Книга: Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Ростопчин Графские каламбуры

Ростопчин

Графские каламбуры

В зале на семьсот мест занято триста пятьдесят – зал полупустой или наполовину полный? Если такой простой бытовой вопрос становится вопросом настроя или настроения, то что уж говорить об истории, которая вся как есть – не более чем точка зрения. Вот, к примеру, выпускал граф Федор Васильевич Ростопчин «Дружеские послания главнокомандующего в Москве к ее жителям», а по-тогдашнему «афиши» – слово «листовка» еще не придумали. Дело было летом 1812 года, и хотел московский генерал-губернатор успокоить москвичей, предотвратить панику, внушить им оптимизм и уверенность в победе русских войск. Поди плохо? Так нет, находятся теперь историки-недоброжелатели, называющие эти афишки образцом легкомысленного и хвастливого патриотизма. И даже пожар Москвы графу приписывают: не хотел он, дескать, отдавать ее целехонькой неприятелю.

Злопыхатели умалчивают о неоспоримых заслугах «русского Марата», как назвал Ростопчина Наполеон: из города были вовремя вывезены и не достались врагу сокровища Оружейной палаты и Патриаршей ризницы, эвакуированы учреждения и жители. После ухода французов из Москвы быстро восстанавливались хозяйство и управление, была организована Комиссия для строений, и скоро Москва, спаленная пожаром, восстала в прежней красе.

Но мы увлеклись и чуть было не взялись пересказывать здесь всю безумно интересную, богатую бурными событиями и противоречивыми действиями жизнь графа Ростопчина. А ведь хотели поведать всего лишь о его своеобразном остроумии. Так, например, в своих мемуарах граф Федор Васильевич написал, что его величайшее счастье состоит в том, что он не зависел от трех личностей, которые правят Европой, поскольку не занимается политикой, богат и достаточно индифферентен к музыке, а следовательно, не имеет ничего общего с Меттернихом, Ротшильдом и Россини. Забавный набор, не находите?

Люди графского круга охотно пересказывали друг другу один его разговор с императором Павлом. «Скажи, отчего ты не князь?» – поинтересовался вдруг взбалмошный император. «Да оттого, – ответил находчивый Ростопчин, – что предок мой прибыл в Россию зимой». – «И какое отношение время года имело к титулу?» – спросил заинтригованный Павел. «Когда татарский вельможа впервые явился ко двору, ему предложили на выбор шубу или княжеское достоинство. Предок мой прибыл в суровую зиму и отдал предпочтение шубе».

Когда после Ростопчина генерал-губернатором Москвы назначили графа Тормасова, Ростопчин, по слухам, сказал: «Москва подтормозила! Видно, прытко шла». И вскоре уехал на восемь лет во Францию. Если взять во внимание его многочисленные антифранцузские сочинения и борьбу с французами, это тоже неплохой каламбур.

Оглавление книги