Книга: Тироль и Зальцбург

Соляной святой

Соляной святой

Иные города окружены горами, а Зальцбург, наоборот, окружает их, заключая в кольцо вершины Мёнхсберг, Фестунгсберг, Нонберг, Райнберг, Капуцинерберг. Горный ландшафт настолько естественно вписывается в городскую среду, что кажется, сам Творец, создавая мир, назначил Зальцбургу место именно здесь, вдали от моря, на 500-метровой высоте. Вместо бескрайней водной глади создатель подарил миру неширокую, но полноводную реку Зальцах, на берегу которой люди жили еще в каменном веке. Позже, в эпоху бронзы, в благословенной долине обосновались иллирийцы, наверняка, привлеченные возможностью открытой добычи соли.

В V веке до н. э. одних варваров вытеснили другие: пришедшие сюда кельты освоили мастерство солеварения и невольно косвенным образом передали свои знания последующим обитателям. Реальных следов их культуры осталось немного, но все они бережно собраны и сегодня представлены в краеведческом музее. Однако многих больше привлекает «искусственная», созданная по скудному историческому материалу, но все-таки очень похожая на настоящую кельтская деревня в пригородном поселке Халляйн. Ее экспонатами служат крестьянские жилища, сеновалы, гробницы, словом, все, что составляло быт древнего человека. Здесь, прохаживаясь среди «древних» хижин, можно не только узнать, но и увидеть тех, кого местные считают своими предками. Деревня не пуста, поскольку самих кельтов представляют куклы, наделенные способностью двигаться и издавать звуки: заглянув, например, в дом, посетитель слышит негромкий разговор, детский смех, колыбельную, которую поет, качая люльку, кельтская женщина.

После прихода римлян поселение сильно изменилось, но сохранило прежнее название – Ювавум (лат. Juvavum – «Обитель отца небесного»). Цивилизованные пришельцы сломали хижины, заменив примитивные лачуги добротными домами из камня: так бывшая кельтская стоянка превратилась в центр римской провинции Норикум. Следующую страницу ее истории перелистнули племена готов и герулов, которые нахлынули сюда после того, как ушли легионеры. Не выдержав смуты Великого переселения народов, Ювавум перестал существовать, а вместо него в конце VII века возник монастырь, чей первый настоятель Рупрехт считается первым духовным князем Зальцбурга.

Глядя на старые, но все еще добротные дома из камня, трудно поверить, что в Зальцбурге когда-то жили в хижинах

О его жизни до основания обители хронисты молчат и только один, не вполне достоверный источник сообщает, что он каким-то образом относился к франкскому королевскому роду Меровингов, хотя по происхождению был ирландцем. Если верить тому же автору, будущий святой покровитель Зальцбурга путешествовал по Дунаю в качестве представителя герцога Теодора II Баварского. Будучи убежденным христианином, владыка пожелал увлечь новой верой всех своих подданных и для исполнения этой благостной цели пригласил Рупрехта, служившего хорепископом (сельским епископом) в Вормсе.

Миссионер имел достаточно средств, поэтому странствие затянулись надолго. В сопровождении помощников он заезжал в каждую деревню, не ленился подниматься на самые вершины гор, проходил по самым трудным перевалам. Отряд Рупрехта восстанавливал разрушенные церкви и строил новые, прокладывал тропы в глухих лесах, стараясь не оставить без слова Божия ни один дом. Одна из таких дорог привела проповедника к стенам полуразрушенной римской крепости Ювавум. Места были настолько красивыми, что желание идти дальше пропало, зато возникла мысль об основании форпоста или миссионерского центра, какой в то время существовал лишь в Риме.

С тех далеких пор горы в пределах города сохранили связанные с монашеством названия. На восточном берегу Зальцаха находится Капуцинерберг (гора капуцинов), а на западном – Нонберг (гора монахинь) и Мёнхсберг (гора монахов). Последняя у христиан почиталась особо, поскольку на ней мученически погиб Максим, ученик знаменитого проповедника Северина, убитый герулами в V веке. Тем не менее возведенная под горой церковь получила имя Петра и тому же святому был посвящен монастырь, уцелевший по сей день и ныне расположенный в черте города.

Архитектура монастыря Святого Петра представляет такой же интерес, как история его создания и строительства. О последнем сведений почти не имеется; можно лишь предположить, что возведение началось с рытья колодца, затем оказавшегося в обширном дворе, где стояла беломраморная статуя покровителя. После того монахи воздвигли деревянный храм, впоследствии сменившийся каменным, с богато украшенным порталом, 16 алтарями из белого мрамора и такими же памятниками, среди которых своим возрастом и искусной работой выделялся старый деревянный образ святого Рупрехта. В середине XIX века место рядом с отцом-основателем занял каменный Иоганн Штаупиц, друг и сподвижник Мартина Лютера. Еще позже в церкви появились скульптуры наиболее почтенных обитателей монастырского кладбища: баронессы фон Зонненбург (сестры Моцарта) и Михаэля Гайдна, брата знаменитого композитора Иосифа Гайдна, чей прах в свое время был переправлен в Вену. Фамильные склепы, аркады, надгробные памятники с портретами и эпитафиями всегда вызывали любопытство у светской публики. Посетители шли к некрополю по тропинке, через ворота с низким сводом, открывающие путь к могилам, большая часть которых относилась к XIV столетию, когда обитель процветала.

Рупрехт возглавил обитель, открыв практику совмещения двух должностей – епископа и аббата монастыря Святого Петра, – которая сохранялась в этом месте больше 300 лет. Маленькая община проповедников-бенедиктинцев довольно быстро для Средневековья превратилась в центр просвещения. Заслугой монахов считается создание Зальцбургского университета, не нынешнего, а старого, существовавшего до 1810 года: Коллегиум Бенедектинум и в настоящее время известен в образовательных кругах Европы.

Сегодняшний монастырь Святого Петра богат не только историей. В нем поныне действует старейший в Европе винный погреб, впервые упомянутый хронистами в 803 году. Беседа за стаканом хмельного напитка обычно завершает осмотр гербариев, коллекции минералов, собрания старинных гравюр и антиков. Служители предлагают гостям посидеть в библиотеке, где невозможно не ощутить причастность к знаниям, увековеченным в 70 000 позднепечатных книг и 6000 инкунабул, среди которых имеется Антифонариум XIII века – 850-страничный сборник псалмов с 500 миниатюрными рисунками.

Спустившись в катакомбы, можно представить, насколько тяжелой и опасной была жизнь первых христиан на землях Германии. Крутая лестница ведет к пещере Максима, которую он вместе с 50 учениками выдолбил в скальной толще Мёнхсберга. Одновременно с кельей братья соорудили часовню, чудом не разрушенную герулами. Крошечная пещерная церковь напоминает о мученической смерти проповедника, равно как и возведенный уже бенедиктинцами храм, позже получивший имя святой Маргариты.

Из множества благих деяний Рупрехта вторым по значимости стало устройство женского монастыря на горе Нонберг, на которой к приходу миссионеров сохранились остатки лагеря римлян. Общиной бенедиктинок руководила Эрентруда, сестра или племянница, во всяком случае близкая родственница преподобного. Легенда гласит, что Рупрехт скончался на ее руках, сказав на прощание: «Ну, сестра, пришел мой смертный час!» Она со слезами бросилась к умирающему, умоляя взять ее с собой на небо, и тот не смог ей отказать. Через несколько дней Эрентруда услышала голос духовного отца и вскоре, оставив земные заботы, последовала за ним. Могиле первой настоятельницы довелось пережить саму обитель, сгоревшую в 1006 году, но через несколько лет отстроенную заново императором Генрихом II.

К числу построенных Рупрехтом храмов относится также часовня оригинальной восьмиугольной формы в Альтоттинге. Она была возведена в честь чудотворной статуи Божьей Матери и до сих пор является местом, где постоянно происходят чудеса; вероятно, поэтому святого Рупрехта иногда изображают с этой часовней в руках. Известно, что, наряду с уставом святого Бенедикта, во всех учрежденных им монастырях действовали правила, восходившие к ирландской монашеской практике, отчего происхождение самого святого отца принято относить к Ирландии. Возможно, именно строгие порядки являются одной из причин столь долгой жизни раннехристианских общин Зальцбурга. Благополучно прошло через века и женское аббатство, недавно признанное самым старым в Германии. Как и все исторические места, оно доступно для посещения. Монахини бережно хранят реликвии, среди множества которых особую ценность имеют средневековые картины и великолепный стул, украшенный резьбой по слоновой кости.

Теодор II подарил Рупрехту землю вместе с правом на охоту и рыбную ловлю. Когда обнаружилось, что в здешних краях прямо на поверхности залегает соль, баварский герцог преподнес монахам 12 котлов для вываривания соляного рассола, чем символично дал согласие на добычу ценного продукта и вместе с тем заявил о праве на часть доходов от его продажи. Питая большие надежды, к досаде своей, он не получил ничего. Преподобный, не думая о наживе, усердно распространял учение Христово среди народов, нетвердых в вере. Посвящая проповедям все свое время, производством он занимался нехотя, так и не обеспечив богатства ни себе, ни господину. Тем не менее народная молва окрестила его соляным святым, чего не удостоился следующий епископ – Виталис, который сумел организовать добычу и, собственно, создал все существующие доныне соляные рудники.

В результате не столь благостной, зато гораздо более рациональной деятельности поселение монахов превратилось в Зальцбург (от нем. Salzburg – «Соляной город»). Упоминавшийся в летописях с 755 года, он активно распространял влияние на все, что приносило доход, взяв под контроль торговые пути, заполучив рудники, солеварни, поля, леса, наполненные рыбой озера, что быстро принесло ему славу культурного, промышленного и духовного центра Нижней Германии. Все это городу обеспечивали соляные копи Халляйна, сегодня не действующие, зато хорошо известные в качестве музея. Кроме того, небольшой городок в пригороде Зальцбурга стал местом, где родился композитор Франц Ксавер Грубер, чья могила находится рядом с его же домом-музеем.

Туристы отправляются в Халляйн чаще на автобусе, благо его остановку на площади Моцарта знает каждый горожанин. Далее приходится сменить транспортное средство, выбрав другой автобус или канатную дорогу. Экскурсия начинается с похода в Соляную пещеру, в которой температура круглый год держится на уровне 7–10 °C. Раньше рабочие добирались до шахт пешком, а сегодня то же путешествие можно совершить на поезде-тендере. Гости садятся друг за другом на длинную скамью, как при катании с горки «паровозиком», и едут вглубь горы, не боясь за свои костюмы, ведь на входе каждому выдают белые одежды: безразмерные брюки и куртки-балахоны с капюшонами. Продвигаясь по земным недрам, они невольно совершают переход границы Австрии и Германии.

В шахтах от былых времен сохранились только стены, но экскурсия не ограничивается скучным осмотром поверхностей, о чем позаботились сотрудники музея. Съезжая на тобогганах с соляных горок либо совершая романтичное плавание на пароме по соляному озеру, в лучах цветного света, под звуки космической музыки, вряд ли кто-нибудь из посетителей задумывается о том, каким трудом добывали соль люди Средневековья. Вероятно, одним из первых добытчиков и был загадочный «соляной человек», не так давно обнаруженный в дальней штольне.

В узком туннеле, по которому движется поезд, нельзя привстать или наклониться в сторону без риска разбить голову. Однако путешественников это не пугает, ведь экскурсия в глубь горы, даже без разъяснений гида, очень увлекательна. Она начинается с показа фильма о том, как здесь добывали соль во времена кельтов, о создании и развитии епископских соляных копей. В боковых коридорах воссозданы сцены труда горняков, от Средневековья и до наших дней. В пещеры Халляйна разрешено спускаться без маленьких детей и обязательно с проводником, который, владея несколькими языками, старается объяснить попроще, если гости все же не понимают. На определенных участках пути установлены постоянно действующие фотокамеры, чтобы на выходе экскурсанты могли приобрести снимки, выбрав собственные изображения. Европейский музей любого вида и уровня не допускает того, чтобы посетители испытывали хотя бы малейшее неудобство. В Халляйне такой деликатный вопрос как наличие туалета на глубине 200 м решается не сложнее, чем, например, в столичном дворце. Впрочем, австрийцев такие заботы не тяготят, поскольку они по-своему любят подобные заведения: в этой стране туалетов много, все бесплатные, а порой наделенные какой-то идеей. Почти в каждом музее имеются «секретные комнаты», относящиеся к историческим лицам. Так, в венском дворце Шёнбрунн гостям демонстрируют «клозет Франца-Иосифа», а в главной крепости Зальцбурга похожее заведение именуется «туалетом архиепископа».

Оглавление книги