Книга: Московские слова, словечки и крылатые выражения

2. Глас народа

2. Глас народа

Весной 1921 года А. А. Блок приводил в порядок свой архив, библиотеку, просматривал книги, журналы, перечитывал, переоценивал читанное когда-то… Журнал «Народоправство» издавался с мая 1917 года по февраль 1918-го, вышло 24 номера, в нем печатались М. М. Пришвин, А. Н. Толстой. Б. К. Зайцев, Г. И. Чулков, В. И. Иванов, А. М. Ремизов. Перелистав и перечитав полный комплект журнала, Блок записывает в дневник 7 марта 1921 года: «Интересны записи „солдатских бесед“, подслушанных каким-то Федорченко — отрывки (№ 9, 10, 11, 12, 13). Это самое интересное». «Правдиво и совестно» — так оценивает Блок эти записки.

«Какой-то Федорченко» — писательница Софья Захаровна Федорченко (в то время ее писательский путь только начинался, и отмеченные Блоком «солдатские беседы» были одной из первых ее публикаций). С. З. Федорченко (1888–1959) родилась в Петербурге, в семье инженера, окончила юридический факультет Киевского университета, в 1914 году пошла сестрой милосердия на фронт, на передовые позиции. «Попала в самую гущу, — вспоминала она потом, — проделала наступления и отступления, видала и победы и поражения. Все было одинаково ужасно и непоправимо». Империалистическая война, потом Гражданская… Тысячи людей повстречала Федорченко за эти годы на своем пути, переслушала множество солдатских рассказов. Перед ней предстала широкая панорама народной жизни, величественная, противоречивая, страшная, где боль и радость, низость и величие духа, жестокость и доброта, трагедия и комедия стояли рядом и смешивались одно с другим. Федорченко была потрясена увиденным и услышанным и начала записывать солдатские речи. «Записывала ежедневно, — рассказывает Федорченко, — по возможности точно, все то, что чем-нибудь останавливало мое внимание». Затем писательница объединила свои записи в книгу «Народ на войне», расположив их по тематическим главкам.

Два первых тома книги Федорченко «Народ на войне» издавались в 1920-е годы, сейчас они библиографическая редкость, третий опубликован в «Литературном наследстве» (т. 93, 1983 г.). Среди главок книги «Народ на войне» есть и заключающая в себе высказывания о Москве, она так и названа — «Москва».

Приводимые Федорченко высказывания солдат о Москве ярки, метки, образны, многие из них по-настоящему афористичны. Может быть, где-нибудь они бытуют в виде пословиц.

Вот некоторые записи, включенные писательницей в главку «Москва».

«Эх, Москва моя, златоглавенькая! Кто ты, а? Царевна-королевна? Так нет! В нарядах, а простому человеку открытая. Купчиха ты, что ли? Куда там! Крупича-та, да не чваниста. Ученая ты волшебница или как? Так и тут не выходит, — мудра-умна Москва, да сердечная. И не царевна ты, королевна, и не купчиха ты, и не волшебница. Ты, Москва, девица-красавица, вот ты кто! Взглянешь на тебя — полюбишь; полюбишь — беречь станешь; отойдешь от тебя — сердце высушишь! Кто с Москвой, тот у Москвы в полюбовниках.

Москва! Жил я в ней с рождения и до этой Немецкой войны. Учился в городском училище. Потом сапожничал, пил, охальничал. И только было я с нужными людьми встретился, толк понимать стал, как война. Взяли. Кой-как отвоевался, и вот к вам. Но Москву, ох! помню. Вот кончим здесь разных врагов, все московские в Москву вернутся, под ее сорок сороков. Да всех ее тысячу дураков переучим наново. А потом разукрасим свою Москву, как игрушечку, всем Парижам на зависть!

Москва! Имя-то у нее какое, не глухое, звонкое, как благовест. А как ты ее поймешь? Чай, не деревня Малиновка, на восемь дворов да двое коров.

Вот говорят старики: „Москва — сердце, Питер — голова“. Мы же так думаем, то самое, за что воюешь, и не в городах вовсе, а во всех повсюдах. В том главное, какие в тебе самом сердце и голова. Если правильные — Москву с Питером отвоюешь. А нет в тебе чести настоящей — так тебе ни сердце московское, ни распитерская голова ни в чем не помощь. Москву-то с Питером тоже ведь люди строили, не Бог их делал.

Москва не пугливая, закаленная. Она и по улицам, бывало, воевала голыми рабочими руками. Только так дело стояло: у царя арсенал, у Москвы ткацкие станочки. Оттого и удачи не было. Теперь переместилось, арсенал свой, гуляй, Москва, твое время.

Москва! И слово-то как бы близкая родня, как бы бабушка ласкова дитятей тебя колыскает, поползнем тебя остерегает, подросточку тебе сладкий пряник сует, взрослого тебя настоящей чести учит. На то и Москва.

Москва, скажу тебе, это не всякий городок! Рождена Москва в богатырские времена, всю нашу страну она своими людьми-богатырями осторожила и сохранила. От татар отбила, панов выгнала, французов заморозила и сожгла. И от чумы, есть такой рассказ, Москва Русь спасала. Это все в прежние, далекие года. Так неужто Москва своему народу теперь помощи не даст? Царь-то хоть и в Питере был, а вот увидишь, что это Москва его сместила. Это потом все узнается.

Я московский, сорок сороков, кобыла без подков. Хитровка, Петровка, пустая бадья. Московский я! Чем держусь, ни прежде не ведал, ни теперь не узнал. Думаю, только Москвой и держусь. Москва крепка, Москва сила, Москва сердцу мила.

Вот мечусь я, а метала не вижу. А что в Москву меня метнет, этого не минуть. Москва клей, на нее что ни лей, все прилепится. Московского человека на Москву первый попутный ветер нанесет, на это вся моя тоска-надежда.

У Москвы закоулочки-переулочки, тупички-старички, церковушки-старушки, на макушке ушки, соборы да воры, жулья, как в ельне муравья! И спиртным шибает, ажно до самых Новодевичьих. А вот удивляюсь я при сем при этом, что не из Москвы воля, а из Питера. Такая наша Москва прокуратница.

А что Москва? может, людей-то в ней тыщи, а человека с огнем не сыщешь. Москва, она тоже канарейка. Если б ей один головастый человек зерна не подсыпал, не было бы твоей Москвы, с голоду бы померла. Что тело без души, что город без настоящего человека. А ты — Москва.

Москва — голова, Москва — умница, Москва — привередница. Ей что царь, что пристав, все едино, ее не обманешь. Она нас, своих детей, ждет и на дело посылает.

В Москве людей, что на дубе желудей. И как дубки, те люди крепкие, негниючие. Ты не смотри, что я тебе по пуп, зато ум во мне не глуп, московский.

До чего ж эти московские себя уважать велят! То ли смелы, то ли умны, то ли удачливы. То ли Москва по-особому своим деткам мать».

Оглавление книги