Книга: Англия и англичане. О чем молчат путеводители

Религия по умолчанию

Религия по умолчанию

Елизаветинский придворный Джон Лили[138] утверждал, что англичане — Богом «избранный и особенный народ». Если это так, то, надо признать, со стороны Господа это весьма своеобразный выбор, потому что мы, наверно, самая нерелигиозная нация на свете.

Согласно данным опросов, до 88% англичан относят себя к той или иной христианской конфессии — в основном к англиканской церкви, — но на практике только 15% из этих «христиан» регулярно посещают церковь. Большинство бывает только на вышеупомянутых «обрядах изменения гражданского состояния», а многие из нас вступают в контакт с религией только на последнем из этих обрядов — на похоронах. Большинство англичан в наши дни не крестятся, и только около половины венчаются в церкви, но почти всех хоронят по-христиански. Не потому, что смерть вдруг пробуждает в нас религиозность, — это, так сказать, «выбор по умолчанию»: нехристианские похороны требуют определенных усилий, четкого понимания, чего мы хотим вместо этого, и подразумевают массу неприятных хлопот и смущающей суеты.

Как бы то ни было, англиканская церковь — наименее религиозная церковь в мире. Церковь с расплывчатым кредо, терпимая к пороку и недостаткам и поразительно нетребовательная. Мы не задумываясь указываем в анкете или заявлении, что мы по вероисповеданию англиканцы, «С of Е»[139] (мы предпочитаем по возможности употреблять именно эту формулу, как в речи, так и на письме, поскольку слово «church» («церковь») пронизано религиозностью, a «England» («Англия») звучит несколько патриотично), потому что это не подразумевает ни соблюдения религиозных предписаний, ни веры во что бы то ни было — даже в существование Бога. Алан Беннетт[140] однажды заметил, в речи к Обществу молитвенника[141], что в англиканской церкви «вопрос о вере в Бога как-то всегда обходят стороной. Задавать его неприлично. Кто-то сказал, что англиканская церковь так устроена, что ее члены, по сути, могут верить во что угодно, но, разумеется, почти никто ни во что не верит».

Я вспоминаю один разговор, который подслушала, когда сидела в ожидании своей очереди в приемной терапевта. Школьница 12–13 лет с помощью матери заполняла какую-то медицинскую форму. Дочь спросила: «Вероисповедание? Какое у меня вероисповедание? Разве мы исповедуем какую-то религию?» — «Нет, — ответила ей мать. — Просто напиши «С of Е». — «Что значит «С of Е?» — поинтересовалась девочка. «Church of England». — «А это религия?» — «Да, в некотором роде. Ну, не совсем… Просто мы всегда так пишем». Как и похороны по христианскому обряду, «С of Е» — это «выбор по умолчанию», нечто вроде варианта ответа «все равно» в вопроснике — апатичная, бесстрастная, умеренная религия для духовно «нейтральных» людей.

Трудно найти кого-то, кто относился бы серьезно к англиканской церкви — даже среди ее верных служителей. В 1991 г. тогдашний архиепископ Кентерберийский, доктор Джордж Кэри, сказал: «В моем представлении это пожилая женщина, которая сидит в уголке и что-то тихо бормочет себе под нос, старушка, которую почти никто никогда не замечает». И эта реплика в духе ослика Иа-Иа прозвучала в интервью, которое он дал сразу же после того, как его назначили на самый высокий пост в англиканской церкви. Если уж архиепископ Кентерберийский сравнивает свою церковь с дряхлой, забытой всеми старухой, стоит ли удивляться тому, что и все мы без стеснения игнорируем ее?

Оглавление книги