О пределах блага и зла» один из участников говорит: «Глядя на нашу курию (я имею в виду Гостилиеву, а не эту новую, которая, как мне кажется, стала меньше с тех пор, как ее расширили), я всегда думал о Сципионе, Катоне, Лелии… место обладает огромной силой, способной вызывать воспоминания».[4]

Оглавление книги