Книга: На электричках: Путешествие из Владивостока в Москву

Чернореченская — Боготол — Мариинск

Чернореченская — Боготол — Мариинск

Насекомые активны вечером и ночью, а вот ранним утром они вялые и сонные. Тихо, чтобы не потревожить их, собрал палатку, уложил вещи в рюкзак и вышел на станцию Чернореченская. Мошка и комары жужжали у капюшона москитной куртки, но это ни в какое сравнение не шло со вчерашней атакой, от которой удалось укрыться только в палатке. По дороге на станцию встретился местный рыбак. Мошка его не беспокоила.

— Почему вас не кусают? — поинтересовался я у рыбака, подозревая, что местные жители обладают каким-то особенным секретом защиты от насекомых.

— Я только пришел, — загадочно улыбаясь, ответил рыбак.

Скорее всего, он использовал репеллент. Жужжащие спутники проводили меня до станции и исчезли. Железная дорога не в их власти.

К первой электричке на станцию стали стягиваться пассажиры, отправляющиеся на работу в Ачинск — крупный областной центр. Открыли вокзал и кассу, станция ожила. У перрона появилась ЭР9П, состоящая из четырех вагонов. Окна из тех же бытовых стеклопакетов, что устанавливают в современных домах. Неудачное решение. Электричка тронулась с рывком, и со стороны тамбура послышался звон разбитого стекла. Машинист затормозил и вышел в тамбур посмотреть, что произошло. В туалете было разбито окно. От рывка форточка раскрылась и с размаху расколотила стекло вдребезги.

В Ачинске многие пассажиры сошли. В салоне остались только старушки и рыбаки. Когда прибыли в Боготол, нужно было понять, как добираться дальше до Мариинска. Участок 130 километров без пригородного сообщения. Я выбирал между пассажирским поездом, автобусом и автостопом. Но сперва решил уточнить информацию в кассе.

Я уже подходил к кассе, чтобы спросить, каким поездом можно доехать до Мариинска, как меня опередила шустрая бабуся в повязанном на голову платке. «Электрички на Мариинск не ходят, — строго сообщила кассир, а затем доверительно добавила: — После четырех пойдет рабочая, но ее не объявляют. Ловите на станции, она синяя».

Мы отошли от кассы. Бабушка добиралась на электричках из Ачинска в Белгород через полстраны. В качестве проездного документа она использовала справку из органов социальной опеки, по которой получала бесплатный билет в кассе. По ее расчетам, вся дорога должна была занять не более десяти дней.

— Ночую где придется, — сообщила она. — Кто в дом пустит. При монастыре несколько раз ночевала. Иногда и на вокзале в зале ожидания приходится.

— Где же вы питаетесь? — поинтересовался я.

— Поезда мимо проходят. В вагонах есть кипяток. Подойду, попрошу. Обычно дают. Можно заварить чай или кашу.

Головной болью бабушки-путешественницы было большое количество сумок с вещами и провизией. Перетащить их зараз не представлялось возможным, и бабушка просила пассажиров помочь донести часть сумок. Дежурная по вокзалу возмущалась, когда бабуля отлучалась, оставив кучу сумок в зале ожидания.

— Значит, попутчики? — с радостной надеждой в голосе произнесла она.

— Значит, да! — взглянул я на гору бабушкиных сумок и направился осматривать Боготол.

В Боготоле столовая депо закрылась навсегда. Вместо нее напротив черного, как смола, паровоза-памятника заработала городская столовая. Она была недорогой, кормили вкусно, а пища была свежей. Куриная лапша только с плиты, еще с жирной пенкой. Посетителей было много. Я плотно позавтракал и наметил вернуться сюда еще раз. Требовалось укрытие от полуденной жары. Парк отдыха оказался полон мошкары, и находиться в нем было невозможно. Три женщины мели дорожки в парке. Их лица были защищены москитной сеткой, и от этого они походили на инопланетян.

До отправления поезда оставалось купить продукты и кое-что из снаряжения. Репеллент нашелся в ближайшей аптеке. Еще в Чернореченской в горелке закончился газ, и новый баллон пришлось поискать. В туристических и рыболовных магазинах в продаже были баллоны только цангового типа, или, как говорят в народе, дихлофосные. Они не подходили к моей горелке: нужен переходник. «И не найдете в нашей глуши, — говорили продавцы. — Везде только такие баллоны, других не бывает». Я смирился с тем, что газ смогу приобрести только в специализированном туристическом магазине в крупном городе. Ближайшим на моем маршруте был Новосибирск. А пока придется обойтись без горячего чая на привалах.

Когда я обедал в столовой, по телевизору передавали репортажи из Краснодара, Казани и Екатеринбурга. Эти города, несмотря на их удаленность друг от друга, накрыл ураган, затопивший улицы и дома. В эфире крутили кадры, как МЧС спасает жителей, плавая по улицам на лодках. Диктор закончил передачу фразой: «Шторм продолжает продвигаться на восток». Значит, мне навстречу. Это не обнадеживало, ведь предстояла палаточная ночевка в Мариинске.

Ближе к четырем часам на вокзале стали собираться пассажиры, которые надеялись уехать в Мариинск на рабочей электричке. Поговаривали, что электричка появляется на станции в 16:25, но поскольку она следует по служебному расписанию, известному только железнодорожникам, то может отправиться раньше. Небо заволокло хмурыми тучами.

Ливень хлынул неожиданно. Дождь был такой сильный, что зал ожидания наполнился барабанной дробью капели, колотившей по жестяной крыше вокзала. По водосточным желобам потекли струи воды. Асфальтовые дорожки превратились в одну сплошную лужу. Я подумал о том, как буду ночевать в палатке в такой ливень. Пассажиры в ожидании электрички вышли под козырек. За плотной завесой дождя были едва различимы силуэты товарных вагонов на путях станции. Вдруг у перрона возникла электричка. Она не подъехала, а именно возникла. Не было слышно ни гула двигателей, ни скрипа тормозов. Люди бросились из-под козырька к открытым дверям вагонов, несмотря на ливень. Я подхватил одну из бабушкиных сумок и побежал вслед за остальными к электричке.

Электричка была крайне необычной. Начать с ее бледно-голубого цвета. Я ни разу не видел, чтобы в такой цвет красили электропоезда. Скорее, он подходил вагонам метро. На головном вагоне значилось: РП-001. РП в названии — рабочий поезд. Всего два вагона. Поезд сделан из старой рижской электрички в вагоноремонтном депо для специальных нужд железнодорожников. На крыше одного из вагонов — токоприемник. Двери кабины машиниста и окна туалета заварены металлическими листами. Деревянные лавки салона прорежены, образуя площадки для перевозки железнодорожного оборудования, инструментов и небольших грузов. Внутри грязно, а запыленные окна не мыли несколько лет. Чтобы хоть как-то поддерживать чистоту в вагонах, к ручкам сидений были привязаны полиэтиленовые мусорные пакеты.

Пассажиры рассредоточились по вагонам и развесили на багажных полках намокшие вещи. Внезапно двери закрылись, и электричка-призрак стала набирать скорость. Ехала она с редкими остановками, минуя станции и платформы. Из металлических шкафов, расположенных прямо в салоне, раздавался низкочастотный гул: работали выпрямители. Панели салона тряслись и дребезжали, что свидетельствовало о почтенном возрасте вагонов. По пути машинист не делал объявлений. Репродуктор молчал, а поезд деловито нес пассажиров по Транссибу навстречу урагану. По запыленным стеклам вагона хлестал дождь.

Когда поезд подъезжал к Мариинску, распогодилось. Небо было ясным, без малейшего намека на ненастье. Ярко светило солнце. На улице было даже жарко. Не спеша подъезжая к станции Мариинск, электричка прогрохотала по мосту. Цокая и скрипя, она проползла входные стрелки горловины станции и замерла у перрона. Грохнули раскрывшиеся двери. Пассажиры спрыгивали на перрон. Я достал фотоаппарат, чтобы заснять необычный поезд. Сделал снимок, перешел через пути к зданию вокзала. Мне хотелось снять двухвагонный состав с другого ракурса. Когда повернулся, электрички уже не было. Она бесследно исчезла так же внезапно, как и появилась. За зданием депо было слышно, как грохочут по вееру многочисленных путей и стрелок станции Мариинск убегающие голубые вагоны РП.

Железная дорога делит поселок Мариинск на две равные части. В поселке развиты и культура, и торговля. Культуру представляли: монумент Победы, театр «Желтое окошко», обновленный городской парк. Торговые павильоны были разбросаны по всему поселку. Вывески пестрили названиями и рекламными слоганами. К моменту моего приезда все магазины были закрыты. На часах — шесть часов вечера.

Пока шел к краю поселка по широкой и прямой улице Ленина, в небе появились тучи. Через рощу я вышел к реке. С севера небо застлала серая пелена, а вдалеке сверкали молнии. Грозы не избежать! В том месте, где я вышел к реке, берег был глинистым. Размытая грязь под ногами и отпечатки капель на песке говорили о том, что сегодня здесь был ливень. Возможно, одна и та же гроза ходила по кругу. Совсем рядом сверкнула молния, а через мгновение небо сотряс жуткий гром.

По пути, возле реки, я приметил стадион с двумя футбольными воротами и направился к нему. С обеих сторон поля были высажены аллеи тополей. Своими высоченными кронами они подпирали небо. Гроза надвигалась. Я спешно разложил палатку под одним из тополей, рассчитывая на защиту от дождя. Тент укрепил штормовыми оттяжками на случай сильного ветра. Только успел убрать рюкзак в палатку, как упали первые капли. Я забрался внутрь, а когда закрыл на молнию палатку, ливень уже вовсю колотил по натянутому тенту — как по большому барабану. Изредка тьма вокруг палатки освещалась электрическим разрядом. Затем следовал гулкий раскат грома. Он отражался от плотной стены леса за рекой и эхом разлетался по поселку.

Лежа в палатке под тополем, я понял свою ошибку: во время грозы молния бьет в самое высокое дерево. Не исключено… Я успокаивал себя тем, что деревьев вокруг стадиона много, да и рядом город. Наверняка молнию притянет какая-нибудь металлическая конструкция вроде опоры ЛЭП или водонапорной башни. Разряды молний подбирались все ближе. Мне показалось, что одна из молний угодила прямо в реку. Закутавшись в спальник, я прислушивался к раскатам грома. Они то удалялись, то снова становились громче. Ливень колошматил по тенту что есть силы. Оттяжки завывали на ветру.

Оглавление книги