Книга: Петербург Достоевского. Исторический путеводитель

Площадь Искусств, 4

С 1844 года в этом доме (1832, архитектор К. Росси) жили музыканты и покровители искусств – графы Михаил и Матвей Виельгорские. Братья занимали важные придворные должности (старший, Михаил, – гофмейстер, младший, Матвей, – шталмейстер двора). Виельгорские принимали раз в неделю – по средам. Их салон соединял большой свет и русскую литературу. Зятем Михаила Виельгорского был модный литератор, автор нескольких повестей из жизни большого света – В. Соллогуб. Сам император Николай I согласился стать посаженным отцом на свадьбе дочери графа Михаила.

Вплоть до 1830-х годов литература, в особенности поэзия, – дело дворянское, аристократическое. У Виельгорских бывали М. Лермонтов (впечатление от здешних музыкальных вечеров нашло отражение в его повести «Штосс»), воспитатель наследника престола – будущего Александра II – поэт и переводчик В. Жуковский, П. Вяземский, Н. Гоголь, популярнейший художник, автор нашумевшего «Последнего дня Помпеи» К. Брюллов. Все знаменитые западные музыканты, приезжавшие в Петербург (Г. Берлиоз, Ф. Лист, Р. Шуман и т. д.), непременно музицировали в гостиной Виельгорских.

Дом Виельгорского – один из последних салонов пушкинского круга литераторов. Здесь предпринималась закончившаяся неудачно попытка сближения этого круга с писателями «натуральной школы», шедшими на смену Пушкину и его современникам, писателями, далекими от двора и большого света.

После успеха «Бедных людей» Соллогуб поспешил познакомиться с Достоевским и пригласить его в салон своего тестя. По-видимому, тогда же туда был приглашен и В. Белинский. Вечер закончился чудовищным конфузом, напоминающим сцены из романов Достоевского. Вот что пишет об этом А. Герцен: «…хозяин вздумал варить жженку… Белинский непременно бы ушел, но перед ним стояла большая баррикада мебели, он как-то забился в угол, и перед ним поставили небольшой столик с вином и стаканами. Жуковский, в белых форменных штанах с золотым „позументом“, сел наискось от него. Долго терпел Белинский, но, не видя улучшения своей судьбы, он стал несколько подвигать стол. Стол сначала уступал, потом покачнулся и грохнул наземь, бутылка бордо пресерьезно начала поливать Жуковского. Он вскочил, красное вино струилось по его панталонам; сделался гвалт, слуга бросился с салфеткой домарать вином остальную часть панталон, другой подбирал разбитые рюмки… Во время этой суматохи Белинский исчез и, близкий к кончине, пешком прибежал домой».

Не меньший афронт случился и с Достоевским. Представленный светской красавице Сенявиной, он от волнения упал в обморок. Дочь Достоевского писала: «Федор Михайлович мне говорил, что он собственными ушами слышал, как дочь Виельгорского, графиня Соллогуб, произнесла следующие слова: „Они не только неловки и дики, но и не умны“». Весь этот эпизод найдет позже отражение в романе «Идиот».

Оглавление книги