Книга: Тироль и Зальцбург

Под Золотой крышей

Под Золотой крышей

К середине XIX века Инсбрук полностью утратил столичный блеск, но все же остался центром большого края. Рационалисты и люди не слишком внимательные, узнав, как банально выглядит имперская столица, пусть даже бывшая, испытывали разочарование. Несмотря на многовековую историю, главный город Тироля смотрелся вполне современно. Расположенный в романтической местности со здоровым климатом, он обладал всем, что надлежало иметь городу его ранга: добротными жилыми домами, ратушей, собором, банками, магазинами. Улицы были не слишком узкими, а ровные тротуары, благоустроенный берег реки, зелень и чистый воздух располагали к прогулкам. Оказавшись в Инсбруке даже проездом, путешественники часто задерживались надолго и только тогда начинали осознавать своеобразие этого места. Среди правителей Тироля было немало меценатов, которые оказывали поддержку композиторам, архитекторам, художникам, оттого следы великих творений здесь встречаются повсюду.

Мюнхенский библиотекарь Генрих Ноэ, известный как поэт или, по собственной рекомендации, «певец с севера», считал, что Инсбрук создает впечатление искусственной столицы, о чем записал в своей книге «Природные представления и виды»: «Различный архитектурный характер города проявляется, например в домах, в которых незнакомец находит пищу и ночлег. Путешественники более требовательные стараются отыскать новые здания, легко узнаваемые по гладким фасадам и вывескам на французском языке. Цены в таких гостиницах окупаются комфортом и любезным обслуживанием, чем не всегда могут похвалиться старые, давно известные, весьма дешевые отели, обычно занимающие дома с эркерами, как было принято строить в Средневековье. Мечтатель либо торговец антикварных вещей мог бы утверждать, что каждый из старых углов Инсбрука дает размышлению больше материала, чем все новые кварталы, которые строились, хотя и хорошими архитекторами, но по заказу торговцев и заводчиков».

На взгляд романтика, каким несомненно являлся Генрих Ноэ, даже Старый город (нем. Altstadt) тогда был слишком современным, гладким, излишне рациональным, чего не могла изменить даже средневековая архитектура. Располагаясь в основном на левом берегу Инна, старинные жилые дома, к счастью, еще не вытеснялись учреждениями – холодными и, как тогда казалось, невзрачными зданиями, выражавшими эстетические запросы граждан XIX века.

Родившийся в живописном крае Генрих Ноэ много путешествовал, чаще всего бывая в Тироле, который очень любил. Современники предпочитали его книгу официальным путеводителям. Он с упоением рассказывал о достопримечательностях Инсбрука, знакомил с местными нравами, помогал выбрать гостиницу и рассчитать, сколько дней понадобится для того, чтобы увидеть все архитектурные и художественные сокровища города. Автор советовал читателю не корить себя за равнодушие к экскурсиям, ведь в благословенном Инсбруке находилось занятие и тому, кто не испытывал желания карабкаться по скалам и бегать по музеям. Обойдя стороной туристические тропы, человек, по его словам, может остаться на земле, погрузившись в уютный бюргерский мир, где царит спокойствие, где люди никуда не торопятся, стараясь взять все, что предлагает жизнь. Вместо гор и лесных чащ поэт рекомендовал дрему на траве дворцового сада, а еще лучше – кружку богемского пива, неспешно выпитую на вокзале или в таверне «Делево» с тенистым виноградником, расположенной в Новом городе. Сегодня похожее удовольствие составляет обед в ресторане «Бирвастль» на прохладной набережной Инна. Не меньше впечатлений оставит вечер, проведенный за столиком в кофейне, из окна которой горные кручи, замки, водопады и прочие курортные прелести выглядят гораздо привлекательнее, чем вблизи.

Золотая крыша Инсбрука. Иллюстрация к книге Г. Ноэ «Природные представления и виды», 1876

Когда Тироль был государством, его правители жили в одноименном замке близ Мерана и, видимо, не испытывали желания находиться рядом с подданными. Так же до начала XV века поступали и австрийские наместники, пока новому графу Тирольскому, герцогу Фридриху IV из рода Габсбургов, не наскучила замковая жизнь. Существование в лесной глуши, за толстыми стенами казалось еще более унылым в отсутствие двора, на содержание которого герцогу попросту не хватало денег, из-за чего люди прозвали его Фридрих Пустой Карман. Хронисты рассказали, как он переезжал в Инсбрук, а народная молва приписала ему строительство дома, того самого, покрытого золотом якобы для того, чтобы опровергнуть обидное прозвище. В самом деле Золотая крыша является «детищем» Максимилиана I, а заслуги Фридриха нет даже в возведении здания. Впрочем, о городе он заботился так же мало, как и о собственной резиденции.

Вначале знаменитое здание имело простую форму и обычный белый фасад, украшенный выступом в виде двухэтажного балкона: с него правитель приветствовал народ, а также смотрел турниры и спектакли, устраиваемые на площади.

В 1490 году император присоединил к своему показному титулу вполне реалистичное звание графа Тирольского и перебрался в Инсбрук, где, как и думал, задержался надолго, отчего устроился основательно. Мысль о создании некоего символа власти пришла к нему через несколько лет, и еще немного времени понадобилось для ее воплощения. К началу нового века горожанам было представлено изумительное по красоте творение художника Николауса Тюринга, который перестроил старые балконы в изящный эркер из резного дерева – настоящую императорскую ложу, достойную великого монарха, каким был Максимилиан.

Готический свод этого сооружения сиял, словно солнце, и люди не сразу поняли, чем вызван столь удивительный эффект. Позже выяснилось, что эркер украшала золотая черепица, точнее, около 3000 медных пластин, покрытых тонким слоем позолоты. Скульптурным оформлением занимался сам Тюринг. Обрамив края крыши фризами с изображениями животных, он поместил на балконных перилах рельефные портреты Максимилиана и двух его жен – Марии Бианки Сфорца и Марии Бургундской. Скульптура нижнего ряда посвящена символике и создана Грегором Тюрингом, вторым представителем художественной династии. Со стороны фасада прямо на зрителей смотрит двуглавый орел империи, окруженный высеченными из дерева гербами Австрии, Венгрии, Милана и Бургундии, а сбоку представлены гербы Тироля и Штирии. Настенные росписи изображают двух знаменосцев с имперским и тирольским штандартами.

Площадь перед Золотой крышей

Сейчас под Золотой крышей располагается музей, посвященный жизни императора. Он получил название Максимилианеум, хотя экспозиция вкупе с видеоматериалами рассказывает не только о нем, но и обо всех Габсбургах. Инсбрук был их официальной резиденцией в течение полутора веков, начиная от Максимилиана I и заканчивая Леопольдом, пока в 1665 году Тироль не перешел к Австрии. О том, что в городе надолго задерживались монархи, напоминает архитектура Альтштадта, где, как и во всякой столице, имелись светские и духовные учреждения государственной значимости.

Особое место в их ряду занимает ратуша со сводчатой галереей, или Гербовая башня, в конце XV века появившаяся на Городской площади напротив Золотой крыши. Застройка в этом месте никогда не была низкой, иные дома уже в Средневековье достигали 5 этажей, но 57-метровая ратуша гордо взметнулась над всей округой и выглядела так, будто ее создатели хотели заявить о себе на весь мир. Возможно, так и было, поскольку здание строили сами горожане, в основном вдруг разбогатевшие промышленники, которым хотелось такой же внушительной символики, какую уже имели Габсбурги.

Вид Инсбрука того времени не нужно представлять, поскольку его изображение имеется на пейзажах Альбрехта Дюрера. Несмотря на масштабный замысел, эти работы поражают точностью и виртуозной разработкой каждой детали. Художник пробыл в Тироле недолго, но, судя по письмам, проведенные здесь дни, недели или месяцы оставили теплые воспоминания. О том же свидетельствуют и зарисовки города – теплые, радостные, жизнеутверждающие акварели, которые, к большому сожалению тирольцев, хранятся не в Инсбруке. Когда великий мастер жил здесь, неизвестно, сам он об этом не распространялся, а рисунки не датированы. Однако время создания некоторых из них помогла установить скрупулезность автора, ведь он всегда писал с натуры. Так, на акварели «Вид на Инсбрук с севера, с другого берега реки Инн» среди законченных прямоугольных башен с красными кровлями одна скрыта строительными лесами. Если сравнить работу Дюрера с записью в городской хронике, то нетрудно догадаться, что художник изобразил Гербовую башню, освящение которой состоялось в 1496 году. Снаружи она отличалась высотой и элегантной формой, поражая внутри богатым убранством, подстать великолепным росписям того же Дюрера.

Альбрехт Дюрер. Вид на Инсбрук с севера, с другого берега реки Инн, 1495

Как видно на акварели, вначале Гербовую башню покрывала остроконечная готическая крыша. К середине столетия ее заменили куполом, ведь в ту пору Европу охватил Ренессанс и средневековые черты в зодчестве появлялись все реже, а иногда и вовсе уничтожались. К счастью, создатель Оттобурга, построенного одновременно с ратушей вблизи крепостной стены, предпочитал новомодным течениям готику. Эта постройка тоже предназначалась для заседаний совета. Вероятно, в одном из ее залов Максимилиан доказывал отцам города необходимость создания курьерской службы. За дело взялись братья Таксис, которые, как известно, справились с поручением блестяще. После того как совет перебрался в другое здание, в Оттобурге расположился ресторан. Действующий и поныне, он привлекает гостей старинной кухней, домашним уютом и почти музейным убранством, таким, какое имели старинные таверны.

Об имперском прошлом Инсбрука напоминает арсенал, или Оружейная палата Максимилиана, как чаще называют небольшое одноэтажное строение в самом центре города. Устраивая обычный армейский склад, император вряд ли думал о том, что создает музей, иначе постройка не выглядела бы так скромно. Тем не менее уже к началу прошлого века в ней располагалась самая крупная в Европе выставка средневекового оружия.

Гербовая башня на Городской площади. Иллюстрация к книге Г. Ноэ «Природные представления и виды», 1876

Вынужденный вести непрерывные войны, император не находил ни времени, ни средств для храма. Досадное и отнюдь не прибавляющее правителю славы упущение было исправлено в 1550-х годах, когда Фердинанд I распорядился насчет возведения Придворной (Францисканской) церкви. Не имея возможности посвятить благодетелю храм, горожане назвали его именем музей – Фердинандеум. Со временем в стенах этого почтенного заведения скопились настоящие сокровища: собрание вещей, связанных с первобытной историей края, крупнейшая в Австрии коллекция готической живописи, картины мастеров эпохи Возрождения и просвещенного абсолютизма.

Оружейная палата, или бывший арсенал Максимилиана I

В Тироле, как и в других австрийских провинциях, нет запрета на фотографирование в церквях. В каждом храме висит предупреждение о том, что в Божий дом нельзя заходить с собаками, мороженым, на роликах, в шляпе, а снимать можно, только без вспышки, дабы не потревожить покой тех, кто лежит в роскошных гробницах.

Серебряная капелла, где навеки упокоилась душа Фердинанда II Габсбурга, отличается какой-то нереальной красотой, в то же время удивляя размерами. Занимая внушительную часть Придворной церкви, эта часовня была рассчитана на двоих, ибо только здесь эрцгерцог смог, наконец, воссоединиться с Филиппиной Велзер, которой этикет не позволял жить вместе с супругом. Свое нежное название капелла получила из-за убранства: статуя Девы Марии, алтарь и почти вся утварь здесь выполнены из серебра. На надгробии Фердинанд изображен по традиции коленопреклоненным, в полном вооружении. На счету покойного немного сражений, и почти все они запечатлены в мраморных рельефах могилы. Гробница госпожи Велзер уступает ей по величине, пленяя изяществом и тонким вкусом исполнения. Разделенные при жизни, в мире вечности супруги расположились по-домашнему уютно. Серебряная капелла больше походит на комнату с ложами, 23 бронзовыми статуэтками святых и даже с органом, на котором Филиппине играла придворная дама, преданная герцогиня фон Лоран, похороненная тут же, в небольшой нише, словно в тени своей царственной подруги.

Максимилиан I, питая особую привязанность к Инсбруку, хотел покоиться в Придворной церкви, поэтому задумался об устройстве своей могилы там еще при жизни. Он мечтал об огромном помпезном надгробии, способном выразить мысль о необходимости, могуществе и вечном существовании монархической власти. Что-то из задуманного император смог увидеть, однако на полное воплощение замысла не хватило ни времени, ни средств, но главное – заказ, кстати, не выполненный до конца, оказался ненужным, поскольку заказчик умер в Вельсе, откуда его тело было переправлено в Вену и погребено в фамильном склепе Габсбургов.

Орган в Придворной церкви

Честолюбие владыки Священной Римской империи рождало блестящие проекты. Осуществлялись они крайне редко, чему всегда мешало одно заурядное обстоятельство: деньги, точнее, их отсутствие. Имея почти беспредельную власть, выигрывая сражения, организуя турниры, охоты и другие заметные мероприятия, Максимилиан часто не мог оплатить, например, работу скульптора или живописца, даже такого, как Дюрер. Великого монарха связывали с великим художником очень странные отношения. Нельзя сказать, что император не помнил о своих долгах. Нет, он посылал письма, обещал заплатить сам или дипломатично перекладывал заботу об этом на плечи отцов города, где был сделан заказ. Совет Нюрнберга чаще всего намеков «не понимал», и Дюреру приходилось исполнять императорские просьбы бесплатно. Ни гроша не досталось ему за большую гравюру, где торжественная процессия во главе с Максимилианом следует через Триумфальную арку. А композиция получилась великолепной и к тому же без всяких намеков прославляла австрийский правящий род, заодно выражая почтение самому императору. В последний раз художник получил от него заказ в 1519 году. Опять же в долг он взялся писать портрет Максимилиана, не зная, что заказчик лежит на смертном одре. Картина вышла не слишком удачной, и неудивительно: автор не знал императора лично, не питал к нему теплых чувств, а с его кончиной окончательно потерял надежду на получение платы.

Альбрехт Дюрер. Портрет Максимилиана I, 1519

Совсем иные обстоятельства сопутствовали созданию гробницы в Придворной церкви. Так и оставшаяся пустой, она всегда привлекала к себе внимание, являясь и скульптурным шедевром, и символом, повышающим престиж города. Надгробие состоит из высокого мраморного саркофага и статуи преклонившего колени Максимилиана; последняя была выполнена в 1542 году скульптором Лю дель Дюком. Покой императора охраняют 28 фигур из черной бронзы: изображенные в человеческий рост остготские короли, знаменитые французские рыцари, принцы из династии Габсбургов и люди, непосредственно к ней относящиеся, например испанский король Фердинанд Католический, а также супруги эрцгерцогов и первый маркграф Австрийский Леопольд Бабенберг – святой покровитель страны. Имена «черных рыцарей и дам» вырезаны на пьедестале памятника, где, помимо того, помещены 24 мраморных рельефа со сценами из жизни покойного и его предков. Судя по сюжетам, главное место в их существовании занимали войны, свадьбы и коронации. Император не пожелал видеть на своей могиле неудачные битвы, хотя, справедливости ради, стоит заметить, что таких у него было совсем немного.

Не имея места для отчета о всех победных боях, скульптор изобразил лишь самые громкие, причем каждое изображение, ввиду большого количества сцен, пришлось уменьшить до размера небольшого полотна. Если бы заказчик не умер и смог увидеть все это, он наверняка порадовался бы картинам завоевания Штульвейсенбурга и разгрома турок в Хорватии, двух побед над французами при Гинегате (1479 и 1515), поражения венецианцев у Кальяно (1487), взятия крепости Аррас (1492), осады Куфштайна и обращения в бегство богемцев при Регенсбурге (1504), унижения герцога Гельдернского (1505), сдачи Падуи (1509), победной осады Турина (1513), удачной защиты Вероны (1516), осаждаемой все теми же венецианцами, с которыми Максимилиан воевал много и успешно.

Рельеф памятника императору Максимилиану во Францисканской церкви. Иллюстрация к книге

Г. Ноэ «Природные представления и виды», 1876

В отдалении от императорской гробницы с 1823 года лежат останки предводителя воcставших тирольцев Андреаса Хофера. Он был расстрелян по приговору французского военного суда зимой 1820 года вместе со своим сподвижником Сандвиртсом Пассейрским. Единые в смерти, эти люди остались рядом и после нее, превратившись в каменные статуи памятника в Придворной церкви. У ног командиров на барельефах пьедестала разместилась их символическая армия, которую представляют шесть крестьянских фигур – аллегория войска и шести административных округов Тироля. Осматривая монумент, внимательный зритель может заметить разницу в исполнении двух его частей: имея равных по мастерству создателей, солдаты на пъедестале выполнены с большим старанием и любовью к героям, чем статуи предводителей.

Так получилось, что этот уголок храма посвящен борцам за свободу Тироля. По сторонам памятника Хоферу погребены его товарищи Шпекбахер и Гаспингер, а напротив расположена братская могила тех, кто отдал жизнь за освобождение своего края уже в другие, не столь отдаленные времена. На одном из мраморных надгробий можно прочесть имена трех офицеров, причем один из них – внук Хофера.

Расстрел Андреаса Хофера глазами австрийского живописца

С середины XVII века и до последних лет существования графства Тиролем управлял Леопольд Габсбург. По примеру предшественников он жил в Инсбруке, но, в отличие от них, уделял меньше времени войне и гораздо больше искусству, литературе, наукам. Графа окружал большой изысканный двор, который, наряду с поэтами и красивыми дамами, составляли ученые, в то время получившие возможность преподавать в университете Инсбрука. Выросший из иезуитской школы и официально учрежденный Леопольдом, вначале он работал с перерывами, дважды распускался и собирался вновь, пока в середине XVIII века Франц I окончательно не закрепил его статус. С тех пор название этого почтенного заведения употребляется со словом «императорский» и двойным посвящением в честь обоих основателей. Кроме того, горожане решили увековечить графа-созидателя в особо торжественном памятнике. Замысел удался вполне, поскольку его бронзовая статуя стала первым в северных Альпах скульптурным изображением всадника на вздыбленном коне.

К правлению Леопольда относится появление в Инсбруке не только университета, но и городского театра. Первые публичные подмостки радовали публику около двух столетий, но потом здание было переделано и, утратив былую роль, почти век существовало в качестве управления таможенной службы. В 1970-х годах давно заброшенное строение снесли, а на сохраненном фундаменте воздвигли Дворец конгрессов.

Университетская церковь

Утратив звание столицы графства, город начал быстро расти. Строительный шквал поглощал средневековые постройки, место которых занимали церкви, дворцы и учреждения в стиле барокко. В 1710 году для публики распахнулись ворота Придворного парка (нем. Hofgarten). Парковые дорожки располагались прямо под окнами Хофбурга, поэтому вначале сюда пускали только избранных, чтобы вид гуляющих не смущал наместника. Со временем рядом со старинными скамьями и белоснежной скульптурой появлялось более современное оборудование и теперь горожане могут не только пройтись, но и посмотреть концерт в специальном павильоне, поиграть в шахматы на специальной площадке или посетить устроенный здесь же Музей изобразительных искусств.

Не первым, зато самым главным для города явлением в стиле барокко стал собор Святого Якова, возникший к 1724 году там, где ранее стояла готическая церковь. В духе времени святыней нового храма признали не древнюю икону, а почти светскую картину: алтарь украсил портрет Богоматери-Помощницы кисти именитого портретиста Лукаса Кранаха Старшего. Роспись потолка исполнил один из братьев Асам – художник из Баварии, в отличие от Кранаха, знавший о создании храмов все, от проектирования до мелких деталей убранства. Чтобы поддержать высокий статус храма (по захоронениям он явно уступал Придворной церкви), сюда был перенесен прах эрцгерцога Максимилиана III спустя век после его смерти. Эрцгецог совмещал звание правителя Тироля с титулом гроссмейстера Тевтонского ордена.

Кафедральный собор Святого Якова

Не испытав особых потрясений, собор Святого Якова более 300 лет действует в качестве приходской церкви. Его двери распахнуты и для верующих, и для праздной публики, которой, с учетом небольшого населения Инсбрука, собирается больше, чем прихожан. Многие приходят сюда не столько ради осмотра гробницы и странного творения Кранаха, сколько для того, чтобы насладиться чистым звуком колокола, не так давно помещенного на Северной башне; говорят, что мелодия перезвона призывает к миру.

В зале кафедрального собора

Такую же идею преследовали создатели колонны Святой Анны, воздвигнутой в 1704–1706 годах и позже оказавшейся на главной улице Инсбрука. Ее создавали на средства горожан в память о победе над баварцами, пытавшимися захватить столицу Тироля во время дележа испанского наследства. Сооружение из красного мрамора имеет вид коринфской колонны, увенчанной скульптурным изображением Девы Марии – спасительницы города. Богоматерь окружают статуи святой Анны, святого Кассиана, святого Виргилия и святого Георга. Улица, в центре которой позже оказался памятник, получила название в честь эрцгерцогини Марии-Терезии. Начинаясь у границы Старого города, она знаменует собой начало Нового, пленяющего разноцветными фасадами зданий в стиле барокко.

Первой из построек в новом вкусе стал дворец, построенный к 1728 году архитектором Г. А. Гимппом. Ныне это барочное здание именуется Домом земли Тироль, а в его пышно декорированных залах расположилось местное правительство. Дом горожанина Хёлблинга вначале имел скромный средневековый фасад, но к 1730 году, после значительной переделки, тоже стал похож на барочный дворец. Сегодня первый этаж здания занимает маленький магазин и в нем по-прежнему живут люди, хотя и не потомки первых владельцев.

Колонна Святой Анны на улице Марии-Терезии

Трудно поверить, что респектабельную и, казалось бы, неизменно благополучную Австрию могло захватить такое неприятное явление, как бедность. Между тем такое с ней случилось в первой половине XIX века, когда в стране всем жилось плохо, исключая небольшие группы населения, к которым вместе с родовой знатью принадлежали домовладельцы. Недвижимость обеспечивала надежный доход, в отличие, например, от рук, какими бы искусными они ни были. К счастью, недовольство не вылилось во всеобщий бунт (тирольцы – нация гордая, но законопослушная), но иногда принимало странные формы. Крестьяне выходили на дорогу, ломая и сжигая императорские кареты, рабочие выплескивали ненависть на машины, которые, как им казалось, отнимают у человека хлеб.

В середине того же столетия страсти утихли, страна избавилась от захватчиков, как французских, так и баварских, а буржуазная революция 1848 года завершилась приходом к власти прогрессивного императора Франца-Иосифа, который сумел изменить ситуацию в экономике и установил спокойствие в политике. Одержав победу, капитализм развивался не так бурно, уже не встречая преград со стороны правительства. Люди не боялись войны, перестали голодать и даже начали задумываться о прекрасном. Резким переменам в жизни и сознании австрийцев немало поспособствовала промышленность. По всей империи тысячи фабрик производили огромное количество товаров и часть создаваемого богатства – та, что не оседала в банках, и не уходила на развитие производства, направлялась в городскую казну. Банкиры и заводчики создавали «свои» города, благо прошло время экономии, когда каждый грош пускался в оборот, и победители смогли показать то, чем обладали.

Оказавшись на пересечении путей из Восточной Европы в Западную и из Южной в Северную, Инсбрук развивался не менее активно, чем страна в целом. Однако, в отличие от Вены, которая преображалась по единому проекту, здесь изменения происходили если не хаотично, то и не планомерно.

Краеведческий музей

Увлекшись барокко, австрийцы так и не сумели оценить по достоинству другие архитектурные стили. Ни в столице, ни в провинциальных городах не приветствовался классицизм, но в Инсбруке неоантичные сооружения все же встречались. Одно из них – Ландстеатр, или, более официально, Театр земли Тироль, в 1846 году заменивший дворцовые подмостки, выглядит очень эффектно и особенно привлекает своим порталом, украшенным 4 коринфскими колоннами. Некоторыми чертами классицизма был наделен построенный немного позже краеведческий музей, поныне оставшийся самым крупным в западной Австрии учреждением подобного рода. В 1863 году, незадолго до праздников по поводу 500-летия принадлежности Тироля к австрийским землям, в центре Инсбрука торжественно открылся памятник герцогу Рудольфу IV.

Память о восстании под руководством Андреаса Хофера, победившего в трех битвах, была увековечена с гораздо большим размахом. В северной части города на берегу Инна возник музей-панорама «Битва при Бергизеле 1809 года». Созданная по проекту Михаэля Цено Димера в канун XX века, она является одной из немногих в Европе круговых картин, сумевших сохранить свой первоначальный вид. Сегодняшний мемориал, кроме панорамы, включает в себя памятники тирольским борцам за свободу и самому Андреасу Хоферу, часовню, кладбище императорских егерей, а также Военный музей.

Общественная организация под названием «Альпийский союз» существует около 130 лет, объединяя в своих рядах почти 200 млн альпинистов, причем не только из Австрии. Одноименный музей был организован в 1911 году и вначале располагался в мюнхенской вилле «Исарлюст». Бомбардировки союзников во время Второй мировой войны вместе со зданием уничтожили большую часть коллекции, после чего руководители союза решили перевести музей из беспокойной Германии в Тироль, куда незадолго до начала войны были отправлены некоторые экспонаты.

Прошло 30 лет, прежде чем спасенные вещи стали доступны публике: Альпийский музей в Инсбруке открылся в 1973 году, заняв красивое здание на центральной улице Инсбрука, Вильгельм-Грайль-штрассе. Его посещение сродни встрече с Альпами посреди города. Выставленные в залах картины и рельефы освещают 200-летнюю историю горного туризма и альпинизма, а также дают представление о художественном взгляде на эти виды спорта. Исторические карты, альпинистское снаряжение, ежегодники, модели хижин, где в давние времена останавливались скалолазы, иллюстрируют систематическое освоение Альп. Опытным лыжникам здешние выставки напоминают о совершенных восхождениях и помогают спланировать следующие походы.

Много интересного здесь находят и те, чья жизнь ограничивается прогулками в долинах. Живописные и пластические изображения Альп образно выражают отношение человека к природе и ее богатствам, что особенно актуально для горного курорта, каковым уже несколько веков считается Тироль.

В конце Первой мировой войны южная часть края, бывший Меран, где стоял старый графский замок Тироль, отошла к Италии. В следующей войне Инсбрук сильно пострадал от авианалетов, но, едва наступил мир, в городе началось активное строительство, и к радости любителей исторической архитектуры власти не жалели денег на реконструкцию.

Недавно восстановленная Мастерская литья колоколов погружает человека в мир средневековых ремесел. Считается, что раньше люди стремились создавать вещи, достойные Бога, которому в данном случае работа посвящалась непосредственно. Уникальным предприятием более 400 лет владеет семья Грассмаир. Многовековая традиция мастерской включает в себя все этапы производства колоколов – от добычи руды до готового изделия. Раньше мастерская была единственной во всем Тироле и потому хозяева, не испытывая недостатка в заказах, могли позволить себе не просто труд, а священнодействие, причем в буквальном смысле.

Отливка колокола не терпит суеты и многолюдия. Посторонних в плавильный цех не пускают, лишь начало отливки проходит в присутствии священников церкви, для которой предназначается колокол. Надев парадное облачение, они читают молитвы и поют гимны, теперь пользуясь микрофоном. После службы рабочие под контролем старшего Грассмаира закидывают слитки в печь, заливают расплавленную руду в форму и, следя за температурой, в определенный момент снимают защитные маски, чтобы на несколько минут застыть в почтительном поклоне: в трепетном отношении к делу, в уважении к своей и чужой вере, видимо, и заключается главный секрет тирольских ремесел.

Во всех храмах Инсбрука имеются колокола, созданные в мастерской Грассмаиров

Традиция требовала от каждого из Грассмаиров совмещать роль хозяина с должностью мастера, а порой и быть простым рабочим. Секрет изготовления колокола, известного всему миру и способного выдавать до 50 созвучий, веками передавался от отца к сыну. В настоящее время при мастерской существует музей, где дополнением к рассказу о создании колоколов служит особая комната, в которой посетители могут услышать легендарный грассмаировский звон.

Впрочем, те же звуки время от времени раздаются за пределами завода, ведь почти все храмы, как в самом Инсбруке, так и в окрестностях города, оборудованы колоколами, созданными в одной мастерской. Церковь Святого Николая, построенная по проекту Франца де Паула Пенца на озере Обернбергер недалеко от Бреннера, видна издалека благодаря высокому расположению. Однако звук ее грассмаировского колокола разносится еще дальше, порой достигая соседней долины Випталь, известной всему миру как место, где археологи обнаружили могильники бронзового века. На одной из ближайших вершин стоит церковь, посвященная святой Урсуле и пленяющая своим древним романским видом. Уединенная, в меру «дикая» несмотря на близость большого города, эта долина прекрасно подходит для пешеходных прогулок, лыжных походов и занятий беговыми лыжами.

В Випталь удивительным образом пересекаются прошлое, настоящее и будущее. Последнее подтверждает футуристическая конструкция моста, высочайшего в Европе (192 м) и, возможно, потому названного именем континента. Железная «Европа», начинаясь в Шёнберге, пересекает всю долину, не заслоняя, а напротив, подчеркивая красоту местных пейзажей. То, что открывается взору с любой из здешних вершин, заставляет восхищенно молчать или говорить стихами. Вспоминая строки из стихотворения Марины Цветаевой о гряде гор, вписанной «в вершин божественный чертеж», хочется продолжить мысли великой поэтессы упоминанием об Инсбруке, который яркой точкой завершает живой архитектурный план.