Книга: Каир: история города

Памятники эпохи мамлюков: Цитадель и средневековый Каир

Памятники эпохи мамлюков: Цитадель и средневековый Каир

Архитектурные достижения эпохи мамлюков отнюдь не ограничиваются обширными кладбищами. Вдоль Касабы, главной улицы средневекового Каира, выстроились грандиозные мамлюкские комплексы, сочетающие в себе мечети, мавзолеи и медресе. Такие же комплексы можно найти и в Цитадели, где снедаемые желанием сделать город исключительно «своим» мамлюки снесли дворцы Айюбидов и возвели на их месте собственные сооружения.

Из трех наиболее известных мамлюкских зданий в Цитадели самое раннее — медресе и мавзолей султана Калауна. Кипчак по происхождению, этот султан попал в Каир подростком, красоту которого оценили поразительно высоко, в тысячу дукатов. Подобно прочим мамлюкам, он сумел занять достаточно высокое положение в мамлюкской гвардии и однажды попался на глаза своему будущему покровителю, султану Бейбарсу. Заняв престол, Калаун отправился воевать, прежде всего в Сирии, и не удивительно поэтому, что в его медресе отчетливо ощущается влияние сирийских базилик: аркада с тремя нефами, классические колонны, михраб, окруженный яркой стеклянной мозаикой. Прямоугольный погребальный зал мавзолея обильно украшен мраморными плитами с геометрическими узорами и покрытыми позолотой цитатами из Корана. Михраб отделан не только мозаикой, но и мрамором; считалось, что эта ниша обладает целительными свойствами (вплоть до недавнего времени страждущие втирали лимонную мякоть в мрамор плит, а затем слизывали сок). Перед михрабом находятся гробницы самого Калауна и его сына аль-Назира. Султан скончался в возрасте семидесяти девяти лет, по дороге в крепость Акра, где он намеревался дать очередное сражение крестоносцам. Готический по стилю портал ансамбля — часть военной добычи Калауна. После смерти султана трон унаследовал девятилетний аль-Назир, которого через год сместили и держали в заточении до девятнадцати лет, после чего он все-таки стал «полноправным» султаном, в 1299 году.

С именем аль-Назира связана мечеть, возведенная в Цитадели в период 1318–1335 годов неким архитектором из Тебриза (современный Иран), бежавшим от монголов. Минареты, увенчанные луковичными головками с фаянсовыми изразцами, заставляют вспомнить архитектурные шедевры Центральной Азии. Эти минареты выходят на маленький двор, разделенный аркадами, причем среди колонн этих аркад есть и римские, и те, которые изваяли еще в эпоху фараонов.

Мечеть аль-Назира — единственное здание эпохи мамлюков, сохранившееся в Цитадели до наших дней. Она расположена напротив (даже почти в тени) мечети Мухаммада Али, построенной в XIX столетии. Именно последнюю стремятся увидеть толпы туристов, и мало кто обращает внимание на мечеть аль-Назира. Благодаря этому покой мамлюкской мечети ничто не нарушает, а ее тенистые аркады даруют спасение от зноя.

Мамлюки приложили немало усилий к перестройке Цитадели. Султан давал аудиенции в заново отстроенном дворце правосудия, а официальные церемонии проводились в Полосатом дворце (получил свое прозвище из-за того, что его фасад был отделан вперемешку желтым и черным мрамором). Там, где ныне высится мечеть Мухаммада Али, располагался гарем. У каждой жены султана было собственное помещение, и, считая прислугу, в здании проживали не менее 1200 женщин. Во дворце Гауш, построенном в 1335 году на месте карьера, где при Айюбидах добывали камень, проводились религиозные обряды и празднования.

Балиан, герой «Арабского кошмара», должен был видеть все эти здания, когда некий ученый монах привел его под вечер на склон горы Мукаттам. Его взгляду открылась Цитадель, «прилепившаяся на своем известняковом утесе в южной части города и видневшаяся почти отовсюду, — ветхое нагромождение фортификационных сооружений и увеселительных заведений, которые накрепко срослись за прошедшие три столетия». Город сверху казался Балиану «в вечернем полумраке детской игрушкой или игральной доской, а люди, толпящиеся на улицах, — крошечными куколками, а то и насекомыми… Разве отсюда, сверху, не кажутся смехотворными их усилия, идеалы и страсти?»

Действие романа происходит в 1486 году, на закате мамлюкской эпохи. К тому времени все важнейшие здания и сооружения были уже построены, и город сверкал, подобно драгоценному камню. Со склона горы Балиан, среди прочего, должен был различить и медресе султана Хасана, возведенное у подножия Мукаттам между 1356 и 1393 годами. В свою эпоху медресе считалось весьма просторным; более того, проект оказался чересчур амбициозным — главный минарет над входом рухнул вскоре после завершения строительства, погубив 300 человек. Эта цифра лишний раз свидетельствует о грандиозных размерах здания: длина его стен составляла 450 футов, а самый высокий минарет поднимался над землей на 220 футов. Медресе Хасана — одно из величайших архитектурных достижений мамлюков.

Внутри чудовищные размеры подавляют, а квадратный двор поистине аскетичен. Его окружают по периметру четыре айвана (сводчатых лоджии), некогда в каждом из которых обучали одному из четырех направлений суннитского ислама. Сегодня три аркады выглядят почти заброшенными, зато четвертая украшена мраморными плитами с цитатами из Корана, выполненными куфической вязью, которая порою сливается с арабесками фона. Лучше всего зайти сюда поутру, когда на двор падают лучи восходящего солнца (позднее двор окажется в тени высоких стен). За этим айваном находится мавзолей, погребальный зал которого освещен подвесными светильниками. На площади перед мавзолеем устраивались маулиды в честь султана. За резной перегородкой стоят кенотафы двух сыновей Хасана, но сам султан покоится не здесь — его убили в 1361 году, и тела так и не нашли. Как и большинство других мамлюков, Хасан был истинным отпрыском своего бурного и непредсказуемого века. Он вступил на престол в двенадцать лет, после насильственной смерти пяти старших братьев, и погиб в возрасте всего лишь двадцати пяти лет. Его правление пришлось на годы эпидемии чумы (Черной смерти), когда в городе ежедневно умирали по десять тысяч человек.

На Теккерея сама мечеть произвела большое впечатление, а вот религиозное рвение мусульман его разочаровало. В своих путевых записках «От Корнхилла до Большого Каира» он замечал:

Оглавление книги