Книга: Португалия. Записки не туристки

Глава 10 Алгарве

Глава 10

Алгарве

Подходил к концу наш первый год в Португалии.

Позади осталось лето с его яркими праздниками, со знойными днями на реках и водохранилищах, с автомобильными путешествиями – короткими, но по плотности впечатлений стоившими длинных. Позади походы по холмам Синтры и полуострова Арабида. Позади тихие безветренные закаты ранней осени, красящие все вокруг в струистый лиловый цвет.

Пришел ноябрь: остыли камни мостовой, поползли зябкие густые туманы, съежился, уменьшился день; в ранних сумерках заклубились на городских площадях синим дымом жаровни каштанов.

В местной марине – бухте для частных яхт и лодок – стало тесно от вернувшихся из летних путешествий парусников и моторок. Качающиеся над водой белые мачты походили на зимний березовый лес.

Все чаще наши ежевечерние прогулки стали приводить нас к причалам яхт-клуба. Было интересно рассматривать пришвартованные лодки, большие и маленькие: сравнивать их, читать названия и пытаться предположить, почему хозяин выбрал такое имя.

Мы еще не признавались друг другу но каждому из нас уже хотелось, оставив на причале туфли, почувствовать под босыми ступнями покачивание нагретой солнцем тиковой палубы.

Наверное, не случайно Португалия – страна мореходов, и дело не только в геополитических причинах. Человек здесь постоянно ощущает присутствие океана, видит и слышит его, дышит им. Океан определяет погоду, привычки, меню, отдых и для многих – работу.

В ноябре мы поступили в вечернюю школу навигации для мореходов-любителей и к следующему лету, сдав экзамены на морские права, присмотрели для себя небольшую моторную лодку.

Выбрав мотор, а не парус, мы оказывались в низшей категории мореходов: только парусник считается аристократом здешних вод. Но управление парусником показалось нам делом сложным. Кроме того, у нас был небольшой опыт обращения с моторным катером, приобретенный в Африке.

Первая встреча с нашей лодкой – тогда мы еще не знали, что она станет нашей, просто поехали посмотреть – произошла в Алгарве, в городе Виламоура. Лодка нам понравилась: она была в хорошем техническом состоянии и подходила нам по размеру. Две маленькие каюты, душ с туалетом, крошечная зона кухни и замечательный салон из двух полукруглых диванов и раскладного столика.

Мы предвкушали, как, по завершении связанных с покупкой формальностей, проведем пару недель в Виламоуре. Будем днем исследовать соседние бухты и пляжи, купаться в заливах, тихо ужинать на борту своего маленького корабля и засыпать с открытым верхним люком под звездами, покачиваясь на волнах. Но – не тут-то было! Спать нам пришлось, плотно задраив все люки и иллюминаторы и включив кондиционеры. Мы недооценили популярность Виламоуры.

Когда-то небольшой рыбацкий поселок сегодня превратился в самый знаменитый и оживленный туристический город алгарвийского побережья. Виламоура – курорт для тех, кто любит шумные развлечения и бурную ночную жизнь. Марина стала его естественным центром.

Это – одна из самых больших марин Португалии и, как оказалось, самая «гламурная» Она вся окружена ресторанами; с восьми вечера и до утра здесь толчется столько народу, что буквально трудно пройти. Музыка – живая и записанная – гремит от обеда до рассвета.

Большинство дневных развлечений связано с морем: прогулки на катере вдоль побережья с посещением фалезиаш (falesias) – глыб из песчаника, выступающих из прибрежных вод и образующих причудливые лабиринты; обучение дайвингу и групповые поездки к специально созданной зоне для ныряния: там затоплено несколько старинных каравелл и современных, отслуживших свое, судов; экскурсии к рыбным местам, где в определенное время гарантированно можно видеть дельфинов; обучение всевозможным видам серфа, катание с инструктором на моно-моторе (microlight), и даже полеты с парашютом за несущимся по волнам катером. Ну и, конечно, с двух сторон примыкающие к марине пляжи.

От марины веером расходятся улицы, сплошь застроенные отелями, ресторанами, барами и клубами.

Немного поодаль начинаются зоны гольф-клубов и дорогих жилых поселков, где сдающиеся на сезон роскошные виллы утопают в садах, где млеют на солнце средиземноморские сосны, где рестораны оборудованы бассейнами и соляриями, так что любители спокойного отдыха проводят там целый день, от завтрака до ужина, перемежая еду и выпивку купанием.

Все это живет, движется, бурлит, жует, загорает и танцует только летом. С наступлением осени временные хозяева оставляют просторные виллы, закрываются рестораны, не звучит больше всю ночь музыка клубов и многочисленных концертных площадок. Виламоура, как и все курорты Португалии, засыпает до весны.

Но в июле, когда мы поселились на борту своей маленькой лодочки, марина Виламоуры гремела и сверкала дискотечными зеркальными огнями почти круглые сутки. Что делать? Место в марине было оплачено, приходилось терпеть.

Последней каплей, переполнившей вместительный сосуд нашего терпения, стала ночь открытия дискотеки Криштиано Рональдо. Не имени Рональдо, а просто: футболист-миллионер купил очередной бизнес и стал хозяином дискотеки.

Уже с середины дня все пространство вокруг марины было забито плотной толпой. Люди стояли до глубокой ночи в надежде лицезреть любимого красавчика и в ожидании обещанного шоу: Рональдо должен был спуститься по трапу с вертолета и присутствовать на открытии. Удалось ли жаждущим увидеть своего кумира – не знаю, но шум всю ночь стоял невероятный.

Мы решили искать пристанища поспокойнее. Очень привлекательны заливы и лагуны на востоке Алгарве, такие как река Формоза, залив полуострова Кулатра, устье Гуадианы на границе с Испанией. Но навигация в них целиком зависит от прилива. Мы благоразумно отложили посещение этих мест до того времени, когда накопим побольше мореходного опыта.

Ранним утром, пока еще не проснулся ветер и море шевелилось лениво, сонно, золотясь в лучах восходящего солнца, мы отошли от причала и взяли курс на запад. Ближайшая марина, Албуфейра, показалась нам слишком закрытой. Кроме того, расположена она далеко от пляжа и слишком близко от Виламоура – всего 5 миль. Мы решили идти дальше.

Мы медленно шли вдоль высокого берега, который за Албуфейрой причудливо изрыт пещерами и лабиринтами. Множество фалезий составили цепочку маленьких, высоко поднимающихся над водой островков. Некоторые срослись верхушками, создав огромные арки с тенистыми проливами, где сновали бойкие туристические кораблики; другие казались невероятными грибами: истонченное прибоем основание и широкая «шляпка» сверху.

Выше прибрежных скал видны были богатые виллы, почти до черепицы скрытые густой зеленью. Кое-где скалы как будто склонялись к воде, образуя между собой маленькие, защищенные от ветра пляжи, к которым спускались, как стада стекающих к водопою овец, белые гостиничные комплексы.

Рис. 10. Фалезиаш в Алгарве

Примерно еще миль через пять показался на высокой скале маяк Алфанзина. Мы еще в Виламоуре наметили это место для остановки: нам хотелось стать на якорь и искупаться. Увы, место было занято: в тихой бухте под скалой уже стояли два парусника, вокруг них барахтались в воде подростки. Мы решили не нарушать уединения тех, кто пришел сюда раньше нас, и продолжали путь. Со временем мы убедились, что такие церемонии напрасны: в погожий день удобные бухты и заливы бывают битком набиты стоящими на якоре большими и маленькими яхтами.

Пройдя еще около 15 миль, мы вошли в широкое и глубокое устье реки Араде. По правому борту, защищенный длинным каменным молом, тихо плескался обширный залив, омывающий несколько песчаных пляжей. Множество парусников и моторных катеров стояли в нем на якоре. По левому борту мы увидели комплекс из оранжевых домиков и вход в марину. Вдали, на возвышении, сахарными кубиками белел город Портимао. Мы стали на якорь и связались по радио с мариной, надеясь получить там место.

В Портимао мы провели несколько недель. По утрам выходили в море. Навстречу нам под живыми плотными шарами из клубящихся чаек, тяжело, медленно тянулись, возвращаясь с ночного промысла, рыболовные баркасы. Мы заходили в бухты и заливы, вставали на несколько часов на якорь, но всегда возвращались к причалу на ночь.

Марина показалась нам очень удобной, не шумной, хотя и густо населенной: в эти летние месяцы множество больших и маленьких судов останавливается здесь. Причалы расположены немного в стороне от пляжно-ресторанной зоны, но достаточно близко, чтобы при желании дойти туда пешком. Правда, жара к этому не располагала, и мы быстро приспособились подходить к пляжам на «динги» (dinghy) – крошечном надувном моторном плотике, которого мы по-собачьи окрестили Тузиком.

Шлепая резиновым носом по мелкой волне, мы рано утром выходили из марины, пересекали устье реки, вытаскивали Тузика на песок пляжа и с удовольствием купались в теплом заливе.

Пляж этот называется «Гранде», хотя на самом деле он совсем небольшой. Рядом с ним, отделенный причудливо изрытой фалезией, лежит совсем уже крошечный пляжик, над которым возвышается крепость Сан Жоан (St Joao). Вечерами с маленького пляжа доносились звуки музыки. Они показались нам странно знакомыми.

В один из вечеров мы, гонимые любопытством, «оседлали» своего Тузика и вскоре высадились на противоположном берегу. Музыка слышалась из маленького дощатого ресторанчика, приткнувшегося к одной из глыб песчаника. Заведение походило на сарайчик для лодок и носило громкое название «Яхт Клуб».

На дощатой веранде, до отказа заставленной столиками, в освобожденном для него маленьком уголке, расположился с гитарой и электрической установкой для аккомпанемента, певец-африканец. Он пел кизомбу (kizomba)! Только те, кому довелось поработать в Анголе, поймут меня вполне.

Когда поют кизомбу, просто невозможно сидеть на месте, не танцевать. Мы с изумлением уставились на невозмутимо жующую, даже не подрагивающую коленками, публику. Деревянные они все, что ли?

Не долго думая мы скинули свои пластиковые шлепанцы и пустились в пляс прямо на песке перед верандой.

Увидев нас, певец воодушевился, его пение приобрело задиристость, он стал подбадривать нас восклицаниями; мы отвечали тем же. Не прошло и пяти минут, как к нам присоединилась одна пара, потом другая, и вскоре за столиками не было ни одного жующего изваяния.

На песке перед деревянной верандой ресторанчика самозабвенно плясали разноцветные отдыхающие: ярко-красные, обожженные солнцем, североевропейцы: голландцы, шведы, англичане; шоколадно-загорелые, с едва прикрытыми округлостями молодые местные девчонки; снисходительно усмехающиеся над собой, желтоватые гости Востока; вскидывающие в сложных арабесках руки и прищелкивающие пальцами смуглые испанцы, темнокожие, сверкающие белизной зубов, ангольцы, которых можно было узнать по тому, что они единственные танцевали действительно кизомбу. Остальные, и мы в их числе, старались кто во что горазд.

Мы не заметили как стемнело, как песок осветился прилепленными под дощатой крышей «Яхт-клуба» двумя прожекторами. Кажется, мы так и не присели за весь вечер.

После полуночи мы хватились: Тузик оставлен без присмотра на берегу! Нам повезло: в ту ночь был отлив, наш одинокий Тузик лежал на обнажившемся песке, поджидая нас. Если бы в тот вечер был прилив, его унесло бы поднявшейся водой. Наскоро перекинувшись взаимными упреками в легкомыслии, но не испортив настроения, мы отправились в обратный путь через устье реки. Прямо над нашей мариной висела полная луна, освещая нам путь и добавляя всему приключению пасторальной романтики.

На высоком левом берегу реки Араде, немного вверх по течению, лежит один из старейших городков – Феррагудо. На его гранитном причале, утыканном ржавыми кольцами, прямо над водой стоят широкие жаровни с шипящими на огне сардинами, которые с энтузиазмом поглощаются отдыхающими. Сегодня туристам принадлежит весь Феррагудо. Здесь можно снять жилье на день, на неделю, на месяц.

Пляжи – морские и речные – прямо под ногами; в исторической части поселка множество ресторанов, кафе, мелких лавочек. Цены самые разные, но значительно ниже, чем, скажем, в Виламоуре или Албуфейре.

Рис. 11. Феррагуду

Широкие песчаные пляжи тянутся от Портимао до Лагоса, почти не прерываясь. Большинство из них оборудовано: есть шезлонги с зонтиками, души, туалеты, кафе, аренда плавсредств – от банального надувного матраса до водного мотоцикла. Примерно в 3 милях от устья реки Араде устроена зона для дайвинга с затопленными старыми кораблями.

Между Портимао и Лагосом – почти незаметный с моря, но обозначенный во всех лоциях, – вход в лагуну реки Алвор. Он достаточно глубок, но узок: здесь важно следить за приливом. Небольшое расширение сразу за каменным молом представляет собой привлекательную якорную стоянку. Обнажающиеся во время отлива песчаные пляжи доступны только для мелких лодок. Нас опять выручал наш Тузик.

Сам городок Алвор был, до открытия Алгарве туристами, крошечной рыбацкой деревней, однако история его начинается еще с Римского нашествия. Римляне считали Алвор важным стратегическим портом и даже позволяли местным правителям выпускать собственную монету.

В тринадцатом веке здесь хозяйничали «мавры», а в 1755 году землетрясение полностью уничтожило их крепости; сегодня только название напоминает об их былом господстве.

В Алгарве мы облазили – буквально, на четвереньках! – множество древностей и исторических памятников. Мавританские крепости в Алжезур и Силвеш, башня Медронейра, церкви Святой Марии и Св. Антония, музей навигации Генриха Мореплавателя, крепость-форт Сагреш – только некоторые из них. Здесь почти в каждом городке сохранились старые кварталы, полные неповторимого очарования.

Особенно интересен Лагош (Lagos) – город римского происхождения, долгие годы бывший предметом распри между Испанией и Португалией и даже исполнявший некогда роль столицы страны.

Лагош – это узенькие каменные улочки старого города, крепость, живописные виды с высоких утесов, широкая оживленная набережная вдоль канала, ведущего в марину, множество отличных рыбных ресторанчиков, несколько музеев, среди которых есть даже музей рабства, – второй, который нам довелось посетить: первый мы видели в Анголе. Он устроен в помещении бывшего рынка рабов.

Конечно, как и все колонизаторы, португальцы участвовали в торговле рабами. Но не будем к ним так уж строги, ведь сомнительная честь авторства этой «бизнес-идеи» принадлежит не европейцам.

Первыми работорговцами в Африке были сами африканцы. В межплеменных войнах рабы были главным трофеем и самым ходовым товаром. Главы племен, такие как Шака Зулу или черная королева Жинга – сделали из этого большой прибыльный бизнес; они же первыми стали предлагать экзотический товар появившимся в их землях европейцам и отправлять рабов в Бразилию, где, благодаря даровой рабочей силе, расцвело производство сахара и кофе.

В годы расцвета колониализма, когда Луанда была красивым фешенебельным городом, одной из богатейших ее жительниц была работорговка-африканка по прозвищу «Черная Жоакина». Ее великолепный дворец с обширными подвалами, где, как говорят, томились в былые времена в ожидании отправки за океан ее соплеменники, черные рабы, – до сих пор украшает одну из центральных площадей города.

Бывшие португальские колонии, сегодня независимые государства, достойны того, чтобы написать о них отдельную книгу. Они и по сей день сохраняют многие особенности португальской культуры. Некогда это был целый мир. Португальский мир, во многом повлиявший на развитие цивилизации всей нашей планеты.

Рис. 12. Туристка

Маленькая страна с населением чуть больше десяти миллионов, примостившаяся на суровых утесах Атлантики, бережно хранит все, что накоплено за два с половиной тысячелетия ее истории и щедро делится с каждым, кто ступает на ее землю с желанием узнать и понять. Это – Португалия.

Оглавление книги