Книга: Италия глазами русских

Отличительные особенности итальянских садов

Отличительные особенности итальянских садов

В средневековой Европе сады выполняли различные функции. Они сохраняли свое значение как места для прогулок и отдыха, особенно в тех странах, где летом бывает жаркая, душная погода. В этих случаях зеленая прохлада, навеваемая деревьями, журчание воды в фонтане, зеленая трава под ногами приносили желанное отдохновение. В парках приятно проводили время, общались, играли в игры, – словом, жили повседневной жизнью, в которой сад был дополнением к дому.

Джованни Боккаччо в знаменитом «Декамероне», созданном в середине XIV века, отправляет своих героев спасаться от чумы из города в сельскую местность. Они оказываются в загородном доме, в большом поместье, обычном для того времени. Оно описывается как оазис, место покоя и отдохновения, где природа – и царица, и служанка человека. «Оно лежало на небольшом пригорке, – пишет Боккаччо, – со всех сторон несколько удаленном от дорог, полном различных кустарников и растений в зелени, приятных для глаз. На вершине возвышался палаццо с прекрасным, обширным двором внутри, с открытыми галереями, залами и покоями, прекрасными как в отдельности, так и в общем, украшенными замечательными картинами; кругом полянки и прелестные сады, колодцы свежей воды и погреба, полные дорогих вин – что более пристало их знатокам, чем умеренным и скромным дамам».

Герои много времени проводят на свежем воздухе, в саду, наслаждаясь прохладой и свежестью, столь контрастирующей с оставленным ими чумным городом:

«И вот все направились к лужайке с высокой зеленой травой, куда солнце не доходило ни с какой стороны. Веял мягкий ветерок; когда по приказанию королевы все уселись кругом на зеленой траве, она сказала:

– Вы видите, солнце еще высоко и жар стоит сильный, только и слышны что цикады на оливковых деревьях; пойти куда-нибудь было бы несомненно глупо. Здесь в прохладе хорошо, есть шашки и шахматы, и каждый может доставить себе удовольствие, какое ему более по нраву».

В средневековых усадьбах возникают так называемые «потайные» или «закрытые» сады. Они отделяются от окружающего мира высокими стенами, создавая особый замкнутый мир. В таких садах помещают деревья, фонтаны, сажают цветы. Здесь можно укрыться от посторонних взглядов, чувствовать себя свободно, как в собственной комнате. Романтическое воображение часто населяло такие сады красавицами, которых ревнивые мужья или заботливые родители прятали от посторонних глаз. Действительно, в эпоху, когда для молодых девушек существовало не так уж много развлечений, подобные укромные уголки были подлинным отдохновением.

В садах протекала обычная жизнь, по большей части приятная. В литературе сады начинают прочно ассоциироваться с любовью, с местом свиданий и любовных утех. В итальянской версии истории Ромео и Джульетты именно в саду проводят герои свою первую брачную ночь. «Пришла ночь, и в назначенный час Ромео со своим слугой очутились у стены сада. Ромео взобрался на стену и оттуда спрыгнул в сад, где его уже поджидала Джульетта со старой кормилицей. Увидев Джульетту, Ромео бросился к ней, раскрыв объятия. Девушка тоже кинулась ему навстречу, и долгое время стояли они обнявшись, не смея вымолвить ни слова. С невыразимой радостью и бесконечным блаженством они стали осыпать друг друга поцелуями. Потом удалились в один из уголков сада и здесь на скамье, страстно заключив друг друга в объятия, закрепили и завершили свой брак».

В средневековом сознании садовые и цветочные символы начинают прочно ассоциироваться с религиозной темой. Итальянская религиозная живопись наполняется садовой тематикой и аллегориями. Сад становится символом чистоты и света. Райский сад наполняется цветами. На итальянских полотнах Богоматерь получает благую весть от архангела Гавриила в саду; лилия, часто изображаемая при этом, символизирует чистоту и невинность.

Недавно итальянские искусствоведы опубликовали исследование, посвященное цветочной символике в живописи. Интересен анализ знаменитого «Распятия» Перуджино. Цветы у ног персонажей нарисованы с удивительной реалистичностью и достоверностью, и каждый из них, согласно мнению специалистов, связан с тем персонажем, у ног которого он растет. Так, у ног девы Марии растут фиалки, символ смирения (главный символ матери Христа – роза «заимствована» у Венеры, которая ассоциировалась с этим цветком в античности). Красный мак у подножия креста – символ смерти и крови. Ягоды земляники подобны каплям крови. Рядом находится одуванчик, горькое растение, которое ели во время Тайной Вечери, с которой начались страсти Христовы. Подорожник у ног апостола Иоанна связан с дорогой к Христу. Камыш рядом с Марией Магдалиной символизирует спасение.

Надо отметить, что в Италии никогда не было той любви к цветам, которая характерна, например, для англичан. Используя их как украшение, в символических целях, они не отдавали особого предпочтения ни одному из них, а в садах вообще отлично обходились деревьями и кустарниками. В садах цветы сажали из-за приятного аромата, так как запах играл важную роль в садовой композиции Средневековья, а также из практических соображений – некоторые из них отгоняли насекомых.

Сады широко используются в практических целях. Особую славу в этой сфере приобрели средневековые монастыри. В их садах выращивают ароматные и целебные травы, цветы для украшения церкви. Знаменитый монах из «Ромео и Джульетты», собиравший травы и использовавший их в разных лечебных и магических целях, не был исключением.

В садах также хорошо читать и предаваться размышлениям о высоких материях. Еще в VI веке святой Бенедикт велел повсеместно в монастырях разводить сады, считая работу монахов в них частью духовного послушания. В крупном монастыре под Павией в XV веке у монахов даже были маленькие индивидуальные садики, примыкавшие к кельям.

Все эти особенности средневековых садов в той или иной мере присущи самым разным странам. Италия только сохраняла устоявшуюся и общепринятую традицию. Исследователи иногда любят делать драматический перерыв в тысячу лет между падением Римской империи и эпохой Возрождения, утверждая, что в это время сады исчезли с территории Италии. В это верится с трудом, хотя бы в силу того, что античная традиция дожила до того же Возрождения, когда ее идеи использовались, но уже в новых целях. Это не говоря уже о том, что, например, Карл Великий, провозглашенный папой в 800 году императором Священной Римской империи, издал ряд эдиктов, направленных на распространение правильных методов разведения растений. А это была уже государственная политика.

Но с XV века в садоводстве Италии происходит подлинный переворот: сад превращается в произведение искусства, наполняется новым смыслом, формой и содержанием. Из рук садовников он переходит в руки художников и архитекторов, и Италия на долгое время начинает определять садовую моду во всей Европе.

Садовое искусство, как и другие виды творчества, отражает национальные особенности того или иного народа. Даже будучи заимствованным в другой культуре, оно, попав в иную почву, адаптируется и преобразуется согласно с местными вкусами. Так, кстати, и произошло впоследствии с итальянскими садами: в Англии они украсились цветами и клумбами, во Франции утратили простоту и непретенциозность, в России потеряли свой театральный характер.

Естественно, что искусство, возникшее и развивавшееся в родной стране, в полной мере воплощало и отражало особенности национального характера итальянцев. Это находило свое воплощение и в форме, и в отношении, и в выборе растений, – словом, во всем.

О садах Италии написано немало. Зародившись в XV веке, получив развитие и высшее художественное воплощение в XVI и XVII веках, дальнейшее усовершенствование еще и в последующие эпохи, они развивались, видоизменялись, получали региональные и исторически обусловленные черты. Каждый итальянский сад, как и положено подлинному произведению искусства, не похож один на другой и прекрасен по-своему. Но есть и ряд неких особенностей, отличительных черт, которые и создают неповторимую идею итальянского сада. Они порой тесно связаны с общими историко-культурными и национальными чертами и потому представляют интерес для исследователей итальянской души.

Садовое искусство не могло не отражать отношений человека и природы. В Англии садовое искусство характеризует стремление уживаться с природой, соседствовать с ней, приблизиться к ней, беречь и сохранять ее, даже и с помощью вмешательства человека. Во Франции в парковом искусстве вообще на первый план выходили люди, а природа лишь служила способом выражения человеческих амбиций. В Италии же оно символизировало, вслед за античной традицией, торжество и победу человека над окружающим его миром.

Надо сразу оговориться, что подчинение природы человеком в итальянских садах не было насилием. Оно было естественно и гармонично, а следовательно, и результатами были гармония и красота.

Не случайно рождение итальянского ренессансного сада принято связывать с семьей Медичи, знаменитой своим властолюбием. Козимо Старый, прозванный своими соотечественниками «отцом своей страны», в первой четверти XV века первым из знаменитого семейства захватил власть во Флоренции. Он же занялся покупкой и переустройством поместий, заложив основы знаменитых вилл Медичи, которые во многом послужили образцом для других.

Его потомки, порой теряя, но в основном расширяя и укрепляя власть, строили и украшали многочисленные поместья (всего в одной Тоскане сегодня сохранилось 24 виллы Медичи). Его не менее знаменитый внук Лоренцо Великолепный, покровитель искусств и сам не чуждый творчества, его более отдаленные потомки в следующем XVI столетии – Козимо I, Великий герцог Тосканский, и его сыновья Франческо и Фердинанд – все они преумножали славу садов и парков, нанимая лучших художников, собирая коллекции, вкладывая большие средства в садовое устройство.

Помимо любви к свежему воздуху и прекрасным формам, ими руководило и стремление подчеркнуть свою власть. Если уж природа подвластна им, то что и говорить о людях. Так торжество над силами природы стало высшим воплощением победного духа знаменитой семьи.

Из всего великолепия и разнообразия вилл Медичи хотелось бы обратить внимание на две из них, в значительной мере вобравшие важнейшие черты итальянских садов. Это виллы, расположенные на севере Флоренции, сейчас они находятся уже в черте города, а когда-то были загородными – Вилла ди Кастелло (Villa Medicea di Castello) и Вилла делла Петрайя (Villa Medicea della Petraia). Обе виллы стоят по соседству, на холме, гармонично вписавшись в пейзаж, складывавшийся здесь в предшествующие века. Сельскохозяйственные поля, разбитые здесь еще римлянами, оливковые рощи, кипарисовые посадки, виноградники – все это окружает постройки, подчеркивая их величие.

Первая из вилл была приобретена семейством Медичи еще в 1427 году. Активное садово-парковое переустройство ее началось только через сто лет и связано с именем Козимо I, который занялся этим вскоре после провозглашения его Великим герцогом Тосканским. Победив врагов и завоевав почет и власть, самое время было заняться искусством.

Вилла ди Кастелло стала одним из самых прекрасных и знаменитых садов Медичи. Для ее переустройства были приглашены лучшие флорентийские архитекторы и скульпторы, среди них Триболо и Вазари. Работы, начатые в 1537 году, были завершены к концу века, к этому моменту сменилось не одно поколение художников и владельцев-Медичи. Сохранившийся до наших дней сад (в здании находится Академия делла Круска, а вот сад открыт для посещения) дает представление о былом величии.

Сад представляет собой замкнутое пространство, разделенное на симметричные секции. В центре его расположен большой фонтан, изображающий победу Геркулеса над Антеем (фонтан уже много лет находится на реставрации). Вокруг него весной расставляют многочисленные вазы с растущими в них цветами. Главным украшением сада являются многочисленные скульптуры, выполненные лучшими мастерами своего времени. Мифологические персонажи выбраны не случайно: каждый из них отражает главную идею сада – прославление семейства Медичи, принесшего на землю Тосканы мир и процветание.

Кроме статуй, сад знаменит своими лимонными деревьями. Лимоны были любимым украшением итальянских садов. Они отвечали многим запросам. Во-первых, имели символический смысл. В античной мифологии Геракл похищает золотые яблоки из сада Гесперид и приносит их на землю Италии. Считалось, что эти яблоки и есть цитрусы. Кроме того, их связывали с вечной весной в райском саду. Наконец, удивительное свойство цитрусовых цвести и плодоносить в одно и то же время делало их символом бесконечного течения жизни.

Во-вторых, яркие лимоны являлись прекрасным цветовым украшением строгих итальянских садов. Мастера выводили самые разные сорта, придавая плодам причудливые, иногда гигантские формы. Один из них представлял собой гибрид лимона, апельсина и цитрона и был одновременно желтого, оранжевого и зеленого цветов. Садовник на Вилле ди Кастелло и сегодня любовно выращивает такого исторического монстра. Наконец, цветы цитрусовых славятся своим нежным дурманящим ароматом (его не может забыть никто из тех, кто хоть раз путешествовал по сицилийским апельсиновым рощам).

На Вилле лимоны сегодня выращиваются в специальных глиняных вазах, некоторые из которых представляют собой художественную и историческую ценность. Именно так выращивали цитрусовые еще в садах эпохи Возрождения. Зимой их убирают в специальное помещение, а весной расставляют по всему саду. Данные в литературе расходятся: одни называют цифру более 500, другие – более 1000 растений (и это только в вазах, есть еще и высаженные в грунт). В любом случае это очень много.

Вилла делла Петрайя, расположенная по соседству, своим прекрасным садом также обязана Козимо I, купившему ее в 1544 году. Хотя украшали ее уже его потомки, в первую очередь его сын кардинал Фердинанд, завершивший начатое отцом. Сад расположился на трех уровнях и в первоначальном виде выглядел следующим образом.

Один уровень, непосредственно рядом с домом, был засажен карликовыми садовыми деревьями, на следующем располагался пруд в центре и симметричные цветочные и травяные клумбы по краям, наконец, третий уровень занимали два симметричных круга, разделенных на четыре части. Разделительные функции выполняла так называемая пергола, представлявшая собой конструкцию – металлическую или деревянную – в форме тоннеля, всю увитую каким-нибудь вьющимся растением. Такие конструкции были очень популярны в Италии, они являлись любимым местом для прогулок, так как давали приятную прохладу. Из Италии их заимствовали садоводы всей Европы.

Преобразование природы шло двумя основными путями. Первый заключался в том, чтобы природные явления сделать искусством. Самый яркий пример – стрижка деревьев и кустов для придания им желаемой формы. Италия в этом плане предоставляла благодатный материал, так как кипарисы и тис, растущие в изобилии на ее земле, являются лучшими растениям для этой цели.

Деревья принимали самые разные формы – птиц, животных, предметов быта. Порой из них создавали целые скульптурные композиции, темой могли быть знаменитые сражения, морские путешествия, мифологические сюжеты. В конце концов в итальянском стиле стали преобладать строгие геометрические формы – шары, квадраты, полукружия.

Подстриженные кустарники использовались для создания ограждений, бордюров, аллей и тоннелей. В узких проходах между такими зелеными «стенами», которые иногда достигали значительной высоты, царили тень и прохлада. Из них легко сооружались симметричные фигуры и композиции, характерные для итальянских садов.

Второй путь заключался в искусственном создании природных явлений. Возводились искусственные холмы, сооружались водопады. Особую популярность приобрели гроты, привлекавшие своей загадочностью и прохладой. Их вырубали в скалах или просто возводили искусственным путем, украшали ракушками, фальшивыми сталактитами и сталагмитами, населяли фантастическими существами.

На Вилле ди Кастелло в XVI веке был сооружен знаменитый грот зверей. Внутри него находятся группы разных животных, выполненные из разноцветного мрамора и других камней, соответствующих природной окраске животных. В центре одной из групп – белый единорог, символ чистоты. Рядом слон, лев, овца, бык и другие. По стенам были рассажены бронзовые птицы, сейчас находящиеся в музее. Раньше вся эта композиция дополнялась водой, стекавшей с потолка, брызгавшей из земли, что создавало, по словам современников, удивительную картину.

Очень важной особенностью итальянских садов является постоянная игра с пространством. Она проявляется в самых разных формах. Большое значение приобретает в них связь сада с окружающим пейзажем. С одной стороны, сад как бы вписывается в окружающую среду, сливается с ней. С другой – пейзаж становится частью сада, который зрительно плавно перетекает в него. Окружающие сад холмы (а итальянские архитекторы предпочитали для строительства садов именно холмистую местность), разноуровневые пространства, виноградники и оливковые рощи – все это становится частью единой композиции.

Разноуровневое пространство позволяет расположить сад на нескольких террасах, каждая из которых имеет свою особую тему и сюжет. Эта многоступенчатость позволяет, постепенно поднимаясь, созерцать разные виды, в том числе и на сад. Многие сады возводятся, ориентируясь на то, что ими будут любоваться с высоты. Вид приобретает важнейшее значение. Красота не только самого сада, но и окружающего его мира выходит на первый план.

В Вероне есть сад Джусти (Giardino Giusti), мимо которого обычно проходят туристы, увлеченные всемирно знаменитыми памятниками – античным театром, домиком Джульетты, центральной площадью. А сад этот представляет собой подлинную жемчужину, затерянную в большом городе. Разбитый в XVI веке для Августино Джусти, кавалера венецианской республики, он небольшой, но гармоничный. Английский писатель Джон Ивлин, посетивший его в 1661 году, считал его лучшим садом в Европе. Восхищался им и Гете, побывавший в нем во время своего итальянского путешествия, о чем сообщает надпись на одном из огромных кипарисов, который, если верить табличке, видел самого великого немецкого поэта.

На нижнем уровне, рядом с виллой, от центрального входа идет большая тенистая кипарисовая аллея. Она упирается в стену, украшенную маской какого-то лохматого существа с открытой пастью. Говорят, что в прежние времена изо рта маски на праздники вырывался огонь, освещая все вокруг.

Аллея делит пространство сада на две половины. Слева находятся кустарники, посаженные в форме ровных симметричных фигур, украшенные фонтанами, скульптурами и лимонами в вазах. Справа – сделанный из кустов лабиринт, считающийся очень сложным и запутанным.

В конце этого уровня начинается постепенный подъем наверх. Дорожки проложены так, что, поднимаясь на довольно значительную высоту, люди практически не замечают этого. По мере подъема постепенно открывается вид на Верону, пока наконец на последнем уровне она не предстает во всей красе. С верхней площадки прекрасно просматривается и сад с его четкими геометрическими узорами.

Сад Джусти раскрывает еще одну пространственную особенность итальянских садов, их способность создавать какой-то особый мир. Сад находится прямо в центре города. Чтобы попасть к нему, надо идти по мощеным улицам, плутая между бесконечными рядами каменных домов. Вокруг потоком идут машины, ходят группы туристов. Трудно представить, что где-то рядом может находиться зеленый оазис. Вдруг – маленькая дверь в каменной безликой стене, и, открыв ее, ты оказываешься в тишине и покое, вдали от городских шумов и суеты.

Сад кажется большим, просторным, и ты перестаешь помнить, что рядом есть другая жизнь. Потом, позже, посмотрев на карте или схеме это место, ты обнаруживаешь, что сад-то совсем маленький, окружен городской застройкой. Но внутри него действуют какие-то иные пространственные законы. Итальянцы, используя и опыт античных архитекторов, и достижения современной им науки, научились так мастерски использовать законы геометрии, симметрии и перспективы, что им легко удавалось создать совершенно особое пространство, особый мир, живущий по своим законам.

Важным является и то, что итальянские сады создавались художниками, привнесшими в садовое искусство законы живописи и архитектуры. Кроме связки сад – пейзаж, большое значение имела и связка сад – дом. Сад воспринимается как продолжение дома, как внешняя комната, как часть единого целого. И это относится не только к популярным в Италии многочисленным внутренним дворам и дворикам. Все пространство вокруг дома связано с ним идеей и композицией.

Иногда с помощью живописи внутренние помещения превращают в сады – на потолке рисуют небо с облаками, на стенах гирлянды цветов и элементы садовой архитектуры, так что переход между садом и домом теряется, и трудно отличить одно от другого. Итальянцы любят игру, любят выдать дом за сад, а сад за дом, чтобы реальность сместилась и фантазия стала реальностью.

Сад для них тоже своеобразный спектакль, представление. Поэтому, видимо, итальянские сады действительно многими элементами напоминают жилое помещение. Деревья и цветы здесь любят расставлять в вазах и бочках, подобно тому как это делается в комнатах. Цветы на клумбах не столь важны для итальянского садового искусства. Главное, как и при создании домашнего интерьера, игра линий, архитектурных деталей, воды, правильная расстановка скульптур и ваз, садовой мебели. Не случайно в отношении итальянских садов используется термин «садовая архитектура».

В городе Пиенца, «идеальном городе» папы Пия II, в построенном для папы дворце Палаццо Пикколомини (Pallazzio Piccolomini) находится сад XV века. Размером он не больше самого дворца. Еще в начале XX века этот сад попытались восстановить по старым документам.

Сад прост и гениален в своей простоте. Смотреть на него лучше всего с большой открытой галереи дворца. Четыре симметричных сектора образуются подстриженными лавровыми кустами, в центре стоит небольшой скромный фонтан в форме вазы на длинной ножке. Пространство секторов заполнено розовыми кустами. Стены оплетены вьющимися растениями. В стене три арки, выводящие на балюстраду. Наконец, вершиной этого маленького шедевра является вид на окружающую его долину. Он фантастический по красоте, той красоте, которую всегда так трудно описать: разноцветные холмы, переходящие на горизонте в высокие горы, бездонное и бесконечное небо, облака удивительных форм – все это, выраженное словами, звучит настолько обыкновенно, что не передает того величия, которое открывается из сада Палаццо Пикколомини. Вечером же на закатном солнце и сад, и пространство вокруг него, над которым он парит, кажутся чем-то нереальным и неземным.

По соседству в городе Сан-Квирико д’Орча городской парк, разбитый позже лет на сто и несколько больше размером, свидетельствует о том, что строительство садов подобного рода было делом обычным. Он также строится на симметрии геометрических фигур, которые сочетают стриженые аккуратными бордюрами кустарники и круглые шары из деревьев. Центр украшает статуя, наверх уходит ступенчатая терраса. Попасть в него из города можно через маленькую дверь в стене рядом с людной городской площадью. Словом, налицо все признаки преломления времени и пространства.

Помимо создания жилого пространства на свежем воздухе, итальянские парки порой воссоздают пространство города. Симметричностью своих форм, аккуратно подстриженными кустарниками, ровными узкими аллеями они напоминают городские улицы. В итальянской натуре есть любовь к городу и уже упоминавшийся своеобразный страх перед дикой природой. Возможно, именно отсюда и возникло это стремление преобразить природу и сделать ее похожей на родное и привычное. Не говоря уже о том, что, как и узкие улицы в итальянских городах, такие зеленые стены и тоннели дают превосходную и спасительную летом тень и прохладу.

Итальянский сад – это не просто сочетание цвета и формы: как и для других видов искусства, для него важно и содержание. Создавая сады, их авторы вкладывали в них определенный смысл, идею, наполняли их символами и аллегориями. Многое из этого утрачено и забыто, о многом приходится догадываться, порой идеи и смысл обновляются, содержание оказывается более глубоким, чем это видели создатели.

Важную роль здесь играют скульптуры и их расположение в саду. Итальянские сады из-за обилия скульптур нередко называли музеями под открытым небом. Их действительно много, но все они, как правило, имеют какое-то значение для раскрытия главной идеи сада.

Интересно, что в итальянских садах по большей части используются элементы, неподвластные времени и не меняющиеся в разные сезоны: это вода, камень и вечнозеленые растения, такие как кипарисы, лавр и другие. Как подлинное произведение искусства, они рассчитаны на вечность, что обычно мало ассоциируется с садовой тематикой. Нормальный сад по своей сути должен меняться хотя бы в разные сезоны, на этом отлично играют, например, англичане. Но итальянцы предпочитают стабильность и постоянство.

Парк Виллы Барбариго под Падуей (Villa Barbarigo) был разбит в XVII веке по приказу ее владельца венецианского сенатора Франческо Барбариго. Он расположился в своеобразном амфитеатре, образованном конусообразными холмами, в которые он зрительно переходит. В нем есть тенистые улицы-аллеи, фонтаны и заячий остров, искусственные каналы и пруды, живописно располагающиеся ступенями. Скалы, гроты и каскады, созданные руками человека, создают ощущение природного разнообразия.

Многочисленные статуи прячутся в разных уголках сада. Расстановка и выбор их не случаен. Сад символизирует рай на земле, а статуи раскрывают путь очищения души и обретения райского блаженства. Обращает на себя внимание статуя Времени: гигантская мужская фигура, согнувшаяся под тяжестью черной скалы, неожиданно возникает перед зрителем. Что бы она ни символизировала, на философские размышления она наводит.

Само здание Виллы сегодня находится в жалком состоянии, с выбитыми стеклами и полуразрушенными стенами. Зато парк поражает своей красотой и сохранностью. Находящийся в стороне от туристических маршрутов, он почти всегда пуст, что добавляет ему очарования.

Обычно итальянцев в искусстве отличает чувство меры. Но порой, в силу каких-нибудь жизненных обстоятельств, идея в садах начинает превалировать, и тогда символы довлеют над садом и подавляют его. Удивительным, причем не только для своего времени, является парк герцога Орсини в Бомарцо. Создан он был в 1552 году под личным наблюдением герцога, задумавшего сюрприз для своей молодой жены.

По сведениям, сохраненным историей, герцог был не на шутку влюблен в супругу и хотел воплотить свою любовь в парке, создаваемом для нее. Трудно представить, какова должна была быть реакция молодой женщины на то, что получилось, но ее ранняя смерть скрывает от нас подробности. Во всяком случае, исследователям герцог загадал сложную задачу.

Весь парк буквально переполнен самыми разными существами. Здесь можно встретить и загадочную Ехидну, и спящую голую нимфу с пышными формами, и гигантского голого Геркулеса, разрывающего противника пополам, и добродушного дракона, и огромные шишки, и еще бог знает кого и что. Все они имеют весьма внушительные, порой пугающие, размеры и малосимпатичный вид. Не случайно парк этот сегодня называется Парком Чудовищ (Parco dei Mostri), хотя сам Орсини назвал его сакральным лесом.

Есть там и садовые, и архитектурные шутки. Например, кривой дом. Когда в него входишь, эту кривизну не замечаешь, кажется, что все как надо. Но очень быстро начинаешь терять координацию в пространстве, ощущать сильное головокружение и чувствовать, что пол уходит из-под твоих ног. Говорят, герцог любил приводить в него своих гостей на следующее утро после доброй гулянки. Гости, и так себя не очень хорошо чувствовавшие, начинали сходить с ума, думая, что допились до последней степени. Некоторые были вынуждены выползать из домика на карачках к большой радости гостеприимного хозяина-шутника.

Герцог Орсини с его парком немного напоминает волшебника из «Обыкновенного чуда»: захотел поговорить с женой о любви и наваял бог знает чего. И жену вряд ли порадовал, и окружающих удивил до крайности.

Неизбежной отличительной чертой итальянских садов и парков, вытекающей из особенностей национального характера, является их театральность. Начать с того, что даже обычный итальянский пейзаж, преображенный человеком, напоминает декорации спектакля. Русский путешественник по Италии философ Ф. А. Степун в начале XX века писал об окрестностях Флоренции: «Колоннады кипарисов, стесненные каменными оградами дороги, амфитеатры виноградников – все это казалось мне скорее прекрасно исполненными театральными декорациями, чем тою живою природою, к которой я с детства привык…»

Сами же сады, со своими высокими подстриженными зелеными «стенами» с вырезанными арками, расставленными портиками и колоннами, высокими аллеями, напоминающими занавес, кажется, созданы для того, чтобы служить декорациями к вечному спектаклю жизни.

Но театральный характер итальянских садов заключается не только в особенностях их формы. Он рассчитан на определенное действо, на спектакль, где главными актерами являются вода, растения, скульптура и архитектура. В нем существует гармоничное единство формы, цвета, света, запаха. Растения с чарующими ароматами рассажены так, что в разные сезоны меняется гамма запахов – черемуха, лимоны, азалии, розы сменяют друг друга. Растения, умелой рукой садовников превращенные в ровные фигуры, участвуют в общем символическом действе.

Скульптуры, в античное время использовавшиеся в религиозных целях, хотя и отвечавшие также эстетическим вкусам публики, в эпоху Возрождения приобретают философский смысл, сохраняя эстетическое значение. Часто настороженное отношение итальянцев к дикой природе объясняют влиянием католичества, длительное время разоблачавшего темную сторону разного рода лесных богов и речных нимф. Но этот довод не кажется очень убедительным, особенно если мы вспомним огромное количество языческих богов и нимф, расставленных по итальянским садам, значительная часть которых принадлежала католическим кардиналам и папам.

Из главных компонентов, составляющих основу итальянского сада, уже говорилось о камне (статуи, гроты, скалы) и растениях (вечнозеленые, цитрусовые в кадках). Третьим, может быть, самым важным, даже важнее растений, как это ни парадоксально для сада, является вода. Ее роль и место трудно переоценить. Кстати, именно вода часто усложняла копирование таких садов в других странах. В Италии это элемент не только красивый, но и климатически оправданный. Да еще и подкрепленный древнейшими системами водопроводов, большинство из которых использовалось широко в садоводстве эпохи Возрождения. Конечно, ни туманный Альбион, ни зябкая северная Франция, ни тем более морозная Россия в этом элементе не нуждались, используя его только для красоты, что уничтожало часть смысла.

Фонтан, пусть даже небольшой, неизбежно присутствует в итальянском классическом саду. Чаще всего именно он является композиционным центром, вокруг которого строится весь сад. В некоторых случаях игра с водой становится садовой доминантой.

Сад Виллы Ланте около Витербо, уже упоминавшийся в связи с гигантским каменным столом, по которому проложен ручей воды, был разбит по приказу кардинала Гамбара в 1560-е годы. Гамбара по созвучию напоминает gambero – рак, омар или gamberetto — креветка, поэтому сад украшен креветкообразными формами в самых неожиданных местах. Вода в разных формах: водопадов, каскадов, прудов, фонтанов – проходит по всему саду. Она соединяет два главных фонтана, расположенных на разных уровнях: фонтан Рек, представленных Тибром и Арно, и фонтан Всемирного потопа. Водные каскады, декорированные каменными обрамлениями, порой напоминающими креветок, имитируют дикие ручьи. Они не останавливаются ни перед чем, даже перед столом, по которому проходят, пока не достигают нижнего фонтана.

Все это водное «представление», имеющее аллегорический смысл, который услужливо объясняется табличками, расставленными по всему парку, производит большое впечатление на зрителя. Парк Виллы Ланте, хотя и претерпел изменения в XVIII и XIX веках, сохранил многое из своих классических форм и является одним из самых красивых садов Италии.

Вода широко использовалась в самых разных целях, которые современному человеку даже трудно представить. В саду Виллы Пратолино, принадлежавшей семейству Медичи, был сооружен водный тоннель. Специальные механизмы подавали воду под определенным напором, создавая пространство такое значительное, что, по воспоминаниям современников, по нему могла свободно проехать карета. Прогулка по такому водному коридору должна была доставлять большое удовольствие в жаркий день.

На Вилле Кастелло в гроте зверей специальные водные механизмы производили удивительные звуки, пугавшие и завораживавшие одновременно. В парках часто устраивали разные водяные шутихи: механизмы или спрятавшиеся люди приводили в действие фонтанчики, обливавшие водой с ног до головы гулявших по саду. Фантазии здесь не было предела. Шутихи эти широко заимствовались окружающим миром. Петр I, большой шутник, восхитившись ими в Европе, устроил подобные в Петродворце, где они вряд ли доставляли такое же удовольствие, как под жарким солнцем Италии.

Но наивысшего воплощения водная тема достигла, безусловно, в саду виллы кардинала д’Эсте в Тиволи. Кардинал Ипполит II д’Эсте начал строительство виллы и сада при ней от разочарования: он не был избран папой, хотя и имел все шансы для этого. Желая утешиться и утвердиться в своем величии и могуществе (о его поместье позже говорили, что оно «достойно папы, а не кардинала»), в 1550 году он приступил к выполнению честолюбивого и масштабного замысла.

Место было выбрано не случайно. Город Тиволи, в древности бросавший вызов самому Риму, красивая местность со скалами, водопадами, пещерами и буйной растительностью, прекрасные виды, древние виллы, например знаменитая вилла Адриана по соседству, наконец, Рим неподалеку, дорога на который проходила рядом с виллой.

Знаменитый сад д’Эсте представляет интереснейший материал для исследователя. Расположенный на разных уровнях, он полон скрытых уголков, сложной символики, прекрасных творений скульпторов и архитекторов. Но подлинную славу этого места составляют его многочисленные фонтаны.

Современники, а вслед за ними и последующие поколения называли сад д’Эсте «театром». Все в нем было построено на обращении к зрителю, на взаимодействии различных элементов. Иногда, как в случае с многочисленными водными шутихами, зрители сами становились невольными актерами.

Различные «действа» происходили в разных уголках сада. Центральный фонтан Орган с помощью сложнейшего водного механизма издавал органную мелодию, состоявшую из пяти частей. Фонтан Совы сочетал звуки и игру. В нише на бронзовых оливковых ветвях сидели двадцать бронзовых птиц, каждая из которых «пела» свою особую песню. Неожиданно появлялась сова, и все птицы умолкали, возобновляя постепенно, одна за другой, свое пение после ее исчезновения.

Впечатляет обилием и разнообразием воды так называемая Терраса сотни фонтанов. Она символически соединяет фонтаны Тиволи и Рима, находящиеся на противоположных ее концах. Симметричные фонтаны различных форм (их действительно не меньше сотни), перемежаясь каменными орлами, лилиями и лодками, тянутся вдоль террасы, создавая удивительное ощущение праздника и яркого представления.

Один из центральных фонтанов, посвященный Геркулесу, дает символическое обоснование обилию воды в саду, вызывая в памяти один из знаменитых подвигов героя – очищение Авгиевых конюшен с помощью реки. Все в саду имеет аллегорический смысл, даже расположение фонтанов: к фонтану Венеры, воплощающей земную любовь, ведет прямая дорожка, к фонтану Дианы, символизирующей девственность и непорочность, – трудный ступенчатый подъем.

Фонтанов и символики на вилле в Тиволи великое множество. Игра с водой доведена здесь до совершенства. Это не может не производить сильнейшего впечатления, хотя порой возникает невольное чувство, что всего этого слишком много. Бесспорное восхищение вызывает работа мастеров эпохи Возрождения, не только архитекторов и скульпторов, но и инженеров и механиков.

Таковы в общих чертах особенности итальянских садов эпохи Возрождения, ставшие предметом восхищения и подражания для всей Европы (а позже и Америки) на несколько столетий. Они, конечно, варьировались в зависимости от места, времени и замысла авторов. Но общее направление и отличительные черты сохранялись с удивительной последовательностью.

Оглавление книги