Книга: Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века

Судьба ладожского водопровода

Судьба ладожского водопровода

В начале прошлого века в Петербурге много говорилось о необходимости использования для Северной столицы воды из Ладожского озера. Невскую воду, в которую отовсюду спускались нечистоты, петербуржцы считали грязной, а нередко и вредной для здоровья. Хотя еще с сентября 1889 года работал городской фильтр, он не справлялся с большим объемом воды.

Таким образом, Петербург и его окрестности, несмотря на кажущееся изобилие воды, страдали от отсутствия хорошей питьевой воды. Накануне 200-летия столицы городские власти стали серьезно задумываться о более рациональном водоснабжении. С этой целью специальная комиссия представила городскому управлению несколько проектов альтернативного водоснабжения – из Ладожского озера и из ключей.

Все три проекта обсуждались городским управлением, учеными обществами и профессорами-гигиенистами, однако их выводы порой совершенно расходились между собой. Русское Техническое общество высказалось за снабжение города водой из Дудергофских и других ключей. Общество народного здравия и Геологический комитет, наоборот, высказались против. Городская управа поручила произвести химико-бактериологические исследования по вопросу о качестве ладожской воды. Они были произведены в 1897-1898 годах и показали, что с санитарной точки зрения ладожская вода должна быть признана вполне пригодной для водоснабжения Петербурга.

Прошло еще десять лет, но дискуссия о способе водоснабжения Северной столицы не утихала. «В настоящее время идет ожесточенная борьба между двумя партиями по вопросу: откуда взять здоровую воду для Петербурга?» – отмечала в 1909 году одна из городских газет.

Масла в огонь подлил эксперимент профессора А.А. Иноземцева, который взял на исследование озонированную воду в здании ортопедического института, снабжавшегося ею с городской фильтро-озонной станции. Воду почтенный профессор взял из водопроводного крана, закупорил в бутылки, запечатал и затем продемонстрировал перед гласными городской думы. По словам газет, экспонат произвел переворот в их настроении: «он окончательно подорвал симпатии к фильтро-озонным сооружениям. Идея ладожского водопровода заняла господствующее положение в думе».

Противники ладожской воды утверждали, что ее состав тот же, что и у невской, а потому она точно так же вредна для здоровья. Одним из борцов против ладожской воды стал инженер Алтухов, доказавший, что всего через три года даст возможность Петербургу пользоваться ключевой водой из Гатчины, «которая не имеет себе равных по составным частям в Европе». Кроме того, Алтухов утверждал, что вода из Ладожского озера может пойти по трубам Петербурга только через восемь лет, а из Гатчины – гораздо быстрее.

В свою очередь оппоненты инженера Алтухова выставляли свои резоны. Они говорили, что гатчинская вода будет слишком дорогой. Кроме того, они доказывали, что гатчинские ключи не дают столько воды в сутки, сколько нужно Петербургу, а буровые скважины быстро засоряются, в результате чего вода из Гатчины будет еще хуже, чем из Невы или из Ладоги.

«Петербург переходит на ладожскую воду» – гласил один из заголовков «Петербургской газеты» в марте 1911 года. Накануне проект водопровода из Ладожского озера приняло «особое собрание», где присутствовали профессора-гигиенисты, бактериологи, инженеры, гласные городской думы и все члены городской управы. Последним принадлежало право решающего голоса, другим членам собрания – право баллотировки, остальные же имели совещательный голос. Председательствовал городской голова Петербурга Илья Иванович Глазунов.

Речь на собрании шла о судьбе 75 миллионов рублей, которые должны были пойти на переустройство водоснабжения столицы. Специальная комиссия ученых огласила свой вывод, что необходимо воспользоваться Ладожским озером как «вечным источником чистой воды». Заслушав мнение экспертов, собрание единогласно постановило «принципиально одобрить» соображения канализационной комиссии П.И. Лелянова «об улучшении водоснабжения путем проведения воды из Ладожского озера». При этом сроком окончания работ по проведению в Петербург воды из Ладожского озера, намеченных комиссией Лелянова, значилось 1 января 1921 года.

В разработке проекта ладожского водопровода приняли участие многие известные российские инженеры. К примеру, инженер путей сообщения и общественный деятель Дмитрий Петрович Кандауров, избиравшийся в 1910-1914 годах гласным петербургской Городской думы и занимавшийся организацией в Петербурге автобусного движения. Или военный инженер Нил Львович Кирпичев, который участвовал в создании проектов и строительстве мостов через Неву в Петербурге, а также моста через Сыр-Дарью и различных гидротехнических сооружений.

Все лето 1911 года шли изыскательские работы по подготовке к устройству водопровода. Сперва три городских инженера под руководством гидротехника Ицековича верхом на лошадях объехали район между селами Ириновка, Ваганово и Кокорево. Они обозревали местные рельефы и болота, через которые предполагалось провести ладожский водопровод. Это заняло у них несколько дней, после чего они начали нивелировку местности между Малой Охтой и берегом Ладожского озера на протяжении 35 верст.

С нивелиром они прошли лесами и болотами от станции Щеглово Ириновской железной дороги и остановились у ладожского берегового маяка в Осиновце. Этот путь признали кратчайшим между столицей и Ладожским озером, однако не вполне отвечающим задачам водопроводной комиссии, так как его пересекало множество холмов и глубоких болот, покрытых торфяниками.

В начале сентября 1911 года начались работы по бурению местных грунтов на пути будущего водопровода – для того, чтобы определить, выдержат ли они тяжесть водопроводной артерии. По мнению экспертов, главная трудность встречалась на дне самого Ладожского озера, где приходилось бурить грунт под водой, поскольку из-за мелководья приемник водопровода предполагалось ставить в трех верстах от берега на глубине пяти саженей, где вода постоянно чистая и прозрачная.

Для этих работ на берегу озера между селами Кокорево и Морье по распоряжению петербургской водопроводной комиссии построили специальный деревянный маяк со световым фонарем на нем и колоколом, в который должны были звонить, чтобы рабочие не заблудились на озере во время тумана. Что же касается «натяжной башни» для водопровода, то ее намечалось строить на горе села Ириновки, отстоявшей от берега озера на 10 верст и возвышавшейся над уровнем моря на 15 саженей. Отсюда воду предполагалось пустить самотеком по громадной чугунной трубе.

Однако, несмотря на то что работы по проведению ладожского водопровода начались, дискуссии о его необходимости не прекращались. В марте 1913 года «Петербургская газета» поставила весьма категоричный заголовок для одной из статей: «Вода Ладожского озера не годна для питья». С таким заявлением выступил инженер Серафимович в «Обществе для содействия торговле и промышленности». Он доказывал, что ладожская вода содержит много вредных микроорганизмов и требует специальной дорогостоящей фильтрации.

«Самая лучшая вода для Петербурга – ключевая, – настаивал Серафимович в 1913 году. – Такой водой пользуются Берлин и тридцать пять городов около него. Около Петербурга есть такие места, которые своей водой могут снабжать столицу: царскосельская гряда и дудергофские высоты. Кроме того, на севере, на расстоянии ста верст от Петербурга, берется вода для Выборга. В этих местах вода совершенно чистая, не требующая фильтровки, да и проводка ее обойдется дешевле, чем из Ладожского озера. Водопровод из севера Петербургской губернии может стоить не более сорока миллионов рублей, что почти в два раза меньше стоимости сооружения предлагаемого ладожского водопровода».

Поэтому инженер Серафимович вносил в городскую думу предложение отклонить идею ладожского водопровода и «признать пригодной для снабжения Петербурга и его пригородов только ключевую воду». В недрах городской власти Серафимович имел своих сторонников. Согласно проекту, предложенному в том же 1913 году гласным городской думы Виссендорфом, в Петербурге следовало построить вторую водопроводную сеть – для ключевой воды. «Пусть в каждой кухне будет кран с ключевой водой, – предлагал он. – А для прачечных и хозяйственных надобностей останется старый водопровод с невской водой. Поливать улицы ладожской фильтрованной водой – ненужная роскошь»…

И все-таки работы по устройству водопровода из Ладоги продолжались. Весной 1913 года на берегу Ладожского озера, при Осиновецком маяке, устроили специальную опытную станцию. Как отмечал обозреватель одной из газет, «город основал на берегу пустынного, угрюмого Ладожского озера культурный уголок».

С Петербургом станцию соединили прямым телефоном. Для жилья сотрудников построили «городской административный дом». Там поселились двое инженеров, двое химиков, четверо студентов и прислуга – повар, горничная и мальчик-посыльный. Каждый из сотрудников имел в доме по отдельной комнате. Три комнаты отвели под лабораторию. Труд сотрудников станции хорошо оплачивался. К примеру, старший инженер получал 250 рублей в месяц.

Опытная станция работала беспрерывно с 26 мая 1913 года. Все работы по исследованию ладожской воды и испытанию очистительных сооружений предполагалось закончить к 1 июня 1914 года.

Однако работы по созданию ладожского водопровода едва не омрачились трагедией. Жертвами разыгравшегося ночного шторма на Ладоге в апреле 1914 года чуть не стали сотрудники опытной станции. В тот роковой день 17 апреля в десять часов утра пятеро служащих станции отправились на лодке на Ладожское озеро. Как выяснилось, их поездка не вызывалась служебной необходимостью: пробы ладожской воды для анализа уже год как не брались вручную – для этого построили специальную насосную трубу, проложенную в озеро на расстоянии версты от берега.

Ночью разыгралась страшная буря, и никому не было известно, что стало с лодкой и спаслись ли участники «экспедиции». Через день на ее поиски отправилась вторая лодка во главе с помощником заведующего станцией инженером-технологом Шреттером. Коварная Ладога была предательски спокойна. Никто не предполагал, что вслед за утихшей бурей поднимется вторая.

Однако случилось именно так, и участь «экспедиции» Шреттера тоже оказалась незавидной: они попали в еще более страшную ночную бурю. Шквальный ветер был настолько силен, что на берегу вырывало телеграфные столбы. Судьба этой лодки также осталась неизвестной…

Начальник округа водных и шоссейных дорог князь Шаховской предпринял все меры, чтобы как можно скорее выяснить, как писали газетчики, «страшную тайну Ладожского озера».

Ввиду чрезвычайных обстоятельств для поиска обеих «экспедиций» на Ладожское озеро откомандировали пароход Министерства путей сообщения «Озерной». Спасательную операцию возглавил инженер Врублевской, а в составе «спасателей» был инспектор судоходства барон Врангель. Команда состояла из девятнадцати опытных матросов. Однако буря не прекращалась, и пароход просто не смог выйти из Невы в Ладожское озеро.

Когда ветер чуть-чуть утих, пароход все же рискнул двинуться на просторы бушевавшего еще Ладожского озера. Он дошел до маяка Кареджи, где и обнаружил всех пассажиров первой лодки – тех, кого считали погибшими. Оказалось, что их прибило бурей к маяку, где они и пережидали стихию.

Произошла сердечная встреча. «Господа, милости просим на пароход!» – предложил барон Врангель. Вскоре выяснилось, что спаслась и вторая лодка – «экспедиция» Шреттера. По словам ее участников, когда поднялись шторм и снежная буря, их маленькое суденышко бросало из стороны в сторону и захлестывало водой. Гибель казалась неизбежной. Только к шести часам утра лодку прибило к берегу возле мыса Морье. «Грозная стихия словно бы пощадила их за великодушный порыв выехать ночью, на рыбачьей лодке, на поиски исчезнувших сотрудников», – замечал современник…

Однако не только буйство стихии осложняло процесс сооружения ладожского водопровода. Городским властям пришлось столкнуться с проблемой земельной спекуляции на почве отчуждения частных земель, попавших в зону строительства. «Принцип добровольного соглашения с владельцами земельных угодий на пути ладожского водопровода потерпел вчера фиаско, – говорилось в одной из петербургских газет в апреле 1914 года. – Земельная спекуляция развилась до крайних пределов. Цены вздуты. Каждый хочет схватить с города хороший куш».

В качестве доказательства приводился характерный случай, когда некие владельцы земельных участков, по которым должен был пройти ладожский водопровод, заломили немыслимую цену для Петербургской губернии – 24 рубля за квадратную сажень. Один из гласных городской думы, Маргулиес, заявил, что ему предлагали купить землю по той же улице, но только на противоположной стороне, гораздо дешевле – всего по 14 рублей за квадратную сажень.

Поэтому в городской думе на повестку дня встал вопрос о необходимости перехода на способ принудительного отчуждения земли под постройку ладожского водопровода. Заслушав мнения гласных, городская дума согласилась с тем, что принудительное отчуждение подавит спекуляцию и выразила этой идее «свое полное сочувствие».

Строительство ладожского водопровода все-таки началось в 1914 году, в бытность городским головой Петербурга Ивана Ивановича Толстого – видного культурного и общественного деятеля, нумизмата и археолога. На него петербуржцы возлагали большие надежды, надеясь, что он сможет исправить неблагополучное санитарно-гигиеническое состояние водоснабжения Северной столицы.

Кстати, проект поселка, который должен был возникнуть на Ладожском озере возле водопроводной станции, разрабатывал известный впоследствии архитектор Лев Александрович Ильин, один из основоположников теории и практики советского градостроительства. (В 1930-х годах он занимал должность главного архитектора Ленинграда и руководил разработкой Генерального плана развития Северной столицы, а в 1940-е годы возглавлял Институт градостроительства Академии архитектуры СССР.)

Однако начавшиеся работы затормозила, а затем и совсем остановила начавшаяся Первая мировая война. Потом случились революция, Гражданская война, разруха, и было уже совсем не до проекта нового водопровода.

Правда, в середине 1920-х годов обсуждалась возможность продолжения работ по сооружению ладожского водопровода. В частности, когда Октябрьская железная дорога захотела соорудить новую железнодорожную ветку к Ладоге, намереваясь создать здесь в будущем дачную местность и курорт, в кругах специалистов коммунального хозяйства этот проект вызвал большие возражения. «Не загрязнять Ладожского озера!» – гласил заголовок в ленинградской «Красной газете» в одном из августовских номеров 1925 года.

«Ленинград неизбежно через несколько лет должен будет перейти на снабжение водой из Ладожского озера, – заявлял в интервью "Красной газете" инженер Будников, бывший старший производитель работ по сооружению ладожского водопровода. – Уже сейчас мы ежедневно подаем до 250 млн литров невской воды в сутки. Вскоре встанет вопрос о расширение главной станции. Единственным выходом будет возобновить постройку ладожского водопровода».

Конечный пункт предполагаемой новой железной дороги должен был располагаться у мыса Осиновец, как раз посередине полосы, в свое время объявленной под охраной. Дабы не допускать загрязнения озера, на всем побережье, начиная от реки Морье, предполагался запрет на постройку фабрик, заводов, дачных поселков, не допускался спуск сточных вод.

По мнению тогдашних экспертов, сама мысль о создании дачной местности и курорта вблизи мыса Осиновец не выдерживала никакой критики. Весь берег здесь на десятки километров в длину и на большом расстоянии в глубину был крайне заболочен. Эксперты призывали отвергнуть «курортный проект» Октябрьской железной дороги по «гигиеническим соображениям» и во что бы то ни стало сохранить полосу сооружения будущего ладожского водопровода – иначе через несколько лет Ленинград рисковал оказаться в таком положении, «что негде будет взять для населения здоровой, свободной от микробов воды».

…Идея ладожского водопровода в то время так и осталась нереализованной. Тем не менее специалисты и впоследствии нередко рассматривали эту идею как вполне перспективную. К примеру, еще в начале 2004 года в интервью одной из ведущих петербургских газет генеральный директор ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга» Феликс Кармазинов отмечал, что кроме невской воды, «безусловно, мегаполису нужен альтернативный источник водоснабжения. Подземных запасов у нас очень мало, в подавляющем большинстве они насыщены железом и марганцем в недопустимых концентрациях, частично радоном. Так что о Ладоге мы не забываем и уже начали в этом направлении проработки. Но цена вопроса такова, что ждать его решения в ближайшее время не приходится».

У проекта ладожской системы водоснабжения и ныне есть как сторонники, так и противники. Последние утверждают, что очищать воду из Невы гораздо дешевле и разумнее, чем «гнать» ее из Ладоги. Кроме того, сооружение ладожского трубопровода повлечет за собой изменение всей системы городского хозяйства и инженерных систем.

Однако теперь о необходимости сооружения ладожского водопровода говорят уже всерьез. В генеральной схеме водоснабжения Петербурга, разработанной в 2007 году в «Ленгипроинжпроекте», указывается, что необходимо вернуться к планам прокладки трубопровода из Ладоги, поскольку альтернативный источник водоснабжения необходим каждому городу-миллионеру. Кроме того, о ладожском водопроводе всерьез заговорили и власти Ленинградской области. Так, в начале сентября 2008 года губернатор области Валерий Сердюков назвал создание новоладожского водовода для обслуживания области «насущной необходимостью», поскольку Петербург к 2011 году из-за недостатка водоснабжения прекратит поставлять воду во Всеволожский, Гатчинский, Ломоносовский и Тосненский районы.

Более того, сегодня уже делаются первые шаги по пути создания ладожского водопровода. Разрабатывается генеральная схема водоснабжения Ленобласти на основе нового водовода. «Воды в Ладоге хватит еще на несколько тысячелетий», – подчеркивает областной губернатор Валерий Сердюков.

Оглавление книги