Книга: Седая старина Москвы

Замечательные здания Китай-города

Замечательные здания Китай-города

Синодальная типография. В древности дом этот, находящийся на Никольской улице, был известен как Печатный двор. Он построен в 1553 году по повелению царя Ивана IV Васильевича. В первое время это большое каменное здание было о двух этажах с подклетями, или погребами. Оконницы в нем были слюдяные, кровли и другие пристройки деревянные. Типографский двор был огорожен острым деревянным частоколом, а на Никольскую улицу выходили большие деревянные ворота с кровлей. В 1643 году по повелению царя Михаила Федоровича на Печатном дворе, на пространстве в длину 39 саженей по Никольской улице, были сооружены двухэтажные каменные палаты, а два года спустя была окончена постройка каменных ворот с башней. Надворная башня имела в вышину 13 саженей. Здание построено в стиле готической архитектуры, смешанной с арабским и итальянским стилем. В середине ворот над створами в большом овале лепное изображение всевидящего ока в лучах. В бельэтаже над воротами находятся солнечные часы: их двое и помешены они по сторонам в симметрии. Над бельэтажем — английский герб. Последний вызвал предположение, что дом этот некогда принадлежал английским послам и что царь Алексей Михайлович, разгневанный на них за то, что они умертвили своего законного короля Карла I, отнял его у них. Но это предположение опровергается следующей надписью на доме: «Божиею Милостию и повелением благоверного и христолюбивого царя и великого князя Михаила и сына его государева царевича великого князя Алексея Михайловича всея Руссии сделана бысть сия палата на дворе над воротами книгопечатного тиснения в лето 7155 (1645) месяца иуния в 30 день».

Эта надпись, как видим, относится только к наружному, на улицу, строению, а не к тому, которое находится внутри двора. Последнее, как сказано выше, построено при Иване IV Васильевиче. Надо полагать, что фигуры коня и единорога, считаемые за герб Англии, есть не что иное, как герб самого царя Ивана Васильевича, который употреблял фигуры этих животных на своей печати.

Здесь совершенно уместно рассказать, как началось у нас книгопечатание.

История русского книгопечатания начинается с половины XVI столетия. Наши типографщики устроили русское книгопечатание по образцу заграничных славянских типографий, имея в виду издания краковские, виленские и венецианские, появившиеся с 1491 года. Русские хорошо знали о важном европейском открытии, но не имели способов выполнить это дело в своей земле. Еще великий князь Иван III Васильевич, отправляя своего посла Триханиота за художниками, предлагал огромное жалованье знаменитому любекскому типографщику Варфоломею, чтобы он приехал в Москву устроить печатное дело. Недоброжелатели русских отклонили доброе намерение великого князя. Царь Иван IV Васильевич вздумал снова искать художников в Германии для книжного дела. Приискание мастера замедлилось: нерешительность иностранцев и русских происходила с обеих сторон. В 1551 году возвещено было царское слово владыкам и правителям: приехать в Москву. Никто не предвидел тогда, что царь готовил для России книгопечатание.

Когда избранные люди съехались в Москву, царь явился на совет первосвятителей и сановников и возвестил им: «Вас я молю, духовные пастыри, если обрел благодать пред вами, утвердить во мне любовь, как присно вашему сану. Изреките вы единодушное слово к благочестию и устроению всего православного христианства. Да будет от нас далече всякое разногласие, и да содержат нас согласие и единомыслие».

После этого государь предложил собору письменные вопросы, испрашивая на них разрешение. В пятом вопросе царь предлагал: «Наши писцы пишут божественные книги с неправильных переводов, списывают их без исправления, прибавляют ошибки к ошибкам, делают недописи и точки непрямые». Собор, выслушав царское предложение, назначил исправительные меры в одном только списывании. Вековые предрассудки ничему не уступили: грамотеи по-прежнему уродовали письменные книги.

Прискорбные вести о нелепом переписывании, отовсюду доходившие до царя, ускорили царское предприятие. Царь предложил митрополиту Макарию приступить к печатанию церковных книг, как это доселе делают греки, фрязи и венециане. Митрополит немедленно приступил к исполнению царской воли. Приступлено было к постройке Печатного двора. Хотя в то время датский король Христиан III и прислал в Москву своего типографщика Ивана (Ганса) Богбиндера[182], но в народе давно уже носились слухи, что в Москве есть свои мастера, которые «малыми некими и неискусными начертаниями печатаваху книги». К радости царя и митрополита, были отысканы эти мастера: Иван Федоров, дьякон церкви Св. Николая Гостунского в Кремле, и друг его Петр Тимофеевич Мстиславец. Десять лет прошли в приготовлениях. Печатный стан и буквы привезены были в Москву из Польши. Царь не Щадил своих сокровищ на печатное дело.

Наконец 19 апреля 1563 года русские типографщики начали набирать первую книгу. Почти год продолжалось печатание. 1 марта 1564 года была отпечатана в Москве первая книга — «Деяния и послания Апостолов». Издатели напечатали ее в малый лист, на плотной голландской бумаге, славянскими продолговатыми буквами, с фигурными вензелевыми заставками. Все оглавления и заглавные буквы напечатаны киноварью. В начале книги приложен резной на дереве эстамп, представляющий евангелиста Луку.

Как первый опыт, русская книга не достигла полного типографского искусства: набор сделан был с ошибками, по большей части без расстановки слова от слова, главы отмечены счетом на полях, из знаков препинания употреблены точка и запятая, и то без разбора, в конце строк не видно переносного знака, счет листов напечатан под нижними углами правой страницы.

Издатели в конце книги приложили послесловие, объясняющее первоначальное основание Московской типографии, но ничего не говорят об участии в этом деле датчанина Ивана Богбиндера, хотя некоторые изыскатели нашей старины и уверяют, что печатание книги сделано под его руководством.

Русские с удивлением смотрели на свою первопечатную книгу: не хотели верить, что человеческое искусство могло когда-либо произвести такое чудное создание. Изумленные грамотеи вооружились против нововведения, так как книгопечатание решительным ударом грозило подавить их невежественное переписывание, типография убивала их рукописный промысел. Недовольный ропот быстро пробегал из толпы невежд в боярские палаты и в кельи отшельников. Гонителей появилось немало, не было ни одного защитника. Покровитель книгопечатания митрополит Макарий скончался, не успев водворить на Руси это благодетельное устройство. Без него всюду бедные типографщики встречали врагов. Народ кричал, что печатники колдуны, что они своей злой ересью составляют печатные книги. К общему изумлению, суеверы даже подожгли ночью типографию. Беззащитные русские типографщики принуждены были бежать в Литву. Там польский король Сигизмунд III принял их под свою защиту. Гетман Великого княжества Литовского Григорий Александрович Ходкевич, поборник православия, поселил типографщиков в своем имении, подарил им селение и приказал устроить типографию в Заблудове Волынской губернии. Здесь московские типографщики с 8 июля 1568 года начали набирать «Учительное Евангелие» и напечатали его 17 марта 1569 года.

Счастье московским типографщикам и в Заблудове благоприятствовало недолго. Состарившись, Ходкевич потерял ревность к изданию книг и заставил типографщиков заниматься земледелием. Скоро типографщики покинули Заблудово и навсегда разлучились: Федоров переселился во Львов, а Мстиславец — в Вильно. Федоров во Львове терпел страшную нищету, однако же с помощью некоторых лиц напечатал «Апостол». К книге приложен был герб города Львова и знак типографа: «Иван Федорович друкарь москвитин».

Из Львова Федоров переселился в Острог, где волынский князь Константин Константинович Острожский, защищая православие, предпринял издание церковных книг. В 1580 году Федоров напечатал в одной книге Псалтирь и Новый Завет, а в 1581 году издал известную Острожскую Библию.

Через два года после этого важного подвига Иван Федоров скончался во Львове. Он был погребен в Онуфриевской церкви, где и отыскан его надгробный камень.

Петр Мстиславец был несколько счастливее своего товарища. В Вильно братья Мамоничи устраивали типографию. Они приняли к себе в дом Мстиславца, где он и напечатал две книги: Евангелие в 1575 году и Псалтирь в 1576 году. Последние дни Мстиславца неизвестны.

Печатному делу в Москве, однако, не суждено было погибнуть. Оно хотя и медленно, но продолжалось.

В царствование Федора Алексеевича на Печатном дворе были произведены новые постройки. По царскому указу в сентябре 1681 года ведено весь Иконный ряд, находившийся на Никольской улице, переместить на Печатный двор, где и выстроено было для иконных торговцев по обеим сторонам двора десять деревянных лавок, так как иконная торговля на большой проезжей улице найдена была неприличной.

В то же время Симеон Полоцкий, бывший учитель царя Федора Алексеевича, завел особую типографию, называвшуюся «верхней», и там помимо других книг печатал свои собственные сочинения. Первая книга, напечатанная в этой типографии, была «Тестамент» Василия, царя греческого. После нее вышла Псалтирь, переведенная стихами Полоцким. В типографии имелись уже греческие и латинские литеры. В начале XVIII столетия там отпечатаны были «Треязычный букварь» и «Лексикон», составленный Федором Поликарповым, бывшим типографским учеником.

Подвергаясь несколько раз пожарам и перестройкам, в ночь на 9 сентября 1773 года треснула надворная башня Печатного двора и тогда же была разобрана. Вскоре после этого и прочие части здания начали грозить падением. В 1810 году палаты эти были сломаны и на месте их по плану архитектора Мироновского в 1814 году было выстроено здание типографии в готическом стиле с сохранением над воротами по возможности тех орнаментов и узоров, которые наложены были на камнях прежней, старинной постройки, и с помещением над ними изображения льва и единорога.

Таким образом, из древностей Печатного двора уцелело внутри его одно здание, где помещались справочные книгохранительные палаты, — единственный в своем роде памятник, сохранивший не только наружные формы, но и внутреннюю стенопись.

Типографские палаты видны при входе во двор. Они возобновлены в 1875 году. Верхний этаж состоит из двух палат со сводами, где помещается библиотека Печатного двора, основанная в первой половине XVI века, обогащавшаяся книжными вкладами царей и патриархов, а также и пожертвованиями ученых. В настоящее время здесь хранятся свыше 600 рукописей и более 10 тысяч старопечатных славянских и иностранных книг, между которыми много изданий московских древнеславянских типографий. К библиотеке присоединен небольшой типографский музей, где хранятся образцовый первопечатный станок, пуансоны и матрицы XVII века, словолитная форма древней конструкции, резная словолитная доска для печатания антиминсов, походный книгопечатный стан Петра I и др.

Здание кроме всего этого имеет еще и историческое значение. Отсюда взял начало раскол, разделивший русскую жизнь. Благодаря типографскому станку, появившемуся здесь впервые для печатания богослужебных книг, которые до того времени писались, предприняты были Никоном некоторые поправки вкравшихся ошибок. Пример: в одной книге об Иисусе Христе говорится: «рожденна, не сотворенна», а в другой — «рожденна, а не сотворенна». Типографский станок отбросил этот аз и т. п. Главными противниками этих исправлений выступил протопоп Аввакум с товарищами, говоривший: «Нам всем, православным христианам, подобает умирать за один аз, окаянные же враги наши извергли этот аз; велика сила в сем азе сокровенна». С тех пор начались ссылки и те грозные наказания, свидетельством которых служат многие страницы русской истории. Иные из историков приписывают появление раскола недоброжелательству отставленных Никоном от должности справщиков, служивших при Печатном дворе. Но из расходных книг Печатного приказа о выдаче жалованья видно, что ни протопоп Аввакум, ни Никита Пустосвят, ни дьякон Федор и вообще никто из известных расколоучителей никогда не были справщиками на Печатном дворе.

В заключение заметим, что на Печатном дворе книги печатались преимущественно одними церковными буквами. Гражданские же буквы, как известно, изобрел Петр Великий около 1704 года, применяя в очертаниях букв насколько возможно округлости латинской азбуки.

По преданию, Петр Великий сам держал корректуру первых «Московских ведомостей»[183]. Но поскольку в Москве немного было «охочих грамотеев», то и «Ведомости» не имели большого распространения и действия, хотя царь и завел для этого по образцу иностранному аустерии, т. е. ресторации, куда заманивал читать даровым угощением[184]. «Наш народ, — говорил великий царь, — яко дети, не учения ради, но которые никогда за азбуку не примутся, когда от мастера не приневолены будут, которым сперва досадно кажется, но когда выучатся, потом благодарят».

Первым редактором «Ведомостей» называют графа Ф.А,Головина. Печатали «Ведомости» в восьмую долю листа. В них сообщали народу известия о военных и гражданских делах. Первый номер «Ведомостей» появился в Москве 2 января 1703 года, и с этого времени печатание их беспрерывно продолжалось до 1728 года[185].

Дом Присутственных мест. До помещения в этом доме присутственных мест здесь находился так называемый Старый Земский двор, а затем Денежный двор, или Монетный. Присутственные места переведены сюда в царствование императрицы Екатерины II в 1781 году. Дом находится у Воскресенских ворот, имея в соседстве владения Заиконоспасского монастыря. Тут в старину находились царский зверинец, царская лекарня (аптека), а при Петре аустерия, именно та, в которую заманивали читать «Ведомости». Аустерия эта именовалась Казанской по находившемуся вблизи Казанскому собору. Здание это возобновлено после пожара 1737 года. Оно перестроено известным архитектором Казаковым в 1780 году; впрочем, переделка здания продолжалась до 1820 года.

Между прочим, в 1807 году построена башня над въездными воротами для надзора за пожарами. Прежде для подобного надзора ставили караульных на Ивановской колокольне, а после 1812 года для этой цели стали строить каланчи. В этом же доме при своем основании находились Московский университет и университетская типография, которую довольно долго арендовал известный Н. И. Новиков, как и «Московские ведомости», которые при нем печатались в количестве 4 тысяч экземпляров. Тут же помешалась и газетная лавка. После Новикова университетская типография поступила на откуп к известному в свое время архитектору Василию Ивановичу Окорокову. В то время типография и книжная лавка перемещены были от Воскресенских ворот на Тверскую, в Успенский Вражский переулок, который с тех пор начал называться Газетным.

Но более всего среди москвичей здание Присутственных мест известно как помещение для временной тюрьмы, прослывшее под прозвищем «ямы».

Довольно крутая отлогость к стороне Белого города, где находилась тюрьма, а скорее всего нарочно сделанное углубление для Монетного двора дало тюрьме наименование «ямы».

Тюрьму сделали там со времен императрицы Екатерины II. «Яма» — это еще в недавнее время было страшное место для купца. В «яму» сажали несостоятельных купцов. Перед этим купец обычно скрывался. Искали его всюду, ездили в Угрешу, к Троице. Накрывали чаще купца или на улице, или в пьяном виде у подруги сердца. Случалось так, что тот же полицейский чиновник, который у купца пил и ел, препровождал его и в «яму». Обыкновенно это было вечером. Шли они Друг от друга на благородной дистанции — купец норовил не подпускать полицейского к себе на пистолетный выстрел. Но у ворот «ямы» полицейский чиновник быстро настигал купца и здесь уже сдавал его вместе с предписанием. У входа в «яму» перед дверями всегда стоял солдат с ружьем, который опрашивал и пускал через цепь. Тут же ходил и дежурный сторож. В большие праздники купечество присылало в «яму» корзины со съестными припасами; более всего приносили калачи. Бывали и такие пожертвования: один благочестивый купец на помин души бабушки к рождественскому разговению пожертвовал пятьсот бычачьих печенок. Жертвовали и вещами: присылались к празднику бумажные платки, калоши и другие мелкие вещи, иногда поношенные, а калоши на одну ногу или детские.

Временной тюрьма называлась потому, что здесь содержались должники до тех пор, пока выплатят долг.

Не менее примечательно было еще одно место, которое находилось на Воскресенской площади[186] и где потом воздвигнуто здание Городской думы.

Там, где находились свечные лавки, в первой половине XIX столетия находился винный погреб. Это был мрачный и длинный подвал, где заседали разные чиновники, выгнанные за темные дела со службы. Там обделывались всевозможные дела, платились деньги, писались просьбы и т. п. В погребе и около его дверей целый день толпились подьячие. По уничтожении погреба подьячие разместились от Воскресенских ворот до Казанского собора, отчего и родилось название «от Иверской», «от Казанской». Здесь ежедневно в 10 часов утра собирались они, выстраивались в ряд по тротуару, совершали разные дела на улице, в трактирах и в низших присутственных местах, а потом расходились. Когда их отсюда прогнали, они стали заседать в ближайших харчевнях и кабаках. Тип этих кляузников еще не вывелся: они и доселе еще снуют около разных присутственных мест, предлагая простакам свои услуги.

Выше упомянуто, что в здании Присутственных мест находился Монетный двор[187]. Так как именно в Москве установилась постоянная денежная система, то нелишне рассказать вкратце и об образовании в нашем отечестве монет и денежных знаков.

Предки наши подобно другим народам производили торговлю меной. Россия, как известно, изобиловала лесами, и потому звериный промысел был очень распространен. Променивались большей частью звериные шкуры, которыми народ и уплачивал назначаемую дань. Так, например, 20 кун, т. е. куньих шкур, ценились за гривну серебра, а 20 векш, т. е. беличьих шкур, за одну куну, следовательно, 400 белок давалось за гривну серебра. По невозможности возить большое количество звериных шкур для удобства отрезались беличьи лобки и куньи мордки, которые служили вместо знаков и ручательством того, что у хозяина имеется столько же шкурок. Правительство также выпускало для оборота вместо денежных знаков лобки и мордки с наложенным на них казенным штемпелем. После вместо этих кожаных денег ввели в употребление металлические бляхи, которые удержали названия прежних, кожаных: мордки, резаны, ногаты, векши. Ходили в то время и у нас монеты, но они были иностранные, которые выменивались на наш товар. Впрочем, были в России монеты, или, вернее, металлические знаки, и при первых великих князьях — Игоре, Ольге, Владимире и Ярославе. Они найдены в недавнее время. Так, например, монета великого князя Владимира. На этой монете с одной стороны изображен образ Спасителя с надписью «Иисус Христос», а с другой — сидящий великий князь Владимир с жезлом в виде креста в правой руке и светильником в левой и тут же надпись: «Владимир а се его злато»[188].

Около 1411 года в Новгороде кожаные деньги уничтожены и введены в употребление иностранные монеты: литовские гроши и немецкие шелехи. А в Москве появились монеты сперва с одной татарской надписью, а потом с татарской и русской. Монеты эти назывались деньги от татарского слова тенга, что означает подпись, знак. Новгородцы же не принимали этих денег, и в 1420 году вместе с Псковом начали чеканить собственные монеты. Да и вообще разные деньги делались в разных княжествах мастерами золотых и серебряных дел. Изображались на монетах: всадник на коне; воин, поражающий копьем змея; две руки, сложенные вместе; человек, молящийся Богу; различные звери, точки, решетки, узлы и проч. Со времен великого князя Василия Темного изображения на монетах стали однообразными, а с 1433 года на монетах московского чекана исключительно изображался всадник, закалывающий змея.

Рубль сделался известным с 1317 года, т. е. со времен Михаила Ярославича, княжившего в Твери, когда Тверь была великокняжеской резиденцией. Рубли были частями гривны или кусками серебра с зарубками, означавшими их вес. Каждая гривна разделялась на четыре части; название же рубль произошло от слова «рубить», потому что прут серебра в гривну весом разрубался на четыре части, которые и назывались рублями. Это были куски серебра в полтора вершка длины, в палеи толщины, с клеймами и различными изображениями.

Гривна была известна с самого основания Руси и имела троякое значение: как знак отличия, как известный вес и как монета, но только в отношении к другим монетам. Гривна сама по себе была двоякая: числительная — в отношении к другим монетам и действительная по веществу своему, и потому называлась гривной кун и гривной серебра.

В первой было 20 кун, кои, как уже сказано выше, заключали в себе (каждая куна) 20 векш[189]. Вторая, действительная, содержала в себе весу один аптекарский фунт серебра. Цена первой в отношении ко второй по временам изменялась. Так, например, при Ярославе Мудром гривна серебра заключала в себе 2 гривны кун; при Владимире Мономахе 7,5 куны, а в 1490 году в Пскове платили за гривну серебра уже 120 гривен кунами. Действительная гривна также изменялась в весе: в 1122 году весила она уже ? фунта, в 1225 году — 1/4 фунта, или 24 золотника, и впоследствии именовалась гривенкой, особенно когда в 1317 году превратилась в рубль. Около 1384 года рубль начали разнимать надвое. Части эти начали называть полтинами. О полтине упоминается впервые именно тогда, когда Тохтамыш требовал от великого князя Дмитрия Ивановича дани. Название полтины производят от глагола «расколоть», т. е. вдоль разнять на два.

Строился Гостиный двор «царскою казною», которая собирала с него доход: гости нанимали в нем лавки и палатки от казны. Часто доходы с Гостиного двора давались в награду царским дворянам за службу, точно так же как поместные земли или дачи на известное время, по жизнь или в отчину, т. е. в наследие. Впоследствии в Гостином дворе были места и постройки, принадлежащие и многим ведомствам: Камер-коллегии, Медицинской конторе, Сибирскому приказу. Кроме того, были там подворья, дома церковных причтов, затем и казенные питейные дома. Были и такие постройки, что низ принадлежал частному лицу, а второй этаж — казне.

Торговля производилась в известные дни, а впоследствии по указу царя Алексея Михайловича должна была прекращаться в субботу, как начнут в соборе благовестить к вечерне. За три часа до вечера торговые ряды, как и бани, затворялись. По воскресеньям с пяти часов дня рядов не отпирали и ничем не торговали; скотский же корм, овес и сено, продавали во всякие дни и часы. В Господние праздники наблюдалось то же самое, что и по воскресеньям. Во время крестных ходов запрещено было торговать и отпирать ряды до тех пор, пока из хода с крестами придут в соборную церковь. Кто торговал и работал в воскресные дни, тех брали, привозили в съезжую избу, взыскивали два рубля заповеди (штрафа) и записывали в книги; если кого заставали в другой раз за таким делом, то брали четыре рубля заповеди и сажали на неделю в тюрьму.

В сильный пожар 1626 года, при царе Михаиле Федоровиче, Гостиный двор, вероятно, сгорел, потому что в том же году быстро был выстроен новый, тоже каменный, по государеву указу окольничим князем Волконским и дьяком Волковым. При царе Алексее Михайловиче двор этот был перестроен и возведено новое здание двора трудами тяглеца Больших Лужников Панкратия Яцкого, который получил за это от царя жалованную грамоту. Таким образом Гостиный двор разделился на Старый и Новый.

Над воротами Старого Гостиного двора против церкви Великомученицы Варвары была надпись: «Божиею милостию, повелением благочестивого и христолюбивого великого государя Михаила Федоровича и сына его христолюбивого царевича, лета 6641 г.»

Над воротами Нового двора была другая надпись: «Божиею милостию, повелением благоверного и христолюбивого великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича всея Великия и Малыя России самодержца и иных многих государств и земель восточных и западных, и северных, и северных отчича и дедича, и наследника и обладателя, сделали сей Гостиный двор в 25-е лето благочестивые державы царствия его». Год постройки поставлен 1664-й, началась же постройка в 1661 году.

Некоторое время спустя Гостиный двор разделили на четыре двора: Старый, Новый, Соляной и Рыбный. В первых двух были ряды с лавками и амбарами, в последних — лавки, шалаши и шалашные места. Из рядов первыми были: Панской, Стекловый, Астраханский и Хрустальный. Когда увеличились торговые обороты, то ряды Рыбный и Икорный, бывшие в Старом Гостином дворе и состоявшие из шалашей и амбаров, переведены на Соляной рыбный двор.

Само собой разумеется, что название Гостиного двора произошло от слова «гость», что значило: купец, который вел оптовую и иностранную торговлю. Гости известны едва ли не с самого основания Русского государства. В сравнении с прочими купцами они пользовались многими преимуществами, которыми их жаловали государи особыми грамотами. В гости жаловались за различные услуги, оказанные государству, или за распространение торговли. Гости торговали внутри России, а также и за границей. Они езжали в Персию и по торговым делам проникали даже в Индию.

Все торговые и промышленные люди на Руси до Петра I разделялись на разряды. Первыми из них были гости и гостиная и суконная сотни торговых людей, затем черные сотни. Эти разряды пополнялись переводом из низшего разряда в высший, также переводом зажиточных посадских людей из городов и по челобитью гостей и гостиных сотен торговых людей. Сотни их пополнялись из московских черных сотен, из слобод и из городов лучшими людьми. Посадскими людьми подразумевались в городах все торговые, ремесленные и промышленные люди, имевшие в городе свои тягловые, т. е. обложенные податью, дворы. Число московских черных сотен при царе Михаиле Федоровиче простиралось до десяти. Кроме сотен были еще полусотни, например мясичная (название последней указывает на ее занятие). Также название сотен Давалось по местности, где они жили в частях города, например: дмитровская, сретенская, покровская, а некоторые носили названия тех городов, откуда они первоначально переведены, например: новгородская, устюжская.

Обязанности черных сотен состояли в поддержании городского благоустройства, как-то: мощение улиц, держание разного рода лиц, которым отводились квартиры; они давали на Земский двор целовальников, которые имели совсем другое назначение, чем впоследствии. Эти выборные присягали, целовали крест, что не утаят ничего (они первые собирали дань) и доставят своему государю. Что такое гость, мы уже объяснили выше. Бывали примеры, что гости были возводимы в сан думных дьяков. Гости были призываемы нередко на совет, и они подавали разные финансовые проекты. Случалось, что и иноземцы были возводимы в сан гостей. В Москве торговали и некоторые служилые люди; так, например, «стрельцы, которые набирались из людей гулящих, от отцов дети, от братьев братья, от дядей племянники, подсоседники и захребетники, нетяглые, непашные и некрепостные люди, которые были собою бодры, и молоды, и резвы, те имели право торговать и промышлять своим рукодельем и покупали не в скуп, что носящее не от велика», от полтины или от рубля бестаможно и беспошлинно; а которые из них торговали на сумму более рубля или в лавках сидели, те платили в казну полавочные и всякие пошлины, как и торговые люди. Суконной сотни купцы торговали сукнами и другими шерстяными материями. Все эти сотни, взяв от правительства проезжую грамоту, ездили в заграничные земли.

Черных сотен и слобод купцы и посадские имели только право торговать мелочным товаром внутри государства. Из гостиной сотни избираемы были во внутренние таможни в бургомистры и головы; а из черных сотен — в целовальники, к продаже казенных питий и соли.

Купечество ведомо было сперва в общих судебных местах, но когда учреждены были приказы, то в Земском приказе, а иногда в Казенном дворце, как в 1664 и 1665 годах; иногда же купечеством управляла и Большая московская таможня. Государственные подати платили купцы с промыслов и с достатка своего по мере своего возвышения или упадка. В 1720 году Петр Великий учредил купеческий магистрат и городских купцов разделили на три гильдии.

Слово «гильдия» происходит от слова «гильда», означающего то же, что теперь цех. В первую он поместил крупных торговцев, во вторую — торгашей или лавочников и хороших ремесленников, а в третью — всяких простых ремесленников и мастеров. Древняя наша внутренняя торговля была ярмарочная. Каждый производитель, земледелец, ремесленник, платя подать своим произведением, вез его в известное время года на ярмарку или в город, торговал на возу, раскидывал палатку или заводил лавку. Внешняя торговля была собственно царская до времен Петра Великого; точно так же учужные рыбные и соляные промыслы оставались за дворцовым обиходом, и только то, что оставалось за царским расходом, продавалось всякого чину людям. Обычай выбирать из купленных или вымененных у иностранцев товаров лучшие сорта для царской казны не только лишал торговца хороших сортов товаров, но и отнимал у него время простоем и ожиданиями. Царская казна вообще вела торговлю всеми предметами: она покупала через своих агентов воск, поташ, пеньку и проч. и променивала на заграничные товары; все, что оставалось на долю купца, было обложено множеством пошлин и стеснено казенными монополиями. Купец в старое время был всегда под надзором власти; не обеспеченный законом, он никогда не выходил из-под произвола воевод, таможенных и приказных людей. Иностранцы, посещавшие тогда Москву, говорят, что русский купец, раскладывая свои товары, боязливо осматривался на все стороны: не идет ли к нему какой чиновник, чтобы взять у него что получше и притом даром. Собиратель пошлин непременно постарается сорвать с торговца что-нибудь лишнее на заставах, мостах, перевозах и проч. Кроме установленных поборов его не пропустят без взятки.

Правильные повинности купцы стали нести при императрице Екатерине II по объявленному ими капиталу в шестигласной думе, с которого они платили в казну по одному проценту со ста. Объявивший капитал от одной тысячи до пяти принадлежал к третьей гильдии и мог отправлять мелочной торг; объявивший капитал от пяти до десяти тысяч принадлежал ко второй гильдии и торговал чем хотел, исключая торговли на судах, да еще не мог держать фабрик; объявивший от десяти до пятидесяти тысяч и платящий с них по одному проценту принадлежал к первой гильдии и мог сверх промыслов второй и третьей гильдий производить иностранную торговлю и иметь заводы. Имевшие корабли и дело не менее как на 100 000 рублей или избранные два раза заседателями в судах отличались от купцов первой гильдии тем, что назывались именитыми гражданами. Это звание давало им право ездить в городе в четыре лошади, иметь загородные дачи, сады, а также заводы и фабрики. Они наравне с дворянами освобождались от телесного наказания. К именитым гражданам причислялись также ученые, которые могли предъявить академические или университетские дипломы и письменные свидетельства о своем знании или искусстве и которые по испытаниям российских главных училищ таковыми признаны. Также к именитым гражданам причислялись художники четырех отраслей: архитектуры, живописи, скульптуры и музыкосочинители. Внукам именитых граждан, если дед, отец и сами они беспорочно сохранили именитость, дозволялось старшему по достижении тридцатилетнего возраста просить о возведении в дворянство[190]. Купечество первой и второй гильдий тоже освобождалось от телесного наказания. Купцам первой гильдии дозволялось ездить в городе в карете парой; второй — в коляске парой; третьей же гильдии купцам запрещалось ездить в таких экипажах и дозволялось в экипажи впрягать зимой и летом только одну лошадь. В екатерининское время иностранное купечество, торговавшее оптом, носило название иностранных гостей, и если они не были записаны в гильдию, то должны были платить пошлину: одну половину голландскими ефимками[191], а другую — российской монетой.

Возвращаясь к описанию Гостиного двора, мы видим, что двор этот к концу XVIII столетия пришел в совершенную ветхость. Указом 1786 года двор был отдан городу, с тем, чтобы как торговые постройки, так и земля, под ними находящаяся, были проданы в пользу городской казны желающим построить новый двор. В 1790 году Старый Гостиный двор был распродан по частям с аукциона московским купцам с обязательством для покупщиков построиться на купленных местах в продолжение шести лет. В течение этого срока Гостиный двор был выстроен. Занимая в окружности 330 саженей, он составляет неправильно продолговатый четырехугольник, стороны которого на Варварку несколько шире.

Существование Торговых рядов такое же древнее. Рядские лавки были большей частью каменные, из которых некоторые принадлежали казне, но большинство — частным людям. До 1676 года построены они были без всякой системы и без всякого плана; но в том году указом от 4 сентября было предписано «всякими товары торговать в рядах, в которых коим указано и где кому даны места». Очевидно, рядам придана была кое-какая система. В таком виде ряды существовали до французского нашествия, будучи переделаны, впрочем, в 1786 году, а в 1804 году образовав новую линию — Ножевую. Пострадав от пожара, ряды после 1812 года были обновлены и в этом виде дожили до своей сломки, чтобы уступить место вновь возведенным и величественно возвышающимся среди других построек Китай-города.

В старые времена Торговые ряды представляли самую кипучую деятельность. Длинные, извилистые, полутемные, построенные без плана и толку, эти ряды сохраняли и вмещали в себе товары иеной на миллионы рублей, и здесь всегда была пестрая ярмарка с самыми разнородными товарами и со всевозможными сортами покупателей.

К числу торговых мест можно отнести и так называемый Толкучий рынок. В старину продажа старья производилась около Лобного места, затем по всей Ильинке и у Варварских ворот. Наконец, главнокомандующий в Москве граф Захар Григорьевич Чернышев назначил для Толкучего рынка пространство у стены Китай-города от Никольских ворот до Варварских, где для удобства мелочного торга сделано 278 лавок.

Мытный двор. Находится на левой стороне Москворецкой улицы, и в нем помещаются торговые лавки. Совсем не то этот двор представлял в седую старину: он был чем-то вроде таможни.

В прежние времена казна взимала пошлины со всего, что покупалось и что продавалось, отчего внутренняя торговля была весьма стеснена, а еще раньше пошлины собирались каждым князем в его владении и каждым владельцем в его поместье. Сбор таковой пошлины уничтожен царем Алексеем Михайловичем, его «Уставной грамотой», изданной 30 апреля 1654 года, где, между прочим, сказано: «Проезжих пошлин и мытов не имать». А эти проезжие пошлины взыскивались со всякого товара без исключения.

Название Мытный происходит от слова «мыт», т. е. пошлина, и «мытник», т. е. сборщик с товаров пошлины. Оба эти слова встречаются в древнейшем узаконении — «Русской правде», изданной великим князем Ярославом Мудрым в 1037 году.

На Мытный двор, вероятно, свозились товары и лежали в нем до уплаты пошлины и до пропуска их «таможенными головами и таможенными целовальниками».

Приняв во внимание, что у Мытного двора были Москворецкие ворота, которыми большей частью въезжали в Китай-город, можно с достоверностью сказать, что здесь происходил и осмотр товаров. Другими воротами запрещалось свозить в Китай-город товары. Надо еще заметить, что в старину товары привозились в Москву большей частью на барках по Москве-реке.

Мытниками назывались еще и те сборщики пошлин, которые служили преимущественно во время татарского ига для сбора дани.

Здание Мытного двора построено в виде четырехугольника с площадью внутри и относится к первой половине XVI столетия.

Старые боярские дома в Китай-городе. В настоящее время почти все большие дома в Китай-городе принадлежат торговым людям; но было время, когда в нем возвышались одни дворы бояр.

Напротив Заиконоспасского монастыря стояли каменные палаты князей Юрия Хворостинина и Федора Волхонского, а подле Николаевского греческого монастыря находился двор князя Юрия Буйносова и потом князя Кантемира. Между Мироносицким монастырем и двором некоего немчина Юрия Клинкина был двор князя Теляшевского. Далее, по Никольской же, были дворы бояр: князя Воротынского, Марии Воронцовой у Троицы полей[192], Дмитрия Трубецкого, Ивана Хованского, Михаила Долгорукого, Стефана Годунова, Петра Салтыкова, Михаила Романова. На Ильинке были известны дворы Шеина, стольника Барятинского и толмача Тараканова. На Варварке, кроме двора бояр Романовых, находились дворы Булгаковых и Пушкиных.

В 1793 году в приходе Успенской церкви, на Никольской же, имел дом генерал кригскомиссар Михаил Сергеевич Потемкин.

Из всех боярских домов на Никольской улице уцелел один только дом Шереметевых, прежде бывший князя Черкасского. Строения его занимали обе стороны улицы; на одной были жилые палаты, на другой — Потешный двор. На месте этого Потешного двора находится теперь дом Третьяковых с проездом через стену Китай-города в город Белый. От Шереметевых Потешный, или Конюшенный, двор был приобретен в 1808 году купцом Иваном Петровичем Глазуновым. В 1811 году дом был перестроен, но совершенно сгорел в 1812 году и был построен вновь. План новой перестройки дома утвержден 2 января 1870 года.

Ранее на этом месте находились дворы вышеупомянутых бояр: Воротынского, Долгорукого и Романова[193].

Теперь дом Шереметева далеко не тот, каким был ранее, даже до шестидесятых годов XIX века. (Мы разумеем дом по левую сторону, идя от Владимирских ворот.) Самый дом находился в глубине, и перед ним расстилался обширный двор, огороженный прекрасной решеткой. Дом имел огромное крыльцо, на котором сверкали большие граненые фонари. Здание представляло три стороны квадрата, примыкая с одной стороны (с запада) к владениям Чижовых. С этой именно стороны и были жилые помещения палат. В 60-х годах XIX века по линии Никольской улицы на порожнем месте двора было выстроено новое трехэтажное здание, которое и заслонило старинные палаты.

Палаты эти, между прочим, имеют свою довольно грустную историю. Расскажем ее вкратце:

В январе 1730 года в хоромах графа Бориса Петровича Шереметева было выставлено на улицу несколько оконниц; под одним из окон стояла в слезах убитая горем молодая дочь его Наталья Борисовна и с ужасом глядела на печальную процессию, которая проходила по улице. На колеснице, увенчанной императорской короной, везен был гроб юного монарха, покрытый державной мантией, шнуры от балдахина с золотыми кистями держали полковники. Перед ними шли архиерей и архимандриты со знатным духовенством; генералы и полковники несли на бархатных подушках короны и государственные регалии. Орден Св. Андрея Первозванного нес жених Шереметевой князь Иван Алексеевич Долгорукий, в гвардейском майорском мундире, сверх него в длинной черной епанче, с флером на шляпе до земли; волосы у него были распущены, сам был бледен как смерть. «Поравнявшись с окном, — пишет сама Наталья Борисовна, — Долгорукий взглянул плачущими глазами с такой миной: кого погребаем? кого в последний раз провожаю? Я так обеспамятовала, что упала на окошко, не могла усидеть от слабости. Потом и гроб везут — отступили от меня уже все чувства на несколько минут, а как опомнилась, оставя все церемонии, плакала, сколько мое сердце позволяло, рассуждая мыслию своей: какое это сокровище земля принимает!»

Дочь Шереметева оплакивала благодетеля своего жениха императора Петра II, скончавшегося от оспы на 15-м году своего возраста. Она хорошо знала, что теряют они с кончиной императора, ждала опалы, но никак не думала, что ей предстоит ссылка в Сибирь, а мужу ее — четвертование в Новгороде.

В 20-х годах XVII столетия у Владимирских ворот, напротив нынешней церкви Владимирской Божьей Матери, находилось деревянное строение пономаря Успенского собора. Строение огорожено было тыном, а сзади, около стены, шел переулок. В XVIII столетии тут уже находился каменный дом, который последовательно принадлежал многим владельцам. В 1875 году дом этот приобрел почетный гражданин Сушкин и пожертвовал его русскому на Афоне Пантелеймонову монастырю, а монастырь устроил здесь свою часовню, постройка которой окончена в 1883 году и в том же году 2 июня торжественно освящена. Здание часовни, весьма красивое и величественное, главным фасадом обращено на Никольскую улицу. Оно имеет три входа: по краям — в жилые помещения монашествующих, в середине — в часовню. Над входом в часовню устроен фигурный чугунный, на таковых же колоннах, купол, завершающийся тремя чугунными пирамидальными шпицами, устроенными в ряд, с золочеными главами и крестами. Часовня, примыкая с северо-восточной стороны к городской Китайской стене, имеет вид четырехэтажного дома… Иконы и стенная живопись внутри часовни писаны в строго византийском стиле. В часовне находятся святые мощи великомученика Пантелеймона, находившиеся ранее (с 1867 г.) в часовне Богоявленского монастыря.

Из замечательных зданий Китай-города упомянем еще Биржу. Впервые биржевое здание было построено в 1838 году, но оно оказалось тесным и потому в 1873 году возобновлено. Московская Биржа по своему обороту занимает одно из первенствующих мест в Европе. Квартал, соседний Бирже, называется Посольским подворьем; название это осталось от Посольского двора, существовавшего здесь еще в начале XIX столетия. Вблизи Биржи находится громадное здание Троицкого подворья, где был когда-то Троицкий монастырь, и тут же так называемые Теплые ряды с церковью Ильи Пророка, о которой говорилось в статье о церквах. Здание Троицкого подворья и Теплых рядов новейшей постройки.

Среди зданий Китай-города нельзя не обратить внимания на подворье Калязинского монастыря. Трехэтажное здание это построено в виде четырехугольника с небольшим внутри квадратным двором. Это одно из стариннейших зданий, сохранившее свой первоначальный вид. Владение это принадлежит Калязинскому монастырю с глубокой древности. В доме этом была некогда и домовая церковь во имя Макария Чудотворца, построение коей относилось к первой половине XVI столетия. Упразднена в начале XIX столетия. Одной своей стороной, западной, дом Калязинского подворья обращен в Большой Черкасский переулок. Название свое Черкасский переулок получил в 1742 году по имени домовладельца генерал-майора князя Петра Борисовича Черкасского. Прежде переулок назывался Грамотин по двору печатника Грамотина. Перед этим переулком был еще один, который начинался около подворья Калязинского монастыря и, направляясь к Ильинке, назывался Калязинским; он вошел в площадь Толкучего рынка.

Оглавление книги