Книга: Мальта и мальтийцы. О чем молчат путеводители

ПО ТРАДИЦИИ

Начну с семьи Андрея и Януллы. Не только потому, что знаю их лучше других – все-таки виделись каждый день, – но и потому, что это традиционная мальтийская семья. Новые веяния не только не разрушили ее жизнь, но и, наоборот, сделали еще более гармоничной. Отношения между родителями строятся на принципах равенства и уважения. Но также и на полноценной любви мужчины и женщины. А в воспитании детей принимают участие оба родителя, и для обоих сыновья – тот стержень, вокруг которого движется жизнь.

Как я уже писала в главе «Секс», Янулла и Андрей честно отходили свои шесть лет, взявшись за руки, и ни-ни, ничего больше. Задолго до разговора о свадьбе каждый пригласил в дом родителей свою пассию.

– Пригласили, когда решили пожениться? – спрашиваю я Андрея.

– Я-то решил чуть ли не в первый же день знакомства. Но вслух этого не говорил. И родителям только сказал, что вот с этой девушкой я хочу встречаться, она мне нравится. Они должны знать, с кем я встречаюсь, так у нас принято. Мои родители расспросили соседей, общих знакомых – все узнали о Янулле и ее семье. Ну, а Януллина мама узнала все обо мне еще раньше.

Обеим семьям понравился Андрей, понравилась Янулла. И молодые люди еще шесть лет продолжали встречаться.

– Когда же вы сделали предложение?

– А я его не делал.

– Ну, когда у вас зашел разговор о женитьбе?

– У нас такого разговора не было, – говорит Андрей, к моему недоумению. Но тут же объясняет: – Понимаете, мы уже так хорошо знали друг друга, что нам было и без слов ясно – мы должны быть вместе до конца своих дней.

Так что, когда увидели объявление на одном доме, что он продается, сразу стали обсуждать, как его купить. И в конце концов купили. Правда, это было уже после свадьбы.

За полгода до торжества молодая пара пошла на курсы подготовки к семье, где наставники-священники рассказывали им о том, какими принципами они должны руководствоваться в будущей семейной жизни. Центром внимания для родителей должны быть дети. Андрей и Янулла усвоили это из лекций и всю жизнь следуют этим напутствиям.

– Когда я узнала, что беременна, – вспоминает Янулла, – сразу решила: работу оставляю, и все мое внимание теперь – ребенку.

– А я, если честно, был еще не очень готов к отцовству, – вспоминает Андрей. – Ведь с женитьбой моя жизнь, строго говоря, не очень изменилась. Мы с Януллой ходили на танцы, на пляж, встречались с друзьями. Только еду вместо мамы готовила жена. Но когда родился Уильям, мой мир перевернулся. Я вдруг почувствовал большую ответственность. В доме все время требовалось что-то отремонтировать, заменить. Раньше я об этом не беспокоился – все делал отец.

Тут надо еще добавить, что Андрей был пятым, последним, ребенком в семье. Он привык, что с ним все нянчатся, что рядом с ним всегда много старших. Это ощущение – всегда младший – сохранялось у него какое-то время и после женитьбы.

– Исчезло это, только когда родился Уильям. Я почувствовал это по такой мелочи. Я привык вечерами играть на пианино. А тут вдруг заметил, что мой грудной сын с первых звуков музыки начинает плакать. И я тут же расстался с любимым занятием. Ну и, конечно, прекратились все наши развлечения. Никаких гостей, прогулок, танцев.

– Янулла, наши друзья приглашают нас покататься на катере, давай попросим твою или мою маму посидеть с мальчиками, – говорит Андрей.

– Нет, – решительно отвергает заманчивое предложение Янулла. – Сейчас их время. И мы должны научиться обходиться без бабушек – мы ведь уже совсем взрослые люди. Все наше свободное время – детям.

И правда, как ни войдешь в их дом, увидишь Андрея с ребятами. Либо занимается музыкой, либо помогает делать уроки, либо читает им книжку.

– Но чем бы я ни занимался с сыновьями, я не забываю, что я – отец. От меня (и от мамы, конечно, тоже) зависит, насколько подготовленными войдут они во взрослую жизнь. Кстати, сам я к такой жизни был вовсе не готов.

Этого крепкого, умелого мужчину я наблюдаю каждый день. Он неизменно энергичен, все время при деле. Он готов в любую минуту помочь жене либо просто подменить ее. Что же еще нужно, чтобы считать себя подготовленным к жизни?

– О, это я сейчас такой, – улыбается Андрей (и он, и Янулла очень улыбчивы). – А когда женился… Понимаете, я был всегда «хорошим мальчиком». Меня все любили, мое дело было слушаться старших. Выполнять то, что они требуют. И уж ни в коем случае не возражать и не препираться.

– Это что, плохо? Слушаться родителей – разве это минус?

– Плюс, большой плюс, но… времена-то меняются. В моем детстве такое послушание было принято. А сейчас мои ребята могут и поспорить со мной, и ослушаться, и даже нагрубить. Так принято среди их сверстников. И я обязан с этим считаться. Моим родителям было легче: сказано – сделано. Нам сейчас значительно труднее: мало сказать, надо чтобы это дошло до ребенка.

– И как вы реагируете на непослушание?

– Убеждаю, пока хватает терпения, а потом срываюсь, могу взорваться, накричать. Но тогда Янулла меня останавливает – «Если ты будешь кричать, они станут тебе подражать». Так что воспитание – это дело взаимное.

– А что в нем главное?

– Я думаю, последовательность. Я-то не всегда добиваюсь своего – характера не хватает. А вот жена…

О принципе своего общения с детьми Янулла рассказывает мне так:

– Я стараюсь каждого из них понять. И прощаю то, что они делают не умышленно, а просто в силу своего характера. Джулиан порывист, не очень аккуратен, берется сразу за несколько дел, разбрасывает вещи. Уильям, наоборот, весьма педантичен. Он живет по плану. Время его расписано. И если надо что-то поменять местами, для него это целая драма. «Сынок, – говорю, – я обещала пойти с тобой на футбол, но позвонила бабушка, хочет приехать. Нам надо ее принять. Давай пойдем в другой день». Он – в крик, в слезы: «Я же уже все подготовил, я же ждал этого целую неделю». Я не сержусь, я его понимаю. Или Джулиан разбросал свои вещи. Ленится их убрать. Я не сержусь, просто несколько раз напоминаю ему об этом. И не отхожу, пока он не уберет.

– Значит, никаких наказаний не применяете?

– Применяю. Андрей иногда даже укоряет меня за это. Говорит: «Ты как кремень. Сказала – не отступишь». Это правда. Я стараюсь быть последовательной.

…В то воскресное утро ничто не предвещало неприятностей. Настроение было отличное, и все принялись строить планы на выходной. Узнав пожелания, Янулла их огласила: «С утра едем к бабушке на пироги. Потом – в Детский центр (где куча всяких аттракционов). Потом…»

Впрочем, что было потом, уже значения не имело. Братья завопили «Ура!», принялись прыгать, потом в шутку толкаться, мутузить друг друга. Довольно скоро эта шутливая возня перешла в стадию нешутливой. Мать, заметив новый оттенок борьбы, попросила ее прекратить. Не подействовало. Она повторила – та же реакция. Мальчишки вошли во вкус, борьба становилась похожей на драку.

У отца лопнуло терпение, он закричал на ребят. Но Янулла его остановила. Очень спокойно она сказала: «Если вы не слушаетесь, значит, после бабушки мы едем сразу домой». И ушла в кухню, утащив с собой Андрея.

Драка прекратилась через некоторое время сама собой. Хорошее настроение вернулось, все семейство побежало в гараж рассаживаться в машине.

В гостях у бабушки дети были милы, послушны; бабушка их хвалила. Так что на обратном пути мальчики удивились, когда обнаружили, что машина везет их прямиком домой. «Нам же в другую сторону, – закричали они. – Детский центр вон там». – «А мы туда не поедем, – сказала Янулла. – Я ведь предупредила: не прекратите возню – в Центр не поедем». – «Но мы же прекратили», – возразил разумный Уильям. «Но мы же хорошо себя вели у бабушки!» – возмутился вспыльчивый Джулиан.

Андрей, который вел машину, приостановил ее, губами прошептал жене: «Может, правда, забудем?»

«Нет, – решительно сказала Янулла, – я своего решения отменять не буду. Неважно, когда вы закончили возню и как себя вели потом. Тогда вы меня не послушались. Я вас предупредила – Детского центра не будет».

– Дети рыдали, – вспоминает Янулла. – Андрей умоляюще смотрел на меня. Я сама готова была разрыдаться. Я ведь так редко их наказываю. Но если уж дети заслужили наказание, нужно настоять на своем.

– У Януллы – характер! – говорит Андрей, вкладывая в это слово уважение и даже восхищение.

Он вообще, как я заметила, уважает в ней то, чего лишен сам. Например, перфекционизм. Не знаю, где уж строитель, далекий от психологии, мог слышать это слово. Но именно его он употребляет, когда говорит:

– Все, что Янулла делает, она должна сделать на отлично. Например, порядок в доме. Я человек не очень аккуратный. Поищу нужный мне журнал, а остальные забуду положить обратно в стопку.

Янулле этого не понять:

– Неужели это так трудно: нашел нужное – остальное положил на место?

Она постоянно упрекает мужа за это.

– Да ведь у нее «на место» значит: хлебница – на середине стола, кувшин с водой – слева, бокалы – строго по прямой, и ни на сантиметр в сторону. Перфекционистка!

По-разному относятся они к противоречиям между собой.

– Мы практически никогда не ссоримся, – уверен Андрей.

– Ссоримся, ссоримся! – смеясь, добавляет Янулла.

Конфликтов у них не может не быть по определению: очень уж они разные. Янулла ценит стабильность, не терпит перемен, любит свой дом. Я имею в виду само строение. Да, оно не новое, в нем много недостатков, которые, считает она, надо исправлять самим: ремонтировать, осушать, утеплять. Андрей, напротив, долго не может быть привязан к какому-нибудь занятию. Он работает проект-менеджером, то есть осуществляет строительство проекта, задуманного архитектором.

– Знаете, за что я люблю свою работу? – говорит он. – За то, что как только объект построен, я тут же берусь за новый.

Что касается дома, Андрей не готов в нем жить долго. По секрету от Януллы он долго ходил по городу, присматривался к новостройкам. Однажды увидел новенький дом, на нем висело объявление о продаже. Он долго думал, как сказать об этом жене. А когда сказал, Янулла возмутилась:

– Мы еще не выплатили долги за наш дом, и у нас столько необходимых расходов, да как такое тебе могло прийти в голову?!

– А может, все-таки… – начал было он.

– Покупай! Будешь жить в нем один.

Это была едва ли не самая крупная ссора. Но угроза Януллы, я думаю, была, скорее всего, шуточная. Вообще шутливость – это стиль их отношений.

Я живу в их доме, на третьем этаже. Андрей часто поднимается ко мне наверх: я беру у него интервью.

– Ада, по-моему, мой муж собирается навсегда к вам переселиться? – спрашивает Янулла.

– У Ады ко мне столько вопросов, что мне проще у нее остаться, чем каждый раз подниматься по лестнице, – отшучивается Андрей.

В другой раз я вижу, что, собираясь в церковь, Янулла нарядилась.

– Не боитесь отпускать такую красивую жену одну? – шучу я.

– Боюсь, ужасно боюсь, – в тон мне отвечает Андрей.

Я давно заметила, что чем счастливее супруги, тем чаще они шутят и подтрунивают друг над другом.

Оглавление книги