Книга: На все четыре стороны

Встать, суд идет

Встать, суд идет

Конкурс на титул «Мисс Исландия», 2000 год

И вот мы с мисс мира сидим тет-а-тет при свечах. Ужин подошел к концу, и наступил тот лирический момент после приятной трапезы, когда разговор иссякает, вилки с ножами откладываются в сторону и руки начинают искать себе другое занятие. Действующая победительница мирового конкурса красоты – мисс Индия, и у нее есть все, что полагается иметь стюардессе первого класса. Именно первого, потому что она малость широковата пониже талии. Не поймите меня неправильно: вы не будете жаловаться на тесноту, если окажетесь с ней в одном спальном мешке.

Когда я говорю, что мы сидим с мисс Индия, это не совсем точно: здесь, в отдельном зале Rex Bar, единственного в Рейкьявике ресторана конрановского дизайна, присутствуют еще несколько человек, но это всего лишь тени с приглушенным звуком. Мисс мира и я смотрим только друг на друга. Я словно проваливаюсь в два волшебных, бархатистых темно-коричневых омута, полных (как принято выражаться на телевидении) таинственного восточного соблазна.

«Ну так что бы вы сделали? – спрашивает мисс Индия чуть более резким тоном, чем требует мое настроение. – Я имею в виду, если бы вы были мисс мира?»

И поскольку я уже давно гадаю, как она выглядела бы без сари, я не успеваю подумать, прежде чем открыть рот, и снова, уже который раз в жизни, слышу чей-то голос, удивительно похожий на мой: «Я? Если бы я был мисс мира, то я, наверное, залег бы в постель на целый год и игрался со своими титьками». Гы-гы.

Это не было правильным ответом. Это не было даже неправильным ответом. Это настолько отличалось от всех ответов, которые можно считать лежащими в границах Разумного Космоса, что лицо мисс Индия захлопнулось с лязгом, как окошко винного магазина в воскресный вечер. Она, в свою очередь, напряглась в поисках достойного финального выпада.

«По-моему, – сказала она от всей души, – вы очень глупый человек».

Нельзя было не признать ее правоту. Я действительно очень, очень глупый человек. Часто ли вам выпадает шанс поболтать с мисс мира? Вот-вот – и я обязательно должен был ляпнуть что-нибудь этакое, как последний осел. Можно сказать, в первый раз вышел на работу – и не на какую-нибудь, а на работу своей мечты, – и запоролся. Очень, очень глупо.

Все мы с пятнадцатилетнего возраста мечтаем о прекрасной работе. Мы получаем аттестат, приходим на собеседование к профориентатору и пылко говорим ему, что хотели бы занять место консультанта по дизайну в «Феррари», а в свободное время подрабатывать костюмером в «Плейбое», и он отвечает нам: «Ха-ха. Будьте реалистичны. Как насчет фабрики по производству картонных коробок? Это очень перспективно – картонные коробки». Едва ли кому-нибудь приходило в голову оценить количественно, каким мощным стимулом карьерного роста были эти профориентаторы для поколений мальчишек. Я никогда не встречал человека, которому сказали бы: «Сынок, ты можешь заняться интересной, приятной новаторской деятельностью – и благодаря этому станешь богатым и уважаемым». Это всегда картонная фабрика или что-нибудь подобное. И после такой беседы мы начинаем днем и ночью мечтать о работе – о совершенной работе, об идеальной, безупречной работе типа «скажи – никто не поверит» или «ущипните меня, кажется, я сплю», – и когда мы найдем ее, мы вернемся, отыщем этого паршивца в его жалком пригородном домишке, схватим его сзади за тощую шею, стукнем башкой о дверной косяк и скажем: «Я – (бум) – нашел – (бум) – работу – (бум), – кретин!».

Когда говорят, что мужчины думают о сексе каждые двадцать минут, это ошибка. На самом деле мы думаем о работе, одним из неотъемлемых атрибутов которой был бы грубый, неприкрытый, безостановочный секс. Так вот – и пусть мои слова будут путеводным маяком для тех из вас, кто считает это невозможным, – мне предложили такую работу сроком на три дня. Это предложение грянуло неожиданно, как гром среди ясного неба, и я его принял. Меня даже не заставили заполнять анкету.

Я сидел в кафе в центре Рейкьявика – собственно, в Рейкьявике и нет ничего, кроме центра, – и женщина, с которой я только что познакомился, как-то странно взглянула на меня и, помедлив, сказала: «А вы случайно не согласились бы войти в жюри конкурса на титул “Мисс Исландия”?». На свете есть вопросы, на которые попросту нельзя дать отрицательный ответ, например: «Вы хотели бы максимально тщательно проверить Кристи Тарлингтон[54] на предмет возможных изъянов?» или «Вы хотели бы переехать Кэрол Вордерман[55] на паровом катке?», – и этот был явно одним из них. У каждого в жизни бывают восклицательные знаки, и я понял, что сегодня именно такой день. Что сияющий перст небесной лотереи завис, покачиваясь, над моей макушкой. Женщина по имени Линда – по случайности организатор финальных соревнований конкурса «Мисс Исландия» и по еще более поразительной случайности экс-мисс мира (кстати, ее я тоже с удовольствием проверил бы на предмет потенциальных дефектов) – сделала мне то самое пресловутое предложение, от которого нельзя отказаться.

Итак, через две недели я вновь прилетел в Рейкьявик, предварительно разорвав в клочья свой ежедневник. Вообще-то мне полагалось быть в Голливуде – освещать вручение «Оскаров». Но черт с ними, с этими самовлюбленными невротичками, смахивающими на пластмассовых кукол, одетыми в тюлевые занавески от ведущих дизайнеров и обсуждающими клизмы из яичного белка. Черт с ними. Пропади оно все пропадом – и деньги, и солнце, и званые ужины в лос-анджелесских ресторанах. Я еду на суровый север, в город, похожий на жестяную модель шотландского Данди. Туда, где каждое дерево – ориентир, где пузырится земля и пахнет тухлым яйцом. Я направляюсь в самую северную столицу мира, где воют ветра-убийцы и обитают самые прекрасные женщины на свете.

Поймите, в этом вся соль. Попасть в жюри конкурса «Мисс Швейцария», «Мисс Израиль» или «Мисс Уэльс» – повод едва ли достаточный для того, чтобы ворошить телефонные справочники в поисках адреса вашего профориентатора, но «Мисс Исландия» – это совсем другой коленкор. Исландки с полным правом занимают место в авангарде прекрасной половины человечества. Я так и слышу, как вы говорите: «Ну, это дело вкуса». Что ж, до известной степени вы правы. Лично на вас могут производить сильное впечатление жгучая прелесть и роскошные смуглые ягодицы темноглазых бразильянок, вы можете заливаться мучительным румянцем, думая о грациозных африканских принцессах с плавной походкой и коническими грудями, или принадлежать к незначительному меньшинству, вожделеющему только увешанных цветочными гирляндами островитянок южных морей с томным взором и кожей цвета карамели. Но преимущество исландок в том, что их красота не поверхностна – это вам не ожившие двумерные вкладыши из модного журнала.

С эротической точки зрения то, чем начинена голова прекрасной исландки, не менее привлекательно, чем ее внешние достоинства. Выдающейся миловидностью своих дочерей могут похвастаться многие страны, однако культурная ситуация в них обычно такова, что ваш глаз выписывает чеки, которых эти прелестные тела никогда не обналичат. До Исландии я ни разу не бывал в стране, где сексуальное хищничество являлось бы привилегией обоих полов в абсолютно равной мере. Девушки здесь прямодушны до грубости. Всей этой нации свойственна глубочайшая самоуверенность, которую с непривычки можно перепутать с нахальством.

Это не значит, что в Исландии только свистни – и под тебя мигом кто-нибудь ляжет, а потом можно будет просто снять шляпу, сказать «спасибо, мэм» и отправиться восвояси. Все ровно наоборот. Исландки не любят, когда им вешают на уши лапшу. Их не охмуришь и не заболтаешь. Они не встают на задние лапки перед каждым встречным и поперечным, но считают, что стоит им только захотеть – и каждый встречный и поперечный непременно встанет на задние лапки перед ними. Именно этим объясняется их сумасшедшая притягательность. Источник сексуальности спрятан внутри, и у исландок она отчетливо пробивается на поверхность.

Как им удается быть столь не похожими на девушек вашей родины, загадка. Кроме того, для конкурса на звание «Мисс Исландия» все это представляет немалые осложнения. Даже слепой, способный различать запахи, мог бы отобрать претенденток на титул, справившись с этим не хуже зрячего. Когда я увидел конкурсанток, моей первой реакцией было: «Ну хорошо, это великолепный коллектив очень красивых, уверенных в себе девушек, но почему в их число не вошла вон та официантка или незнакомка, мимо которой я только что прошел на улице?».

Всем нам известно, что конкурсы красоты нелепы по самой своей сути, что они низводят сексуальность и привлекательность до примитивнейшего наименьшего общего знаменателя, но даже с учетом всего этого выборы мисс Исландия выглядят противоестественно. Это все равно что выбирать самое красивое яблоко в саду или, может быть, самое вкусное, притом что попробовать их вам не дают. Ну вот, я уже начинаю жаловаться!

Моими коллегами по судейскому корпусу оказались Клаудиа Шиффер, Тим Джефферис[56] (к сожалению) плюс бывшая мисс мира (1988) Линда Петурсдоттир и парочка исландских джентльменов, одного из которых звали Тор. Но несмотря на всю окружающую меня ослепительную красоту, всеми моими помыслами безраздельно завладела мисс Индия. Такая уж у меня планида: я всегда пытаюсь произвести впечатление именно на того единственного человека в комнате, который меня презирает (причем мне это отлично известно). Я не мог оторвать от нее глаз. Стыдно признаться, но я буквально преследовал ее. Глубокая и искренняя антипатия, которую она ко мне питала, была совершенно очевидна, но я не мог побороть элементарное любопытство: уж очень соблазнительно было хоть одним глазком заглянуть в жизнь царствующей мисс мира. Она проводит целый год в странной роли блистательной беженки: ее перебрасывают из аэропорта в аэропорт, сажают в такси, возят по торжественным ужинам, фотографируют и снова отправляют в аэропорт.

Мисс Индия путешествует с дуэньей – невзрачной леди средних лет с пронзительным взглядом и тонкогубым ртом, как и полагается при ее профессии. Бо?льшую часть жизни эта женщина провела в качестве компаньонки действующих мисс мира и благодаря специфике своей деятельности выучила, как сказать «нет» на тридцати семи языках. «Я очень люблю свою работу», – соврала она. Только представьте, что значит долгие годы быть прислужницей в ореоле чужой славы! Заказывать номера в отелях, объяснять, что ее спутница не ест свинины и не станет фотографироваться в бассейне с сыном министра внутренних дел. Мир катился мимо нее: «мисс Теркс-и-Кайкос»; «мисс Фиджи»; «мисс Южная Африка»; «мисс Пропавшая Жизнь».

Грустно было смотреть на эту пару. Я подглядел, как они возвращались в гостиницу после гала-банкета с торжественными речами. Мисс Индия нигде не засиживается по вечерам, она не ходит по ночным клубам и не танцует: она бережет свой драгоценный сон. Мисс Индия возвышалась над своей охранницей. Обе молчали – очевидно, исчерпав все темы для разговора добрый десяток аэропортов тому назад, так и не став подругами, связанные дурацким титулом и абсурдной ролью посредницы, несущей слово любви и мира от того, кто ничего не значит, к тем, кто не хочет слушать.

Фальшивая псевдодипломатическая миссия носительницы титула хорошо иллюстрируется тем, что ее дуэнья постоянно носит с собой пластиковый пакет с особой коробкой. Там лежат символы власти – корона и перевязь, как у российского и американского президентов. Этот пакет всегда маячит на заднем плане, точно мирный аналог знаменитой ядерной кнопки. Мисс мира – чрезвычайный посол с Планеты Счастья, отправленный к нам с благой вестью от имени всех долговязых девиц с роскошными формами, жесткой укладкой и макияжем 1976 года.

Мисс Индия – великолепный представитель модельного дипломатического корпуса. Она начисто лишена чувства юмора. Я говорю это вовсе не потому, что она не смеялась моим шуткам. Для нее юмор – непростительный человеческий недостаток, свидетельствующий об отсутствии настоящей серьезности. Сама она – обладательница десятка степеней в таких далеких друг от друга областях, как бухучет и зоология. Кроме того, она играет на классической гитаре, но особенно подходящей для роли посла мисс Индия делает ее отношение к сексу. Она решительно против. Нет, не в принципе – ей претит секс как вид отдыха. Большинство мужчин она считает глупыми. Их реакция на ее огромное пружинистое тело и сфинксоподобное лицо кажется ей унизительной и достойной жалости. Совершенно ясно, что мужчины, которых она встречает во время своих путешествий, мечтают только об одной вещи – ну, может, о трех-четырех вещах, но все они из одной оперы. Секс является атрибутом брака; тем не менее брак выгоднее заключать без мыслей о сексе. Все это полностью соответствует образу мисс мира, в основе которого лежит сексуальность, лишенная сексуальности.

Не надо быть Дезмондом Моррисом[57], чтобы понять, что сама идея построить в ряд много девушек и выбрать из них самую красивую зиждется на половом инстинкте, но победительницы конкурса на звание мисс мира – существа практически бесполые. Даже представить себе, что где-то под их одеждами кроются органы размножения, было бы кощунством. Известны случаи, когда у девушек отнимали перевязь и корону за то, что они рожали детей, – ведь из этого с железной несомненностью следовало, что секс в какой-либо форме имел место на или в непосредственной близости от них. Мужья и бойфренды не только не поощряются, но также считаются кощунством.

В Исландию мисс Индия приехала впервые. Она впервые увидела снег, отреагировав на это с невозмутимостью персидской кошки, которой показали горячую ванну. Я пытался посмотреть на Исландию ее глазами. Эта холодная белая страна с горячими светловолосыми женщинами опровергала все ее устоявшиеся взгляды на межполовое влечение и телесные контакты. Утром все наше жюри повели кататься на мотосанях. Это смешно, быстро и глупо. Снег всегда оглупляет. Мы кидались снежками, падали, смеялись, толкались и вообще вели себя как малые дети. В этом весь смысл снега. Мисс Индия сидела в домике и наблюдала за нами в окно. Тяжкое бремя ее посольской ответственности не позволяло ей присоединиться.

«Наверное, вы уже съели весь наш ланч», – сказал я дружеским, шутливым тоном, в очередной раз пытаясь навести мосты. Она закатила свои огромные глазищи к потолку и прошептала: «Глупый, глупый человек!». И кто только меня за язык дергает?!

Само торжество прошло очень интересно. Сначала был ужин во вращающемся ресторане, где нас чуть не стошнило, а потом, прежде чем выпустить девушек на подиум перед телекамерами, все наше жюри оставили за кулисами для подробного опроса претенденток. Это крайне неловкая процедура, причем не для них, а для нас. Чувствуешь себя каким-то подлым работорговцем, оценивающим товар. Девушки были в простынях, но с наложенной косметикой и готовыми прическами. На некоторых было больше простыней, чем на других. Тим задавал всем один и тот же вопрос: «Смогли бы вы поменять колесо у “Лендкрузера”?». Поскольку дело происходило в Исландии, девушки сочувственно улыбались. Конечно, они смогли бы поменять колесо у «Лендкрузера». А он? Э-э… нет, он бы не смог. «Ничего, просто ждите в машине, – закричали они. – Кто-нибудь из нас скоро появится».

Клаудиа спросила, хотят ли они стать моделями. Очень немногие ответили утвердительно. В основном они хотели путешествовать, развлекаться, продолжать учебу. Никто не сказал, что хочет работать с детьми или ради мира на земле. Никто не назвал в числе своих главных жизненных ценностей доброту, закаты и маленьких зверюшек, а в числе самых нелюбимых вещей – дурной запах изо рта, заядлых спорщиков, расовую нетерпимость и загрязнение окружающей среды. Они считали, что побыть мисс мира было бы здорово. Никто не воспринимал это всерьез – ни они сами, ни их друзья. Им, в общем, было плевать, кто победит, разве что деньги на поездки пригодились бы. Но уж чего точно не предвиделось ни в коем случае, так это слез.

На лице мисс Индия застыл ужас. Я снова попытался проявить остроумие и спросил, какие противозачаточные средства они предпочитают. С тем же успехом можно было спросить, какая у них любимая марка стирального порошка. Когда занимаешься сексом, надо принимать меры. Неужто бывают извращенки, которые могут назвать свой любимый сорт презервативов, геля или таблеток? Что ж, логично – это был глупый вопрос.

Одна девица откровенно заигрывала – стояла совсем близко, хлопала глазами и сверкала зубами, касалась меня невзначай. Но у меня нет иллюзий насчет своей неотразимости – то есть у меня, наверное, мегатонны иллюзий, но не тогда, когда речь идет о сорокашестилетних мужчинах в костюмах, опрашивающих девятнадцатилетних девушек в простынях. Она делала это просто из любопытства, хотела поглядеть, что получится.

Парадное представление было чисто нордическим действом – чем-то вроде конференции социальных работников с примесью открытого вожделения. В перерыве между выходами претенденток на сцену поднялась девочка с синдромом Дауна. В любой другой стране это показалось бы вопиюще бестактным. Здесь же это выглядело как нормальная расстановка акцентов. Просто на свете есть вещи, которые важнее других.

Окончательное решение вынесли без проволочек. Мы не собирались препираться долго, и к тому же, глядя на «мисс Индия» в ее маскарадной короне и бутафорской перевязи, я вдруг подумал, что не хочу навязывать ни одной из исландских девушек стерильный год скитаний по VIP-залам в компании угрюмой дуэньи. Может быть, провести год таким образом – не такая уж плохая идея, если вы родились в бомбейской семье среднего достатка и с детства привыкли носить корсет железного этикета и вежливых улыбок. Может быть, в этом случае титул «Мисс мира» станет для вас наградой, о которой приятно будет упомянуть со скромной гордостью в грядущие годы. Но для молодой исландки, существа искреннего и свободолюбивого, нельзя придумать ничего хуже. Обременять выхолощенной дипломатической миссией кого-то из этих веселых юных красавиц было бы попросту жестоко, хотя я настоял на том, чтобы моя игривая протеже заняла третье место: мне казалось, это ее позабавит.

Победу присудили очень фотогеничной девушке, которая таки хотела стать моделью. У нее уже был агент. Клаудиа заметила, что у нее «ужасно современное лицо». Ей сулили большое будущее, и титул мог оказаться подспорьем. Правда, на ее пути могла встать одна досадная помеха. Поскольку объявлять победительницу предстояло Клаудии, она записала ее имя.

«Как это произносится? Д… о… г. Ее зовут мисс Дог?»

После конкурса, на вечеринке в диско-клубе, я перестал различать бывших претенденток в лицо – все они целовались со счастливыми парнями и отплясывали так лихо, что теряли предметы туалета. Слез не было и в помине. Мисс Индия отправилась спать. На следующий день я мельком увидел ее в аэропорту: выбравшись из шикарного «Мерседеса», она покорно пошла за своей нянькой неведомо куда. «Не делайте ничего такого, о чем после придется пожалеть!» – крикнул я ей. Она сверкнула ослепительной улыбкой, фальшивой до последнего зуба. Ах, что за удивительное создание! Я еще никогда не встречал женщины, которая больше подходила бы на роль мисс мира.

Оглавление книги