Книга: Чехия без вранья

Самый великий чех

Самый великий чех

Несколько лет назад в Чехии был проведен опрос на тему: кого вы считаете самым выдающимся чехом? И великий чешский хоккеист Яромир Ягр занял всего лишь второе место (!), уступив королю далекого Средневековья, чеху всего лишь по матери, Карлу IV! И это оправданный выбор, делающий честь менталитету чехов, их представлению об истинном величии, о действительных заслугах. Увы, система ценностей современной цивилизации, при всех разговорах о гуманизме и христианских добродетелях, имеет одну неприятную особенность – высота памятника государственному деятелю прямо пропорциональна количеству трупов, которое он оставил за годы своего великого правления…

Не громкими военными победами возвеличил Карл свое королевство, а благоденствием подданных, стабильностью и процветанием, великолепием Праги, которой и Париж и Лондон в то время весьма уступали и числом жителей, и красотой, и благоустройством. Среди многочисленных талантов и достоинств Карла главным, несомненно, являлась мудрость. Столь трудно поддающееся точному определению качество, в его случае это означало, помимо несомненной дальновидности, способность к нахождению компромисса между могущественной церковью и королевской властью, дворянством, городскими сословиями и простонародьем, немецким и чешским населением. Именно этому он пытался научить своего старшего сына Вацлава, наследника престола. Увы…

Сочетание королевской твердости и разумной гибкости, способности принимать верные решения… Карл отнюдь не был мягкотелым гуманистом: и сейчас подобное политику непозволительно, а в те суровые времена тем более. Еще в юности, посланный отцом в Северную Италию, он показал в боях и личную смелость, и полководческий талант. Когда северный сосед, польский король Казимир Великий, попытался отвоевать Силезию, Карл ответил решительными военными действиями. В конце концов мудрость обоих властителей сделала их добрыми соседями, а потом и родственниками: внучка Казимира стала четвертой женой Карла. А еще летописи сохранили рассказ о характерном случае: знатный рыцарь, некогда награжденный за свои заслуги самим королем Чехии, попался на элементарном разбое на большой дороге. Увы, довольно характерное занятие для славных рыцарей в свободное от военных походов время. Карл лично накинул ему на шею петлю со словами: «Пусть знают, что моя рука может не только раздавать награды, но и карать». Вообще, чешский король, опережая на несколько веков свое время, мастерски владел непременным инструментом современного политика – пиаром. Обладая безусловным литературным талантом и красноречием, он предварял каждое свое значительное деяние письменным или устным заявлением, которое придавало особую торжественность и значимость этому деянию и еще больше укрепляло его авторитет, усиливало симпатию подданных. Вот как он мотивировал в своем указе основание в Праге университета: «…чтобы не надо было нашим верным жителям королевства, неустанно алчущим плодов знаний, просить милостыню в чужой земле, но чтобы они находили в королевстве стол, гостеприимно для них приготовленный». Знаковой стала «Книга о жизни и деяниях императора Карла IV, собственноручно им написанная». Разносторонне талантливый человек, прекрасно образованный, владеющий несколькими европейскими языками, друживший лично с выдающимися людьми того времени, среди которых великий поэт Франческо Петрарка, в то же время не чужд был он и обычных забав королей Средневековья: лично принимал участие в рыцарских турнирах, обожал охоту (благодаря этому своему увлечению, согласно легенде, Карл обнаружил целебное действие горячих источников и основал один из первых европейских курортов – нынешние Карловы Вары). Не чурался он хорошего вина и лично позаботился о том, чтобы лучшие винные сорта винограда из Франции прижились на чешской почве.

Все это хорошо, все это даже прекрасно характеризует Карла как незаурядную личность, но разве достаточно вышеперечисленных качеств для того, чтобы навсегда остаться в сердцах чехов, стать героем множества книг и научных исследований по чешской истории? Все-таки доминантой в его деятельности была любовь к Чехии: это не эмоциональная характеристика, а совершенно конкретная оценка его основных устремлений, движущая сила его многочисленных деяний, основа талантов и твердой воли. Подобная черта – привязанность к малой родине – совсем не очевидная для правителей того времени. Тем более удивительно, что Карл, который большую часть детства и юности провел при французском дворе, получил там блестящее образование, сформировался как личность, на всю жизнь сохранил привязанность и любовь к Франции, так заботился о Чехии! А еще давайте вспомним о влиянии отца, от которого Карл унаследовал многие таланты и черты характера? Многие, только не трепетное отношение к Чехии! Помните, как откровенно Иоанн Люксембургский не любил свое королевство: одно время он даже всерьез подумывал обменять его на более спокойное и прибыльное немецкое княжество! Явное и осознанное стремление юного Карла к Чехии встречало противодействие Иоанна, который опасался растущей популярности сына среди чехов и заговора чешской знати в пользу Карла. Почуяв это, осторожный не по годам Карл предпочел на время покинуть Чехию и отсидеться у младшего брата в Италии. Только испугавшись надвигавшейся слепоты, Иоанн окончательно утвердил сына своим наместником в Чехии. Нелишне заметить, что Карл был избран германским императором еще до смерти отца, то есть до того, как стал королем Чехии.[8] Император Священной Римской империи куда значимей короля Чехии. Этот титул – давняя и недостижимая доселе мечта чешских королей, в том числе и отца Карла. Тем не менее все свои таланты и амбиции Карл бросил прежде всего к подножию чешского трона. Даже от некоторых европейских историков он заслужил упрек: мол, предпочитал он интересы Чехии интересам Германской империи.

Объясняют такое отношение к Чехии сохранившимися с детства чувствами, особенно нежной привязанностью к матери-чешке. А некоторые историки считают, что в дополнение к этому с присущей ему политической мудростью Карл предвидел, что будущее Европы в сильных и самостоятельных национальных государствах, а не в рыхлом объединении маленьких княжеств и герцогств. Как бы то ни было, сейчас о великих деяниях чешского короля неоднократно услышит от экскурсовода любой турист, увидит своими глазами Карлов мост, университет, собор Святого Вита.

Я же пытаюсь представить, вооружившись отрывочными сведениями (книги о Карле IV на русском языке найти не удалось), как оно было или могло быть на самом деле. Не побывавший даже в чертогах областной администрации, а тем более в чертогах королевских, да еще в средневековых, я пытаюсь представить давних правителей живыми людьми: как они беседовали, радовались, злились… О, ужас историков! Наверняка же не так говорили, более красиво, витиевато. Однако… имею я право? Имею!

Вот сохраненный летописцами эпизод. Король Иоанн, опасаясь, что чешская знать лишит его трона в пользу жены и малолетнего сына, держит их в отдаленном замке, затем пытается разлучить сына с матерью. И тут впервые четырехлетний будущий император проявляет характер: внезапно впадает в ярость, кричит, топает ножками. Опешивший отец, в свою очередь разъярившись, запирает кроху на целый день в темной комнате. Не встречал свидетельств, что в дальнейшем отношения отца с сыном были плохие, но относились они друг к другу настороженно. Через два года Иоанн отправил шестилетнего сына ко двору своего друга и родственника, французского короля. Там его ждали женитьба в девятилетнем возрасте на племяннице французского короля, Бланке Валуа, прекрасное образование, полученное у профессоров Сорбонны, полная светских развлечений жизнь при самом блестящем европейском дворе, но память о материнской ласке и малой родине так и осталась в сердце юного принца.

Впервые после долгого-долгого перерыва Карл въехал в Чехию в 1333 году. «Дааа… рыцарь ты, конечно, знатный, папенька, а вот хозяйственник…» – так, по моему мнению, подумал Карл, увидев запустение некогда цветущего королевства. Позднее сам король записал посетившие его в то время мысли следующими словами: «Королевство я нашел в таком жалком состоянии, что не было в нем ни крепости, ни поместья незаложенного. Большинство чешских панов занималось насилием из жадности и спеси, не зная ни страха, ни поклона перед королем. Славный некогда Отакаров град лежал в руинах, и мне пришлось пребывать как мещанину».

И, тяжко вдохнув, юный Карл направился наводить порядок. Однако первым делом он посетил могилу матери, Элишки Пржемысловны, в Збраславском монастыре, а по приезде в Прагу установил у гробницы своего духовного покровителя, святого Вацлава, серебряные фигурки двенадцати апостолов. Естественный порыв истосковавшейся души, но при этом какой мастерский пиар-ход! И тот, и другая были горячо любимы чехами, и авторитет Карла стал стремительно расти. (А через пару лет при очередном визите в свое королевство вечно нуждавшийся в деньгах Иоанн забрал и переплавил эти статуи. С его авторитетом среди чехов все стало окончательно ясно.)

А как же Карл осуществил давнюю мечту своих предшественников, чешских королей, и первым из них получил почетный титул императора Священной Римской империи, да еще и в таком молодом возрасте, даже не будучи пока королем? Любимым учителем и наставником юного Карла был ученейший человек того времени Пьер Роже де Бофор-Тюренн. Да и тот проникся симпатией к талантливому юноше, и их встречи продолжались, когда Карл уже покинул Францию. Во время приезда Карла вместе с отцом в Авиньон в 1340 году, друзья вновь встретились и уединились для беседы. Внезапно Пьер Роже сказал: «Ты будешь когда-нибудь Римским императором». На это Карл ответствовал: «А ты будешь еще раньше папой». Не знаю, что стояло у них на столе, сам Карл, описавший эту встречу в своих мемуарах, о том не упоминает. Правда, мне их диалог своей комплиментарностью напоминает хрестоматийную беседу двух русских мужчин в соответствующей обстановке: «Ты меня уважаешь? И я тебя тоже очень уважаю». Если Пьер Роже стал уже кардиналом и двигался к папскому престолу семимильными шагами, то юный Карл не мог даже мечтать об императорской короне. Тем не менее, став папой под именем Климента VI, старший друг не забыл свои застольные пророчества и начал активно действовать. Пять выборщиков вместо полагавшихся семи избрали Карла IV императором. Причем тремя из них были отец Карла и его ближайшие друзья. Так что надо признать, что Карл стал императором по блату, и недоброжелатели еще долго называли его «поповским королем». Пикантность ситуации заключалась еще в том, что император Людовик Баварский был жив-здоров и вовсе не собирался покидать трон. Другое дело, что он успел так разругаться с предыдущим папой, что был проклят им и формально отстранен от власти. Однако большая часть немецкой знати его поддерживала. Климент VI, проталкивая на трон Карла, преследовал свои цели: победить Людовика Баварского и заполучить послушного императора. Таким образом, в самом начале правления молодого короля и императора ждали большие проблемы: война с непредсказуемым исходом против непримиримого соперника и его многочисленных союзников. Звезды благоприятствовали Карлу: вскоре Людовик погиб во время охоты, и молодой император получил возможность забыть о войне и отдаться мирному созиданию.

Своими заслугами в градостроительстве и благоустройстве Праги Карл IV заслуживает сравнения с Лужковым. При одном небольшом отличии: со вкусом у Карла было… как бы это сказать, не в обиду Юрию Михайловичу? Короче, Церетели и Шилов шансов бы в Праге не имели. Так, после смерти французского зодчего Матье Аррасского Карл пригласил достраивать кафедральный собор совсем молодого еще Петра Парлержа. Хотя Петр и происходил из прославленной семьи немецких архитекторов, но на ту пору было ему всего двадцать лет и никаких самостоятельных работ за плечами. Как смог король сделать такой удачный выбор?! Петра Парлержа современные искусствоведы считают гением, его новаторские элементы обязательно упоминаются в любой серьезной книге об искусстве готики. Он создал целую архитектурную династию в Чехии, а также замечательную школу скульптуры. Еще одного гениального художника, Теодорика, король пригласил для росписи часовни в новом замке Карлштейн, и там были созданы настоящие шедевры средневековой живописи. Во времена правления Карла IV Прага не только стала столицей Священной Римской империи, но и превратилась в культурный, научный и художественный центр всей Европы. А при строительстве Нового города, увеличившего общую площадь Праги вдвое, мудрый король и император сам проявил себя прекрасным градостроителем-новатором: впервые в Европе город строился по заранее утвержденному плану, который лично создал Карл IV. Лучами расходились от Старого города необычайно широкие для тесного Средневековья улицы, будто император предвидел грядущую автомобилизацию. И опять указ о заложении Нового города звучит торжественно и патриотично: «Среди других забот нашего правления, которыми ежедневно, как волнующееся море, обеспокоена бывает наша душа, мы ревностно размышляем снова и снова о том, чтобы наше наследное Чешское королевство расцветало всяческой красотой… Потому что среди других владений, которые нам по праву достались в наследство от отца или которые счастливая судьба присоединила к ним… считаем это королевство неким избранным садом среди полей, самым дорогим из всех».

Сейчас вспомнил, что современный чешский историк недавно в интервью сказал: мол, неплохо бы отдать должное незаслуженно принижаемым предшественникам и последователям Карла IV и поумерить безудержные восторги вокруг него самого. Он-де завоевывал свой огромный авторитет, привлекая к этому преданных ему сторонников, которые сознательно славили его по всей Европе. А что в этом плохого? Вот наши политобозреватели часто говорят: «Опять Россия проиграла на Западе информационную войну». А Карл информационную войну выигрывал. Разве его победы не говорят о нем как о мудром политике, соответствующем самым современным критериям. Главное, что этот пиар подкреплялся действительно большими делами. И гуманизм Карла был не показной. Туристы часто спрашивают: «А что это за стена вон там, на зеленом холме?» А это так называемая Стена голода. После сильной засухи король собрал голодающих горожан, накормил их и поручил возводить крепостную стену, не очень-то на самом деле нужную. За работу он платил им хлебом. Спасенные горожане сохранили в благодарной памяти этот поступок Карла. Лишь один турист спросил, а почему бы королю просто не кормить голодающих. Однако сами же туристы объяснили ему, что нельзя такого делать, это неминуемо приведет к иждивенчеству и еще большей нищете: людям надо давать возможность заработать, «дать не рыбу, а удочку». Вот видите, сейчас это многие понимают, а мудрый король осознал уже в те времена.

Щедро одаривал он и людей искусства, прослыв главным европейским меценатом. Его указ о награждении придворного живописца Теодорика содержит такие слова: «За прекрасное и изобретательное украшение капеллы Страстей Господних». Большой поклонник Карла, великий поэт и гуманист Франческо Петрарка говорил: «Император окружает себя людьми столь высокого духа, как если бы их родиной были античные Афины». Я знал, что Петрарка не один раз встречался с Карлом, но недавно в обычной книжке его сонетов наткнулся на письма, в одном из которых поэт пишет о том, как посетил императора «…и принца доброго, но ленивого». Добрый и ленивый принц – это старший сын и наследник престола, Вацлав, на которого Карл возлагал такие большие надежды. Однако о грустном потом…

Сейчас, глядя на какой-нибудь чешский готический замок, я пытаюсь представить, не за этим ли узким стрельчатым окошком проходила их встреча. По воспоминаниям современников, принимая посетителей, Карл часто строгал ножом палочку, как будто думал о своем. Однако слушал всегда внимательно, задавал вопросы, вступал в беседу…

Да, чувствую, как-то не так они беседовали… Какими-то другими словами изъяснялись. Написание киносценария о феерической судьбе рода Люксембургов придется отложить…

Кстати, о языке. Представляете, как импонировало чехам, что их великий король был настоящим фанатом чешского языка. И это притом что уже давно при дворах его предшественников господствовал язык немецкий. Среди знати, большую часть которой составляли немцы, тем более он был распространен. Что уж говорить о более поздних временах австрийского владычества, когда чешский язык вообще запретили и он чуть не исчез.

Хотя важнейшие указы и воспоминания Карл писал на латыни, как тогда было принято, но настаивал, чтобы в обычном общении и делопроизводстве писали и говорили по-чешски. В основополагающем законе империи, Золотой Булле, изданной Карлом, говорилось, что все чиновники империи, а также дети немецких князей и курфюрстов должны учиться чешскому языку. Хоть все жены Карла были иностранки, при дворе также преобладал чешский язык. И самая главная заслуга Карла в сохранении чешской культуры – в учрежденном при нем Эмаузском монастыре богослужение велось на чешском языке… Недаром многие немцы недолюбливали Карла и говорили, что он был отцом чехам, а вот им – отчимом.

Даже в наше просвещенное время дополнительную популярность политику среди рядовых избирателей помогают обрести некие черты, подпадающие под определение «ничто человеческое». И пусть черты эти вызывают осуждение на парламентском уровне. Любвеобильность (Саркози, Берлускони), мускулистый торс и спортивные успехи (Путин), умение выпить (Ельцин), конечно до уместных пределов, способность ввернуть при случае крепкое словцо или остроту на грани фола (все вышеперечисленные). В Средние века несмотря на блестящие результаты правления и удачу во всех возможных областях бедного Вацлава II многие недолюбливали за физическую хилость, истеричность и религиозную экзальтированность. А вот у Карла IV с «ничем человеческим» все было в порядке. Мужик он был физически крепкий, отважный воин, хоть и предпочитал дипломатические победы военным. Вина не чурался, даже любимый сорт известен – «Руландске чрвене». У поэта Яна Неруды есть романс, где Карл с неким Бушеком из Велгартиц выпили «много кубков и напелись во всю глотку». О грехах бурной молодости недоброжелатели немцы пытались какие-то слушки пустить, но история никаких порочащих сведений не сохранила. Известно, что Климент VI осуждал юного Карла за ношение «вольной, недостойной и неподходящей для императора одежды». Полагаю, что это был тогдашний аналог нынешних джинсов со свитером или что-то в меру экстравагантное.

Единственно, что может насторожить, так это сон, который Карл увидел в молодости и о котором потом рассказал в своих воспоминаниях. Приснилось ему, как ангел огненным мечом кастрировал его двоюродного брата, а свой странный поступок объяснил тем, что это расплата за грехи прелюбодеяния, а также предостережение ему, Карлу, и его отцу. Быть может, не вполне чистая совесть в данном вопросе породила такой странный сон? Фрейдисты размышляют, а история умалчивает…

Во всяком случае, «силою своих чресл» он обеспечил Люксембургскую династию девятью потомками от четырех жен, что для того времени являлось одним из важнейших достоинств монарха. Вспомните, какими средствами осуществлялась тогда международная дипломатия.

Карл прожил долгую и славную жизнь, и над его гробом прозвучали заслуженные им, как никем другим в чешской истории, слова: «Отец своей страны».

Оглавление книги