Книга: Швеция без вранья

Шведская работа Главное, чтобы в следующей жизни вас не сделали шведским начальником!

Шведская работа

Главное, чтобы в следующей жизни вас не сделали шведским начальником!

Я так много написала о том, как шведы сидят дома, как они отдыхают и путешествуют, но ни словом не обмолвилась о том, как они работают.

Что? Разве шведы еще и работают? Невероятно, но такое тоже случается.

В Швеции можно быть трудоустроенным на полную ставку, и тогда у тебя есть все. Либо не на полную ставку, а как-то иначе, и тогда у тебя нет ничего. Теперь подробнее.

Если человек трудоустроен на полную ставку, как бывало и в СССР при социализме, то уволить его практически невозможно. Он проработает на одном и том же месте лет сорок, а потом передаст его по наследству своему сыну. Я шучу насчет наследства, но этой шуткой я хочу показать, насколько прочно и незыблемо рабочее место трудоустроенного на полную ставку. Он защищен со всех сторон, у него масса прав и гораздо меньше обязанностей, чем было бы логично ожидать при получаемых им бонусах. Казалось бы, за такое рабочее место нужно бороться изо всех сил, а получив его, держаться обеими руками. Однако шведы, подписав свой контракт, обычно полностью расслабляются и дальше проводят рабочие дни в приятном самосозерцании.

Такая форма трудового договора – цель любого человека, ищущего работу. Получить ее непросто, и не только приезжим, но и самим шведам. Работодатели не спешат подписывать трудовой договор, потому что он ставит практически в кабальные условия. Нужно помнить, что если ты принял человека на работу, ты крупно попал! Избавиться от него, его семьи и его проблем будет практически невозможно. Это навсегда. Работодатель несет ответственность практически за все, что только можно представить. К тому же налог на использование рабочей силы так высок, что трудоустраивать персонал далеко не всем по карману. Можно, конечно, нанимать работников «по-черному», то есть неофициально, без контракта, но это, как говорится, до первого дождя. Как только об этом станет известно, так и сказочке конец, а кто слушал – молодец. После такого открытия фирма вряд ли сможет снова подняться на ноги. Уж накажут – так накажут. Само собой, ни одна серьезная компания не станет рисковать. А кому нужны несерьезные?

Многие фирмы нанимают временный персонал, например сроком на полгода. Потом увольняют и тут же снова принимают этих же людей на работу. Таким образом, некоторые годами работают на одном и том же месте, но без каких-либо прав и без надежды на трудоустройство. Этот их временный контракт никогда не перейдет в постоянный.

Многие из постоянных работников получили свою должность еще лет двадцать назад, когда в стране царил социализм и трудовые контракты подписывались направо и налево. Обычно эти люди изо всех сил держатся за свое место и уйдут с него разве что на пенсию. Такое положение дел порождает массу «мертвых душ». «Мертвыми душами» я называю таких сотрудников, которые абсолютно не развиваются как специалисты, которые буквально приросли к своему креслу и покрылись пылью. Они как бы есть, числятся в отделе, но на самом деле их все равно что нет. Толку от них никакого, вреда, правда, тоже. Смысловой нагрузки они не несут, мозг у них давно перестал функционировать, новому они не научились, старое напрочь забыли. На работе их держат только потому, что уволить такого сотрудника невозможно. Если он не устраивает руководство как специалист, его положено послать на курсы. Если должность упразднят, значит, его нужно переквалифицировать и найти ему другое занятие. Если он, предположим, все время болеет, его следует отправить в санаторий. Если он пьет, нужно поместить его в лечебницу. Если систематически опаздывает, следует нанять психолога, чтобы разобрался с этой проблемой. Легче и дешевле всего в этом случае просто ничего не делать. Пусть этот ценный сотрудник приходит и уходит, когда хочет, пусть хоть вообще не является, о нем все равно давно уже забыли.

Возможно, это происходит во всех странах мира. Во всех странах я не была. А вот в Швеции вижу примеры сплошь и рядом. Права работников защищены настолько хорошо, что у людей не остается никакого повода, чтобы работать вообще. Работаешь ты хорошо или плохо, зарплата начисляется всем, и каждый считается хорошим сам по себе, различий никаких не делается.

В госучреждениях доходит до абсурда. Я знаю одного мужчину, который работает вскрывальщиком конвертов. И делает он это последние тридцать лет без каких-либо перемен. Зарплата его постепенно растет, сам он переходит из отдела в отдел, в зависимости от выслуги лет. Его задача – разрезать конверты ножом для бумаг. Писем в последние годы приходит все меньше и меньше, так как люди в основном пользуются электронной почтой. Но должность не упраздняют. В день, бывает, нужно вскрыть штук сорок конвертов. Он приходит к десяти, пьет кофе, тут пора и на обед идти. Обедает, ходит часик по магазинам, потом вскрывает штук десять конвертов, пьет кофе, еще десять. Потом на огонек заходит начальник, тут наш герой деловито вскрывает остальные двадцать конвертов, пьет кофе и решает, что сегодня отправится домой пораньше. И так – тридцать лет подряд!

Подруга рассказывала мне, что, проработав четыре года в одном учреждении, однажды увидела на собрании какую-то новую женщину. Она спросила, кто это, и получила ответ, что это сотрудница из ее отдела. Вот тот вечно пустующий стол с компьютером – ее. На работе она бывает очень редко, потому что в основном сидит на больничном по причине постоянной усталости. А усталость приключилась с ней из-за того, что на работе слишком много дел, у нее был стресс. Слишком много дел? А кем же она работала? – спросила моя подруга. Оказалось, что та была вторым открывальщиком конвертов, но не справилась с нагрузкой.

Конечно, трудоустройство на полную ставку – это замечательная вещь. Соблюдаются права рабочих, ограничивается власть начальства, пресекается всякий произвол. Но с другой стороны, эта форма рабочего контракта лишает людей всякого стремления к достижению результата. Можно сказать, она парализует то креативное, энергичное и ценное, что есть в сотрудниках.

Правда, нужно сказать, что в последние годы я стала замечать перемены в рабочей ситуации. Постоянное трудоустройство стало менее надежным, чем раньше. Я даже слышала о нескольких случаях увольнения за нерадивость. Конечно, это вызвало волну протеста со стороны госработников, которые планировали спокойно досидеть лет двадцать до пенсии, и волну злорадства со стороны тех, кто работает по временному контракту. Так что лед тронулся! Больших перемен пока что нет, но беспокойство уже пустило в массы свои холодные щупальца. Тут же появились в газетах статьи на тему «раньше было лучше» и «довели страну, паразиты!».

Молодые шведы, наоборот, хотят видеть перемены в законах, касающихся трудового права. Им хочется, чтобы было легче получить работу, чтобы она была более разнообразной, интересной, новаторской, чтобы требовала большей личной инициативы и творческого подхода к делу. Как и среди людей всего мира, среди шведов встречаются те, кто жаждет перемен, и те, кому хочется спокойно сидеть на нагретом стуле и получать небольшую, но стабильную зарплату.

К слову о зарплатах. Меня часто спрашивают, сколько шведы получают. Скажу сразу, по сравнению с Москвой, не много. Если посчитать, сколько стоит еда, квартплата, проезд, бензин, выплата кредитов, то на жизнь останется всего ничего. Если, предположим, муж и жена работают, у них двое детей, кредит на покупку дома и машину, то после всех выплат им останется ровно столько, чтобы прожить месяц. Не более того. Так что не думайте, что в Швеции все богаты. Совсем нет! Страна богата, но не отдельно взятые личности. Богатый швед – это, скорее, исключение, чем правило.

Вернемся к работе на полную ставку. В основном шведские госучреждения работают в стиле «как вышло – так и вышло». И призвать их к ответу никак нельзя, на них просто нет управы! Достаточно того, что сотрудник просто приходит на работу. Он постоянно сидит на больничном либо рожает в год по ребенку, его дети тоже то и дело болеют, ему положен отпуск, ему положены курсы по повышению квалификации, его надо вовремя повышать по службе, платить надбавки, отправлять в санатории, отмечать дни его рождения, предоставлять скидки и льготы и так далее. Обращаться с ним нужно бережно, а то не дай бог обидится, потом проблем не оберешься.

Если этот человек темнокожий, нужно следить, чтобы его не дискриминировали. Чтобы на кухонном столе не лежало овсяное печенье под названием «Веселые негритята». Если этот человек гомосексуалист, то работодатель в лепешку разобьется, лишь бы остальные не оттеснили его в отдельную группу. Если кого-нибудь зовут, например, Ларс, а он хочет, чтобы его называли Моникой, то это забота начальника – провести беседу с остальными сотрудниками и добиться-таки, чтобы человека называли, как ему хочется. Иначе дело может легко дойти до суда. Начальник вообще виноват всегда и во всем. Ссоры, невозможность ужиться друг с другом, кляузы, личная вражда – это все ложится на плечи начальника. Он должен мирить, выяснять, кто первый начал, проводить расследования, искать решения проблемы. Если кому-то не нравится его рабочий стол – это начальник не доглядел, не заметил, что у человека на душе неспокойно.

Насколько прекрасно в Швеции быть ребенком, настолько же ужасно быть начальником. Если вы верите в переселение душ, то молитесь, чтобы вас в следующей жизни не сделали шведским начальником! Ты все всем должен и во всем виноват, тебе ничего нельзя и никому тебя не жалко. При этом ты в ответе за любую мелочь и должен следить за каждым своим словом. Тут уж не расслабишься в пятницу вечером! Шведы обожают разоблачать мелкие грешки своих начальников и политиков, устраивают из этого невероятный скандал, после чего требуют немедленной отставки провинившегося. Поэтому лица на верхушке карьерной пирамиды постоянно сменяются.

Как мне кажется, директора не могут не вызывать всеобщей приязни, потому что должность директора сочетает в себе все то, от чего у шведов портится настроение. Например, высокая зарплата, плюс непохожесть на остальных людей, плюс обладание властью – он может решать за других, плюс тот факт, что директор постоянно находится на виду, привлекает к себе внимание. Эта комбинация денег, власти и непохожести превращает тихих шведов в непримиримых фурий. Значит, ты говоришь, что ты директор? Значит, ты зарабатываешь больше меня? Значит, я должен тебе подчиняться? Такое оскорбление можно смыть разве что кровью! А вот глядите-ка, наш директор в восемьдесят втором году нанял филиппинскую уборщицу без трудового контракта. Каково? А на вид такой порядочный. Что, упырь, съел?

Тут директорская голова катится к подножию эшафота, а на его место заступает новый олигарх. Правда, ненадолго. Ну, не может швед вынести, что человек, который ни в чем его не лучше, почти что брат-близнец, вдруг становится его начальником. К начальникам-иностранцам шведы относятся гораздо спокойнее. Иностранец по определению человек совсем другого сорта, ему можно не завидовать.

Все эти интриги происходят в глубокой тайне. Люди пишут кляузы, подсиживают друг друга, сплетничают и ставят палки в колеса в полном молчании. Обычно такое не обсуждается, а стоит тебе обмолвиться о своих планах хоть словом, это тут же становится достоянием общественности. Шведы знают о свойстве своих соотечественников пересказывать всё всем и обо всём, поэтому благоразумно молчат. Со стороны трудовой коллектив выглядит самой дружной семьей, какую вообще можно представить. Люди друг другу улыбаются, обнимаются при встрече, вместе пьют кофе, никаких сплетен, никаких косых взглядов. Всё идет только к лучшему в этом лучшем из миров, как говорится. И вдруг – новый начальник. Как? Откуда? Куда делся бывший? Когда все это успело произойти и почему я ничего не видела?

Особенно удивляются те, кто приехал в Швецию из стран, где принята более открытая модель общения. Во многих культурах принято обсуждать происходящее, иногда даже очень резко, спорить, кричать, ссориться, мириться. Часто ссора дает выход чувствам и не приводит ни к каким фатальным последствиям. В Швеции же все наоборот. Сначала долгое время всё тихо, потом со сцены безвозвратно исчезает кто-нибудь из участников, и выясняется… Выясняется такое, что ни в сказке сказать ни пером описать, ибо стыдно.

Шведы вообще не очень любят работать. Им кажется, что работа придумана назло, чтобы оторвать их от семей и от такой приятной домашней жизни. Хм, возможно, они и правы. Работа в государственных учреждениях обычно заканчивается не позже пяти, а в половине четвертого народ уже начинает собирать свои вещи и завязывать шарф, я уже писала об этом в главе «Частная жизнь». Последняя на рабочем месте чашечка кофе заваривается часа в три, а то и раньше, и после этого компьютеры выключаются. Ланч длится по часу, если не больше. Перерывы происходят с периодичностью раз в полчаса. Пятница – укороченный день. Два выходных в неделю и масса праздников.

Я слышала, что столько нерабочих дней в году, как в Швеции, нет ни в одной другой стране мира. Сама я не считала и не сравнивала, но праздников действительно очень много. Иногда это даже надоедает. Особенно потому, что «праздничный день» в Швеции это не такой день, когда на улицах устраиваются красочные шествия и фейерверки, а такой, когда всё закрыто и делать абсолютно нечего. Если вы приезжий и у вас не так уж много друзей и родственников (а то и вообще нет), нерабочие дни покажутся вам жутко скучными. Но шведам нравится! Они проводят этот день на диване с включенным телевизором, чуть ли ни мурлыча от удовольствия.

Когда же для шведа все-таки наступают рабочие будни, когда он не обедает и не пьет кофе, то часть времени он проводит на совещаниях. Шведы обожают совещаться! Это сродни национальному спорту. Совещания заменяют им клуб по интересам. Говорят, что в Англии люди после работы ходят в паб, а во Франции – в кафе. А вот в Швеции принято ходить на совещания и сидеть там пару часов, обсуждая то, как мы будем обсуждать тему для обсуждения. Отличное занятие для вечера в пятницу! А что, пятница – короткий день, почему бы не посидеть и не пообсуждать? Не скрою, что часто заседание перемещается в ближайший бар, чтобы совместить полезное с приятным. А можно и не ходить ни в какой бар, можно открыть по бутылочке пива прямо в комнате для совещаний. Я уже писала о шведских алкогольных привычках, это один из редких случаев, когда выпивка санкционирована высшим руководством, а значит, не возбраняется. Не только можно, но и нужно!

Я действительно не понимаю, что шведы делают на всех этих совещаниях, конференциях и заседаниях. Никаких дел, требующих присутствия всех сотрудников фирмы, на совещаниях не обсуждается. Если надо принять решение, то обычно председатель правления долго и пространно говорит обо всем и ни о чем, после чего выясняется, что решение уже каким-то образом принято, но это еще не точно. Документы уже подписаны, хоть и не все, и поменять ничего невозможно, но мнения сотрудников обязательно учтут, потому что они очень важны для руководства.

Обычно выходцы из США остаются недовольны этими собраниями, потому что им хочется открытого обсуждения и принятия конкретного решения прямо здесь и сейчас. Недовольны также и выходцы из постсоветских стран, потому что им не понятно, зачем дотошно выяснять мнение каждого, если повлиять на ход дела никак невозможно. Еще больше это злит азиатов. Зачем приглашать всех сотрудников на собрание, докладывать им о чем-то, спрашивать, что они об этом думают, если существует руководство, которое уполномочено решать по своему усмотрению? Ты большой начальник, ты и решай, мы-то тут при чем? А вот шведы любят свои собрания и охотно сидят по два-три часа после работы, переливают из пустого в порожнее и даже домой не особо торопятся.

Я подозреваю, что у этих заседаний есть скрытый подтекст. Я не вижу в них никакого другого смысла, кроме как пообщаться друг с другом. Людям хочется побыть вместе в нерабочее время, вот и всё. Приглашать к себе домой – слишком интимно, ходить всем вместе в кино – слишком по-детски, заниматься вместе спортом – слишком уж экстравагантно. Пригласи сотрудников на обед – никто не придет. У людей свои дела, дети, семьи. А вот посидеть вместе на собрании – самое то! Ты и не дома, и все твои знакомые рядом, и работа уже закончилась. И никаких ненужных глупостей, потому что начальник присматривает. То есть ты как бы общаешься с другими, но без панибратства. Тебе отнюдь не больше всех надо, ты никого не приглашал, а тем не менее все здесь. Самое лучшее решение для шведа!

Ох уж эти конференции! Под словом «конференция» может скрываться все что угодно. Шведские политики любят собрать своих сотрудников и поехать совещаться на какой-нибудь остров в Карибском море. Там совещается гораздо лучше. Вскоре об этом узнает пресса и во всеуслышание заявляет, что политик такой-то загорал, купался и пьянствовал на деньги налогоплательщиков. Его карьера стремительно заканчивается, и на острова в Карибском море ездят уже совсем другие люди.

Если не трогать политику, такие поездки очень популярны. Но шведам не хватает наглости заявить, что они едут на курорт отдыхать. Да и не поедут они, это далеко и дорого, а дома-то куда как лучше! Но если так надо для дела, если начальник велел, то ладно уж, уговорили. И весь офис едет на совещание за границу. Такие совещания часто заканчиваются смешнейшими видеороликами в Интернете. «Посмотрите на нашу секретаршу, как она напилась на острове Крит!» В течение таких поездок люди чуть ли не обязаны вести себя самым худшим образом, дурачиться и попадать в идиотские положения. Я их понимаю, где же еще швед может расслабиться, как не за границей? Похоже на то, как японские офисные работники поют караоке и делают жутко стыдные вещи на корпоративных вечеринках. Это, можно сказать, обязательно. На работе все умные и строгие, а на вечеринках (конференциях) нужно отдыхать по полной программе. Так что смысл в этих конференциях всё же есть, и очень большой.

Вы спросите, а кто же работает в Швеции? Как так получается, что страна в экономическом плане процветает? Кто все эти люди, которые трудятся не покладая рук?

Сложно сказать. Наверное, те, кто не трудоустроен на полную ставку в госучреждении. Таких в стране девяносто девять процентов, и эти люди отличаются удивительным трудолюбием и высокой производительностью.

Не могу не отметить шведскую исполнительность и уважение к инструкциям. Если надо, значит, надо, шведу не придет в голову оспаривать правоту инструкции. Он даже и думать не станет, почему так надо, кто это придумал и нельзя ли как-то обойти установленные правила? Даже если швед на работе один и никто его не видит, он все равно вряд ли станет нарушать инструкцию. В шведах живет совершенно детская вера в правила. Эта вера базируется на следующих положениях:

– я человек простой и ни в чем особенном не разбираюсь;

– но свои права я знаю, одно из моих прав – голосовать на выборах правления;

– я использовал свое право, изучил список кандидатов и проголосовал;

– на основе этого голосования был выбран директор концерна;

– директор – человек ученый, у него высшее образование и стаж работы, я ему доверяю; когда перестану, мы его переизберем;

– директор составил список правил, которые должны соблюдаться, и согласовал его с нашими представителями;

– список был одобрен и вступил в силу; цель правил – сделать нашу работу эффективной, безопасной и интересной;

– я не вижу смысла оспаривать эти правила, потому что это не моего ума дело.

Примерно так рассуждает среднестатистический швед, когда речь заходит об инструкциях и правилах. И никакой креативности или самодеятельности вы от него не дождетесь. Шведского чиновника, например, невозможно упросить, заболтать, напугать, разжалобить или запутать. Он точно знает, что можно и что нельзя. Даже слушать не будет. Все получите в порядке очереди и в соответствии с образцом, имеющимся в Интернете. Причем этот чиновник ни за что не станет чинить вам препятствия, боже упаси! Но и не уступит ни на грамм.

У меня есть приятель, который как-то раз пошел в полицию получать загранпаспорт. Он простоял полчаса в очереди, заплатил установленную сумму и, наученный горьким жизненным опытом, говорит:

– Мне нужен загранпаспорт, срочно. Я всё понимаю, у вас много дел… и вообще, но у меня поездка вот буквально уже скоро. Мне бы побыстрее, а? Может быть, можно как-то это устроить?

Полицейский офицер отвечает ему совершенно безразличным тоном:

– Вы получите паспорт в соответствии со сроками, указанными в статье такой-то, параграфе таком-то.

Но мой друг не сдается:

– Ну, войдите в положение. Мне очень надо! Если что, я с удовольствием заплачу за срочность. Деньги – не вопрос.

Полицейский, глядя в противоположную стену:

– Извините, вы не могли бы здесь не стоять?

Мой приятель:

– Ну, что за страна?! Это не люди, это какие-то изверги! Ни за что не уступят! Вам жалко, что ли? У меня деловая поездка срывается!

Полицейский, очень строгим голосом:

– Извините, правила одинаковы для всех. Я не уполномочен решать такие вопросы. Вы получите свой паспорт послезавтра, и не на день раньше. Здесь тоже, знаете, живые люди работают, а не машины. Не задерживайте очередь, пожалуйста.

Мой знакомый чуть не упал от удивления, ведь он приготовился ждать свой паспорт никак не меньше пары месяцев.

На работе шведы обычно делают то, что от них требуют, правил не нарушают и не особо задумываются, почему да отчего. Тем удивительнее становится, когда шведский работник вдруг берет и поступает наперекор всем имеющимся правилам просто для того, чтобы выручить незадачливого заказчика (клиента, покупателя, пациента). Я уже не раз обращала внимание на двойственность шведской натуры. Это необъяснимое и потрясающее явление, сродни бытовому героизму!

Например, я искала в Интернете нужное мне образование, нашла его, заполнила анкету, приложила свои отсканированные документы и послала всё по указанному адресу. Но по какому-то странному стечению обстоятельств я нажала не на ту кнопку на образовательном сайте, и в итоге меня зачислили не в тот университет, не на тот курс, не в том городе и не в те сроки. Всё было не так! И переделать уже ничего нельзя – поезд ушел, раньше думать надо было. Меня приняли на курс, эта информация ушла во все имеющиеся инстанции, мне начислили стипендию, предоставили комнату в общежитии. Конечно, от этого всего можно было отказаться, но на нужный мне курс я уже не попадала, пришлось бы ждать целых полгода! Я пришла к ректору выбранного мной курса и рассказала всё как есть. Она посмотрела на экран компьютера, покачала головой: «Нет, сделать уже ничего нельзя… слишком поздно… всё уже решено». Потом она вдруг взяла, выделила мышкой текст на экране, нажала на «Удалить» и сказала: «Черт с ними! Давай сделаем так, как будто этого ничего не было! Приходи в понедельник на свой курс и не думай об этом».

Мне очень нравится такая черта шведского характера. Швед с удовольствием подчиняется правилам, какие бы бессмысленные они ни были. И не задает лишних вопросов. Но только до того момента, пока они не начинают мешать. Если правила мешают, швед единолично принимает решение, что это неправильные правила, и со спокойной совестью на них плюет. Точно с такой же непринужденной грацией можно сместить начальника, уволить какого-нибудь олигарха или снять с должности премьер-министра. «Это неправильные пчелы, и они делают неправильный мед!»

Оглавление книги