Книга: Седая старина Москвы

Памятники в Земляном городе

Памятники в Земляном городе

Сухарева башня. Кому из русских, даже не бывших в Москве, неизвестно название Сухаревой башни? Надо заметить, что во внутренних, особенно отдаленных, губерниях России Сухарева башня вместе с Иваном Великим пользуется какой-то особенной славой. Про нее знают, что это превысокая, громадная башня и что ее видно отовсюду в Москве, как и храм Христа Спасителя. Поэтому-то почти всякий приезжающий в Москву считает непременным долгом прежде всего побывать в Кремле, взойти на колокольню Ивана Великого, помолиться в храме Спасителя, а потом хоть проехать подле Сухаревой башни, которая издавна славилась какими-то бывшими на ней чудесами, а теперь знаменита огромным резервуаром, снабжающим Москву чистой водой. Все это заставляет глядеть на Сухареву башню с искренним вниманием, особенно когда мы знаем ее историю. А история Сухаревой башни весьма любопытна. Но прежде чем рассказать ее, мы познакомим читателя с учреждением и значением бывшего стрелецкого войска, которое в истории постройки Сухаревой башни играет немаловажную роль.

По уничтожении опричников царь Иван Васильевич Грозный составил из них небольшой отряд, который был назван стрелецким. Впрочем, предание говорит, что еще при отце Ивана Васильевича было уже два полка стрельцов: один — пеший, другой — конный. При царе Алексее Михайловиче число конных войск значительно уменьшено, но зато увеличена пехота. Тогда содержалось 40 тысяч стрельцов, из которых третья часть находилась постоянно в Кремле. Эти московские стрельцы имели отличное от других вооружение и получали большое жалованье. Другие стрельцы размешены были по разным городам. Они жили в Астрахани, Архангельске и других пограничных городах. Набирались они из крестьян по мере надобности с двух дворов по человеку или более. По смерти Ивана Грозного в стрелецком войске начали происходить частые беспорядки; начальники стрелецкие своевольничали, а сами стрельцы, видя послабление и отсутствие всякой дисциплины, кроме военного дела начали заниматься торговлей в Москве и других городах. У них появились лавки с разными товарами в ущерб купцам, так как стрельцы не платили никаких податей за право торговли. Поскольку в стрелецких слободах никому не позволялось жить, кроме стрельцов, то многие богатые купцы сами записывались в это войско, чтобы пользоваться выгодами торговли. От этого число стрельцов увеличивалось с каждым годом. Стрельцы разделялись на 40 приказов, или полков, в каждом по тысяче человек. Оружие у стрельцов было частью огнестрельное, частью копья. Вооруженные копьями назывались копейщиками. Кроме того, каждый стрелец носил нож, род кортика. Обратимся теперь к истории башни. В 1689 году, во время соцарствования царей Ивана и Петра Алексеевичей, был второй стрелецкий бунт, возбужденный царевной Софьей Алексеевной против нововведений, какие начинал великий ее брат. Орудием к распространению неудовольствия между стрельцами царевна избрала начальника Стрелецкого приказа Федора Леонтьевича Шакловитого, исступленного изувера, который взялся за самое беззаконное из дел человеческих и начал тем, что созвал главнейших стрелецких предводителей и объявил им указ царевны-правительницы, которая в сообразной с грубыми понятиями речи говорила, будто царь, вводя немецкие обычаи и учреждая войска на немецкий образец, намерен также переменить веру, умертвить брата своего царя Ивана Алексеевича и всех верных сынов отечества, а прежде всего стрельцов. Затем она нашла необходимым сама поговорить со стрельцами. Накануне праздника Смоленской Божьей Матери (28 июля 1869 г.) Софья ходила в Новодевичий монастырь ко всенощной. Ее провожали пятисотенные и пятидесятные всех стрелецких полков. По окончании службы она, выйдя из церкви, села на стул и стала беседовать со стрельцами. Она жаловалась им, что царица Наталья Кирилловна затевает на нее зло, и прибавила: «Годны ли мы вам? Буде годны, то вы за нас постойте, а буде не годны, мы оставим государство». Стрельцы отвечали, что готовы исполнять ее приказания. «Ждите повестки», — сказала им на это царевна и удалилась.

Шакловитый со своей стороны собрал у себя в доме на Девичьем поле нескольких самых преданных ему стрельцов и объявил им, что князь Борис Голицын и Лев Нарышкин (брат Натальи Кирилловны) с братьями хотят извести царевну, и велел приготовить по 50 и по 100 человек из каждого полка, чтобы при первом удобном случае перебить всех приверженцев Петра. Шакловитый говорил, что, может быть, представится необходимость идти в село Преображенское. При этом стрельцов дарили деньгами, угощали вином, и они все, казалось, были на стороне Софьи. Но нашлось между ними несколько человек, которые решились донести Петру о замысле на его жизнь. Имя главного из них было Елизарьев. Он выжидал только удобного случая, чтобы исполнить свое намерение, и такой случай вскоре представился. 7 августа Софья приказала Шакловитому нарядить побольше стрельцов в Кремль, чтобы сопровождать ее к заутрене в Донской монастырь. Это мнимое богомолье было только предлогом для сбора. Стрельцам объявили, что ночью царь Петр прибудет в Кремль со своими потешными, чтобы убить царевну, ее сестер и царя Ивана и взять власть в свои руки. В назначенный час Кремль наполнился вооруженными стрельцами, все ворота в Кремле, Китай-городе и Белом городе были заперты по приказанию любимца Софьи князя Василия Васильевича Голицына, и никого не пропускали через них. Когда подъехал к воротам царский стольник Федор Федорович Плещеев из Преображенского, то стрелец Гладкий стащил его с лошади, избил и повел к Шакловитому для допроса. Видя, что затевается что-то решительное, Елизарьев с шестью товарищами решили, что надо известить обо всем Петра. Тотчас же были посланы в Преображенское стрельцы Мельнов и Лагин, которые должны были сказать царю Петру, что стрельцы идут на Преображенское. Около полуночи Петр был разбужен страшной вестью об опасности. Он вскочил с постели, бросился в конюшню, велел наскоро оседлать себе лошадь и, не одеваясь, ускакал в соседнюю рощу. Туда ему принесли платье, и он, одевшись, поскакал в Троицкий монастырь, куда прибыл в 6 часов утра 8 августа в совершенном изнеможении. Его сняли с лошади и уложили в постель. В тот же день прибыли туда мать, жена и сестра Петра. Сюда же собрались и его потешные, а капрал их Лука Хабаров успел тайком перевести туда из Преображенского пушки, мортиры и боевые снаряды. Весть об отъезде Петра произвела сильное впечатление в Москве. Приверженцы Петра тотчас же пошли в лавру. Туда же явился и весь стрелецкий полк стольника и полковника Лаврентия Панкратьева Сухарева, оставшийся верным Петру.

Этот подвиг Лаврентия Сухарева и увековечен впоследствии построением Сухаревой башни у Сретенских ворот Земляного города, где полк Сухарева имел свое пребывание.

Сретенские ворота Земляного города были сначала деревянными. На месте их Петром и решено было построить в честь Сухарева полка каменные ворота с башней. Все это здание построено по плану самого Петра, который, как известно, любил архитектуру и чертил планы многих церквей и зданий в Москве. Когда строилась Сухарева башня, то простой народ дал ей название «невесты Ивана Великого». Строение это окончено во время похода Петра I под Азов.

Вот летопись об основании этого памятника, высеченная на двух каменных досках, находящихся над воротами с южной стороны.

Из последней надписи видно, что постройка ворот окончена в 1695 году, но с 1698 по 1701 год они снова перестраивались, и в это время сооружена башня над воротами, которая отличается по своей архитектуре от палат.

Здание это состоит из трех частей: ворот, которые когда-то на ночь запирались, над ними палат и восьмигранной башни в четыре пояса с четырьмя вокруг нее башенками. Верх ее пирамидального шатра увенчан двуглавым орлом. В верхнем ярусе палат находятся два обширных зала под сводами. В одном из них в 1829 году устроено водохранилище[304] из чугунных плит, вмещающее в себе до 7 тысяч ведер воды, которая посредством паровой машины поднимается сюда из водопровода села Мытищи. До 1806 года в залах помещалось присутствие Московской конторы Адмиралтейской коллегии, заготовлявшей материалы для Балтийского и Черноморского флотов, а потом магазин сукон и прочих мундирных материалов, принимаемых Московским комиссариатом. В 40-х годах устроен резервуар и в другом зале, гораздо меньших размеров.

С историей Сухаревой башни связано много любопытных воспоминаний и чудесных преданий. В ней заключается зародыш многих преобразований России, сделанных Петром. С самого начала в палатах Сухаревой башни была открыта Петром «математическая и навигационная (мореплавания) школа». Устроителем ее был, как предполагают, граф Яков Брюс, известный математик и составитель столетнего календаря. В числе первых учителей школы был Леонтий Магницкий, сочинитель «Арифметики» 1704 года, в которой впервые были употреблены арабские цифры вместо славянских. В школе в 1712 году уже училось более 500 детей дворян и разночинцев. В 1715 году школа была переведена в Петербург под названием Морской академии, переименованной потом в Морской кадетский корпус, откуда вышло много знаменитых адмиралов и мореходов. В этой же башне со времен Петра до Екатерины II выписанные иностранные актеры представляли комедии. Сам царь был зрителем этих комедий, и однажды актеры Сухаревского театра выкинули следующую штуку: они объявили всенародно, что представят невиданное и неслыханное доселе зрелище. Приехал полюбопытствовать и царь. Занавес поднялся — и вместо представления он увидел выставленную на другом занавесе надпись: «Первое апреля!» Царь не рассердился за обман и за то, что его поймали в ловушку, он только сказал: «Это театральная вольность».

До 1812 года около башни стояло деревянное здание, где хранился маскарадный кораблик, который Петр называл «памятником-миротворцем». При праздновании мира со Швецией в 1721 и 1724 годах кораблик этот с распущенными флагами и парусами, иллюминированный слюдяными фонариками, возился по Москве то на санях, то на колесах. В 1812 году он потерпел одинаковую участь с Москвой — сгорел до основания. В том же, 1812 году на Сухаревой башне случилось странное происшествие, о котором рассказывали многие очевидцы. За день до вступления французских войск в Москву над столицей долго летал ястреб; ноги его были запутаны какими-то мочалками и веревками; пролетая мимо Сухаревой башни, он запутался в крыльях двуглавого медного орла на шпиле. Долго бился он, пытаясь освободиться, но, обессиленный, повис и издох. Народ, собравшийся смотреть на это, толковал:

— Это недаром: беспременно и Бонапарт запутается в крыльях русского орла.

Народное предсказание оправдалось.

Есть еще предание, которое живет в темном народе: будто граф Брюс производил на Сухаревой башне кабалистические опыты и составлял какой-то эликсир бессмертия. Неизвестно, на чем основано это предание, но из жизни графа Брюса видно, что он почти никогда не жил в Москве и не занимался кабалистикой. Может быть, приезжая иногда в Москву, он производил на Сухаревой башне какие-нибудь астрономические наблюдения, и таким образом создалось это нелепое предание. Молва народная говорит еще и о каких-то кабалистических книгах, будто бы заделанных в стенах башни и заколоченных «алтынными» гвоздями. По преданию, в этой же башне, в рапирной зале, бывали заседания какого-то тайного общества «Нептун», в которых председательствовал Лефорт, царь был первым надзирателем, а духовник царский, Феофан Прокопович, — оратором.

Стиль всего здания Сухаревой башни представляет смесь ломбардского с готическим. Прочность его необыкновенна, и прочность эту составляет глубина его фундамента; когда подле него проводили трубы для водопровода, то никак не могли докопаться до самого основания постройки. Вышина всей башни от подошвы до герба — 30 саженей; ширина при подошве — 19 саженей 1 аршин; длина — II саженей 1,75 аршина, кроме крытой ступенчатой лестницы ко входу. Вверх к шпилю, на третьем этаже, идет деревянная винтообразная лестница под самый герб. Там из слуховых окон шатра открывается вся дивная панорама огромной и разнообразной Москвы во всем ее необъятном величии, чудной красоте и широком раздолье.

Над воротами башни на южной стороне в память двух чудесных спасений[305] императора Александра Николаевича поставлены образа с подобающими надписями. Тут же образ Казанской Божьей Матери, избавительницы Москвы от врагов в 1612 году. На северной стороне ворот поставлен образ Преподобного Сергия. Находившаяся на этой же стороне ворот часовня Николо-Перервинского монастыря в 1884 году разобрана.

Красные ворота. Они возвышаются на площади близ Запасного дворца. Впервые построены вместе со стеной Земляного города, были деревянные и назывались Красными по цвету своей окраски. При Петре 1 они назывались Флоровскими по церкви Флора и Лавра, что на Мясницкой, Во время царствования этого великого императора здесь совершалось празднование масленицы. Тут преобразователь России первый выпивал чарку вина за здоровье любимого им народа, садился за накрытый стол и обедал, начиная с испеченных тут же, в избушке, блинов. Масленичное празднество царь открывал, покатавшись на качелях вместе с приближенными офицерами.

В настоящем виде ворота сооружены в 1742 году по случаю торжественного въезда в Москву императрицы Елизаветы Петровны для коронования. Их строил архитектор князь Ухтомский. После коронации Елизавета Петровна имела торжественное шествие из Кремля в Лефортовский дворец через эти ворота. В день коронования императора Павла от Красных до Никольских ворот были расставлены столы с разными кушаньями и напитками для угощения народа.

Ворота построены из прочного камня. На верху ворот поставлена вызолоченная бронзовая статуя Славы.

Триумфальные ворота. Эти ворота, огромные и грандиозные, возвышаются в конце Тверской-Ямской улицы. Они сооружены в память подвигов императора Александра I в знаменитую годину 1812 года, а открытие их последовало при императоре Николае Павловиче в 1826 году.

Памятник А. С. Пушкину. Открыт в 1880 году. Окружность основания — 21 сажень. Бронзовая статуя поэта заключает 300 пудов металла и 74 пуда украшений. Пьедестал из сердобольского гранита, 8 аршин высоты; весь памятник — 13 аршин. Тротуар из красного гранита; на выступе базы положен перевитый лентой венок. Сделан скульптором Опекушиным по проекту Богомолова и обошелся около 84 тысяч рублей. Вид памятника весьма эффектен: поза поэта непринужденная, простая, взгляд задумчивый, устремленный вдаль. Пушкин стоит прямо, выдвинув несколько вперед левую ногу, правая рука заложена за жилет, на плече широкий плащ, в левой руке за спиной держит шляпу, голова немного наклонена. Полное сходство с верным портретом поэта и с маской, снятой с лица в день его кончины. На памятнике подобающая надпись и стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный».

Памятник находится на Тверском бульваре близ Страстного монастыря.

Оглавление книги