Книга: Седая старина Москвы

Монастыри в Белом городе

Монастыри в Белом городе

Высоко-Петровский. «Степенная книга» повествует, что за несколько времени до кончины первого митрополита московского св. Петра великий князь Иван Данилович Калита, проезжая берегом реки Неглинной мимо Высоцкой слободы, принадлежавшей, по преданию, боярину Кучко, внезапно увидел на месте этой слободы высокую гору, покрытую снегом, который вдруг растаял, а затем исчезла и гора. Князь рассказал об этом видении св. Петру и услыхал от него такое объяснение: «Гора высокая — это ты, князь, а снег — я, смиренный. Мне прежде тебя должно отойти из сей жизни».

В память этого случая великий князь Иван Данилович построил на месте видения церковь в честь иконы Боголюбской Божьей Матери. Церковь эта сделалась впоследствии основным храмом существующего ныне Высоко-Петровского монастыря на Петровке (мужской, 2-го класса), основание которого принадлежит великому князю Дмитрию Ивановичу Донскому[211]. Первым игуменом монастыря был Иоанн, известный установитель общежития монахов в Москве, безуспешно искавший себе впоследствии сан митрополита, соперничая с переяславским архимандритом Пименом.

В 1505 году Петровский монастырь был весь перестроен и при этом случае наименован в честь св. Петра-митрополита, мощи которого незадолго перед тем были обретены. Несомненно, что перестройка монастыря была вызвана или разорением монастыря татарами, или повреждением его от большого пожара, случившегося в 1492 году.

Петр I, вступив на престол, приказал в 1690 году возобновить храм во имя св. Петра-митрополита, соорудить новый храм вместо древнего над гробами убиенных в стрелецкий бунт родных дядей его Ивана и Афанасия Кирилловичей Нарышкиных и соорудить еще третий храм во имя преподобного Сергия Радонежского во возблагодарение, вероятно, сему угоднику за спасение в обители его от неминуемой смерти. Тогда же сооружена колокольня с кельями и монастырь огражден ныне существующими стенами.

Нарышкины погребены в холодном храме Боголюбской Богоматери. Здесь по обеим сторонам стоят ряды каменных, соединенных между собой памятников, точно таких, как в Архангельском соборе, с поставленными на них черными дощечками. На эти дощечки перенесены в сокращении старинные надписи, высеченные на памятниках внизу, в головах. Всех рядов шесть, памятников восемнадцать, по правую сторону три ряда, или девять памятников мужского рода, по левую также три ряда — девять памятников женского рода. Между прочими Нарышкиными здесь погребен и отец Натальи Кирилловны Кирилл Полуектович. Во время стрелецкого бунта, когда были убиты его сыновья, Иван и Афанасий, злодеи заставили старика принять монашество, сослав его в Кириллов монастырь. После мученической смерти сыновей он прожил еще девять лет. Где он провел эти девять лет — неизвестно. До нашествия французов в Москву все памятники Нарышкиных были покрыты красным сукном, но при французах сукно было похищено. Некогда в ризнице монастыря находились парадные покровы: всех их было девять; покровы были малиновые и зеленые бархатные, обшитые серебряными тонкими круглыми бляхами величиной с большое яблоко. В 30-х годах XIX столетия на каждом памятнике стояли образа святых, соименных погребенным в могиле. В 1812 году французы, думая найти сокровища в гробах, разломали памятники и осмотрели могилы. Надписи на некоторых памятниках тоже истреблены французами.

В монастыре две церкви: Боголюбской Божьей Матери и Св. Петра Митрополита, построенная в 1505 году, и четыре придела: во имя Тольгской Божьей Матери[212], преподобного Сергия Радонежского, св. Алексия Митрополита и св. Митрофана Воронежского. В монастыре имеются две чудотворные иконы Божьей Матери: Казанской и Боголюбской. В храмах иконостас древний, но подновлен; утварь и ризы богатые.

Златоустовский. Главная церковь монастыря во имя Иоанна Златоуста основана в 1479 году, II июля, великим князем Иваном III Васильевичем в честь его ангела; но на этом месте ранее существовала деревянная, построенная московскими гостями[213]. При церкви во имя Иоанна Златоуста созидатель храма велел построить другую церковь — во имя св. апостола Тимофея в честь того дня, когда родился великий князь. Монастырь этот управлялся прежде игумнами, но с 1706 года учреждена здесь архимандрия, на что и имеется в архиве монастыря грамота, данная Петром Великим.

Здание главной церкви замечательно своей архитектурой, но в нем заметно много исправлений позднейшего времени. Древностей, относящихся ко времени основания монастыря, нет: вероятно, пожары и нашествия врагов опустошили обитель и не оставили ничего, напоминающего древность.

В монастыре кроме собора во имя Иоанна Златоуста есть церкви: 1) Благовещения Пресвятой Богородицы, построенная в 1713 году адмиралом Ф. М. Апраксиным; 2) Захария и Елизаветы над святыми вратами, существующими с 1704 года; церковь эта устроена на сумму, пожалованную от императрицы Елизаветы Петровны в 1742 году; 3) Живоначальной Троицы; церковь построена в 1757 году при архимандрите Лаврентии и освящена Тимофеем, митрополитом московским. Церковь эта теплая, и при ней приделы: а) Св. Дмитрия, митрополита ростовского и б) Св. Иннокентия, епископа иркутского. Монастырская колокольня сооружена в 1714 году, а ограда с башнями — в 1711 году.

В монастыре чудотворные иконы: Знамения Пресвятой Богородицы и Святителя Иоанна Златоуста.

В монастыре погребены: любимец Петра Великого адмирал Ф. М. Апраксин, граф А. И. Румянцев, отец героя Задунайского, генерал-аншеф М. А. Матюшкин, царевичи Касимовские, князья Пронские, Урусовы, Засекины, Барятинские, Мосальские, Хилковы и проч. Надпись над могилой Матюшкина замечательна своей подробностью. По словам надписи, он «веселым и доброхотным сердцем, забыв прежде понесенные военные труды и все прежние случаи смерти, поступал смело, воевал крепко, побеждал с триумфом».

Монастырь мужской, 2-го класса, находится между улицами Мясницкой и Маросейкой в Златоустовском переулке, получившем название от монастыря.

Рождественский. Монастырь женский, 2-го класса, находится близ Сретенских ворот, на полугоре, под которой протекала некогда речка Неглинная. Он основан около 1386 года супругой князя Андрея Серпуховского, сына Калиты, княгиней Марьей Кейстутьевной, матерью знаменитого князя Владимира Андреевича, который быстрым ударом из засады в дубраве решил в пользу русских участь колебавшейся было битвы 8 сентября 1380 года. В древности монастырь назывался Богородицким на Трубе, или «у Трубы».

Через девять лет после Куликовской битвы, 2 декабря 1389 года, княгиня Мария, в инокинях Марфа, преставилась и погребена была в монастыре. Невестка ее, княгиня Елена, в иночестве Евпраксия, дочь Ольгерда Литовского, завещала в 1452 году похоронить себя здесь же и подарила монастырю вотчины свои, и в том числе известное село Косино, находящееся в 15 верстах от Москвы. К сожалению, могилы этих княгинь неизвестны. Затем здесь была погребена в 1471 году княгиня инокиня Марфа Ростовская.

Долго после этого не встречается известий о монастыре. Но в 1523 году в нем совершается тяжелая древнерусская драма, которой монастырь делается особенно известным. Драма эта — бракоразводное дело великого князя Василия Ивановича, отца Ивана Васильевича Грозного.

Вот как началось это дело. В 1523 году Василий Иванович поехал «в объезд», ехал он на «колеснице позлащенной»; с ним были «оружницы, яко же подобает царям». Взглянул Василий на небо и увидел на дереве птичье гнездо. Бездетный великий князь заплакал:

— Лют мне! Кому уподоблюся? Аз не уподобихся ни птицам небесным, яко птицы небесные плодовиты суть; ни зверям земным, яко звери земные плодовиты суть; ни водам, яко плодовиты суть…

В таком печальном размышлении великий князь опустил глаза долу, но и на земле увидел он ту же жизнь, то же плодородие.

Той же осенью Василий Иванович «с объезда» возвратился в Москву и начал думать со своими боярами «о своей великой княгине, что неплодна бысть». С теми же горькими слезами он жаловался боярам:

— Кому по мне царствовать на Русской земле и во всех городах моих и в пределах? Братьям ли дам? Ино братья своих уделов не умеют устраивать.

— Государь! — отвечали бояре. — Неплодную смоковницу посекают и удаляют из винограда.

Участь несчастной великой княгини Соломонии была принесена в жертву благу государственному. Добродетельная Соломония после двадцатилетнего супружества была отвергнута. Придворные угодники и даже митрополит Даниил поддерживали политическую необходимость развода. Но нашлись и духовные и миряне, смело указывавшие государю, что замысел его противен совести и церкви. Особенно резко восстал инок Симонова монастыря Вассиан, сын князя литовского Патрикеева, сам некогда знатнейший боярин, насильственно постриженный в иноки за усердие к князю Дмитрию, сопернику Василия по престолонаследию…

К этому-то своему противнику, симоновскому старцу, и обратился Василий за советом, называя непокорного инока «умягчением души своей», «веселием беседы», «наставником любви»; но непреклонный Вассиан все-таки объявил второй брак Василия «прелюбодеянием». Раздраженный великий князь повелел дьяку Трифону Ильину отвезти дерзкого старца в Чудов монастырь, где дьяки Андрей Гостев и Семен Плешивый были его стражами.

Тогда, уверяют, будто бы Василий обратился к греческим патриархам за благословением на развод. Патриархи тоже не согласились, а иерусалимский, Марко, в духе пророческом даже отвечал:

— Если женишься вторично, то будешь иметь злое чадо: царство твое наполнится ужасом и печалью, кровь польется рекою, падут главы вельмож, грады запылают.

— Мы обойдемся и без их благословения! — воскликнул на это митрополит московский Даниил.

Чтобы обойти закон и обмануть совесть, предложили Соломонии добровольно отказаться от мира; та заупрямилась. Тогда решили прибегнуть к насилию. Несчастную вывели из дворца и постригли в Рождественском монастыре. Обряд принятия иноческого чина сопровождался резкими приемами. Наши летописи ограничиваются кратким указанием: «А постриг ее на Москве у Рождества Пречистыя за пушечными избами[214] в девичьем монастыре никольской игумен Давид», прибавляя, что потом великий князь послал свою великую княгиню в Суздаль к Покрову в девичий монастырь. Но путешественник по России Герберштейн рассказывает, что Соломония с негодованием противилась пострижению.

— Смеешь ли ты противиться воле государя? — крикнул тогда на нее дворецкий Иван Юрьевич Щигоня и ударил ее.

— А ты как смеешь поднять на меня руку? — спросила несчастная великая княгиня.

— Именем великого князя! — отвечал Щигоня.

Тогда Соломония залилась слезами и, надевая иноческую ризу, торжественно произнесла:

— Бог видит и отметит моему гонителю!

Вероятно, после совесть не оставляла в покое Василия, Есть грамота, которой он жалует селом Вышнеславским «с деревнями и с починки старицу Софью в Суздале». Эта старица Софья была несчастная Соломония, скончавшаяся 18 декабря 1542 года, иночествовав 17 лет и 15 дней, и погребена в Покровском девичьем монастыре.

Тот же Герберштейн сообщает, будто бы носился слух, что Соломония оказалась потом беременной к ужасу и раскаянию разведшегося с ней мужа; родила сына, по имени Георгий, тайно от всех воспитывала его, с затаенной местью говоря: «В свое время явится он в могуществе и славе». Народные предания много говорят об этом сыне Соломонии, но, ежели он действительно существовал, судьба его все-таки неизвестна. Этот же сын Соломонии стал для покойного историка Н. Костомарова прототипом Кудеяра — разбойника, приведшего будто бы крымского хана на Москву при Иване Грозном. Имя разбойника Кудеяра особенно популярно в Обоянском уезде Курской губернии: там показывают Кудеяровы кручи, курганы, трущобы, камни. По другим преданиям, Георгий-Кудеяр неоднократно будто бы спасал жизнь своего брата Ивана Грозного.

Василий Иванович, как известно, женился на Елене, дочери Василия Львовича Глинского.

Через три года и несколько месяцев у Елены родился сын Иван. Ростовская летопись повествует, что в минуту его рождения, 25 августа 1530 года, в 7 часов вечера, воздух был потрясен неслыханными ударами грома, следовавшими один за другим, при ослепительной, непрерывной молнии. В память рождения сына великий князь выстроил в следующем году церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи на Старом Ваганькове, давно уже не существующую.

В настоящее время в монастыре церкви: Рождества Пресвятой Богородицы, Священномученика Евгения Херсонского и Святителя Иоанна Златоуста; приделы: Сошествия Св. Духа, Николая Чудотворца, Св. Дмитрия Ростовского и Св. Филарета Милостивого.

Придел во имя св. Николая Чудотворца, находящийся при соборной церкви Рождества Богородицы, сооружен в царствование Ивана IV Васильевича по тому случаю, что близ монастыря на пути к Троице Сергия Анастасия почувствовала во чреве первое движение младенца (Федора Ивановича). Теплая же церковь во имя св. Иоанна Златоуста построена в царствование Федора Алексеевича, 30 декабря 1687 года, в память святой мученицы Анисьи. А строительницей ее была жена боярина князя Ивана Ивановича Лобанова-Ростовского княгиня Фотиния Ивановна, на иждивение родственника своего князя Александра Ивановича Лобанова-Ростовского. В 1835 году монастырская колокольня была разбита громовым ударом, и потому на месте ее сооружена новая. В два больших московских пожара, бывших 17 августа 1501 и в июне 1547 года, Рождественский монастырь горел, после чего был возобновляем.

В монастыре чудотворные иконы: Божьей Матери Смоленской, Рождества Пресвятой Богородицы и Св. Иоанна Златоуста.

Сретенский. На месте, где теперь находится Сретенский мужской заштатный монастырь, в седую старину было Кучково поле, и на нем производились казни преступников. По крайней мере, об этом можно заключить из следующего события.

В княжение великого князя Дмитрия Ивановича Донского еще существовали в Москве, как и в Новгороде, тысяцкие. Сначала они, будучи избираемы народом из своей среды, были как бы представителями общества и наблюдали, чтобы посадники, а может быть, и удельные князья не присваивали себе излишней власти. Впоследствии влияние их умалилось, но при великом князе Дмитрии Ивановиче тысяцкий Вельяминов, кажется, хотел возобновить свои права. Он скоро умер. Сын его Иван хотел заступить место отца, долго противился великому князю и был казнен на Кучковом поле вместе со своим сообщником купцом Некоматом. Казнь эта последовала в 1378 году и достопамятна тем, что с казнью Ивана Вельяминова было уничтожено звание тысяцкого.

Вскоре после этого на Кучковом поле построена была деревянная церковь во имя Марии Египетской.

В 1395 году на Москву ополчился Тамерлан. Великий князь Василий Дмитриевич пошел навстречу врагу, оставя дядю своего Владимира Андреевича Храброго для защиты Москвы. Но вера и молитва казалась всем единственным спасением. Жители Москвы наложили на себя строгий пост и усердно со слезами молились в церквах, которые были отворены с утра до глубокой ночи. Митрополит Киприан почти не выходил из церкви, молясь за великого князя и за православное воинство. Он призывал к себе оставшихся в Москве великих князей и великих княгинь и укреплял их в терпении и в надежде на избавление. В это время матери великого князя Евдокии и сыну ее Василию Дмитриевичу пришла счастливая мысль перенести из Владимира в Москву чудотворную икону Владимирской Божьей Матери, писанную, по преданию, евангелистом Лукой и принесенную во Владимир из Вышгорода князем Андреем Боголюбским. Та же самая мысль пришла одновременно и митрополиту Киприану и тотчас же была приведена в исполнение.

Икона Владимирской Божьей Матери была чрезвычайно чтима народом, и потому весть о ее перенесении обрадовала и ободрила жителей Москвы, которые толпами устремились навстречу ей. Вне города, на Кучковом поле, встретили икону митрополит Киприан, епископы, духовенство, князь Владимир Андреевич и великокняжеская семья. Все пали на землю перед св. иконой и долго со слезами молились перед ней, восклицая: «Мати Божия, спаси землю Русскую!» Потом икону перенесли в Успенский собор, где она находится и теперь по левую сторону Царских врат. Вслед за тем пришло известие, что Тамерлан, простояв две недели на одном месте, вдруг повернул на юг и вышел из русских пределов. Современники рассказывают, что Тамерлан отступил в тот самый день и час, когда икона была встречена жителями Москвы на Кучковом поле. В летописях рассказывается, что Тамерлан дремал в этот час в своем шатре и увидел следующий сон: высокую гору и с ее вершины идущих к нему многих святителей, с золотыми жезлами, над ними, в лучезарном сиянии, явилась жена, благолепия и величия неописанного, окруженная тьмами молниеподобных воинов, которые все грозно устремились на него. Он затрепетал, проснулся и, созвав своих приближенных, спросил их о значении сна. Величественная жена, отвечали некоторые из них, есть Богоматерь, защитница христиан. «Итак, мы не одолеем их», — сказал Тамерлан и велел полкам своим идти обратно.

Великий князь Василий Дмитриевич, возвратившись в Москву, соорудил в память этого события каменную церковь Владимирской Божьей Матери на Кучковом поле, а при ней монастырь, который получил название Сретенского. На 26 августа был установлен в то же время праздник Сретенья Божьей Матери, и с тех пор в этот день ежегодно бывает крестный ход из Успенского собора в Сретенский монастырь. К царствованию Федора Алексеевича храм Божьей Матери пришел в ветхость, и потому на месте его был сооружен новый во имя той же Владимирской Богородицы и освящен 24 августа 1679 года. В 1706 году при церкви устроен придел Рождества Иоанна Предтечи по обещанию игумена монастыря Моисея Великосельского. Церковь во имя Марии Египетской возобновлена в царствование императрицы Екатерины II в 1784 году иждивением коллежского асессора А. А. Гончарова и освящена в том же году 18 ноября игуменом обители Арсением. В этом храме хранится часть мощей Марии Египетской, привезенных из Константинополя в 1700 году посланником Емельяном Украинцевым, что и свидетельствуется сохраняющейся в монастыре грамотой иерусалимского патриарха Досифея. Кроме этих двух церквей в монастыре есть церковь во имя св. Николая Чудотворца, построенная иждивением бригадирши Прасковьи Григорьевны Кариной и при ней придел Всех Святых. Есть еще и третий придел: он находится при церкви Марии Египетской и построен иждивением фабриканта Малютина во имя Сретенья Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. В этой же церкви в 1760 году поставлен и большой Крест Господень, резной, из Старого Иерусалима, с подробным изображением на нем Христовых страстей и чудес, работы купца Шумаева.

Мы уже говорили о крестном ходе, совершающемся в монастырь 26 августа. Туда же совершается крестный ход еще 23 июня в память избавления Москвы от нашествия в 1480 году татарского хана Ахмета и в возблагодарение Господу Богу и Пречистой Его Матери за совершенное освобождение России от татарского ига.

В Сретенском монастыре совершилось еще одно умилительное событие. Когда царь Иван Васильевич, еще не Грозный, возвращался из-под Казани победителем, то он остановился у ограды Сретенского монастыря и здесь был встречен духовенством с хоругвями и всеми боярами, сопровождаемый многочисленным народом, который встретил его еще у Ростокина. У монастыря царь сошел с коня и пал ниц перед Царем царей, даровавшим ему власть и победу. По совершении благодарственной молитвы — молитвы всего народа московского — государь, сняв доспехи, оделся здесь в одежду царскую, облекся в порфиру, возложил на главу венец Мономахов и в таком облачении пошел отсюда в соборы — Успенский, Архангельский, Благовещенский — и потом уже к ожидающим его супруге и новорожденному младенцу[215].

Наружность Сретенского монастыря в сравнении с другими монастырями Москвы весьма проста, но тем не менее почти все постройки замечательны своей древностью.

В соборной церкви монастыря находится точный список с чудотворной иконы Владимирской Божьей Матери, сделанный в 1679 году при царе Федоре Алексеевиче.

В монастыре погребены многие из князей Прозоровских, дворян Кариных, Марковых, Милютиных, Голохвастовых, Бахметьевых, Карамышевых и других.

Никитский. Монастырь женский, 3-го класса, находится на Никитской улице, получившей свое название от монастыря; но ранее эта улица называлась Царицынской. Монастырь основан в XVI веке боярином Никитой Романовичем Юрьевым, родным братом царицы Анастасии и отцом патриарха Филарета, на том месте, где существовала еще в XV веке церковь Св. Никиты.

Осматривая Никитский монастырь вообще, можно сказать, что он заключает в себе мало замечательного: только и есть несколько древностей, не относящихся, однако же, далее 1682 года.

В монастыре находятся три церкви и два придела. Церкви: 1) Великомученика Никиты, перестроенная в 1682 году и освященная патриархом Иоакимом; 2) Воскресения Христова и 3) Введения во храм Пресвятой Богородицы.

Приделы: Св. Николая Чудотворца и Великомученика Дмитрия Солунского.

Чудотворные иконы в монастыре: 1) Страстная, 2) Введения во храм Пресвятой Богородицы, 3) Великомученика Никиты, 4) Великомученика Дмитрия Солунского и 5) Святителя Николая Чудотворца.

Икона Великомученика Никиты особо чтима. При ней находится часть мощей великомученика, именно: часть перста его. Сам образ довольно богат. Есть еще и другие мощи, но все частицами.

В монастыре замечателен напрестольный крест, сделанный, как явствует из надписи на нем, по благословению патриарха Иоакима на монастырскую сумму. Крест отделан весьма богато.

В монастыре погребены: генералы С. А. Салтыков и В. С. Салтыков, княгиня Н. Ф. Горчакова, княгиня А. М. Давыдова, разные лица из фамилий Сенявиных, Шидловских, Арбузовых, Борисовых и других.

Стены и здания монастыря имеют довольно грандиозный вид. Монастырь управляется игуменьей.

Страстной. Монастырь находится у самых Тверских ворот, т. е. на границе, разделяющей Белый город и Земляной. Он именуется Одигитрии, но известен просто под именем Страстного, женский, 3-го класса.

История говорит нам, что в 1649 году царь Алексей Михайлович приказал принести в Москву чудотворную икону Страстной Богородицы из вотчины князя Бориса Лыкова, называемой Палицы (Нижегородской губернии). Воля царя была исполнена, и чудотворную икону на месте монастыря встретили с подобающей честью. По этому случаю царь Алексей Михайлович устроил здесь храм и обитель, которая с годами пришла в ветхость. Императрица Екатерина II указала возобновить обитель, что и исполнено в 1779 году. В 20-х годах XIX столетия обитель была снова возобновлена.

Внутренность обители свидетельствует о зодчестве времен царя Алексея Михайловича. Соборная церковь довольно велика по наружности, но внутри тесна: такова была старинная архитектура. Она двухэтажная, и в ней престолы: вверху — Страстной Богородицы, а внизу — Архистратига Михаила, с приделами Николая Чудотворца и Великомученицы Анастасии. Иконостас собора не особенно богат, но местные образа блестят золотом и каменьями, особенно же икона Пресвятой Богородицы.

Над святыми воротами монастыря есть еще особая церковь во имя Алексея Божия Человека. Колокольня монастыря новейшей архитектуры — с часами.

В память принесения иконы Страстной Божьей Матери в Москву, совершившегося 13 августа, установлено праздновать этот день. Кроме того, празднество этой иконы совершается в шестое воскресенье после Пасхи. В старину в этот день около монастыря было особое гулянье, на которое всегда собиралось множество народа. В монастыре мощи: головка мученицы Анастасии.

Монастырь управляется игуменьей.

Ивановский. Ивановский женский монастырь до переименования своего в 1813 году в приходскую церковь существовал более двух столетий. 1812 год, несчастный для России вообще и для Москвы особенно, был несчастлив и для Ивановского монастыря. Эта обитель, разграбленная и расхищенная врагами отечества, не могла более сохранить своего благосостояния и была обращена в приходскую церковь, а кельи иночествующих — в квартиры служащих при Синодальной типографии.

Время основания Ивановского монастыря достоверно неизвестно. В описи этого монастыря 1763 года сказано: «А когда оный монастырь построен, при котором государе, и по какой государской грамоте, и в котором году, о том в означенном монастыре точного известия нет». Преданием основание этой обители приписывается или великому князю Ивану III или матери царя Ивана Васильевича Грозного, великой княгине Елене Глинской (1533–1545 гг.), которая будто бы основанием обители желала ознаменовать день тезоименитства своего сына. Основываясь на этом предании, построение монастыря можно отнести к концу XVI столетия.

В исторических актах Ивановский монастырь встречается в 1604 году; но с первой половины XVII столетия существование Ивановского девичьего монастыря уже не подлежит сомнению. Так, по сказанию Карамзина, здесь в 1610 году заключена была царица Мария Петровна Шуйская, супруга несчастного царя Василия Шуйского, перевезенная потом отсюда в Покровский Суздальский монастырь.

В 1737 году Ивановский монастырь постигла такая же участь, как и большую часть Москвы. Троицкий пожар, происшедший, как известно, 30 мая от грошовой свечи, истребил и в монастыре кельи и кровли на церквах. Подобное несчастье повторилось потом в 1748 году; но в 1761 году монастырь был возобновлен императрицей Елизаветой Петровной, которая предназначала его для призрения вдов и сирот заслуженных людей. Наконец, как мы уже говорили, обитель потерпела от французов и обращена в приходскую церковь.

В период существования Ивановского монастыря как приходской церкви в разное время были делаемы поправки, а иногда и капитальные перестройки. Так, в 1816 году храм Казанской Божьей Матери, находившийся в колокольне, был упразднен, а вместо него был устроен новый придел во имя Казанской же Божьей Матери.

В 1861 году на капитал, завещанный подполковницей Елизаветой Алексеевной Макаровой-Зубачевой, все древние здания Ивановского монастыря были разобраны и начата постройка новых по плану архитектора Быковского. Постройка продолжалась довольно медленно. Наконец, для окончания постройки учреждена была особая комиссия под председательством архимандрита Николо-Угрешского монастыря отца Пимена. Работа пошла весьма быстро, так что 25 июля 1878 года на главном храме заблистал Святой Крест, умножив собой число крестов в нашей златоглавой Москве-матушке. Вскоре монастырь был освящен и открыт.

В обширных зданиях возобновленного монастыря устроено училище для сирот женского пола и больница не только для сестер Ивановского монастыря, но и для сестер других монастырей. В последнюю войну с Турцией в стенах Ивановского монастыря был открыт временный городской госпиталь для больных и раненых воинов.

Но возвратимся опять к прежнему монастырю, каким он существовал до 1812 года.

Обеспечиваемый добровольными подаяниями и вкладами царскими и Других знатных особ, Ивановский монастырь имел в то же время за собой 813 душ крестьян. С закрытием монастыря крестьяне отошли от него. О содержании монашествующих нет точных сведений. Но монашествующие трудились и положили около монастыря начало ярмарки в день памяти Иоанна Предтечи 29 августа. В этот день монахини и белицы выносили за ворота свои рукоделия: нитки, пряденую шерсть, кружева, чулки и проч. Все это они распродавали на ярмарке, которая впоследствии расширилась и существовала довольно долго.

Из погребенных в монастыре прежде всех обращает на себя внимание схимонахиня Марфа, известная своей благочестивой жизнью, скрытой под видом юродства. Прах ее покоится под церковью, у западного столпа, где и обложена по приказанию митрополита Филарета ее гробница. Схимонахиня Марфа известна как узорешительница. На могилу ее приходили служить панихиды беременные женщины и получали помощь. Ни о ее происхождении, ни о ее образе жизни ничего неизвестно. На верхней плите ее могилы вычеканена следующая надпись: «7146 (1638) г. марта в 1-й день на память святые преподобномученицы Евдокии преставися раба Божия девица Дарья, во инокинях схимница Марфа юродивая».

Надгробные камни, вставленные в стене прежнего храма, указывали здесь на могилы князей Засекиных, Волынских, Ознобишиных, Хомутовых, Ордын-Нащокиных, Резановых, Елизаровых, Окуньковых, Оболенских и Лихаревых. Здесь же погребена и царевна Прасковья, супруга царевича Ивана, сына Ивана Грозного.

В Ивановском монастыре нашли было себе могилы два начальника раскола — Иван Тимофеевич Суслов и преемник его Прокопий Данилович Лункин. Их похоронили рядом. На могиле Лункина соорудили каменный памятник и на гробнице написали похвалу святости погребенного. Оба они были основателями в Ивановском монастыре секты хлыстов. Когда благодаря поискам знаменитого сыщика Ваньки Каина была открыта хлыстовщина, трупы обоих лжеучителей в 1739 году были выкопаны из земли палачами, вывезены в поле и сожжены там. Проживавшая в Ивановском монастыре хлыстовская пророчица Настасья была казнена в Петербурге.

Ивановский монастырь имел в свое время и административное назначение. В безмолвных стенах его были заключаемы опальные. Сюда присылались женщины из Сыскного приказа и из Тайной розыскных дел канцелярии под видом сумасшедших или же секретные; здесь были и раскольницы, и замешанные в политических и уголовных делах. Они содержались под строгим надзором в особых кельях, подвалах и застенках, что давало этой обители вид таинственный и мрачный.

В Ивановском монастыре в заключении скончалась в 1620 году вторая супруга царевича Ивана Ивановича Прасковья Михайловна из рода Соловых. Сюда же в 1786 году была прислана по секретному повелению императрицы Екатерины II неизвестная женщина знатного происхождения, которая в монашестве наречена была Досифеей и пробыла в монастыре в безмолвии и в подвигах благочестия 25 лет. Погребена же Досифея в Новоспасском монастыре, в усыпальнице Романовых. Полагают, что Досифея была не кто иная, как княжна Тараканова.

В заключение скажем, что одновременно с Досифеей в Ивановском монастыре под крепким караулом содержалась в течение тридцати лет Дарья Николаевна Салтыкова, известная в народе под именем Салтычихи и людоедки. Вначале Салтычиха заключена была в склепе, под соборной церковью, а потом в застенке, пристроенном к горней стене храма. Она умерла 68 лет и погребена в Донском монастыре, где погребались ее родственники.

Оглавление книги