Книга: Из истории Москвы

Основатель Москвы — Юрий Долгорукий.

Москва-река при обилии лесов семь с половиной столетий тому назад, многоводная и судоходная, представляла собой место, где в живом соприкосновении сходилось и сплеталось очень многое. Начало этой реки, выше Можайска, находилось в Смоленском княжестве, тянувшемся по Днепру к южной Руси, а по Двине к западу к Балтийскому морю; устье Москвы при впадении ее в Оку принадлежало Рязанско-Муромскому княжеству, тянувшемуся к Волге. Целая сеть рек делала это место очень бойким для соприкосновения с другими княжествами пунктом, где сходились пути и в Новгород, и в Киев, и во Владимир, и в Смоленск. Н. П. Барсов в своей Русской исторической географии говорит: «Для связи с областью Москвы-реки, верхней Оки и чрез нее Угры, составлявшей путь из верхнего (Чернигово-Северского) Поднепровья, служила Лопасня, сближающаяся с притоком Москвы — Пахрою (на границах нынешних Подольского и Серпуховского уездов) и еще более Протва, которая своими верховьями подходит непосредственно к Москве-реке (в Можайском уезде)». Здесь мы видим, в первой половине XII века, старинные поселения Вышегород и Лобыньск. С другой стороны, Москва-река связывалась с верхним Поволжьем правым притоком своим Рузою и Ламою, вместе с Шошею, вливающейся в Волгу. Здесь — известный Волок-Ламский. В область Клязьмы шли пути по Сходне, впадающей в Москву-реку выше столицы, и по Яузе, которая по обилию воды была совсем не та, что ныне.

Понятно, что здесь был узел бойких, перекрещивающихся военных и торговых дорог из Новгорода, Смоленска, Чернигова с Киевом, Ростова с Суздалем. Здесь с незапамятных времен были не только поселения финской мери, о чем свидетельствуют недавно открытые в Москве остатки языческих городищ и разные предметы доисторического быта, но и славянские селения. При постройке Большого Кремлевского дворца были найдены серебряные обручи (кольца) и серьги, а на месте храма Христа Спасителя — древние арабские монеты, из коих одна 862 года. Здесь, по всей вероятности, бывали св. Владимир, построивший свой город на Клязьме, Борис, княживший в Ростове, Глеб — в Муроме, и Ярослав Мудрый, основатель Ярославля на Волге, когда они езжали оттуда на юго-запад в Киев, а не в Новгород. Несомненно, что посещал эти места и Владимир Всеволодович Мономах, несколько раз ездивший в Ростовскую землю и строивший там храмы. Но когда он отдал в удел Владимиро-Суздальскую землю своему сыну Юрию Владимировичу Долгорукому, здесь мы видим на Москве-реке целый ряд сел, принадлежащих старшему его дружиннику первого ранга, говорят, даже тысяцкому, — боярину Кучке. Здесь, при этом вотчиннике, конечно, все было: и большие поселения, и храмы, и боярские хоромы: не было только города, как крепости, как военно-княжеского пункта. Но, несомненно, основатель отдельного княжества Суздальского не мог на рубеже стольких уделов, в пору их наибольшего столкновения из-за Киева, при начале усобицы с Изяславом Мстиславичем, не основать здесь города, как именно стратегического пограничного пункта. Этому вполне соответствует то, что новый город в 1147 году сделался местом важного съезда вышеназванных князей — ратных союзников, где князья сговорились «жить в любви и единстве до конца живота, иметь одних друзей и врагов и сообща стеречься от недругов». И крепость главными своими сторонами была обращена на юг и запад. Она была заложена на холме, там, где оканчивалось взводное судоходство Москвы-реки и начинается сплавное, где река, выше устья Неглинной, образует пороги. Только впоследствии, когда Москва разрослась, для защиты ее построена другая крепость — Китай-город, а потом Белый город и круговое земляное укрепление, охватывавшее город со всех сторон.

Оглавление книги