Книга: Италия глазами русских

Воспитание детей

Воспитание детей

Дети занимают совершенно особое место в итальянском мире. Их не просто любят, ими восхищаются, их балуют, им поклоняются и позволяют делать все что угодно. Один американский журналист выразил свое отношение к этому кратко и емко: «В следующей жизни я хотел бы быть итальянским ребенком».

Как уже отмечалось, в современной Италии отчетливо наметился кризис рождаемости. Один ребенок – это норма для большинства семей. И каждый такой ребенок воспринимается как чудо, как подарок судьбы, как нечто удивительное и исключительное. Мама с ребенком на улице неизбежно становится центром внимания. Им восхищаются, ему удивляются, как будто никто и никогда не видел до этого ничего подобного. Его закармливают сладостями и заласкивают до одурения. К тому же в Италии принято таскать с собой детей всегда и везде, считая, что само их присутствие доставляет окружающим большое удовольствие. Надо ли говорить, что в подобной ситуации итальянские дети поневоле оказываются капризными и избалованными.

Когда они маленькие, они сопровождают любящих родителей повсюду, причиняя массу неудобств окружающим их неитальянцам (сами итальянцы воспринимают все их выходки с умилением). Они шумят, капризничают, вертятся под ногами, пачкают всех конфетами, пристают и без остановки болтают (если уже умеют говорить). При этом нет надежды услышать хоть малейшее замечание со стороны их родителей, которые, наверное, искренне бы удивились, узнав, что их драгоценное чадо может кому-то не нравиться.

Когда они вырастают, они сбиваются в школьные группы и путешествуют по всей стране. Выше уже отмечалось, какое благотворное влияние имеет школьная и государственная политика, направленная на художественное просвещение итальянской молодежи. Это действительно хорошо для итальянцев. Но очень тяжело для туристов, которые практически во всех мало-мальски художественно или исторически значимых местах обнаруживают огромные толпы итальянских школьников, приехавших на экскурсию. И эти толпы всегда одинаковые – они кричат во все десятки глоток, они носятся, они орут и свистят, они прыгают и беспрерывно возятся, а главное, они так же не управляемы учителями, как и родителями. В том смысле, что никто особенно и не пытается ими управлять. Итальянские дети – это подлинная проверка на выносливость.

Прекрасное развитие детской темы дает чтение всемирно известной итальянской сказки «Приключения Пиноккио». Сказка эта, написанная Карло Коллоди (1826–1890), чрезвычайно популярна в Италии и во всем мире. В России она впервые была опубликована в 1906 году, причем было указано, что перевод сделан с 480-го итальянского издания. Общее же количество изданных экземпляров на сегодняшний день просто невозможно подсчитать. В небольшом тосканском городке Коллоди, в честь которого писатель и взял себе псевдоним, стоит памятник деревянному герою. На памятнике надпись: «Бессмертному Пиноккио – благодарные читатели в возрасте от четырех до семидесяти лет». Почти в каждом городе центральной Италии можно купить себе этого знаменитого носатого человечка.

В России знают и любят переложение этой сказки, выполненное А. Н. Толстым, «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Сравнение с оригиналом выявляет всю глубину национальных различий в системе российского и итальянского воспитания и миропонимания. Оказывается, Алексей Толстой написал подлинно русскую сказку, понятную и близкую отечественному читателю. В ней есть глупость и доброта, жадность и храбрость, верность и дружба, немного тайны, связанной с золотым ключиком, и счастливый конец за таинственной дверью, спрятанной за нарисованным очагом. Ничего этого в итальянском варианте нет.

А есть вредный, наглый, избалованный и жестокий деревянный мальчишка, который с самого начала мучает и тиранит своего отца, который, в свою очередь, как и положено хорошему отцу, все ему прощает и отдает последнее, чтобы побаловать своего «сыночка». В самом начале Джепетто – «отец» Пиноккио – попадает в тюрьму из-за хулиганства своего чада. Потом он голодает, скитается, страдает, наконец, его съедает огромная рыба – и все это потому, что он ищет своего непутевого сыночка. Тот, в свою очередь, время от времени (особенно когда голоден и несчастен) может и прослезиться, вспомнив о том, как несправедливо он обошелся со своим отцом. Но эти приступы сентиментальности крайне непродолжительны и проходят после первого же хорошего обеда. Автор, правда, иногда разражается сентенциями типа: «Горе детям, которые восстают против своих родителей и покидают по неразумию своему отчий дом! Плохо им будет на свете, и они рано или поздно горько пожалеют об этом»[21]. Но никаких практических выводов для Пиноккио из этого не следует.

Вот эпитеты, которыми Пиноккио награждается по ходу повествования (некоторые из них произносит он сам): «бесстыдное и наглое поведение, плут, наглый мальчишка, буйное доброе сердце, наш мошенник, он поступил так, как поступают все неразумные и бессердечные дети, продувной негодяй, мошенник, бездельник, бродяга, непослушный мальчишка, который загонит в гроб своего бедного обездоленного отца! Я упрямый, вспыльчивый деревянный человек… Всегда я стараюсь сделать все по-своему и не слушаюсь тех, кто меня любит и кто в тысячу раз умнее меня… Но я исключительный дурак. Я слушаю то, что говорят другие, а делаю, что хочу. И потом расплачиваюсь… За всю свою жизнь я не имел и пятнадцати минут спокойных». И так далее.

Фея с голубыми волосами, столь трогательная и женственная Мальвина в русском варианте, отношения которой с окружающими ее героями носят легкий оттенок эротичности, в итальянском оригинале – сначала сестра, а потом приемная мать непослушного Пиноккио. Она награждает его всем – любовью, вниманием и неограниченными средствами. Но ничто не помогает. Он остается вредным, непослушным и избалованным ребенком. Он врет, обманывает, изворачивается. Словом, платит своей благодетельнице черной неблагодарностью. За это, конечно, наказывается поворотами сюжета, то превращающими его в осла, то кидающими его в пасть собакам. Но фея нежно любит его такого, какой он есть. Автор пишет: «Она такая же, как все хорошие матери, которые любят своих детей, никогда не теряют их из виду, выручают из любой беды, даже в том случае, если эти дети своим неразумием и дурным поведением, в сущности, заслуживают быть брошенными на произвол судьбы».

А неразумия у Пиноккио с лихвой. Главная мечта его жизни – не кукольный театр для отца, как в русском варианте, а много денег. «А если я найду не пять тысяч, а сто тысяч? – рассуждает Пиноккио в минуты приятных раздумий о будущем. – Ах, каким великолепным синьором я стану тогда! Я смогу тогда обзавестись прекрасным палаццо, конюшней с тысячью деревянных лошадок, погребком с желтым и красным ликером и библиотекой, в которой на полках будут стоять только засахаренные фрукты, торты, пряники, миндальные пироги и сливочные вафли». Вот он, идеал итальянского ребенка. Похоже, он не слишком изменился за прошедшие годы.

Заканчивается, правда, все хорошо. «Папу» находят, «маму» тоже. Пиноккио, в конце концов, вынужден начать работать. Не очень долго, конечно, только чтобы показать, что он не совсем уж плохой. И тут как раз мама-фея сообщает, что не все ее волшебные способности утеряны в результате бесчинств сыночка, а что кое-что она сохранила на черный день. «Молодец, Пиноккио! – говорит ему фея. – Так как у тебя доброе сердце, я прощаю тебе все твои проделки до нынешнего дня. Дети, которые помогают родителям в нужде и болезни, заслуживают великой похвалы и великого уважения, даже если они не являются образцами послушания и хорошего поведения». После чего Пиноккио вновь получает неограниченные средства и, видимо, возможность продолжить свои проделки. Словом, мораль сего сказочного произведения достаточно проста. Дети – это тот тяжелый крест, который родители вынуждены нести всю жизнь, да еще и радоваться этому. Ничего другого ждать от них не приходится. Сказка скорее для взрослых, для детей же – приятная иллюстрация того, что они и так интуитивно знают: делай что хочешь, все равно родители никуда не денутся.

Оглавление книги